Хроника судебного заседания 18 апреля 2018 года
Заседание по делу «Седьмой студии». Рассмотрение ходатайства о продлении ареста Кирилла Серебренникова, Алексея Малобродского, Софьи Апфельбаум, Юрия Итина
14.24 До начала заседания минут пятнадцать. Но народу куча уже внутри, а многие не могут попасть снаружи: очередь. В Басманном суде Генри Маркович Резник, Ингеборга Сабалите, Чулпан Хаматова, Павел Каплевич, Сергей Нурмамед, Ксения Ларина, Арина Бородина, Юрий Николаевич Арабов, Элла Стюарт, Ксения Раппопорт, Анастасия Голуб, Екатерина Шергова, Александр Маноцков, Виктория Исакова, Алексей Бородин, Ксения Раппопорт, Лев Семенович Рубинштейн, Риналь Мухаметов… Кто-то едет ещё.
Родные, друзья, коллеги, артисты, журналисты. На улице стоит толпа. Сегодня очень много людей пришли поддержать Кирилла Серебренникова, Алексея Малобродского, Софью Апфельбаум и Юрия Итина.
Вместе со всеми по лестнице в суд заходила Софья Апфельбаум. Она сегодня впервые участвует в общем заседании.
14.58 Судебный пристав заорал на весь коридор: «Сейчас будет конвой с собакой, поведут Малобродского». Вся наша толпа скандировала «Алексей!» Кирилл, Софья, Юрий уже в зале заседаний. Под аплодисменты провели Алексея Малобродского (без собаки!). Давка в коридоре страшная.
15.15 Из-за того, что Малобродскому аплодировали, пристав (и без того сердитый сегодня) сказал, что в зал заседаний никого не пустит и все всё будут смотреть по трансляции. При этом приехали близкие Алексея Аркадьевича: его брат и сестра, родители Софьи Апфельбаум, пожилые люди. Они еле протискиваются в зал. Пристав очень строго предупреждает, что снимать нигде ничего нельзя. Всех теснят. Душно. Нервно.
15.23 С криками, ором и толканиями начали заседание. Туда впервые пустили прессу. Судья Артур Карпов
15.24 Судья просит Малобродского представиться. Когда тот говорит, что является гражданином Израиля, судья уточняет: республики Израиль или государства Израиль. Малобродский: Государства Израиль. Есть такая страна, Ваша Честь.
15.25 Судья просит Малобродского рассказать о заболеваниях. Малобродский говорит, что состояние ухудшилось, поясняет. Карпов: «Вы все свои заболевания перечислили?» — «Все, что считаю нужными».
15.27 Судья очень жёстко всех спрашивает. Вообще сегодня все жёстко. Приставы как с цепи сорвались и орут попеременно на всех. В зале суда Малобродский сидит в клетке, модной без решетки. Апфельбаум и Серебренников с адвокатами — по одну сторону стола, Итин с адвокатом — по другую.
15.29 В зале очень душно (как и в коридоре и везде в суде). Открыли окно. Там на улице пробка, сигналят машины и ни черта не слышно.
15.33 Алексей Малобродский просит дать ему возможность ознакомиться с материалами, которые были приобщены к делу (это обращение Минкульта, потерпевшего). Карпинская и Харитонов просят ознакомиться с этим документам. Там в документе два листа есть, третьего нет. Ни черта не понятно.
15.37 Харитонов говорит: «Мы против приобщения документа от Минкульта, поскольку письмо с претензиями подписано некой Зайцевой. Но кто это такая и почему у неё есть полномочия подписывать письма? И почему она не может прийти в суд и высказать свои претензии?» — говорит Харитонов. Адвокат Итина тоже против.
Адвокат Апфельбаум Поверинова тоже против. Она говорит что даже против того, чтобы рассматривать продление меры пресечения в отсутствии Минкульта.
В общем, все против.
15.38 Судья Карпов недолго думал и постановил документы приобщить «с целью соблюдения состязательности сторон».
Нам сообщают, что на улице дождь стеной, но люди не расходятся.
15.39 У пристава звонит телефон. Там «Времена года» Вивальди. Если точнее, «Февраль».
15.42 Алексей Малобродский просит отменить сегодняшнее заседание. Он говорит, что нарушены все его права: он не ознакомился с ходатайством в сроки предусмотренные законом.
Карпов сердится. Требует, чтобы Карпинская переговорила с Малобродским и уточнила смысл его ходатайства.
Карпов вступает в перепалку с Малобродским.
15.43 Карпов (внезапно): «Не надо учить суд работать! У нас не занятие по математике, а совсем другие вопросы тут… разбираем». Карпинская разговаривает с Малобродским. Все шепчутся со всеми. Всё принимает какой-то странный оборот.
15.46 Алексей Малобродский просит дать ему достаточно времени, чтобы ознакомиться с ходатайством.
Чтобы было понятно: это ходатайство Минкульта о продлении срока задержания всем фигурантам дела. Ходатайство подписанное некой Зайцевой.
Карпов разрешил знакомиться.
Ну все тут же и приступают к знакомству.
15.48 Адвокаты Серебренникова, Итина и Апфельбаум из зала вышли. Карпинская обсуждает что-то (тихо) с Малобродским. Серебренников разговаривает с Апфельбаум. То есть, технический пока перерыв 20 минут.
15.58 Пока перерыв: вот кто такая Елена Зайцева, которая подписала ходатайство Минкульта о продлении меры пресечения.
16.21 Перерыв кончается. Все проходят в зал. И судья Карпов тоже прошёл. Он высокий, лысый, губы сжаты в волевом порыве. В суд поддержать товарищей тем временем приехали Антон Долин, Анатолий Белый.
16.23 Ксения Карпинская просит приобщить свой отзыв на ходатайство Минкульта. А также нотариально заверенное заявление Алексея Малобродского о том, что он не будет просить о документе, позволяющем ему въехать в Израиль во время следствия (паспорт у Малобродского отобрали). Вот заявление:
16.25 Ксения Карпинская просит также приобщить ответ заместителя консула Израиля Малобродскому о том, что Малобродскому не будут выданы документы, разрешён въезд и т.д. Вот на английском документ и нотариально заверенный перевод.
16.28 Также Ксения Карпинская просит приобщить решение Европейского суда о том, что содержание Алексей Малобродский в СИЗО незаконно. А также справки об ухудшающемся состоянии здоровья, падающем зрении. Судья все внимательно смотрит и приобщает.
16.34 Адвокат Итина просит приобщить благодарности и награды. Адвокат Софьи Апфельбаум Поверинова просит приобщить письмо от работников РАМТ о том, что «сотрудники РАМТ считают Софью Михайловну человеком честным и ответственным». Просят разрешить посещать театр, говорят, что в театре трудно работать без Апфельбаум. Письмо от имени театра подписано Алексеем Владимировичем Бородиным. У него такой список наград и заслуг, что займёт три абзаца.
16.36 Выступает следователь Александр Терехин. Молодой плотный человек с невыразительным голосом. Про дело говорит возбУждено. И читает по бумажке короткую фабулу дела. Она такая же как всегда. Терехин не то чтобы волнуется, но запинается.
16.39 Терехин сказал взаимоисключающие вещи: следствие закончено и нахождение Серебренникова, Итина, Малобродского и Апфельбаум на свободе помогут помешать… следствию! Потом Терехин сказал, что дело особой сложности, в нем 256 томов. А потом стал просить продлить всем арест на разные сроки.
Серебренникову — на 3 месяца. Апфельбаум — на 3 месяца. Итину — на 1 месяц. Малобродскому — на 2 месяца.
16.41 Прокурор — молодая девушка с тонким хвостиком в форменной рубашке с коротким рукавом. Ее зовут Екатерина Иванкина. Она называет меры всех фигурантов чудесным словом: актуальные. И просит оставить все как есть.
16.47 Говорит Алексей Малобродский: «Я не буду повторяться. Я считал и считаю, что все обвинения против меня голословны. Но позволю себе остановиться на двух моментах, на двух ложных посылках, на которых держится мое обвинение. Первое — это израильское гражданство. Оно мне нужно было, так как моя мать живет там более 20 лет. Я уведомил все органы о наличии гражданства. Я все это время жил и работал в Москве. А когда началось следствие, то не пытался скрыться, купить билеты и т.д. Я мог бы скрыться из страны, но я более чем заинтересован в расследовании этого дела! К материалам дела вы приобщили мое ходатайство в израильское консульство о том, чтобы мне не были выданы документы и не был бы разрешён въезд в страну».
16.52 Алексей Малобродский: «Следствие, как нам говорит полковник Лавров, закончено 10 января. Выполнены все действия, следовательно, собраны все доказательства, проведены экспертизы. И так далее. После окончания следствия нас должны ознакомить с материалами дела. Якобы для этого Лавров опросил оставить меня под стражей. Но первый раз следователь приехал ко мне через две недели. То есть, две недели я тупо сидел!!! Следователи приезжали вечером, на полтора-два часа. И это было время для знакомства с делом. Но ведь я мог знакомиться дольше, успеть больше!».
16.53 Алексей Малобродский: «Все это время я был лишён информации об объеме дела. Сегодня, наконец, услышал: 258 томов».
Ну, мы все это, наконец услышали. А то все время какие-то разные цифры. На прошлом заседании следователь, кажется, про 176 говорил.
16.59 Потом Алексей Малобродский рассказывает о том, как его сутки переводили из СИЗО Матросская тишина в СИЗО в Медведково, в переполненную прокуренную камеру, где невозможно было вообще ничего читать. Как следователь приезжал и привозил знакомиться дело на 15–20 минут, опять вечером. Следователь говорит, что не может привезти для /знакомства больше, чем три тома: ему тяжело носить. А в томах вообще есть пронумерованные пустые страницы! Или многостраничное уставные документы контрагентов Седьмой студии за тот период, когда Малобродский не работал. Тут вдруг судья Карпов вырывается: «Если вы не довольны работой следствия, можете подать жалобу!».
17.02 Алексея Аркадьевича так просто не собьёшь. И он рассказывает, как ему следователь привозил пару раз повторно одни и те же тома. А потом рассказывает, как в одном из томов он обнаружил ответ ФСБ на запрос Лаврова о слежке за дочками Нины Масляевой. Оказывается ещё летом ФСБ ответило, что никакой слежки не было. А ведь это, в том числе, было основанием для продления меры пресечения. В конце Алексей Малобродский рассказывает, что прочёл уже 42 тома. И что дома ему читать будет удобнее.
17.05 Выступила Софья Апфельбаум. Ее речь заняла две минуты: «Я ничего противозаконного не совершала, я не знала ни о каких преступных действиях, если они и были. Я ни разу не меняла своих показаний. Я чрезвычайно удивлена сегодняшним ходатайством Минкульта. Прошу дать мне возможность вернуться к моим делам, вернуться в жизнь».
17.06 Юрий Итин говорит о том, что он ничего не нарушал, что сотрудничал со следствием, что он не видит никаких причин для продления домашнего ареста.
17.08 Речь Кирилла Серебренникова:
«Ваша Честь,
Я нахожусь под домашним арестом уже 8 месяцев. Следствие лишило меня возможности работать, вести свой обычный образ жизни, мотивируя необходимость моей изоляции от общества тем, что я могу скрыться, помешать расследованию, оказывать воздействие на свидетелей. Все аргументы следствия для меня были абсурдны с самого начала этого дела. А вот сегодня мы ещё узнали, что никакого преследования сестёр Масляевых не было! А ведь нас из-за этого оставляли под арестом и в тюрьме! Как же так? Я не скрывался и не собираюсь скрываться, так как не совершал никакого преступления. Я не мешал и не мог помешать расследованию. Более того, с самого начала следствия я с ним активно сотрудничал и рассказывал, что и как было устроено на проекте «Платформа» в силу своей осведомленности.
Я был художественным руководителем проекта и для меня, как и для всех участников и зрителей, очевидно, что проект состоялся и имел успех. Я не оказывал и не мог оказывать никакого воздействия на свидетелей, тем более что свидетелей якобы совершенного преступления нет, а вот свидетелей проекта «Платформа» более чем достаточно — по самым скромным подсчетам на проекте участвовало более 650 человек — артистов, художников, технического и административного персонала. Мероприятия проекта посетили более 80 тысяч человек в течение 3 лет и 3 месяцев. Ничего из этих фактов следствие в течение 8 месяцев не интересовало.
В конце марта мы приступили с изучению материалов дела и у нас нет
никаких сомнений в том, что и самому следствию понятно, что никакого преступления я не совершал, нет никакой преступной группы, а вот «Платформа» была.
У следователей в деле есть отчеты, подписанные Седьмой Студией и нашим арендодателем, Центром современного искусства Винзавод, о том, сколько билетов на мероприятия «Платформы» было продано. У следователей есть представленный Винзаводом перечень всех проведенных мероприятий с датами. Так вот, «Платформа» продала 30 845 билетов на общую сумму 10 607 232 рублей. Это не наши расчеты, эта информация предоставлена следователям МВК Эстейт, компанией которая продавала билеты. А еще более 50 тысяч человек пришли на бесплатные мероприятия проекта «Платформа».
Министерство культуры признано потерпевшим и подало иск на 133 миллиона рублей. Однако Министерство не объяснило, какой-же ущерб ему был причинен, чего не хватило Министерству с точки зрения развития современного искусства. Мало более 80 тысяч зрителей за три года? Мало более 650 участников? Мало огромного количества рецензий и отзывов на проект? Мало номинаций на различные театральные премии? Мало двух национальных премий «Золотая Маска»?
Чего не хватило Министерству и следователям в 2011–2014 годах, чего они ждали, чтобы в 2017 возбудить уголовное дело и в течение 8 месяцев содержать меня под домашним арестом? Я настаиваю, чтобы Министерство, гласно и открыто, заявило о своих претензиях ко мне, как к художественному руководителю проекта «Платформа» и к проекту в целом.
В распоряжении следователей в материалах дела есть письмо, подписанное Заместителем Министра культуры Аристарховым 19 мая 2014 года. Вот что он сообщает в Аппарат Правительства Российской Федерации от имени нынешнего потерпевшего:
«В соответствии с Соглашением (имеется в виду соглашение о субсидии) в 2012 году проведено 19 комплексных мероприятий. В 2013 году осуществлено 27 комплексных мероприятий. В 2014 году
запланировано проведение 21 комплексного мероприятия. За время своего существования проект «Платформа» получил широкий общественный резонанс и высокие оценки профессионального сообщества, стал хорошо известен в Москве и в России получил признание за рубежом. Творческие проекты «Платформы» неоднократно становились номинантами лауреатами Национальной театральной премии «Золотая маска».
Вряд ли есть основания сомневаться в правдивости слов заместителя министра Аристархова. Или следствие и его включит в преступную группу, ведь он докладывает в Правительство о выполнении «Платформой» своих обязанностей, о показе большого количества мероприятий, о несомненном успехе. Или Аристархов, как якобы и мы, обманывал Правительство РФ?!!! Для меня ответ на этот риторический вопрос очевиден — мы не обманывали Министерство культуры, когда делали проект, и Аристархов не обманывал Правительство — мы этот проект сделали и мы потратили денежные средства исключительно на него. Во всяком случае я, как художественный руководитель проекта, отвечаю за все то, что написал Аристрахов — мероприятия были и проект пользовался успехом и в России, и за рубежом.
Из материалов дела я узнал, что проект «Платформа» не должен был заканчиваться в 2014 году. Продолжения проекта, оказывается, хотело Правительство РФ. Из материалов дела я узнал, что 14 июля 2014 года Временно исполняющий обязанности Министра культуры Ивлиев направил в адрес заместителя Председателя Правительства РФ О.Ю. Голодец вот такое письмо:
«В соответствии с поручением правительства от 16 июня 2014 года (оказывается было и такое распоряжение, 2014 года!!!!) № ОГ -П44-
4332 по вопросу о выделении финансирования проекта «Платформа» на 2015 год и плановый период 2016 и 2017 годов отдельной строкой бюджетной классификации Минкультуры России докладывает.
Проект «Платформа» был реализован во исполнение поручения Президента Российской Федерации по итогам встречи с деятелями культуры от 24 марта 2011 года…
В Рамках проекта осуществлен комплекс мероприятий в области театра, музыки, танца и визуального искусства (медиа-арт). Мероприятия дали серьезный импульс развития и популяризации экспериментальных форм современного искусства. Художественные и организационные принципы, внедренные на площадке «Платформы», сегодня практикуются многими государственными учреждениями и независимым объединениями в сфере культуры. Таким образом, основные задачи, поставленные инициаторами проекта, можно считать решенными».
Не возникает же ни у кого какого-либо иного толкования всему написанному кроме как то, что Министерство культуры признает факт проведения «Платформы» и ее несомненного успеха. Министерство культуры хочет использовать опыт «Платформы» в стране. Или не только Аристрахов, но и Ивлиев обманывал Правительство?
Я уже говорил, что Министерство культуры не может сформулировать почему считает себя потерпевшим, какой вред ему причинен. И никогда не сможет — потому что очевидно, что оно на уровне министра признавало факт проведения «Платформы» и даже, не побоюсь этого слова, гордилось проведенным проектом.
Мы увидели и документ, который готовило Министерство культуры и в котором описывало на что пойдут деньги — он называется финансово-
экономическое обоснование и он представлялся в Правительство. На что-же Министерство культуры выделяло нам денежные средства — вот неполный перечень. Деньги выделялись на оплату труда, на изготовление декораций, на аренду оборудования, на создание и поддержание сайтов и соцсетей, на оплату транспорта, на приезд и проживание звезд «Платформы», на приобретение авторских прав, в конце концов на охрану, уборку, курьеров и многих других, без кого «Платформа» просто не могла нормально жить и работать.
Мы также ежемесячно платили зарплату штатным артистам, техникам, администраторам, всего около 60 человек, мы делали сценическое оборудование, мы его покупали и арендовали, в общем все, о чем писал якобы потерпевший Министерство культуры в 2011 году в Правительство — мы все это делали и тратили на это денежные средства. Это несомненно.
Если бы кто-то хотел разобраться в том беспределе, который творился в бухгалтерии у Масляевой, задал бы ей уточняющие и нужные вопросы, то ему не пришлось бы сажать меня под домашний арест, а Малобродского в тюрьму. Все было бы очевидно.
Я художественный руководитель, я не занимаюсь финансами, договорами, покупками, отчетами, бухгалтерией. Я делаю мероприятия, я их придумываю, ставлю, репетирую. Моей подписи нет ни под одним финансовым документом, кроме рамочных соглашений, которые я по просьбе Министерства культуры и по доверенности подписал.
Я восьмой месяц живу в зазеркалье. Только что закончились гастроли Гоголь-центра в Берлине, где мы показали два спектакля с огромным успехом. Только что кинокартина «Лето», которую мы заканчивали, когда впервые с вами, Ваша честь, встретился в этом зале суда, была приглашена в основной конкурс фестиваля в Каннах. У нас с Гоголь-центром впереди много новой и интересной работы. Но все это, абсолютно необоснованно, проходит в мое отсутствие.
Я прошу суд отказать в удовлетворении ходатайства в целом. Я прошу суд, если он все-таки согласится с просьбой следователей, разрешить мне вернуться к своей нормальной жизни, которая связана с работой в театре, а не с фантомными страхами следствия о моем побеге, воздействии на свидетелей и т.д.
И еще, Ваша Честь, прошу дать мне возможность сказать несколько слов не совсем по существу нашего дела о продлении… Я хочу поблагодарить всех людей, их очень, очень, очень, много по всему миру, которые все эти месяцы выражают солидарность с нами. Я очень признателен людям театра, моим коллегам, которые на церемонии Золотой Маски в своих речах выразили поддержку в нашей борьбе за справедливость, в борьбе с преследованием меня и моих товарищей по несчастью.
Я очень горд за свой коллектив — за театр Гоголь-центр, за «Седьмую студию», которые блистательно провели гастроли в Берлине, такой успех у зрителей и критики — это важное достижение всего русского театра.
Я невероятно благодарен моей киногруппе, которая в этих невероятных условиях смогла помочь мне закончить работу над фильмом «Лето», который теперь будет представлять Россию в Каннах.
Я от всего сердца благодарю моих близких друзей за участие в моей судьбе, я вас очень люблю… Но главные слова я хочу сказать моему 84-летнему отцу: Папа, я горжусь тобой, твоим мужеством! Дождись меня, пожалуйста!».
17.19 Кирилл смог дочитать и не заплакал. Заплакало ползала суда. А в коридоре раздалась овация на несколько минут. Ее хорошо было слышно в зале. Пристав стал метаться: «Кто это начал? Кто первый начал хлопать?»
17.20 Кого-то, кажется, все же вывели.
17.25 Выступает Ксения Карпинская. Она говорит о том, что 30 июля ФСБ отрапортовало Лаврову, что никаких слежки за дочками Масляевой нет. Но почему-то эта информация не была обнародована. Всех оставили под арестом. Ещё, говорит Карпинская, что в феврале 2018 года следователь Середина говорила о том, что дело уже расследовано и в нем 140 томов и с 70-ю из них Минкульт уже ознакомился. Так откуда появилось ещё 118 томов за эти четыре месяца?!
17.30 Ксения Карпинская дальше переходит к рассуждениям о том, что же собственно есть в материалах дела? Например, там есть экспертиза загранпаспорта Кирилла Серебренникова, которая длилась … ДВА месяца.
17.31 Там снаружи Парфёнов, Васильев, Хлебников и ещё куча замечательных людей.
17.35 В деле ещё две великие экспертизы, говорит Ксения Карпинская. Одна — это финансовая экспертиза ущерба Минкульта, «без которой Минкульт бы, видимо не узнал о том, какой ущерб ему нанесён. То есть «ПЛАТФОРМА» кончилась в 2014 году, но до 24 мая 2017 года Минкульт знать не знал, что он потерпевший. И в чем собственно он потерпел», — говорит Карпинская.
17.36 Ещё через четыре месяца у Малобродского и других, по словам Карпинской, брали образцы голоса, но они не были использованы. Зачем они были взяты? Что это за экспертиза?
17.42 Ксения Карпинская ещё раз ссылается на решение ЕСПЧ о том, что содержание Малобродского под стражей незаконно. Она говорит об избирательности правосудия, что у Малобродского неравные со всеми условия: он пожилой человек, никуда не собиравшийся скрыться. Чего от него хотят? Почему он под стражей? Почему следователь не может возить ему больше томов? И, кстати, если бы Малобродский не сидел, то он ведь мог бы сам ездить на знакомство с делом. И тогда следователям не пришлось бы мотаться. «А вдруг что-то случится? А вдруг том какой-то потеряется? Или испортится?», — говорит Карпинская.
17.44 Карпинская много говорит о европейской конвенции о правах человека, к которой вроде присоединилась Россия. Судья Карпов, кажется, хочет просверлить Ксению Карпинскую взглядом как Волан де Морт. Карпинская делает вид, что не замечает взгляда Карпова. Она предлагает лично внести залог за Малобродского.
17.48 Выступает Ирина Поверинова, адвокат Софьи Апфельбаум: «Мы чрезвычайно удивлены бумагой, которую сегодня прислал Минкульт. Это невероятно и подло. Вообще удивительно, как сразу после начала этого дела бывшие коллеги Софьи Михайловны с радостью стали поддерживать самые странные и абсурдные обвинения. И вчистую отказался от защиты своей бывшей сотрудницы».
17.51 Ирина Поверинова: «Софья Апфельбаум — опытный сотрудник Минкульта, специалист. Она любила, уважала и разбиралась в современном искусства. И именно эту работу — по поддержке современного искусства — выполняла в Министерстве культуры. И была одним из лучших сотрудников. Потом сменился министр. Новому министру современное искусство было, скажем так, неинтересно. Апфельбаум была уволена. Но до 2017 года у Минкульта к ней не было никаких претензий».
17.57 Поверинова говорит, что до 2017 года ничто не предвещало беды. Апфельбаум работала в РАМТ, преподавала, Серебренников руководил театром. Современное искусство, поддержкой которого занималась «Платформа», развивалось более-менее в стране, люди ходили в театр и просвещались. И тут оказалось, что у Минкульта финансовые претензии. Причём сумма все время менялась. А теперь, наконец, сформулирована: 133 миллиона рублей. «Как, — спрашивает Поверинова, — можно было реализовать огромный проект с кучей мероприятий на 4 года, на 214–133=81 млн рублей?» Дальше Поверинова говорит о том, что всем кажется, что домашний арест — это «прямо счастье». Разумеется, по сравнению с СИЗО — это лучше. Но это же арест! Лишение возможности работать, жить, быть с детьми, выходить из дома. Поверинова просит изменить Апфельбаум меру пресечения. Просит залог в 1 млн рублей.
18.01 Адвокат Юрия Итина Юрий Лысенко тоже просит не удовлетворять ходатайство о продлении меры пресечения. Говорит, что «для продления меры должны быть предоставлены новые и новые доказательства нарушений (скрыться, мешать делу, вести преступную деятельность), а их нет и не было. А те, что предъявлялись в качестве доказательств (слежка за дочками Масляевой) оказались фантазиями».
18.03 Выступает адвокат Кирилла Серебренникова Дмитрий Харитонов:
«Ваша честь,
Защита считает, что заявленное ходатайство о продлении срока домашнего ареста Серебренникова до 19 июля 2018 года является незаконным и необоснованным, не подлежит удовлетворению и в таком ходатайстве судом должно быть отказано.
Простое прочтение ходатайства следствия от 9 апреля 2018 года и сравнение его с процессуальными документами, которые находятся в Вашем распоряжении, подтверждает утверждение защиты о незаконности и необоснованности ходатайства.
Следствие в ходатайстве утверждает, что «размер выделяемого ежегодно на основании» соглашений бюджетного финансирования определялся на основании разрабатываемых в АНО «Седьмая Студия» планов финансирование мероприятий по поддержке развития и популяризации современного искусства в рамках проекта «Платформа». На самом деле, размер ежегодного финансирования был установлен бюджетом Российской Федерации, отдельной строкой, а Правительство Российской Федерации в 2011 году утвердило порядок предоставление субсидии. Субсидия, в соответствии со ст. 78 Бюджетного кодекса РФ, — это безвозвратные и безвозмездные денежные средства, которые выделяются государством для покрытия расходов, связанных с оказанием услуг, в нашем случае в области культуры. Государство само определило сумму денежных средств, которые будут безвозвратно и безвозмездно переданы АНО «Седьмая Студия» как погашение расходов связанных с проведением проекта «Платформа». Общеизвестно, что этот проект состоялся, имел успех, в ходе проекта было произведено большое количество оригинальных мероприятий, которые были показаны более 300 раз за 3 года. Серебренников, как художественный руководитель проекта «Платформа» разрабатывал творческий план на каждый календарный год и не имел никакого отношения ни к предоставлению финансирования, ни к его использованию. Следствие утверждает, что представляемые в Министерство культуры планы финансирования мероприятий содержали якобы заведомо недостоверные завышенные сведения о видах и стоимости планируемых мероприятий, однако не называет ни одного мероприятия, стоимость которого была бы завышена, или которое было бы не проведено. Следствие и не может этого сделать, т.к. все запланированные мероприятия были выполнены.
Следствие утверждает, что Серебренников руководил АНО «Седьмая Студия», однако это не соответствует действительности, поскольку Серебренников не занимал никакого управленческого поста в АНО «Седьмая Студия» и не подписывал никакие финансовые документы. Исключительно по просьбе самого Министерства культуры Серебренниковым были подписаны соглашения о предоставлении субсидии, а также отчеты о выполнении программы проекта «Платформа». Сделал он это не в силу своих должностных полномочий, поскольку он их просто не имел, а на основании выданной доверенности и, как я уже говорил, исключительно в силу просьбы самого Министерства культуры.
Серебренников, как художественный руководитель проекта «Платформа» не давал никаких указаний о порядке использования денежных средств, об оформлении документов, о ведении бухгалтерского учета и т.д., т.е. не занимался никакими финансово-хозяйственными вопросами деятельности АНО «Седьмая Студия». Как для художественного руководителя ему было очевидно, как впрочем и всем, кроме следствия, что запланированные мероприятия проекта «Платформа» выпускаются, показываются, на них продаются билеты, на них просто приходят все заинтересованные, поскольку значительное количество мероприятий было бесплатными. Привлечение новых артистов, музыкантов, композиторов, зрителей это и есть развитие современного искусства, именно для этого и делался проект, именно для этого государство безвозвратно и безвозмездно выделило на него денежные средства и этот проект государство, безусловно, получило.
Следствие утверждает, что более 133 миллионов рублей, из выделенных 216, были похищены, и использовались по собственному усмотрению Серебренникова и иных лиц. Однако следствие не пытается это доказать. И доказать это невозможно. Раньше и обществу, и суду рассказывали о квартире Серебренникова в Берлине. Когда мы доказали, что она приобретена на деньги, полученные задолго до «Платформы», этот аргумент отпал. А других у следствия нет. Если 133 миллиона рублей были распределены между участниками несуществующей преступной группы, то тогда на какие денежные средства были выпущены около 100 оригинальных мероприятий, на какие денежные средства эти мероприятия были показаны 340 раз, какими денежными средствами оплачивалась заработная плата сотрудников Седьмой студии — а это около 60 человек? Только этим сотрудникам в течение трех лет было выплачено около 60 миллионов рублей. Если 133 украли, а 60 заплатили сотрудникам Седьмой Студии, то на что тогда делали проекты? Вопрос риторический и ответ очевидный — на деньги, которые никто не украл, в том числе на 133 миллиона рублей.
Следствие говорит в ходатайстве о том, что 133 миллионами рублей Серебренников и иные лица распорядились по собственному усмотрению. В течение всего следствия Серебренников говорил, что он не получал никаких денежных средств, кроме установленной ему заработной платы и гонораров за постановки, совсем символических по своему размеру. Все его усмотрение было в том, чтобы сделать как можно качественнее и как можно больше мероприятий в рамках проекта «Платформа». Ничего больше. Пусть следствие, наконец, покажет в чем, помимо мероприятий «Платформа» состояло усмотрение Серебренникова. Уверен, что показать оно ничего и никому не сможет.
В ходатайстве следствие указывает что же было выполнено с момента продления. Я специально не указываю какого продления, ведь мы сегодня рассматриваем ходатайство о продлении срока домашнего ареста. Однако следствие указывает, что оно что-то сделало с момента продления срока следствия, с 18 декабря 2017 года, а не с 19 января 2018 года. Так вот следствие с 19 января 2018 года знакомило потерпевшего с материалами уголовного дела. И для меня понятно, почему потерпевший так долго знакомился — Министерство культуры узнало о том, что у него что-то похитили от следствия, следствие посчитало ущерб, якобы причиненный Министерству культуры — 133 миллионов рублей, Министерство культуры заявило иск о возврате 133 миллионов рублей. Министерство культуры делало ровно то, что ему говорит следствие. Министерство культуры не может самостоятельно сформулировать свои претензии к Серебренникову и иным лицам. Министерство культуры не может сказать, каких мероприятий проекта «Платформа» ему не хватило, либо какие мероприятия не были показаны. Именно поэтому Министерство так долго читало дело. Искало в нем, то чего в принципе не может быть — доказательства причинения Министерству культуры ущерба. И теперь в лице некоей Елены Зайцевой ходатайствует о том, чтобы все эти люди оставались под арестом. Если у Минкульта есть совесть, он должен прийти и посмотреть в глаза людям.
Так вот, ничего с 19 января 2018 года следствие не делало. До 16 марта, когда нам было предоставлено право начать ознакомление с материалами дела. Нам долго не говорили, какое общее количество томов в деле и узнали мы это только из ходатайства о продлении срока домашнего ареста. Нам не предоставили все тома дела в подшитом и пронумерованном виде в день начала ознакомления — просили мы об этом исключительно в силу, как это не парадоксально, закона, а также для фиксации общего количества томов и листов в каждом из томов. К настоящему времени мы ознакомились более чем с 30 томами, произвели их фотографирование и изучаем. И мы не намерены затягивать это ознакомление, поскольку считаем, что огромный объем работы следствием не был выполнен и мы заявим соответствующие ходатайства, в том числе ходатайство о прекращении уголовного дела, основывая на тех доказательствах, которые собрало следствие, а также на тех доказательствах, которые будем представлять мы. А этих доказательств огромное количество — мы попросим всех участников «Платформы», как творческой ее части, так и технической, и административной прийти к следователями и рассказать, что и как происходило на «Платформе», какие денежные средства получали участники мероприятий. А пока только в материалах дела полная диссертация Софьи Михайловны или гастрольный план Юрия Константиновича. Какое это имеет отношение к делу?
Следствие в ходатайстве указывает, что оно имеет достаточные основания полагать, что Серебренников скроется, вступит в контакт с лицами, имевшими непосредственно отношение к его преступной деятельности, будет согласовывать с ними позицию, склонять к отказу от дачи показаний, ну и так далее. Обычный перечень обстоятельств, препятствующих изменению меры пресечения. Следствие имеет достаточные основания полагать… Но следствие не имеет доказательств, не представляет их суду, и, фактически, предлагает суду продлить ограничение свободы Серебренникова не на основании доказательств, а на основании достаточных оснований полагать.
Серебренников с самого начала следствия давал показания, отвечал на все вопросы следствия, участвовал в различных следственных действиях. И позиция эта не изменилась. Мы готовимся дать показания по существу обвинения от 10 января 2018 года и мы их обязательно дадим, в ходе ознакомления с делом. Серебренникову не было и нет нужды покидать страну, скрываться от следствия, поскольку его невиновность очевидна. Скрывшись Серебренников только даст следствию повод говорить о том, что побег и есть основное доказательство виновности. Мы не дадим следствию такой возможности. Серебренникову не с кем согласовывать свою позицию — она очевидна с первого момента. Это следствие согласовывает нужную ему позицию с Масляевой, Педченко. От этих лиц следствие добилось нужных и лживых показаний, на них оно оказывало влияние. Серебренникову и его защите ничего этого не нужно. У нас нет сомнений в том, что все лица, которые так или иначе было вовлечены в проект «Платформа» придут к следствию или в суд и дадут правдивые показания.
Следствие указывает, что уголовное дело представляет особую сложность поскольку это экономическое преступление. Однако это не помешало следствию в рекордные сроки закончить это расследование, не проведя огромного количество необходимых следственных действий — допросов участников проекта «Платформа», проведение экспертиз мероприятий и т.д. Поэтому никаких сложностей для следствия нет — во-первых оно ничего фактически не расследовало, во-вторых само следствие закончилось более 3 месяцев назад.
Таким образом, Ваша честь, ничего из изложенного в постановлении о возбуждении ходатайства о продлении срока домашнего ареста Серебренникова не дает оснований считать такое решение обоснованным и необходимым, а потому в удовлетворении ходатайства следует отказать. Защита подтверждает, что более 130 поручительств известных деятелей культуры и искусства России за Серебренникова сохраняют свою силу. Защита подтверждает, что готова внести залог за Серебренникова в размере 133 миллионов рублей.
Что касается запретов, которые предлагает установить следствие, то, в случае удовлетворения ходатайства о продлении срока домашнего ареста до 19 июля 2018 года, защита предлагает изложить их в следующем виде:
1. Запретить без разрешения органа предварительного следствия за пределы жилого помещения по адресу: г. Москва, ул. Пречистенка, д. 17, кв. 73 в период с 20.00 до 14.00. В период с 14.00 до 20.00 Серебренникову разрешается посещение места работы — Гоголь-центр и прогулка.
Запрет общаться с любыми лицами не соответствуют закону, прямо противоречит ему и Вы, Ваша честь, уже принимали соответствующее решение и отказывали следствию в установлении такого запрета. Уверен, что Ваше решение не изменилось
Два оставшихся запрета, указанных следствием в постановлении о возбуждении ходатайства о продлении срока домашнего ареста, защита оставляет на усмотрение суда».
18.20 Следователь Терехин и прокурор Иванкина выступали каждый секунд по 15: «Просим ходатайство удовлетворить». И никаких аргументов. Кажется, даже Карпов обалдел от такого пофигизма. И, прежде чем перейти к перечислению приобщенных документов, «подвис» на минуту-другую.
18.24 Фотографировать в суде нельзя. Поэтому вот вам просто для кругозора архивное фото судьи Карпова. Сейчас он все ещё перечисляет документы.
18.28 Немного про судью Артура Карпова (он все ещё, бормоча себе под нос, приобщает документы): В 2011–2013 годах отказывал в жалобах матери и коллеге Сергея Магнитского на незаконное посмертное преследование и бездействие в расследовании обстоятельств его смерти. В 2012–2016 годах судья неоднократно выносил постановления об аресте и продлении сроков ареста фигурантам «болотного дела». С октября 2012 года выносил постановления о помещении под арест и продлении его сроков обвиняемым в подготовке массовых беспорядков — Сергею Удальцову и Леониду Развозжаеву. В феврале 2014 года изменил Алексею Навальному меру пресечения с подписки о невыезде на домашний арест (по делу «Ив Роше»). В октябре 2014 года арестовал, а позже продлевал сроки меры пресечения обвиняемым в крушении самолета Falcon главы компании Total Кристофа де Маржери во Внуково. В феврале 2015 года Артур Карпов продлил арест украинской летчице Надежде Савченко. В июне 2016 года санкционировал арест губернатора Кировской области Никиты Белых. В ноябре 2016 года продлил арест топ-менеджеру «Реновы» Евгению Ольховику и гендиректору «Т Плюс» Борису Вайнзихеру, обвиняемым в даче взяток экс-руководству Республики Коми. И также в ноябре 2016 объявил меру принесения Алексею Улюкаеву. В общем, заслуженный человек.
18.37 Судья Карпов перечисляет и перечисляет бумаги. Люди уже подустали ( четыре часа все тут сидят, да и душновато). Стали переговариваться. Тут Карпов: «А кто это тут разговаривает у нас? Что даже мне себя не слышно!».
Интересно, что он от себя хочет услышать.
18.41 Лысенко и Поверинова вклинились в бубнеж про документы. Просят (если домашний арест останется в силе) разрешить прогулки Итину и Апфельбаум, чтобы не спрашиваться у следствия всякий раз.
18.42 ПЕРЕРЫВ. Судья Карпов ушел в совещательную комнату для вынесения решения. На час. Такого длинного перерыва перед концом заседания еще не было.
20.15 У нас тут все еще перерыв. И пристав сказал, что ПЕРЕРЫВ БУДЕТ ДОЛГО. Из суда всех выпускают, но никого не впускают.
20.27 Ждем решения судьи Карпова уже полтора часа. В коридорах есть мнение, что Артур Карпов следит за ходом матча «Спартак» — «Тосна». Или «Зенит» — «Динамо». И там, и там вроде второй тайм.
20.28 Мы сидим все в душном, очень душном коридоре. Кто на лавках сидит, кто ходит, кто на полу. Александр Маноцков вот пытается напевать, сидя на полу.
Петь нельзя. Заряжать телефон в розетке телевизора, по которому шла трансляция, нельзя. Пристав фотографирует, просит выдернуть зарядку из вилки.
Приставы в этот раз особенно жестко ведут себя. Выпустить из здания они могут, но назад никого не впускают. Так и говорят — суд работает до 18.00. И на вход уже нельзя. И плевать им на всех, кто тут сидит и ждет решения. Ни на улицу подышать, ни покурить выйти нельзя. О еде и воде речи нет, у кого что есть.
Но мы сидим, не уходим, пытаемся шутить и никто не понимает, почему такой длинный перерыв, такого еще ни разу не было.
20.39 Начали потихоньку. Провели Алексея Малобродского, Кирилла Серебренникова, Юрия Итина и Софью Апфельбаум. Теперь в жуткой толкотне вошли видеооператоры. Скоро будут запускать «оставшихся». Пристав устал и страшно орет на всех.
20.43 Пристав, который в коридоре угрожает людям: «Не включу телевизор» — «А почему?» — «А потому что».
20.45 Мы все в зале. Но народу столько, что сложно даже вдыхать-выдыхать. «А как же пройдёт Артур Геннадьевич?», — волнуется пристав.
20.46 Судья пришёл.
20.48 Судья Карпов читает себе под нос (пока просто повторяет суть дела). От телекамер его закрывают два огромных ФСИНовца.
21.01 Сейчас судья Карпов очень тихо, но реально ОЧЕНЬ подробно пересказывает содержание всего сегодняшнего заседания, да и суть дела заодно.
21.07 Судья Карпов вынес определение: «ходатайства следствия удовлетворить. Малобродского оставили под стражей. Серебренников, Апфельбаум, Итин — домашний арест».
