Дети не приносят счастья. Что говорят об этом ученые? И как родители пытаются с ними спорить?
Дэниел Гилберт:
«Быть родителем означает долго и самоотверженно обслуживать людей, которые только через десятки лет, возможно, будут вам чуть-чуть благодарны»
Профессор психологии Гарвардского университета Дэниел Гилберт написал книгу о том, как быть счастливым, и, кажется, сделал несчастными всех мам и отцов планеты. В своем бестселлере «Спотыкаясь о счастье», переведенном на 27 языков, меньше чем на трех страницах профессор рассказал о том, что дети вопреки всеобщему убеждению не являются залогом счастливой жизни и что, вообще-то, семьи, не имеющие ребенка, гораздо счастливее тех, кто решился стать родителями.
«Я никогда еще не встречал человека, который бы не пытался со мной поспорить насчет этого, — приводит слова Гилберта писательница Дженнифер Сеньор в своей колонке для New York Magazine. — Даже люди, которые верят приведенным данным, говорят, что им жаль тех, для кого это является правдой».
В этом году книга «Спотыкаясь о счастье» вышла в России в издательстве «Альпина Паблишер». Мы публикуем отрывок, в котором профессор объясняет, почему дети не сделают нашу жизнь счастливее, и рассказываем, как пара американских родителей, обеспокоенных этими данными, наняла журналистку, чтобы выяснить у Гилберта, действительно ли все так плохо.
Отрывок из книги «Спотыкаясь о счастье»
Издательство: «Альпина Паблишер»
Каждая культура уверяет своих представителей, что наличие детей сделает их счастливыми. Когда люди думают о своих потомках — воображая будущее дитя или глядя на уже имеющееся, — они склонны рисовать себе образы улыбающихся младенцев в колыбельках, прелестных годовичков, ковыляющих по лужайке, крепких мальчиков и стройных девочек, играющих в школьном оркестре, студентов-отличников, у которых впереди удачные браки и блестящие карьеры, и безупречных внуков, чью привязанность можно купить конфетой. Будущие родители знают, что памперсы придется менять, что домашнюю работу придется делать, что стоматологи на деньги, полученные за свои услуги, смогут отдохнуть на шикарном курорте, но в целом будущее отцовство и материнство представляются достаточным счастьем, чтобы в конечном счете на него решиться. Оглядываясь на эту пору впоследствии, они вспоминают те чувства, которые ожидали испытать. Немногие способны устоять перед радостью подобных ожиданий. Моему сыну 29, и я абсолютно убежден, что он был и остается одним из главных источников радости в моей жизни. И лишь недавно его затмила моя двухлетняя внучка, которая тоже чудесна, но пока еще не настаивала, чтобы на прогулках я шел сзади и притворялся, будто мы не родственники. Когда людей просят назвать источники их радости, они делают то же, что и я: показывают на своих детей.
Многие исследования показывают, что супружеское удовлетворение сильно уменьшается на протяжении семейной жизни и увеличивается только тогда, когда дети покидают дом. Сравните это со счастьем тех бедняг, которые еще не имеют детей (слева)
Однако если мы измерим действительное удовлетворение людей, имеющих детей, обнаружится совсем другая картина. Как показано на рисунке, в начале семейной жизни пары обычно вполне счастливы, потом уровень счастья постепенно понижается и возвращается к прежней высоте, только когда дети покидают дом. Вопреки тому, что мы читаем в популярной прессе, единственный признак «синдрома опустевшего гнезда» — все расширяющаяся улыбка. Что интересно, этот пример убывания и возрастания удовлетворения на протяжении семейной жизни больше характерен для женщин (тех, кто в основном и присматривает за детьми), чем для мужчин. Тщательные исследования тех чувств, которые испытывают женщины, занимаясь своими повседневными делами, показывает: они менее счастливы, ухаживая за детьми, чем когда едят, занимаются физическими упражнениями, ходят по магазинам или смотрят телевизор. И уход за детьми на деле кажется лишь чуть-чуть приятнее, чем работа по дому.
Это не должно нас удивлять. Каждый родитель знает, что дети — это уйма работы, по-настоящему тяжелой работы. И хотя в отцовстве и материнстве случается немало вознаграждающих за все моментов, в основном быть родителем означает долго и самоотверженно обслуживать людей, которые только через десятки лет, возможно, будут вам чуть-чуть благодарны. Но если это настолько трудное занятие, отчего же оно рисуется нам в таком розовом свете? Одна из причин такова: мы целыми днями говорили по телефону с представителями общества — нашими мамами, дядюшками и личными тренерами. И все они передавали нам мысль, которую они считают верной, но успешность передачи которой объясняется вовсе не ее точностью. «Дети приносят счастье» — это суперрепликатор. Мы — часть системы передачи убеждений. А эта система не будет работать, если не будет увеличиваться количество людей, передающих сообщения. Убеждение, что дети — источник счастья, становится частью нашей культурной мудрости, потому что противоположное мнение поставит под угрозу существование всякого общества. Действительно, люди, которые полагали бы, что дети приносят страдания и злосчастья, и поэтому их не имели бы, — оставили бы без дела свою систему передачи убеждений лет на 50, а после прекращения их существования это убеждение тоже бы исчезло. В 1800 г. возникла утопическая община шекеров, число членов которой сразу возросло до 6000. Они одобряли детей, но не природный акт, ведущий к их появлению на свет. С годами глубокая убежденность шекеров в важности целибата послужила причиной сокращения общины, и нынче на свете осталось всего несколько престарелых сектантов, которые передают свое убеждение относительно конца света только друг другу.
Правила игры в передачу убеждений таковы: мы должны верить, будто дети и деньги приносят счастье, не думая о том, верно ли это. Но не стоит полагать, что всем нам следует немедленно бросить работу и отказаться от семьи. Скорее, это означает, что хотя мы верим, что растим детей и зарабатываем деньги для того, чтобы увеличить свое счастье, на самом деле мы делаем это по причинам, которые выше нашего понимания. Каждый из нас — неотъемлемая часть социальной системы, развивающейся по своим законам, почему мы и продолжаем усиленно трудиться, сочетаться браком и удивляться, отчего это мы не испытываем той радости, которую столь доверчиво предвкушали.
© Daniel Gilbert, 2005
© Перевод на русский язык, Ирина Шаргородская, 2008
© Издание на русском языке, ООО «Издательство Питер», 2008
© Издание на русском языке, перевод, оформление. ООО «Альпина Паблишер», 2015
Эти три страницы составили менее 1 % от всего объема текста, но спровоцировали множество вопросов к профессору. И вот уже на протяжении 9 лет в англоязычной прессе публикуются заголовки «Почему американские родители так несчастны?» (Why Are American Parents So Unhappy?), или «Думаете дети сделают вас счастливыми?» (Think having children will make you happy?), или «Почему родители терпеть не могут быть родителями?» (Why Parents Hate Parenting), или даже «Может ли родительство сделать нас жалкими?» (Can parenthood make us miserable?), за которыми обязательно следуют цитаты из книги Гилберта.
Наиболее основательно к поиску ответа на вопрос «А счастливы ли родители?» подошли молодые отец и мать Руфус Гриском и Алиса Волкман, издатели сайта о проблемах воспитания детей Babble.com. Они выступили на конференции TED с откровенной речью о том, через что приходится проходить молодым родителям и почему об этом не нужно молчать.
Из выступления Руфуса и Алисы на TED:
Руфус Гриском: Я никогда не забуду тот день, когда нашему первенцу Деклану было 9 месяцев, и я сидел на диване и читал замечательную книгу Дэниела Гилберта «Спотыкаясь о счастье». Я уже прочитал примерно две трети книги, как увидел с правой стороны таблицу, которую мы назвали «Самой ужасающей таблицей для родителя-новичка, какую только можно представить».
На этой таблице приведены данные четырех независимых друг от друга исследований. В общем, речь идет о резком падении показателя удовлетворенности семейной жизнью, тесно связанного с ощущением счастья в более широком смысле, который не возвращается потом на прежний уровень до тех пор, пока ваш первый ребенок не отправится в колледж. И вот я сижу там и смотрю на следующие два десятка лет своей жизни и ту «пропасть счастья», прямо в которую направлялся наш пресловутый кабриолет. Мы были подавлены. Мы сказали: «Здесь что-то не так, что-то вы упустили в этих исследованиях. Все не может быть настолько плохо».
Тогда они попросили журналистку Элизабет Митчелл взять интервью у четырех ученых, а также у самого Дэниела Гилберта, чтобы выяснить, есть ли светлая сторона у родительства.
Отрывок из материала «Вы счастливы? Вы уверены в этом?»
Автор: Элизабет Митчелл, Babble.com
В 2004 году психолог Даниэль Канеман, лауреат нобелевской премии по экономике, опубликовал совместно со своими коллегами исследование, в котором были описаны ежедневные занятия 909 женщин. Участниц попросили дать общую оценку тому, насколько они были счастливы днем ранее, и вспомнить, чем они тогда занимались. Затем их попросили в деталях описать каждое событие. Больше всего удовольствия принесли женщинам «интимные отношения», на втором месте было «общение». Все верно: женщины любят людей. Ну, взрослых людей. Ниже, на 12 месте из 16, оказался «уход за детьми». Забота о детях была лишь немногим приятнее, чем пункт «компьютер / интернет / электронная почта». При сравнении типов человеческих взаимоотношений оказалось, что общение с этими розовощекими прелестниками по рейтингу стоит лишь немного выше, чем времяпрепровождение с коллегами и клиентами.
<…>
Это и другие исследования были собраны в бестселлере профессора психологии Гарвардского университета Дэниела Гилберта «Спотыкаясь о счастье». В его книге опубликована таблица, которая может в мгновение ока растоптать весь восторг, который мы испытываем по поводу родительства.
Мой собственный момент утраты иллюзий настал, когда я написала моему старому другу с западного побережья Джеффу Рабхену. Я с радостью ему сообщила, что жду ребенка. Наверное, ему, отцу 14-месячного малыша, было что мне посоветовать? На мониторе его ответ выглядел ужасно скупым: «Заведите разные комнаты. Упс! Слишком поздно!».
Через два с половиной года мнение Рабхена не изменилось: «Я представлял, что это будет как стрижка газона. Как работа, на которой ты проводишь определенное количество часов. Но быть родителем хуже, чем график с 7 до 23. 7:00–23:00 — это когда ты открываешься в 7 и закрываешься в 23. Но этот магазин никогда не закрывается. Эта дверь без замков, потому что она никогда не закрывается.
Мы окружены людьми, которые пытаются убедить самих себя, как замечательно быть родителем. Представь, что ты идешь на ужин с друзьями. Они спрашивают: “Ну как дела?”. И ты говоришь: “Как-то дерьмово. Я опустошен. Ребенок не перестает плакать. Он какает пять раз на дню, и я до смерти устал менять ему пеленки. Как бы я хотел, чтобы этот ребенок сам менял свои сраные подгузники”. И это действительно то, что ты думаешь. Но если ты скажешь это вслух, люди раскроют рты в изумлении. Ты будешь выглядеть самым грубым животным, который когда-либо жил на этом свете. <…> Если бы люди были хоть немного более честными, они бы сказали: “Знаешь, ты прав. Это действительно тяжело, но ты справишься”. Но никто не хочет признавать это, потому что все боятся выглядеть бесчувственными засранцами».
Дэниел Гилберт, у которого есть сын, с этим согласен. «Дети — это одна из тех вещей, ошибочное представление о которой нам навязывают пожилые и мудрые вокруг нас, — говорит он. — Никто нас не усаживает рядом и не говорит: “Смотри, я знаю, что ты всегда считал, что это сплошной восторг, но сейчас ты должен взглянуть на это трезво и все хорошенько взвесить”. Вместо этого все — от родителей, теть и дядь до коллег — кричат: “Чудесно!”, “Поздравляем!”, “Как вы его назовете?”.
Мы обрекаем людей на жизнь в фантазиях по поводу готовящегося появиться на свет ребенка, а потом, когда они едут в больницу и получают на руки ребенка, мы все подмигиваем и киваем. Почему мы не стараемся подготовить их к реальности? Да, ваш ребенок будет источником большой радости, но есть и тяжелая часть этого процесса. Я не думаю, что это может или должно разубедить людей заводить ребенка. Я психолог и биолог, и это то, зачем мы сюда явились. Нет другой цели в нашей жизни, кроме как передать свою ДНК. Но по меньшей мере, мы не должны быть обескуражены, когда столкнемся с тем, что переживали до нас практически все люди на этой планете. Правильно? Это не должно быть чем-то новым».
<…>
Дэниел Гилберт объясняет, что у людей возникают частичные трудности с правильным запоминанием смешанных между собой событий. Мы можем идентифицировать исключительно счастливые моменты и исключительно ужасные, а те моменты, в которых есть взлеты и падения, обычно искажаются в нашей памяти. «Каков баланс между этими моментами в родительстве? — спрашивает Гилберт. — Оказывается, если мы их взвесим, то баланс чуть сдвинется в отрицательную сторону. Родительство понижает ваш средний уровень ежедневного счастья. Но средний уровень ежедневного счастья — это далеко не все, что можно сказать о счастье. Действительно, кто-то скажет, что средней уровень счастья в течение дня — это не то, ради чего мы стараемся. Будучи людьми, мы не ставим перед собой такой цели. Это не должно быть нашей задачей. Что мы действительно должны искать — так это особые трансцендентные моменты, ради которых мы готовы согласиться на понижение среднего уровня счастья. По моему опыту, это не слишком плохое описания дня, проведенного с ребенком. Вы знаете, множество ответов «нет», «еще нет», «не сейчас», «попроси меня позже» затмеваются краткими возвышенными мгновениями. Нам как социальным млекопитающим эти моменты доставляют огромное, огромное удовольствие. Как например, тот момент, когда ребенок смотрит на тебя и говорит: “Я люблю тебя, папочка”».
На основе полученных от профессора Гилберта ответов Руфус Гриском и Алиска Волкман создали таблицу с собственной обнадеживающей кривой уровня счастья:
Из выступления Руфуса и Алисы на TED:
Руфус Гриском: Сам термин «показатель среднего уровня счастья», конечно же, неадекватен, поскольку не отражает ежесекундных изменений ощущений человека. Вот как, по нашему мнению, выглядит этот график, когда вы отражаете на нем слой за слоем ежесекундные ощущения и опыт.
Мы все помним, как в детстве любая, самая незначительная мелочь, любой пустяк могли вознести нас на высоты счастья, будь то даже простая лесть, а потом следующий пустяк мог заставить нас упасть в пучину отчаяния. Наблюдать за этим просто невероятно, и мы сами помним все это по себе.
<…>
Чем старше становишься, тем стабильнее твое состояние. Я думаю, что, начиная с возраста 20 и 30 лет, вы учитесь регулировать свое ощущение счастья. Вы начинаете понимать: «Эй, я могу пойти на этот концерт и пережить самые потрясающие ощущения, от которых все мое тело покроется мурашками, но, скорее всего, я почувствую приступ клаустрофобии и не смогу даже заказать кружку пива. У меня и дома хорошая стереосистема. Так что я не пойду на концерт». Итак, ваш средний показатель уровня счастья повышается, но вы утрачиваете эти трансцендентные переживания.
Алиса Волкман: А потом рождается ваш первый ребенок. И вы теперь по-новому открываете эти радости и печали. Радости — его первые шаги, первая улыбка, момент, когда он первый раз читает вам по слогам, а печаль наступает при виде вашей квартиры с 6 до 19 каждый вечер. Однако вы понимаете, что сознательно согласились на эту действительно замечательную потерю контроля, которая, мы полагаем, придает огромный смысл нашей жизни и, несомненно, дает чувство удовлетворения.
Руфус Гриском: Фактически мы совершаем обмен среднего уровня счастья. Мы обмениваем своеобразное ощущение защищенности и безопасности, некоего уровня довольства на эти трансцендентные моменты.
