Рубрика «Если б мишки были пчёлами, или Будь я классик…»
ноздреватый снег
у тетки с пакетами
лисий воротник
Когда потомки будут разбирать мое немаленькое творческое наследие, много споров будет о том, как понимать написанное. Ведь реалии минувших дней все более туманны. Я решила облегчить труд потомкам. И представить, как бы искусствовед разбирал этот стих.
для понятливых: это глубокой самоиронии пост
Начнем с сезона. Скорее всего это исход зимы. Ноздреватость снега — состояние, которое получается после того как сугробы наметет, они слежатся, потом подтают под лучами солнца, образуя ту самую ноздреватость (сочное забытое русское слово означает грубую пористость поверхности). Итак, мы на грани зимы и весны.
Кроме того, наличие сугробов говорит нам о плохой городской инфраструктуре, снег не убирают, он месяцами слеживается по сторонам дорожек.
Тетка с пакетами — вполне характерный персонаж. Само называние женщины «теткой» дает ей оценку. Это не дама, не девушка, вообще не слишком интеллигентная персона. «Тетка» отсылает нас в нижние слои общества. Причем возраст тут тоже задан. Это не юная девица и не старуха. Это тетка средних лет, вполне бодрая — иначе как бы она могла нести несколько пакетов за раз.
Пакеты — отдельный маркер. Пакеты скорее всего пластиковые, с логотипами дешевых супермаркетов. То, что пакет не один, говорит о тяжкой доле этой тетки — она, вероятно, закупилась продуктами и тащит их домой, не имея ни машины, ни денег на такси, ни привычки заказывать товары на дом.
Еще один вариант, на который могут указывать пакеты — что тетка собирала бутылки и несет их сдавать. Такое еще бывало в годы, когда жила поэтесса (хочу напомнить — это иронический разбор). Но в стихе нет характерного звякания, так что бутылки скорее всего тут ни при чем.
Лисий воротник отсылает нас в годы, когда защита живой природы была еще на зачаточном уровне. Причем даже для тех лет лисий воротник уже скорее анахронизм. В последние годы жизни автора отношение к натуральным мехам довольно серьезно изменилось, повседневная одежда избавилась от этих атрибутов роскоши конца прошлого века.
Тетка носит конкретное старьё и не следит за модой. Явно вырисовывается портрет замотанной и несвободной горожанки из пролетарских кругов, тянущей непростой и унылый воз своей жизни.
Лисий воротник наверняка не нов. Как уже говорилось, в те времена отношение к натуральным мехам уже изменилось, они перестали быть предметом роскоши, редко продавались в салонах. Так что натуральный мех в нижних слоях общества скорее донашивали, чем приобретали новый. Поэтому мы смело можем предположить, что воротник довольно старый, может быть даже унаследованный от матери.
По текстуре лисий воротник «играет» с ноздреватостью снега — клочковатость влажного меха вступает в резонанс с дырчатостью сугроба.
Все это вместе — мятые пакеты, пористый снег, облезлый воротник — создают печальную и безысходную картину. Она была бы еще более мрачной, если бы тетка была названа, например, бомжихой — такие персонажи еще встречались на улицах Минска в те годы, и их характерным признаком были как раз пакеты, набитые разным житейским хламом.
Но поэтесса предпочла обойтись простым словом «тетка» — и оно чуть уравновешивает общий унылый фон этого хайку.
Стоит обратить внимание еще на определенное мастерство автора. Стих без единого глагола таки создает ощущение движения. Не стоит же наша тетка среди сугробов. Она идет и несет свои пакеты — видимо, к остановке, откуда она уедет в свой заводской пригород.
