Хочется разорваться
Кому нужны эти эксперименты? «Архстояние» — совсем не то, чем кажется
Текст: Юрий Муравицкий
Лето переполнено событиями. Мы судорожно пытаемся выбрать, куда пойти или поехать, чтобы оказаться именно там, где хорошо, чтобы не пропустить главное, не про**ать еще одни бесценные выходные короткого московского лета. Это напоминает лотерею.
Но те, кто выбирает «Архстояние», знают, что там лотерея своя. Там происходит столько всего, и часто одновременно, что хочется разорваться. Особенно хочется разорваться в ночь с субботы на воскресенье. Тот, кто был там хоть раз, и не ограничивался дневными прогулками от одного объекта к другому и вечерним шашлычком у палатки, понимает, о чем я. Тот знает, что, на самом деле, «Архстояние», как совы в «Твин Пикс», — совсем не то, чем кажется.
Материалы Ильи Панина об «Архстоянии» читайте здесь и смотрите здесь.
Это фестиваль пространства и времени: потому что там ты, действительно, вынужден считаться с этими понятиями; это фестиваль соединения настоящего и искусственно созданного — он про то, как одно магическим образом вытекает из другого, и как со временем одно другим становится.
Только языческие боги, покровительствующие «Архстоянию», знают, каким образом фестиваль продолжает существовать и развиваться, не «ложась» под какого-нибудь «генерального спонсора», брендирующего фестиваль до неузнаваемости, и не «присасываясь» к государственно-откатной кормушке. Все мы понимаем: если один из этих сценариев станет реальностью — фестиваль в таком виде, в котором мы его знаем, существовать перестанет. Капитал или государство сожрут его с одинаковым аппетитом, или без него.
Но, к счастью, этого не происходит. Фестиваль живет благодаря другому источнику энергии — благодаря людям, которые приезжают на фестиваль, тем самым делая его возможным. Говорят, есть такие, которые, заранее зная, что не смогут приехать, покупают билеты просто, чтобы поддержать. Но даже без этой категории я бы назвал аудиторию «Архстояния» — уникальной.
Другие люди, другая энергия
Оказаться в основной программе «Архстояния» театральному режиссеру так же странно, как архитектору получить номинацию «Золотой маски» за лучшую режиссуру. Мне просто повезло. Если бы мне лет пять назад сказали, что мое имя будет стоять в одной афише с Александром Бродским, я бы ни за что не поверил.
Я много времени проводил рядом с нашим объектом («Кибитка 32 053»), смотрел на зрителей-посетителей, иногда говорил с ними. С этими людьми, за редким исключением, хочется жить в одной стране, в одном городе, в одном дворе; хочется, чтобы они смотрели твои спектакли. В Москве, а тем более в России, такие люди растворяются в подавляющем большинстве в известных всем пропорциях. А здесь они — в большой концентрации, они тут — большинство.
Это люди, которым действительно интересны архитектура и искусство, люди, приезжающие семьями или парами, чтобы хорошо и со смыслом провести выходные на природе, посмотреть старые и новые объекты и, конечно, это те, кто знает, что с субботы на воскресенье будет особенная ночь, такая, которых в России все меньше с каждым годом. Все эти и некоторые другие категории граждан готовы добираться в Никола-Ленивец и обратно — всеми доступными и недоступными способами — по раздолбанным дорогам; готовы добровольно мерзнуть в палатках, мокнуть под дождем, месить грязь в полях. «Архстояние», в отличие от «Нашествия», при самой плохой погоде в грязи не тонет — другая энергия.
Конечно, идеализировать аудиторию не стоит. Даже на «Архстоянии» не все и не всё понимают и принимают. Например, не все поняли, что происходит в «Летней школе» Пахома, не все были готовы к музыкальным экспериментам НИИ, да и наш объект, в общем, тоже не вызвал массовых восторгов: сочетание эстетики (лаконичный корпус кибитки снаружи) и антиэстетики (хаос актерской жизни внутри) — прием не самый простой для восприятия, тем более когда вокруг — гармония и красота. Кому-то не хватило экшна — один гражданин, к примеру, сказал: «Почему актеры халтурят? Ничего не делают!». И на мой аргумент, что «они там живут», ответил: «Пусть живут активнее!».
Но это нормально. Это процесс. Ценность как раз в том, чтобы постепенно расширять поле допустимого и возможного. Важно оставаться в поле эксперимента, тогда с каждым годом оно будет расширяться естественным образом. Хотя бы в отдельно взятом пространстве. И круто, что «Архстояние» не боится делать это, даже рискуя потерять свой главный ресурс — аудиторию. Те, кто это понимает — благодарны вдвойне.
Жизненно-сценическая среда
Большинство объектов фестиваля — это не просто арт-эксперимент, это настоящая авантюра, из которой могло вообще ничего не получиться. Взять например «Штаб»: арт-группа «Алыча» строит дом-скейтспот, в принципе, впервые делая дом.
Или самая большая авантюра этого фестиваля, обернувшаяся самой большой удачей, — инсталляция «Быть вместе», переросшая в грандиозный языческий перформанс. Или, опять таки, наш безумный дуэт с Рустамом Керимовым — режиссер и архитектор делают дом-театр на колесах, на базе автобуса ПАЗ-32 053, в котором должен происходить трехдневный перформанс с актерами, живущими там… Архитектурно-театральный эксперимент, который, честно говоря, имел все шансы закончиться, не начавшись. Но все каким-то невероятным образом сложилось. На «Архстоянии» по-другому не бывает.
«Архстояние» дарит бесценный подарок — дает людям возможность реализовать свои самые безумные замыслы. Мне вот, наконец-то, удалось осуществить идею, которая была в голове уже очень давно — сделать процесс создания чего-либо полностью открытым и абсолютно свободным. Создать среду, совместив жизненное и сценическое пространство, поместить в нее актеров на определенное время (в данном случае на три дня), добавить в качестве реагента пьесу (в данном случае «Три сестры»). И через определенное время посмотреть, что получится, а в течение этого времени смотреть, как это получается, наблюдать абсолютно естественный процесс, никаким образом в него не вмешиваясь. Будто узоры на стекле — берешь стекло, создаешь определенные условия: влажность, температура; и смотришь, как появляются картинки, которые для тебя самого являются таким же сюрпризом, как и для всех остальных.
Актер на крыше, риски и непростые обстоятельства «Архстояния»
Стопроцентная вариативность — как актеры адаптируются к новому ограниченному пространству, к непростым обстоятельствам, в том числе, беспрерывной трехдневной публичности. Что они придумают, как будут репетировать, взаимодействовать со зрителями, которые могут смотреть и слушать их 24 часа в сутки.
И вот что стало очевидным: стоит отпустить ситуацию, перестать пытаться все контролировать, и начинают возникать невероятные вещи, которые ты никогда бы не придумал, не спрогнозировал и не увидел бы, если бы задал четкий сценарий. Например, можно посмотреть, как на закате актеры танцуют на крыше движущейся в тумане кибитки, или как они ругаются, и кто-то выбегает, хлопнув дверью, или как кто-то заботится о ком-то, и много чего еще. А после финального показа «перформанса в перформансе» ответить на вопрос: что было интереснее — процесс или результат? Или не отвечать, если не хочется. Главное — научиться вглядываться в жизнь, в людей, и понять, что нет ничего интереснее. А еще — привыкнуть к очень важной мысли: никто не должен никого развлекать.
По прошествии нескольких дней после окончания фестиваля, переживая естественную в таких ситуациях легкую депрессию, невольно задаешься вопросом: кому и зачем нужны эти эксперименты? Не лучше ли было подготовить, срежиссировать заранее один спектакль или несколько перформансов, гарантированно качественных, эффектных, которые бы точно понравились всем зрителям и журналистам? Вообще, зачем рисковать, если можно работать на стопроцентный результат?
У «Архстояния» более выгодная ситуация, чем у многих других арт-проектов: закрывать его некому, кроме самих организаторов, а у них — я уверен — мысль о закрытии возникает после каждого фестиваля. Будем надеяться, что эта мысль — мыслью и останется. Иначе, что делать летом всем любителям экспериментировать с пространством и временем, наблюдать за этими экспериментами и участвовать в них?
Подписывайтесь на наши странички в Facebook, Instagram,Вконтакте, Одноклассники, Twitter
