«Мы хотим видеть то, что понятно для нас…»
Перемены, произошедшие в образовании за прошедший год, пожалуй, самые сложные для принятия и осмысления в новейшей истории российской школы. Как реагирует образовательное сообщество на эти изменения? Как сменяются приоритеты, в чем риски и плюсы ситуации, в которой живут сегодня учителя, дети, родители? Ответы на эти и другие вопросы — в интервью с Натальей Киселевой, заместителем руководителя Департамента образования и науки города Москвы.
Каков сегодня запрос у школьного сообщества к системе образования, учитывая сложившуюся ситуацию с дистанционным обучением?
Если сказать одним словом — это, наверное, стабильность. От «пусть все будет так, как прежде» до «дайте свободу выбора», но без резких потрясений, перемен и изменений. На протяжении десятилетий мы рассуждаем о том, что школа консервативна, устарела и не успевает за изменениями в обществе, науке и технике, технологиях. Часто звучали замечания, что учителя учат жить в мире, которого не существует, что школа оторвана от реальности и не занимается подготовкой к будущей жизни.
Но пришел 2020 год и захотелось, чтобы школа осталось такой, как прежде: консервативной и, может, немного старомодной, чтобы и для взрослых и для детей сохранялось ощущение надежности, безопасности и стабильности, к которой привыкли. Пусть будет такой, какой мы ее привыкли видеть. Школьное сообщество имеет свое устоявшееся представление о том, что такое школа, причем это представление с персональными вариациями своего личного школьного опыта (успешного или не очень).
Школа в сознании общества — это детство. С записочками и кнопками на стульях, с дерганьем за косички, чтением книг под партами и самым вкусным мороженым, которое сейчас стало другим. И это свое представление мы транслируем на наших детей, желая им такого же детства.
Потому что наше детство в воспоминаниях отождествляется с нашей школой. И в нашем детстве все было лучше, не так, как сейчас. И мы были не такими, как наши дети, и учебники у нас были лучше, и учителя объясняли понятнее, и игры на улицах интереснее, и мороженое вкуснее…
Получается, что мы, взрослые, подсознательно ждем от школы возможность немного побыть детьми, а еще — возможность реализовать неисполненные нами мечты и желания в своих детях. Отсюда же и переживания за оценки, страх перед контрольными работами и экзаменами. Мы хотим видеть то, к чему привыкли мы, что понятно для нас. Наверное, это основное, что подтвердил дистант. Отсюда и попытки сделать онлайн-клон традиционной школы.
И вот тут возникает вопрос: а что мы знаем о современных детях? Какое детство нужно нынешним детям? Какой должна быть школа для нынешних и будущих поколений? Какой будет их жизнь? Кто может оторваться от реального, привычного нам понимания того, что такое «школа», и попробовать спроектировать другую школу?
Может уже пора не спорить, а строить?
Дистант позволил осознать то, что школа должна меняться, высветил несколько направлений, которые могут вырастать из слов «выбор», «индивидуализация», «интерактивность», «взаимодействие», «коммуникация» и т.д. В лексиконе школьного сообщества появляется новый термин «гибридность», распространяется понятие «смешанное обучение».
Это приводит к формированию другой школы, но школьное сообщество пока не готово принимать новое представление, видеть школу изменяющейся, но в то же время хочет, чтобы школа стала иной, давала возможность свободного выбора и исполняла желания. Какие желания? Те, которые школа не исполнила для нас в нашем детстве. Вот только желания у всех разные, да еще и не всегда четко сформулированы, осознаны.
Но то, что от школьного сообщества начал формироваться запрос на предоставление возможности выбора — это уже серьезный факт, путь к персонализации, индивидуальной образовательной траектории учащегося, к обучению «по запросу». А это крайне сложно реализовать в условиях конкретной школы с логистическими рамками и ограничениями. Отсюда и рост популярности альтернативных форм обучения и рост недовольства тоже.
Про дифференциацию и идею индивидуальных образовательных маршрутов говорят уже очень давно. Дифференциацией пытались разделить учеников в классе по уровню сложности выполняемых заданий, формировали углубленные и профильные программы и классы, гимназии и лицеи, программы базового уровня. Но это все не отражает идею персональной системы обучения каждого ребенка. А это как раз то, что сейчас происходит — возможность выстроить школу под ребенка, а не делать ориентацию школьной программы под среднего ученика. Выстраивать такую траекторию можно за счет интеграции очного и дистанционного обучения, за счет смешанных форм обучения. Но здесь нужно понимать, что и от ребенка, и от родителей идет запрос пока только на свободу выбора форм обучения, а не на выбор содержания. Пока еще нет запроса на свободу прохождения учебного материала, родители говорят: «Мы хотим вернуть очное образование» или «Дайте возможность обучаться дистанционно».
Запрос на интеграцию очного и дистанционного образования начинает формироваться в старшей школе, там приходит понимание, что может быть построен индивидуальный маршрут прохождения содержания ребенком, но пока еще нет речи про скорость — индивидуальный темп обучения.
Вот это как раз из дистанта: индивидуальный маршрут в индивидуальном темпе.
Можно за один год закончить, например, два класса, или по какому-то предмету дольше и глубже проходить тему. В этом случае можно вообще уходить от временнЫх рамок привязки учебного материала к годам. Ведь в нынешних стандартах жесткой привязки учебного материала к годам нет, хочется надеяться, что не будет и в следующих.
И очень важно при разговорах о новых стандартах учитывать перспективу развития школы в этой индивидуализации форм, содержания и скорости (темпа).
Если взять, например, математику 5–6-х классов, темы основного образования, где есть перечень результатов и навыков, которые должны быть сформированы у ребенка в процессе освоения этих тем, но не указаны ни скорость прохождения тем, ни количество часов, которые положены на прохождение каждой темы. Есть просто учебный план, по которому рекомендуется не меньше 5 часов в неделю учить математику. Получается, что это примерно 170 часов в год, 340 учебных часов за 2 года. А каким образом эти 340 часов будут распределены на освоение тем — это уже творчество школы, когда она формирует свою образовательную программу и рабочую программу по предмету «математика», соответственно творчество учителей, если программа не формируется копированием из интернета.
Но сегодня у ребенка нет возможности в классе выстраивать свой учебный маршрут по прохождению темы, а ведь, может быть, кому-то из детей на прохождение темы нужно меньше часов, или наоборот — больше, чем предполагалось.
Иными словами, за два года освоить определенный объем материала при этих формах обучения он мог бы сам, и сам мог бы регулировать время и скорость прохождения материала.
Дети, которые усваивают учебный материал быстрее или медленнее остальных, становились не очень удобными в обычных классах. Распределение на страты и разные группы дает лишь некоторое решение на некоторое время. Но мы же прекрасно понимаем, что согласно нормальному распределению в новом сформированном классе-группе ситуация будет повторяться. И либо мы возвращаемся к ориентации на среднего ученика советской школы, либо строим новый принцип школьного обучения с очень сложной логистикой, вариативностью и возможностью выбора, обучением «по запросу».
Москва в этом движении, конечно, идет с опережением благодаря опыту, который накоплен годами, и особенно опыту прошлого года. Поэтому сейчас в Москве стали поднимать тему о формировании школы старшеклассников, где такая методика возможна, о формировании стандарта столичного образования.
Чтобы сделать первые шаги в построении новой современной школы, нужно сначала научиться стоять и ходить. Опыт традиционного обучения с различной возможной вариативностью есть, теперь появляется опыт новых форм и технологий. Когда этот опыт появился у всего школьного сообщества, стало возможным говорить о дальнейшем развитии гибридных моделей, смешанном обучении. Такова и логика разворачивания событий: технология — организация — содержание.
Мы сейчас в московской электронной школе все больше делаем упор на то, чтобы уйти от привязки к 45 минутам урока, уйти от сценариев уроков, выводя на первое место освоение темы, для чего был сделан и развивается тематический каркас.
И оценивание теперь должно быть иное, другая система оценок, система контроля. В первую очередь, самые очевидные шаги — уход от традиционного оценивания по четвертям или по триместрам к тематическому оцениванию, к анализу того, насколько хорошо и глубоко ребенок усвоил тему. Например, есть у ребенка в учебном году 10 тем, оценка формируется за каждую из них. Для каждой темы сформировано различное количество работ в различных форматах, выполнение которых позволит ребенку получить оценку по этой теме (накопительная система оценивания). При таком подходе мы можем четко фиксировать дефицит ребенка в каждой теме.
Если дефициты в одной и той же теме возникают у нескольких детей (а это мы видим по оценкам), то это говорит уже о дефицитах учителя. И здесь нужно выстраивать персональную траекторию развития учителя.
Таким образом формируется новая школа, в которой нельзя учить одинаково всему и всех — школа, формируемая по запросу школьного сообщества. Главное, четко сформировать этот запрос, сделать этот выбор и осознавать ответственность за него. Этому нужно учить, причем и детей, и взрослых.
Конечно, вопрос и в отношении содержания образования. Его тоже «подсветил» дистант. Скорость технологических изменений и информационных потоков, развитие науки приводят к постоянному включению новых вопросов в существующие программы. Происходит не замена, а дополнение. Программа становится все больше, какие-то знания и умения становятся неактуальными и возвращаться к ним уже и не стоило бы. Например, навыки использования логарифмической линейки, таблицы Брадиса. Но есть необходимость новых навыков работы с большими объемами информации, навыков анализа и интерпретации данных и т.д. И здесь важная задача в обновлении содержания — не свалиться в постоянное доминирование технологий, не строить бесконечно роботов и придумывать им новые возможности, а искать применение этим роботам для решения задач человека.
Как ее решать?
Во-первых, не впадать в технофобию, не быть зависимым от техники, спокойно относиться к тому, что робот в образовании не заменит человека, что в технике могут быть сбои. К этому надо быть готовым психологически, потому что системы будут развиваться, их будет становиться все больше, они будут постоянно обновляться и изменяться. Если мы акцентируем внимание только на технологии, мы теряем понимание для чего и чему мы учим. И вот здесь учителям нужны какие-то психологические тренинги, потому что многие педагоги с интернетом познакомились относительно недавно, они мыслят другими категориями, не теми, что большинство наших детей. Не только учителя, все взрослые.
В Москве в такой ситуации мы понимаем, что должно быть открытое взаимодействие, и организуем разные возможности для учителей. Например, еженедельный онлайн-педсовет Департамента образования.
На одном из педсоветов экспертами выступали дети из детского общественного совета при Уполномоченном по правам ребенка города Москвы. Дети пришли с инициативой рассказать взрослым, какие они — школьники XXI века. Дети говорили, что ни учителя, ни родители их не понимают.
Говорили, что они не разделяют мир на реальный и виртуальный, в отличие от взрослых. А мы никак не учитываем этот факт. Взрослым очень сложно перестроиться на детское понимание мира, потому что большинство из нас росло в то время, когда еще мира технологии не было. Например, ребенок сидит в классе или на дистанционном уроке и параллельно общается в социальных сетях. Учитель это никак не контролирует, просто не может, и пытается отбирать телефон у ребенка, что вызывает негативную реакцию. Поэтому сейчас важно искать формы взаимодействия учителей с современными детьми, важен поиск какой-то деятельности в образовательном процессе, в которую будут постоянно вовлечены дети.
Да, в дистанционном обучении не проходит то, что проходило раньше очно, но опыт, который мы сегодня переживаем, может очень положительно повлиять на дальнейший учебный процесс в школе.
Мы можем по-другому сформировать взаимодействие на уроке между учителем и учеником, в том числе и при возвращении в очный режим. То есть вернуться к форме, когда учитель стоит перед доской, а дети молча сидят в классе и смотрят на него, уже не получится. Это будет провал. Это будет означать, что мы из дистанта не вынесли ничего.
Как в этих условиях должно измениться само преподавание урока, методика, подача материала? И что для этого нужно, на ваш взгляд?
Вопросы цифровой дидактики — это сложные вопросы. У нас еще не сформировалась дидактика того, как работать с детьми дистанционно. Она только зарождается, начинается поиск форм интерактивного взаимодействия учителя и ребенка.
Школы получили первый опыт организации в массовой школе обучения с применением дистанционных образовательных технологий, обучения на расстоянии. Поэтому так много разговоров о том, что дети часами сидят перед экраном, что отвечают на уроках одни и те же ученики, а кто-то не получает внимания. Но ведь так же сидят и в школе, и так же отвечают одни и те же.
В организации качественного дистанта дальнейшая работа идет от ребенка. Ребенок и его родители видят расписание и знают, в какие часы учитель доступен для онлайн-взаимодействия (онлайн-обсуждения, ответов на вопросы, консультирования, пояснений и т.д.).
Дальше происходит процесс формирования «гибридной модели номер один» — индивидуализации образовательного процесса: из общего расписания формируется личное расписание ребенка. Дети внутри класса (потока, параллели) могут объединяться в группы сменного состава, какие-то уроки проводятся для всего класса, часть уроков каждого ученика переходит в формат работы в группах, которые подключаются в определенное время для общения с учителем, часть уроков — консультации (групповые или индивидуальные) по запросу.
При этом у ребенка и его родителей формируется понимание, сколько именно времени ребенок работает с учителями, а сколько — самостоятельно, когда подключается, когда — нет. Возникает понимание и в отношении учебного материала, изучаемой темы, в отношении набора заданий, которые нужно выполнить, чтобы быть аттестованным по этой теме, с указанием сроков выполнения. Что здесь происходит? Сокращение времени работы с техникой в зависимости от потребностей и запросов ребенка, формирование гибкого плана и расписания, уход от домашних заданий на каждый урок, другая система оценивания. Конечно, это непросто организационно. Это и личная ответственность ребенка, и большая работа учителя-предметника, классного руководителя.
Путем распределения учеников в разные группы по количеству времени, которое они будут проводить с учителем онлайн в синхронном взаимодействии и самостоятельно выполнять задания, сформируется «гибридная модель номер два»: часть учебных тем можно будет рекомендовать к самостоятельному изучению, часть курсов в учебном плане может быть заменена на онлайн-курсы.
Постепенно будет происходить смешение очного и дистанционного форматов, возникнет новый гибридный формат, к которому пока еще только ищутся подходы. Так и получится реализации принципа выбора в обучении. Выбора каждого ученика и его семьи.
Наша привычная дидактика формировалась и трансформировалась столетиями: система преподавания, классно-урочная форма, методы, структура урока… Цифровой дидактике всего несколько месяцев, а уж об обучении на основе выбора приходится пока только мечтать.
Иногда заходит речь о «гибридной модели номер три» — сложной не с точки зрения логистики, как в двух предыдущих, а с точки зрения методики преподавания. Возникает вопрос: что делать учителю, как преподавать, ведь одна и та же тема в очном и в дистанционном формате преподается по-разному и воспринимается по-разному. Театр и кино одновременно: сценическое пространство и рамка экрана. Возможно ли? Правильно ли?
Если у учителя дети находятся очно в классе и тут же включен компьютер, где «присутствуют» те, кто учится дистанционно, учитель не понимает, на кого ему ориентироваться в большей степени, хоть разрывайся. Как работать с одними и другими, чтобы эффективность урока была одинаковая? Возможно ли качественно организовать такой урок? Для какого возраста обучающихся? Учителю и детям вместе нужно искать формат, при котором такое гибридное занятие будет максимально интересным и результативным. Какой это может быть формат? Одно дело — создание «эффекта присутствия», когда ребенок, по каким-то причинам не посещающий школу, подключается, чтобы просмотреть урок, а другое — организация взаимодействия между разными группами детей (присутствующих в классе и на экране) и распределение времени и деятельности учителя.
Какие гибридные варианты могут быть еще? Например, часть предметов ребенок может изучать дистанционно, с расширением и углублением, подключая курсы институтов и ведущих образовательных систем мира. Или ребенок получает основную часть предметов в одной школе, а остальные изучает дистанционно в других школах, здесь уже идет взаимодействие, где школы делятся друг с другом форматами преподавания предметов. Или можно сделать индивидуальный план обучения ребенка, куда будут входить предметы по выбору, которые он будет изучать на разных платформах. Сейчас так делают в университете, когда студенты изучают предметы на сторонних онлайн-ресурсах. Сейчас в школах этого практически нет, но это хороший повод для развития такой гибридной модели, особенно на старшей ступени.
Все вышесказанное требует педагогов с новыми компетенциями, управленцев новой формации. Но их обучение отсрочено во времени, а работать надо уже сейчас. Какие действия предпринимаются в этой связи в Москве?
Постоянное обучение, постоянный поиск, постоянное движение пока еще не всегда в осознаваемом направлении. И то, что мы видим — серьезный разрыв в уровне подготовки разных учителей. Это легко считывается и по обращениям родителей, и по обращениям самих учителей.
Кто-то стремится включить в урок «все красивое сразу»: множество платформ, технологических новинок и решений, а кто-то только осенью впервые попробовал провести урок на расстоянии через предлагаемые сервисы.
Очень видно по требованиям: «уберите чат» — «верните чат»; «сделайте деление на группы в онлайн-уроке МЭШ» — «а для чего это деление на группы?». Та же история в итоге, что и с учениками с формированием и осознанием выбора и обучением «по запросу». У первых требования: «дайте свободу выбора платформ и ресурсов», у вторых — «хоть как-то помогите организовать урок». Как мы преодолеваем этот разрыв? В постоянном взаимодействии, обмене опытом на разных площадках, как только для педагогов (методические клубы, вебинары в ИСМТО МГПУ), так и для педагогов и управленцев (еженедельные семинары, планерки, селекторы). И опять же не происходит поиск каких-то новых решений, вернее, происходит, но только в отдельных школах. В основном — поиск оптимального выхода в сложных условиях. Разъясняем, что свобода — не вседозволенность, что есть рамки и ограничения, правовые нормы. К сожалению, правовая грамотность у взрослых при работе с ресурсами интернета отстает от желаний и амбиций. «Мне так удобно» доминирует над «Это возможно в рамках правового поля». Этому еще учиться и учиться нам всем. А при осознании приходит понимание действий администрации и департамента. Или при возникновении сложных ситуаций с использованием различных ресурсов.
Мы, кстати, выяснили, что учителя охотнее делятся своими наработками с другими школами и другими городами, нежели с коллегами внутри школы. Возможно, это связано с внутренней конкуренцией, хотя это совсем неправильная позиция.
Сложно в одночасье изменить школу и привычный для всех учебный процесс. Кроме того, сегодня есть волнения родителей, их надо понимать и учитывать, пытаться построить образовательный процесс именно с этим пониманием. Сейчас, после этих слов, в меня «полетели бы камни» со стороны учителей. Они наверняка сказали бы, что неимоверно загружены, что у них и так сейчас на подготовку к уроку уходит больше времени, что они сутками не спят, что платформы и системы зависают, а мы еще хотим, чтобы они обсуждали что-то и обменивались чем-то с коллегами, проявляли чуткость и беспокойство за детей, организовывали индивидуальные образовательные маршруты…
Я могу лишь сказать, что сами ученики могут быть хорошими помощниками учителям, только не нужно бояться того, что мы чего-то не знаем, нужно признавать проблемы и обращаться за помощью к детям. Они гораздо технологичнее, они всегда помогут, им это интересно, им важно чувствовать свою нужность для учителя и для школы.
Важно понимать, что образование строится для них, изменяется для них и создает все возможные условия для обучения.
Материал выйдет в журнале «Директор школы» №2.
