Криптовалюты — пора возвращаться в реальность

Пора прекращать с криптовалютными ICO-проектами, которыми все так озабочены и которые обещают быстрое обогащение

CoinDesk попросил легенду шифропанка Тимоти Мэй, автора “Манифеста криптоанархиста” написать свои мысли о Белой книге Биткойна к его 10-летию. Его рассказ оказался растянутой на 30 страниц выдержкой текста о технологической индустрии, которая, по его ощущениям, оторвана от реальности.

Для ясности исходное сообщение представлено здесь в виде вымышленного интервью. Сообщение не поддавалось изменениями. Больше вы можете прочесть в серии выпусков White Paper Reflections.

CoinDesk: Теперь, когда Биткойн вошёл в книги по истории, ощущаете ли вы, что Белая книга вписывается в пантеон достижений финансовой криптографии?

Тим: Во-первых, хотелось бы отметить, что в течение последних 10 лет я с интересом наблюдал за тем весельем и огромными разочарованиями, которыми сопровождалось положение Биткойна и всех альтернативных валют.

В пантеоне он заслуживает место в первых рядах, возможно, это самая важная разработка с момента изобретения системы бухгалтерского учёта двойных записей.

Я не могу сказать, что намеревался сделать Сатоши, но я не думаю, что это было что-то связанное с Биткойн-биржами, на которых приходится иметь дело с драконовскими правилами по KYC и AML, паспортами, заморозкой аккаунтов и законами о предоставлении докладов по “подозрительной деятельности” местной тайной полиции. Существует реальная возможность того, что вся эта шумиха, связанная с “управлением”, “регулированием” и “блокчейном”, очень эффективна для создания тотальной слежки.

Я думаю, что Сатоши стошнило бы от этого. Или, он, по крайней мере, начал бы работу над заменой Биткойна, который впервые описал в 2008–2009 годах. Я не могу дать никаких сигналов о том, где мы находимся и не буду сочинять никакой заказухи о тех великих делах, которые уже сделаны.

Конечно, Биткойн и его производные — пара форков и множество вариантов альткоинов — работают более или менее так, как это и было изначально задумано. Биткойн можно купить или добыть, его можно отправить различными быстрыми способами, заплатив небольшую комиссию, а получатели, получив Биткойн, могут продать его в течение нескольких десятков минут, а иногда даже быстрее.

Для этого не требуется ни разрешений, ни централизованных агентов, ни даже какого-либо доверия между сторонами. Также Биткойн можно приобрести, а затем хранить в течение многих лет.

Но это цунами, охватившее финансовый мир, также оставило много путаницы и потерь. Осколки внезапно обрушившихся знаний, неудачные эксперименты, “созидательное разрушение” Шумпетера. Это действительно не то, о чём стоит говорить в прайм-тайм. Кто-нибудь уверен, что его мать сможет “загрузить последнюю версию клиента из Github, запустит его на одной из платформ, использует терминал для сброса параметров?”

То, что я вижу, это потери сотен миллионов на некоторых программных косяках, кражах, мошенничестве, первоначальных предложениях монет (ICO), основанных на сумасбродных идеях, программировании со странностями и слишком мало талантливых людей, которые смогли бы вытащить все амбициозные планы.

Извините, если это разрушит мой расская, но я думаю, что рассказ хреновый. Сатоши сделал блестящую штуку, но эта история пока далека от финала. Он/она/оно даже признал то, что версия Биткойна 2008 года не была окончательным ответом, полученным от богов.

CoinDesk: Вы думаете, что другие члены сообщества шифропанков разделяют ваши взгляды? Как вы считаете, что вызывает интерес к индустрии или убивает его?

Тим: Честно говоря, новизна Белой книги Сатоши (а затем раннее использование для таких вещей, как Silk Road) — это то, что привлекло многих в мир Биткойна. Если бы проект касался чего-то соответствующего “требованиям регулирования” и “благоприятного для банковского дела”, тогда интерес был бы небольшим. (На самом деле, были некоторые проекты по передаче электронной почты, вызывающие зевоту, которые существовали продолжительное время. Одним из таких до ужаса скучных проектов был “SET” для Secure Electronic Transfer).

У него не было интересных нововведений и на 99 процентов он был законным. И поэтому шифропанки проигнорировали его.

Да, это правда, что некоторые из нас были на арене “финансовой криптографии”, когда она действительно начала раскручиваться. За исключением некоторых работ Дэвида Шаума, Стю Хабера, Скотта Сторнетты и некоторых других, большинство академических криптографов были в основном сосредоточены на математической криптографии: их взгляд не сильно изменился в сторону “финансовых” аспектов.

Всё, конечно, изменилось за последнее десятилетие. Десятки тысяч людей, как минимум, собирались вокруг Биткойна, блокчейна, и на крупные конференции, которые проводились почти каждую неделю. Вероятно, большинство людей интересует “эра Биткойна”, начиная примерно с 2008–2010 годов, но с некоторой важной историей, которая предшествовала этому.

История — это естественный путь понимания вещей… далее он рассказывает историю, это линейный рассказ.

Я не буду много размышлять о будущем. Я решительно высказывался о некоторых “очевидных” последствиях в период с 1988 по 1998 год, начиная с “Манифеста криптоанархиста” в 1988-м и группы шифропаков и почтовой рассылки в 1992-м.

CoinDesk: Похоже, вы считаете, что Биткойн не особо соответствует своей идее или что его сообщество действительно не придерживается корней шифропанка.

Тим: Да, я думаю, жадность, шумиха и болтовня по поводу “to the Moon!” и “HODL” — это самый большой фургон с хайп-рекламой, который я когда-либо видел.

Это что-то похожее на “тюльпаноманию в Нидерландах” но не столько в отношении огромного роста цены, сколько в смысле сотен компаний, тысяч участников и перехватывающих дыхание отчётов. И преклонение перед героем. В данном случае шумихи гораздо больше, чем мы видели в эпоху доткомов. Я считаю, что переговорам на конференциях, официальным документам и пресс-релизам уделяется слишком много внимания. Целый ряд “продаж” продолжается.

Люди и компании пытаются заявить свои претензии. Некоторые из них даже подают заявки на десятки или сотни патентов довольно очевидных вариантов основных идей даже для тем, которые широко обсуждались в 1990-х годах. Будем надеяться, что патентная система отклонит некоторые из них (хотя, вероятно, это произойдёт только тогда, когда джаггернауты вступят в юридическую борьбу).

Трудности между подходами в конфиденциальности (или анонимности) и “знай своего клиента” являются основной проблемой. Можно сравнить два механизма “децентрализованный, анархический и P2P” с “централизованным, разрешённым и имеющим лазейки”. Необходимо понять, что видение многих в сообществе по конфиденциальности — будь то шифропанки, Сатоши или другие пионеры — заключалось в создании беспроблемной, P2P системы денежных переводов. У некоторых было видение замены “фиатной” валюты.

Дэвид Шаум (David Chaum), главный первопроходец, был сильно озадачен вопросами “анонимности покупателя”. Где, например, большой магазин мог получать платежи за товары, не зная личности покупателя. (Это, безусловно, не так в наши дни, когда магазины, такие как Walmart и Costco, и все остальные составляют подробные отчёты о том, какие покупки делают покупатели. И где полицейские следователи могут купить записи или получить к ним доступ через повестку из суда).

Помните, что есть много причин, по которым покупатель не желает раскрывать свои покупательские предпочтения. Обе группы, как покупателей, так и продавцов нуждаются в защите от отслеживания: продавец информации о контроле над рождаемостью, вероятно, ещё больше подвержен риску, чем какой-то обычный покупатель такой информации (и так во многих странах). И потом существует же богохульство, святотатство и политическая активность. В подходах, как у Digicash, которые сосредоточены на анонимности *покупателя* (как у покупателей в магазине или водителей на платной дороге), не хватает ключевого ингредиента: большинство людей преследуются за своё мнение или политику на стороне *продавца*.

К счастью, покупатели и продавцы по существу изоморфны.

То, что сделал Сатоши, по сути дела, было призвано решить проблему “покупатель”/“продавец”, обеспечив невозможность установления покупателя и продавца. Но не всё получилось идеально. Вот почему выполняется ещё много работы.

CoinDesk: То есть, вы имеете в виду, что Биткойн и криптовалютные новаторы должны вступать в борьбу с теми силами, которые по существу не согласны с ними в вопросах достижения реальных инноваций?

Тим: Да, многим из нас не очень интересен тот факт, что криптовалюты просто становятся ещё одним PayPal, просто другой системой банковских переводов.

Попытки быть “дружественными к регулированию”, скорее всего, убьют основные способы использования криптовалют, которые НЕ являются “ещё одной формой PayPal или Visa”.

Более обобщённое использование технологии “блокчейн” — это другого поля ягода. Многие применения могут быть совместимы с требованиями. Разумеется, многие предлагаемые виды использования — например, включение записей цепочки поставок на различные государственные или частные блокчейны — не очень интересны. Многие отмечают, что эти “распределённые книги” — это даже не новые изобретения, а просто варианты баз данных с резервными копиями. Кроме того, мысль о том, что корпорации хотят публичной видимости по контрактам, закупкам материалов, датам отгрузки и т. д., является наивной.

Помните, что восхищение Биткойном было в основном связано с возможностью обхода контроля и включением новых необычных применений, таких как Silk Road. Это была отличная и дерзкая штука, а не просто ещё один PayPal.

CoinDesk: Итак, вы говорите, что мы должны пытаться думать нестандартно, думать о новых способах применения технологии, а не просто переделывать то, о чём уже известно?

Тим: Люди должны заниматься тем, что им интересно. Именно поэтому возникло большинство инновационных вещей, среди которых BitTorrent, mix-net, Биткойн и т. п. Поэтому я не уверен, что “думать о способах” — лучший способ выражения этого. У меня предчувствие, что люди с идеологическим подходом будут делать то, что им интересно. Корпоративные люди, вероятно, не добьются успехов в своих “размышлениях о способах”.

Деньги — это как свобода слова. Чеки, долговые расписки, контракты на поставку, Хавала-банки, все они используются как формы денег. Ник Сабо отметил, что Биткойн и некоторые другие криптовалюты имеют больше всего черт золота, если не все из них, кроме того, что они также имеет больше возможностей: они ничего не весят, их трудно украсть или захватить, и их можно отправить грубо говоря по проводам. И по времени это длится минуты вместо длительных грузовых рейсов по перемещению золотых слитков с одного места на другое.

Но нет ничего священного ни для банкнот, ни для монет, ни для официальных проверок. Это “централизованные” системы, зависящие от “третьих сторон”, таких как банки или национальные государства, которые выполняют некоторые юридические гарантии.

Отправка Биткойнов, напротив, эквивалентна “выражению” числа (математика сложнее, чем это, но в этом главная идея). Запретить говорить число эквивалентно запрету на свободу слова. Это не означает, что технология не может быть остановлена. Был “распечатан PGP-код” или случай сетевой организации Defence Distributed и разработчика Коди Уилсона, когда окружной суд действовал таким образом,

Далее печатные слова местами выходят за рамки Первой поправки.

CoinDesk: Разве это не хороший пример того, что, возможно, необходимо введение какой-то цензуры (принуждения к выполнению закона), если главной задачей стоит перестройка всей экономики либо какой-то её части?

Тим: Неизбежно будет некоторый контакт с правовыми системами США или всем остальным миром. Лозунги, такие как “код — это закон”, в основном являются желательными, но не истинными.

Биткойн сам по себе в основном не зависит от закона. Платежи в природе Биткойна не привязаны к процедуре возврата платежей, к желанию “я хочу отменить эту транзакцию” и другим юридическим вопросам. Это может измениться. Но в нынешней схеме, как правило, неизвестно, кто является сторонами, в каких юрисдикциях участвуют стороны и даже какие законы применяются.

Это говорит о том, что, по-моему, почти все новые технологии, которые находят применение кому-то обязательно не нравятся. Католическая церковь, конечно, не любила печатный станок Гутенберга. Тому существует изобилие примеров. Но означает ли это, что печатные станки должны иметь лицензию или регулироваться?

Как правило, всегда существовало какое-то сомнительное или неправильное использование новых технологий (что неразумно, скажем, для СССР, не обязательно будет таким для американцев). Информация о контроле над рождаемостью была запрещена в Ирландии, Саудовской Аравии и т. д. Примеров великое множество: оружие, огонь, печатные машины, телефоны, копировальные машины, компьютеры, магнитофоны.

CoinDesk: Существует ли блокчейн или криптовалюты, которые всё делают правильно? Является ли технология Биткойн, на ваш взгляд, правильной?

Тим: Как я уже сказал, Биткойн в основном делает то, что и планировалось. Деньги могут быть переданы, сохранены (как Биткойны) и даже использованы в качестве спекулятивного средства. Чего нельзя сказать о десятках основных и сотнях второстепенных альткоинов, где трудно найти понятный “случай использования”.

Разговоры о “токенах репутации”, “токенах внимания”, “благотворительных монетах”, всё это кажется мне преждевременным. И ни одна валюта не прошла тот путь, который прошёл Биткойн. Даже у Ethereum, у которого принципиально другой подход, не просматривается интереса использования (по крайней мере в том, что я видел, я признаю, что у меня нет столько времени, чтобы тратить по несколько часов каждый день читая ленты в Reddit и Twitter).

“Блокчейн” теперь имеет собственную быстро развивающуюся индустрию, которая идёт по нескольким путям: приватные блокчейны, контролируемые банками блокчейны, публичные блокчейны и даже те, которые используют сам блокчейн Биткойна. Некоторые виды использования могут оказаться полезными, но некоторые из них кажутся спекулятивными, игрушечными. Как вам, к примеру, вариант предложений руки и сердца на блокчейне?

Большое количество малых компаний, крупных консорциумов, альтернативных криптовалют, первоначальных предложений монет (ICO), конференций, выставок, форков, новых протоколов вызывает большую путаницу, а новые конференции все ещё проходят почти каждую неделю.

Люди, совершающие перелёты из Токио в Киев и Канкун за последние 3–5 дней продолжают эту вечеринку. Даже самые маленькие конференции привлекают сотни фанатов, тогда как самые крупные собирают толпы в 8000 человек. Это можно сравнить с обычным внедрением кредитных карт или даже с относительно чистым внедрением Биткойна. Люди не могут тратить умственную энергию на чтение технических документов, следить за еженедельными объявлениями и спорными дебатами.

Люди, о которых я слышу, которые якобы пересылают “интересные” суммы, используют базовую форму Биткойна или Bitcoin Cash, а не экзотику, типа Lightning, Avalanche или от 30 до 100 других монет.

CoinDesk: Похоже, вы оптимистично относитесь к варианту использования передачи стоимости через криптовалюты, по крайней мере, раньше так относились.

Тим: Ну, это будет трагическая ошибка, если гонка получит развитие (и прибыль с этого) от вещей, которые называют сбивающим с толку словом “криптовалюты”, это в конечном итоге приведёт к созданию тотальной слежки, которых мир никогда не видел. Я просто хочу сказать, что это несёт опасность.

Из-за правил “знай своего клиента” криптовалютные денежные переводы не будут похожи на то, что мы имеем сейчас с обычными кассовыми транзакциями или даже с банковскими переводами, чеками и т. д. Всё будет хуже, чем то, что есть сейчас, если система “человек” пройдёт сертификацию и будет утверждено управление “знай своего клиента”. В некоторые странах уже именно этого и хотят.

“ID пользователя интернета” — вот то, с чем нам нужно бороться.

CoinDesk: Может быть и так, но подобное заявление можно сделать и об интернете сегодня, о том, что он не совсем соответствует оригинальной идее, но по-прежнему остаётся полезным для человеческого прогресса.

Тим: Я просто говорю, что можно прекратить регулирование денег и переводов, что почти то же, что и регулирование свободы слова. Можно ли достичь этого? Если Алисе можно запретить говорить “Я с радостью заплачу вам доллар на следующей неделе за чизбургер сегодня”, разве это не ограничение свободы слова? “Знай своего клиента” можно с той же лёгкостью применить к книгам и публикациям: “Знай своего читателя”. Фигня это всё!

Я говорю, что есть два пути: свобода или разрешённые и централизованные системы.

Развилка на этом пути широко обсуждалась около 25 лет назад. Не было такого, чтобы правительственные и правоохранительные органы с этим не соглашались: они видели развитие этой развилки. Сегодня у нас присутствует отслеживание, широкое использование сканеров (на лифтах, в узких местах), инструменты для шифрования, наличные деньги, конфиденциальность, инструменты для отслеживания, сканирования, принудительного дешифрования, бэкдор, эскроу-счета.

В эпоху, когда смартфон или компьютер человека могут хранить гигабайты фотографий, корреспонденции, деловой информации прослушивание телефонов и компьютеров вызывает беспокойство. Многие страны в этом даже хуже, чем США. Необходимы новые инструменты для защиты данных, а законодатели должны быть соответствующим образом обучены.

Корпорации демонстрируют признаки корпоратизации блокчейна: существует несколько крупных консорциумов, даже картелей, которые хотят “соблюдения нормативных положений”.

Некоторым кажется соблазнительным думать, что правовая защита и судебный надзор перестанут превышать свои полномочия… по крайней мере в США и некоторых других странах. А пока известно, что даже в США применяются суровые методы (чистки мормонов, убийства и марши смерти коренных американцев, линчевания, незаконное лишение свободы подозреваемых в японском происхождении).

Что могут сделать Китай и Иран с помощью мощной функции “знай своего писателя (автора)” (неизбежное расширение функции “знай своего клиента”)?

CoinDesk: Мы уже больше не говорим о технологии? Разве этот вопрос не касается силы и баланса сил? Разве вы не замечаете всё то хорошее, что дал нам интернет, даже несмотря на то, что он стал более централизованным?

Тим: Конечно, из интернет-цунами пришло много хорошего.

Но Китай уже использует крупные базы данных — с помощью поисковых систем — для составления рейтингов “надёжности граждан”, которые могут быть использованы для отказа в доступе к банковским услугам, гостиницам, путешествиям. Социальные медиа-корпоративные гиганты с упорством двигаются в направлении построения механизма тотальной слежки (они заявляют об обратном, но их действия говорят сами за себя).

Не хочу показаться левым, разглагольствующим о Большом Брате, но у любого гражданского либертарианца или фактического либертарианца есть причины для страха. Фактически, многие авторы десятилетия назад предсказывали появление тотальной слежки, и с тех пор инструменты её развития совершили квантовый скачок.

В термодинамике и в механических системах с движущимися частями существуют “степени свободы”. Поршень может двигаться вверх или вниз, ротор может поворачиваться и т. д. Я считаю, что социальные системы и экономики можно охарактеризовать аналогичным образом. Некоторые вещи увеличивают степень свободы, некоторые вещи “блокируют её”.

CoinDesk: Вы не думали написать что-то окончательное по текущему криптовалютному времени, может какую-то переработку ваших старых работ?

Тим: Думал, но не совсем в этом ключе. В 1992–1995 годах я много времени, по несколько часов в день, проводил за написанием сочинений. И у меня нет желания делать это снова. То, что настоящей книги из этого так и не получилось, это немного прискорбно, но я отношусь к этому стоически.

CoinDesk: Давайте сделаем отступление и посмотрим на вашу историю. По сравнению с ранними днями шифропанка, о которых вам известно, вы видите какие-то аналогии с тем, что происходит в криптографии сейчас?

Тим: Около 30 лет назад меня интересовали последствия сильной криптографии. Не столько в отношении “отправки секретных сообщений”, сколько её последствия для денег, которые позволят людям, минуя границы, вести дела без государственного контроля и волонтёрских объединений.

Я стал называть это “криптоанархией”, а в 1988 году написал “Манифест криптоанархиста”, на свободной основе, в форме взятой из другого известного манифеста. И на основе “анархо-капитализма”, известного варианта анархизма. (Ничего общего с российскими анархистами или синдикалистами, обычная свободная торговля и добровольные транзакции).

В то время существовала одна основная конференция — Crypto — и две менее популярные конференции — EuroCrypt и AsiaCrypt. Академических конференций было мало, и нет никаких документов с какими-либо ссылками на экономику и институты (политиков, если хотите). Некоторые статьи, связанные с теорией игр, имели очень важное значение, например потрясающая работа Микали, Гольдвассера и Ракоффа “Интерактивные системы доказательства с нулевым разглашением”.

Я несколько лет изучал эти идеи. После своего ухода из Intel в 1986 году (спасибо за 100-кратное увеличение стоимости акций!), я проводил по многу часов в день за чтением криптографических документов, размышляя о новых структурах, которые возможно было бы реализовать.

Это такие вещи, как облачные хранилища данных в киберпространстве, новые финансовые институты, криптография с тайм-релизом, функционирование файлообменной сети Dead Drops с помощью стеганографии и, конечно же, цифровые деньги.

Примерно в то же время я встретил Эрика Хьюза, и он посетил моё жилище около Санта-Круз. У нас созрел план созвать некоторых из самых ярких людей, которых мы знали, чтобы поговорить обо всём этом. Наша встреча прошла в его недавно арендованном доме на Оклендских холмах в конце лета 1992 года.

CoinDesk: Вы упомянули о последствиях для денег… Были ли какие-то склонности в тот период для появления чего-то вроде Биткойна или криптовалют?

Тим: По иронии судьбы, на этой первой встрече я потерял часть денег на Монополии, которую купил в магазине игрушек. (Я говорю по иронии судьбы, потому что спустя годы, когда в 2009–2011 годах впервые был прозведён обмен Биткойна, это выглядело как игрушечные деньги для большинства людей — вспомните историю с пиццей!)

Я выделил Биткойн, и мы использовали его для моделирования того, как выглядел бы мир сильной криптографии с облачными хранилищами данных, чёрными рынками и ремейлерами. Системы, вроде той, что позже превратилась в “Silk Road”. (Не раз журналисты спрашивали меня, почему я не распространил своё доказательство концепции “BlackNet”. Мой ответ в целом “Потому что я не хотел быть арестованным и заключённым в тюрьму”. Предложение таких идей и написание о них находятся под защитой свободы слова, по крайней мере, в США в настоящее время.)

Мы начали встречаться каждый месяц, а иногда и чаще, и быстро сформировался список рассылки. Джон Гилмор и Хью Дэниел разместили этот список. Не было никакой модерации, никакого скрининга, никакой “цензуры” (в свободном смысле, я не имею в виду правительственную цензуру, хотя её, конечно, тоже не было.) Политика “без модерации” сочеталась с “отсутствием лидеров”.

Хотя немногочисленная группа из, возможно, 20 человек написала 80 процентов всех эссе и сообщений, не было никакой реальной структуры. (Мы также думали, что это обеспечит лучшую защиту против государственного обвинения).

И, конечно же, это соответствует полицентричной, распределённой, равноправной структуре, в которой нет необходимости получения разрешений. Форма анархии “без верхушки” — истинное значение слова “анархия”. Эти исследования ранее опубликовал Дэвид Фридман в своей влиятельной книге середины 70-х “Механизм свободы”. А также Брюс Бенсон в “Энтузиазме права”.

Он изучил роль правовых систем, лишённых некоторых руководящих полномочий. И, конечно, анархия — это по умолчанию и есть предпочитаемый режим для большинства людей — самостоятельно выбирать, что есть, с кем ассоциироваться, что читать и смотреть. И всякий раз, когда какое-либо правительство или тиран пытается ограничить их выбор, они часто находят способ обойти такие ограничения как: контроль над рождаемостью, подпольная литература, противозаконный приём радиосигналов, переписанные кассетные ленты…

Вероятно, это оказало влияние на форму Биткойна, которую позже сформулировал Сатоши Накамото.

CoinDesk: Какова была ваша первая реакция на сообщения Сатоши, вы помните своё отношение к этим идеям?

Тим: Я в тот период занимался некоторыми другими вещами и не участвовал в дебатах. Мой друг Ник Сабо затрагивал некоторые темы в период 2006–2008 годов. И, как и у многих других людей, я думаю, что моя реакция на услышанное о Белой книге Сатоши, а затем на самые первые “игрушечные” транзакции не имела большого интереса. И не похоже, чтобы она увеличилась с тех пор.

Он/она/они обсуждали аспекты использования цифровой валюты, которые ей необходимы, чтобы быть интересной. Затем, в 2008 году, Сатоши Накамото выпустил “свою” Белую книгу. Она вызвала много споров, но столько же было и скептицизма.

В начале 2009 года появился альфа-релиз «Биткойна». У Хэла Финни (Hal Finney) состоялась первая Биткойн-транзакция с Сатоши. И с несколькими другими. Сатоши сам (сами?) даже сказал, что Биткойн, вероятно, достигнет либо нулевой стоимости, либо “большой”. Я думаю, что многие из пользователей либо не обращали на него внимания, либо ожидали, что его цена упадёт в ноль, и это выглядело, как ещё одни обломки на информационной супермагистрали.

Печально известная покупка пиццы показывает, что большинство воспринимало Биткойн, в основном, как игрушечные деньги.

CoinDesk: Вы всё еще думаете, что это игрушечные деньги? Или всё же медленно увеличивающаяся стоимость перечёркивает этот ваш аргумент?

Тим: Нет, это уже не просто игрушечные деньги. И они не являются таковыми вот уже несколько последних лет. Но это пока ещё и не замена деньгам, наличным деньгам. Для банковских переводов, для Хавала-банков, Биткойн подходит конечно. Он функционирует в качестве системы денежных переводов, а также пригоден для чёрных рынков и им подобных.

Я никогда не видел такого хайпа и такой мании. Даже во время пузыря dot.com, эпохи Pets.com и людей, рассказывающих о том, сколько денег они сделали, покупая акции в “JDS Uniphase”.

Я по-прежнему считаю, что криптовалюта слишком сложна… монеты, форки, шардинг, офчейн сети, DAG, алгоритмы доказательства выполнения работы и доказательства доли владения, обычный человек не может уловить всё это. Какие реально существуют варианты использования? Говорят о возможной замене банковской системы, или кредитных карт, PayPal и т. д., это всё хорошо, но что это даёт нам СЕЙЧАС?

Наиболее убедительные случаи, о которых я слышу, — это когда кто-то переводит деньги стороне, которая была заблокирована PayPal, Visa (и т. п.) или банками и системой денежных переводов. Остальное — бесполезная шумиха, пропаганда, HODL и всякий мусор о том, как стать богатым.

CoinDesk: То есть для вас в криптовалютах нет ничего хорошего. Вы не учитываете тот аргумент, что так вещи и появляются на свет и сначала они в чём-то неудачны, но со временем совершенствуются…

Тим: Иногда вещи строят с небрежным отношением. Из-за этого разбиваются самолёты и прорываются плотины и инженеры учатся на этих ошибках. Но есть много вопиющих недостатков во всей этой экосистеме. Ошибки программирования, концептуальные ошибки, плохие методы защиты. Сотни миллионов долларов были потеряны, украдены, заблокированы по причине этих ошибок.

Если бы банки теряли мои деньги по этой причине, то оправдание “Ой, я накосячил!” не поможет и будут убийственные крики. Когда были взломаны сейфы, производители исследовали ошибки — то, что мы теперь называем “возможностью атаки”, — и были внесены изменения. Дело не только в том, что как клиентам, так и банкам, было предложено обновиться, а ещё и в том, что страховые тарифы были ниже с новыми сейфами. Мы очень сильно нуждаемся в чём-то подобном с криптовалютами и биржами.

Университеты не могут достаточно быстро обучить даже базовых “инженеров криптовалюты”, не говоря уже об исследователях. Криптовалюта требует изучения многих необычных областей: теории игр, теории вероятности, финансов, программирования.

Любой ребенок понимает, что такое монета-“четвертак”. Он видит, что другие используют “четвертаки” вместе с долларовыми купюрами, и понимает как это работает.

После получения своей первой кредитной карты я не тратил время на чтение руководств, не говоря уже о загрузке кошельков, инструментов для холодного хранения или на то, чтобы быть в теме насчёт протоколов. “Это просто работало, и деньги никуда не исчезали.”

CoinDesk: Кажется, вам не нравится, как инновации и спекуляции переплетаются в этой индустрии …

Тим: С инновациями всё в порядке. Я видел много инноваций в индустрии изготовления чипов. Но у нас не было конференций КАЖДУЮ НЕДЕЛЮ! И мы не объявляли о новых продуктах, на которые существовали только эскизные наброски. И у нас не было такого азарта для создания новых компаний. И мы не финансировали ICO и не поднимали по 100 миллионов долларов на том, в чём, прямо говоря, наивные спекулянты, видели следующий Биткойн.

Среди моих друзей, некоторые из которых работают в криптовалютных компаниях и на биржах, главный интерес, похоже, проявляется к спекулятивным материалам. Именно поэтому они часто хранят свою криптовалюту на биржах: для быстрой торговли, шорт сделок, хеджирования, но НЕ для покупки вещей или передачи активов за пределы обычных каналов.

CoinDesk: Тем не менее, вы, похоже, хорошо разбираетесь в предмете разговора… Похоже, что у вас может быть конкретное представление о том, как всё “должно” быть.

Тим: Я, вероятно, трачу слишком много времени читая ленты на Reddit и Twitter (хотя вообще у меня нет аккаунта в Twitter).

Каким всё “должно” быть? Как говорится, улица найдет своё применение технологиям. Некоторое время Silk Road и его варианты широко использовались. В последнее время это был ходлинг, также известный как спекуляция. Я слышал, что азартные игры онлайн являются одним из основных способов использования Ethereum. Пусть дураки сожгут свои деньги.

Стоят ли чего-то все эти просчёты и весь этот хайп? Сможет ли криптовалюта изменить мир? Наверное. Будущее, без сомнения, будет онлайн и оно будет электронным и безбумажным.

Если подытожить, то есть слишком много шумихи и рекламы и не очень много людей, которые понимают эти идеи. Это сравнимо с ситуацией, когда люди понимают, что вокруг них существует целый мир и тысячи из них начинают строить лодки на заднем дворе.

Некоторым из них удастся завершить начатое, но большинство либо прекратит строить, либо утонет в море.

Мы были когда-то значимыми людьми по манифестам, это были способы вместо обеспечения соблюдения, предлагать варианты действий. Это что-то похожее на советы коту… никто не командует котом, а просто предлагает идеи, которые иногда ему подходят.

Заключительные мысли:

• Не начинайте пользоваться чем-то только потому, что это звучит круто… пользуйтесь только, если это на самом деле это помогает вам решить какую-то проблему (на сегодняшний день криптовалюта решает проблемы небольшого количества людей, по крайней мере, в странах Первого Мира).
• Большинство вещей, которые мы считаем проблемами, не разрешимы с помощью криптографии или любой другой подобной технологии (чушь вроде “улучшенной системы пожертвований”, не является тем, что интересует большинство).
• Если кто-то участвует в опасных транзакциях — наркотики, информация о контроле над рождаемостью — интенсивно используйте “оперативную безопасность”…, не забывайте на чём был пойман Росс Ульбрихт.
• Математика — это не закон
• Криптовалюты остаются очень далёкими от использования обычными людьми (даже людьми из технической среды)
• Будьте заинтересованы в свободе, свободе совершать транзакции и говорить о возвращении к первоначальным мотивам. Не тратьте время на попытки сделать благоприятные для правительства финансовые альтернативы.
• Помните, в этой индустрии много тиранов.

ПЕРЕВОД
Оригинал: https://www.coindesk.com/enough-with-the-ico-me-so-horny-get-rich-quick-lambo-crypto/