Дарья Бобылёва “Вьюрки”
Русский хоррор, бессмысленный и беспощадный
[Хоррор (нет)|Мистика (да)|Россия|Современное]
С хоррором, как литературным жанром, в России почему-то исторически не сложилось. Не то чтобы его не существовало на территории нашей страны, — косвенно обращался к этому жанру и Гоголь в повести “Вий”, были “Упырь” и “Семья вурдалаков” А. К. Толстого, в наше время некоторые писатели творят в жанре ужасов — но своего Эдгара По, Говарда Лавкрафта, Ганса Эверса, Стивена Кинга или Дина Кунца у нас так и не появилось. И вот в 2018 году выходит роман молодой писательницы Дарьи Бобылёвой “Вьюрки”. Книгу попиарила немного Галина Юзефович в программе “Книжный чел”:
На обложке большими красными буквами нескромно написано “САМАЯ СТРАШНАЯ КНИГА”. Вот здесь и здесь я уже писал о том, на какие уловки идут хитрые продажники, чтобы впарить вам товар, поэтому открываем концевой титульный лист и видим:
“САМЫЕ-САМЫЕ” обычно не издаются доп. тиражом всего в 2 тысячи экземпляров, уже это должно насторожить. А вообще, я бы уволил к чертовой матери маркетологов, которые оперируют такими выражениями, как “самый что-то там”. Это примитивно — раз. Вызывает разного рода ненужные ассоциации со всяким третьесортным ширпотребом: “Самый лучший фильм”, “Самое героическое кино”, “Очень страшное кино” — два.
Итак, сюжет. Дачный поселок “Вьюрки” оказывается отрезан от внешнего мира — дорога исчезла, связи нет, те, кто пытается прорваться через лес либо через поле вдоль реки, не возвращаются или, что хуже, возвращаются, но уже “какими-то другими”, странными. Саму книгу не совсем корректно называть романом. Это как “Уайнсбург, Огайо” Шервуда Андерсона — сборник рассказов, объединенных одним местом действия и сюжетом. Каждый рассказ — новые герои, но есть и пара центральных, которые проходят через всю книгу.
Первый рассказ — “Исход Валерыча” — интригует и затягивает, так как обрисовывает всю странную ситуацию, в которой оказались жители дачного поселка. Начинается все довольно живо, непонятные события следуют одни за другими, но дальше, уже к середине, повествование откровенно “провисает” и становится немного скучновато. А “скучновато” в жанре “хоррор” — это “самое страшное” и самое худшее, что может случиться, простите за игру слов. Дело здесь вот в чем. Дарья Бобылёва однозначно не лишена писательского дарования — язык повествования легкий, герои выписаны яркими мазками, узнаваемы. Но, во-первых, автор тут играет именно на “узнаваемости”, шаблонности, но не на психологичности. Получается, с одной стороны, занятное чтиво с “такими родными” персонажами. Все эти деревенские алкаши, бабушки с котиками, молодежь на шашлыках, обязательно какой-нибудь бизнесмен с самой большой дачей и дорогой машиной, огородники и рыбаки, собачники и грибники… Все это на фоне огородов, лугов и озер. Замечательно. Проблема заключается в отсутствии глубины проработки персонажей. Они “родные”, но “пустые”. И это тоже нездорово, особенно в жанре ужасов. Ты не сопереживаешь героям. Кому-то отрезали голову, кого-то распотрошили — плевать. Не жалко. Кого там следующего сожрут? Напряженный хоррор скатывается в лучшем случаем в примитивный слэшер — кровавую мясорубку. Забегая вперед скажу, что здесь и этого нет.
Во-вторых, славянская мифология. Лешие, водяные, домовые — все это герои детских сказок, поэтому не страшны уже на ассоциативном уровне. Нужно очень постараться, чтобы вызвать ужас, отойти от избитого образа этих существ. Автор временами пытается это сделать, например, леший — это теперь не старичок в лесу, а… “столб земли, который поглощает тебя”. Не очень страшно как-то.
Даже сами названия: кикимора — это смешно (“кикимора болотная”). Более того, в романе она выглядит как “свинья на двух ногах”. Испугались? Шуликуны… У меня ассоциация с этим словом — нечто милое и пушистое, вроде “шушпанчиков”. Сравните с “ксеноморфами” и “сенобитами”.
В-третьих, у автора действительно неплохое чувство юмора. Повествование напичкано шутками, остротами и ироничными зарисовками:
— Пойдем, я покажу. Мне нужен свидетель…
— Иеговы? — внезапно выдавил он.
Учитывая это, а также способность Дарьи Бобылёвой выдавать комичные и временами карикатурные образы, то не удивился, если бы она была автором рассказов в духе Довлатова-Зощенко-Жванецкого. А вот насколько все это уместно в рамках романа-хоррора — большой вопрос.
В-четвертых, книга банально нестрашная. Это не “самая страшная книга”, как было дерзко заявлено на обложке, она вообще нестрашная. Это даже хоррором назвать сложно.
Дарья Бобылёва:
Я пишу скорее мистику, чем хоррор, а может, магическим реализмом занимаюсь — в общем, пытаюсь работать на стыке жанров, в каком-то одном быстро становится и тесно, и скучно.
Еще раз Галина Юзефович:
Относительно компактный роман молодой москвички Дарьи Бобылевой вышел в успешной хоррор-серии «Самая страшная книга», однако по-настоящему страшным его не назовешь — скорее уж дремотно-затягивающим, фольклорно-сказовым, баюкающе-напевным.
На весь роман пара мистических зарисовок и одна “страшноватая” история, и та банальная до жути, про детей и семейные проклятия, которые все уже сотни раз видели (фильмы) и о которых неоднократно читали (книги). “Самое ужасное” (простите, не удержался), что и здесь автор поступает престранно. Только-только к середине САМОЙ СТРАШНОЙ КНИГИ мы наконец дождались хоть немного жутковатой истории, — рассказ “На память” — где фигурирует “игоша”, как вдруг Дарья Бобылева поступает вот так:
Осталась только уверенность в том, что было в этом слове что-то лошадиное — так глупо, прямо как в рассказе из школьной программы.
Представляете? Вот немного добавилось напряжения, но автор махом всю атмосферу страха уничтожает. “Игоша, звучит, будто лошадь ржет: игого-игого, хахаха, смешно”. Это точно так должно работать в хоррорах? Нет, я согласен, даже писал об этом в своей предыдущей рецензии на “Сирены Титана” Курта Воннегута, что высший пилотаж — это умение балансировать между крайностями, юмором и драмой, например. Но должны быть внятное целеполагание и уместность. Если ты хочешь напугать, то в самый страшный рассказ/момент не стоит, по-моему, такие шутки пускать, если речь идет об ужасах, конечно, а не о черной комедии.
В конце повествование скатывается в сумбур и выглядит натужно. Начинает чувствоваться откровенная искусственность. Например, появление пугала. Понятно, что этот образ стал уже архетипичным или даже архИтипичным для жанра “ужасы”, а тут еще и лето, дачный поселок, огороды. Сам бог велел: огородные страшилки без пугала — что Новый год без оливье. Но возникновение этого самого пугала выглядит каким-то корявым, словно автор не знал, как же его лучше вставить, и в итоге воткнул кое-как сбоку в сюжет — лишь бы было. Пугало превращается в чемодан без ручки — и выбросить жалко, и органично в произведении не выглядит.
Похожая ситуация и с внезапно появившимися новыми героями в самом конце романа — Дэнчиком и Стасей. Видимо, задумывался отдельный рассказ с их участием, но не получилось гладко ввести в полотно повествования. Как следствие, невразумительные персонажи, криво приткнутые к самому концу романа. Появились, исчезли, читатель о них забыл. Финал вызывает и вовсе недоумение. Причиной всех бед дачников оказывается давнее родовое проклятие и какая-то “огненная баба”. Как Сварог — бог огня — только “баба”.
Что в итоге?
Нестрашно, не очень захватывает и неоригинально. Последнее и вовсе поразительно: ведь задумывалось произведение явно как новаторское. Многие устали от избитых шаблонов: старый особняк с призраками, молодежь, заблудившаяся по дороге (сломанная машина прилагается), заброшенные военные базы с вырвавшимся на волю вирусом и т.д. Эти тропы исхожены вдоль и поперек. Дачный поселок? Такого еще не было. Но на деле — это лишь оболочка, а сама суть “Вьюрков” полна таких же клише: оборотни, обмен телами, зовущие голоса, семейные проклятия, нерожденные дети. Подать летне-дачную тематику в новом жутковатом образе у автора, на мой взгляд, не получилось.
Воспользуемся точным математическим подходом.
“Исход Валерыча” — 8/10
“Витек” — 8/10
“Мышь” — 5/10
“Война котов и помидоров” — 4/10. Только за юмор и классический образ вредных и упертых бабулек можно накинуть баллы. Рассказ со своей шутливой интонацией смотрится совсем уж инородно.
“На память” — 8/10. Единственный страшный, в хорошем смысле этого слова, момент во всем романе.
“У страха глаза мотыльки” — 2/10. Худший рассказ во всей книге. Неинтересный вплоть до скуки, банальный и предсказуемый до неловкости.
“Зовущие с реки” — 3/10. Попытка ввернуть драму, вставив умственно-отсталого парня и тему инаковости. Желание усидеть на двух стульях не увенчалось успехом: драмы не вышло, напряженности тоже. А главная мысль — герой уходит к странным существам, т.к. эти самые странные существа ближе ему и более понятны, нежели нормальные умственно-полноценные люди в поселке — выглядит тоже невероятно банальной, аж до пошлости.
“Стуколка” — 2/10. Закон синергии гласит, что целое обладает большим набором свойств, чем составляющие его части по отдельности. Грубо говоря, целое лучше своих частей. Интересно, есть ли обратная синергия, когда берешь две хреновые вещи, а их сумма получается еще более хреновой по своей сути? “Стуколка” = “Война котов и помидоров” + “У страха глаза мотыльки”. Результат соответствующий.
Охота — 6/10
Кто вышел из леса — 6/10
Баба огненная — 6/10
Близкие контакты на тринадцатой даче — 5/10
Пряничный дом — 6/10
Возвращение — 6/10
Среднее арифметическое = 5,79.
Вывод: 6/10. Книга “на раз”. У автора есть еще один сборник рассказов в жанре “хоррор” — “Забытый человек”. Я еще не читал, но надеюсь, что там Дарья Бобылёва, не стесненная в рамках сомнительной дачно-славянской концепции, развернулась и дала настоящей жути.
