Пишем Ивану Зюзину в СИЗО
Upd.: 12 февраля 2020 cуд выпустил из СИЗО последних трех фигурантов дела Baring Vostok. Иван Зюзин, Ваган Абгарян и Максим Владимиров до 13 мая будут находиться под домашним арестом. Поэтому писать письма Ивану в СИЗО больше не надо. Но мы всё ещё хотим полного прекращения дела.
За новостями по Ивану можно следить здесь: http://zyuzin.tilda.ws/
12 июня 2019 года друзья Вани Зюзина, несправедливо задержанного по “делу Baring Vostok”, собрались, чтобы написать ему письма через систему ФСИН-письмо.
Первая часть этой страницы — информация про то, как отправлять электронные письма в следственный изолятор.
Вторая часть — расшифровка июньской беседы с Андреем Цыгановым, который поддерживал с Ваней самую активную переписку, и Ниной Будажаповой (женой Вани). Из этого разговора становится понятно, зачем и о чём писать, как начать и что учитывать.
Как написать Ване в СИЗО
https://fsin-pismo.ru/client/app/letter/create
Вы наберёте текст и отправите его через этот сайт. Можно приложить одну картинку. Его просмотрит цензор, затем письмо распечатают и отдадут Ивану (картинку — в ч/б). Процесс может занимать от дня до недель. Иван напишет ответ от руки, лист отсканируют и отправят вам на электронную почту.
Обязательно ставьте галочку, что нужен обратный бланк, и оплачивайте его. Иначе Ваня не сможет ответить.
Зюзин Иван Николаевич, 1983 год рождения, Москва. Из выпадающего списка надо выбрать “СИЗО-1 ФСИН России (99/1)”. Важно не перепутать с другим вариантом СИЗО-1.
Гугл-документ с темами, про которые имеет смысл писать Ване
Уведомления ФСИН-письмо часто попадают в спам, учтите.
Если планируете долгую переписку, покупайте карту ФСИН-письмо (такой абонемент):
Стоимость одного письма — в зависимости от количества знаков, но не больше 500 рублей. Приложить одну картинку (её распечатают в ч/б) стоит ещё 50 рублей. Ответный бланк — ещё 50 рублей.
Книги можно заказывать с доставкой почтой из книжных магазинов на адрес СИЗО. От частных лиц книги не примут.
Что с Иваном сейчас?
Cейчас Ваня уже семь месяцев находится в следственном изоляторе без возможности видеться даже с женой и детьми. Следствие продлило срок стражи до 13 января.
Что почитать о деле Баринг Восток
разбор дела на The Bell (16 февраля 2019)
разбор дела с картинками на право.ру (19 июня 2019)
Калви рассказывает новые подробности о конфликтной сделке (8 октября 2019), Иван согласен с этой версией событий
об отказе в свиданиях с семьёй (30 мая 2019)
Calvey Case: While Two Foreigners Are Under House Arrest, Their Three Russian Colleagues Remain in Jail (9 октября 2019)
Разговор о переписке с Ваней
Алиса: Андрей Цыганов согласился нам рассказать про свой опыт переписки с Ваней, потому что она у них прямо оживлённая, 2–3 раза в неделю страницы по 3–4. Когда у меня возникла идея этого мероприятия, я поняла, что довольно трудно начать и придумать, о чём вообще писать и, конечно, 3–4 страницы выглядят довольно удивительно.
Андрей: Мы с Ваней давно знакомы, и когда всё это случилось, я тоже не знал, что делать, и написал ему первое письмо — чисто по-дружески рассказать, как в фейсбуке народ реагирует. Ничего такого принципиального я не имел в виду… другие мои хорошие друзья рассказали, что письма там — это очень важно. Тогда я этого не понимал, сейчас понимаю уже чуть лучше.
Каждое письмо как подарок, потому что ну представьте, полная изоляция.
Сейчас получше, потому что его подписали на какие-то газеты — это такая хорошая практика тоже. Но в принципе мы знаем, что это изоляция, и письма — это единственное общение. Из общих моментов — Олег Навальный давал интервью Медузе, и корреспондент ему говорит, что давно хотел написать ему, но как-то все не брался, потому что ну что я могу написать — как там птички поют за окном, а вы там в колонии сидите? На что Навальный ответил, что это зря, потому что там совсем всё по-другому, и любая весточка, любая информация с другой стороны позволяет воображению работать, и так далее. Там всё по-другому, и мы этого чисто физически не можем представить.
Алиса: Да, в ответе, который мы получили на коллективное письмо, Ваня подчеркивал, что письма становятся особенно важными с течением времени. Не тогда, когда все на эмоциональной волне взяли и что-то сделали, а потом.
Андрей: Первые письма, что я писал, были коротенькие — страничка-две. Потом Ваня ответил, и началась какая-то такая переписка. Он меня спросил по тем вещам, по которым я ему мог бы обеспечить дискуссию, про литературу или про науку, и понеслась. Он упомянул Сенкевича, я тоже срочно прочитал, написал мнение по этой книжке, он ответил что-то еще. Обсуждали Данте в какой-то момент, потому что он прочитал там «Божественную комедию», я тоже перечитал, потому что уже забыл всё к чертям. Потом вывернули просто на поэзию, про Бродского поговорили, про мои стишки. Сейчас активно обсуждаем Ахматову. Ну как активно — у нас есть бэклог “что нужно обсудить”, но в целом в таком ключе.
Вы пишите то, что вам интересно. Вы же себя знаете, а Ваня в ответ на письмо поддержит темы, которые он может, со своей стороны. У него очень пытливый ум, ему как раз сами идеи на размышление очень важны.
В этом смысле Ваня я не знаю стандартный или нестандартный, но идея в том, что он человек очень умный, поэтому он с удовольствием вступит в переписку, в какую-то дискуссию. Но надо признать, я не сразу это осознал. Я собирался писать ему раз в неделю, начинал письмо загодя, по фразе, по абзацу. А потом выяснилось, что какого фига это всё выдерживать, когда любая весточка ему дает кислород. В общем, на текущий момент у нас за полгода набралось порядка 270 страниц легкоусвояемого текста. Включая, правда, стихи и все аппендиксы и так далее. В какой-то момент у нас это трансформировалось в несколько веток. Мой папа, например, предложил посылать Ване математические задачки. Я подумал — о, классная идея. Послал сначала классические, которые сразу в голову пришли.
Потом, правда, выяснилась техническая деталь, что с каждым письмом допустим только один ответ. Допустим, вы прислали письмо на 5 или 8 страниц, вы оплачиваете галочку «оплатить ответ», обязательно. Иначе Ваня не сможет вам ответить, у него нет бланка. А так ему выдают один бланк.
- А там нужно оплачивать?
Андрей: Да, 55 руб. стоит бланк ответа. Я не могу заплатить сам, потому что у меня в России даже счета нет, поэтому изначально я посылал письма через друзей наших общих хороших. Хотя вот сейчас я стал сам посылать, потому что Катюшка оформила карточку ФСИН-письмо, тогда это просто номер карты, и можно откуда угодно переводить.
https://fsin-pismo.ru/client/app/card/create
- Технический вопрос. Бланк — это одна страница или это понятие абстрактное?
Андрей: Нет, это один бланк А4. Ваня напишет от руки, он отсканируется и вам придет в виде jpeg.
- Соответственно, если предполагается пространная переписка, то нужно оплачивать сразу, например, 5 бланков, чтобы он понимал, что он не ограничен?
Андрей: Тут начинаются тонкости. Я вот как раз с математическими задачами наступил на грабли, что у него кончились бланки когда он отвечал с решениями на математические задачи. Поэтому у нас переписка разделилась на несколько веток — один просто математические, я там каждую неделю присылаю ему пять задач и в следующем письме присылаю ответы. Ответные бланки к этим письмам он сохраняет, потому что какой смысл писать, как он решал. Только если у него есть вопрос или не понял решение. Если письмо очень большое, я разделяю его на два, чтобы отвечать можно было на двух бланках.
Но в этой системе можно посылать и пустое письмо. Просто оплатите ответный бланк к нему, и он сможет ещё написать. Я, правда, так не делаю, только вот недавно до меня дошло, что можно просто оплачивать кучу бланков, чтобы Ване было на чем писать. Но я думаю, что много тоже смысла не имеет, потому что всё-таки от руки писать это не на компьютере по клавишам стучать, это, я думаю, заметно сложнее.
- А бланки, они могут приходить только к конкретному человеку, который их оплатил, да?
Андрей: Да, они, грубо говоря, привязаны по номеру и приходят отправителю. Но я всю нашу переписку пересылаю Нине и родителям Вани, опять же по договоренности, потому что — ну, хорошо, у Нины своя семейная переписка, очевидно, у родителей своя, но мне кажется, что любая строчка от Вани, любая его мысль им очень важна, поэтому у нас такая переписка открытая. Как только приходит ответ, я его пересылаю дальше, и думаю, что это хорошая идея. Когда я у Вани спросил про это, он поддержал, естественно.
- А ты родителям и Нине отправляешь и свои письма, или только Ванины?
Андрей: Я Нине отправляю свои, чтобы у неё был контекст. Ну то есть при необходимости они могут почитать. Родителей я своими виршами и количеством символов не беспокою, а ответы да.
- Поскольку идёт обсуждение научных и литературных тем, наверное, есть возможность какую-нибудь книжку с письмом дослать?
Андрей: С письмом книжку послать трудно, потому что всё-таки письмо ограничено. Но вот формат стихотворения вполне позволяет. Если что-то такое специфическое посылать, то надо с Ниной разговаривать на эту тему. Там есть проблема, что очень много литературы Ване иметь тоже невыгодно, потому что специфика заведения такова, что могут переводить из камеры в камеру, и тогда там очень мало времени на сборы и трудно взять всё, что у тебя есть, поэтому берётся только самое важное, и книги обычно люди оставляют внутри. …Единственное, что если вы будете часто слать письма, то сформируйте бюджет. Там 55 руб. страница, 55 руб. ответ, на странице 2700 символов, по-моему.
[Нина ниже объясняет, что с книгами и переводом из камеры в камеру]
- Отсюда туда идет машинный текст, а оттуда рукописный?
Андрей: Да. Есть возможность прикрепить какую-то картинку, изображение, то есть в принципе, если есть желание, можно написать от руки, отсканировать текст и эту картинку и прикрепить, но я лично так не делал.
- Что цензурируется?
Андрей: Я не знаю, что цензурируется. Пока у нас, кажется, в переписке ничего не вырезали, но я все время говорю что думаю и думаю, что говорю. В том смысле, что я сам себя немножко цензурирую. Даже в каких-то стихах, я где-то там поменяю на рифму примерную слова, если я считаю, что они будут нехорошо выглядеть в глазах цензора. Тут я, наверное, перестраховываюсь, но я не знаю, как там внутри устроено. Посылая письмо, мы не знаем, кто будет читать это письмо. Это будет однозначно цензор, а дальше чёрт его знает, камера — дело такое. Но в целом мы о чём только не беседуем — и о судьбах солнцеликого, и о судьбах России, и о науке, и о бренных делах. В общем, довольно живая переписка, эпистолярный жанр во всей его красе. Я каждое письмо сопровождаю эпиграфами. Ваньке это, по отзывам, нравится. Я их в основном ставлю из переписки Пушкина с Вяземским, но это, так сказать, исключительно такие дела — доля юмора не помешает даже тут.
- Сколько времени у тебя на это уходит?
Андрей: Ну я не считал… Я бы сказал так — я удивлен, как у меня мозги изменились за эти полгода, потому что я никогда дневник не вел, сколько я ни пытался , регулярная писанина — это не мое. Хотя к литературе я имею некоторое отношение, как хобби и даже относительно профессиональное. А эта регулярность немножко по-другому структурирует, но какое-то время уходит, конечно, письмо я не за полчаса пишу. Некоторое количество часов я трачу на каждое письмо, а если оно содержит какие-то вещи, которые нужно почитать перед тем, чтобы написать, или что-то в этом роде, то значительное время я, конечно, трачу. Это как вторая работа у меня стала сейчас. Ну по крайней мере, один из важных родов деятельности, который у меня присутствует. Это не плохо и не хорошо, так есть. Я бы с удовольствием это всё задвинул, но пока обстоятельства не способствуют. Но и смех, и грех — мы бы с Ваней так никогда не переписывались активно, если бы не эти обстоятельства. Парадоксальная беда.
- Я так понимаю, что все-таки много писать необязательно?
Андрей: Да нет, вообще необязательно. У меня, может, такой просто характер. Первые письма были по страничке — по две, а потом это разрослось всё. В восьмой итерации куда-то мы там ушли. Вот сейчас есть специалисты по Стругацким в комнате? Если есть, пожалуйста, вклинивайтесь. Мне там много надо ещё дочитать, а кому-то если не надо — можете смело обсуждать, там непаханое поле.
- Я правильно понимаю что можно и письмо, и фотографию прикрепить?
Андрей: Можно, можно, но надо учесть следующее — эту фотографию нужно будет вывести на распечатку на чёрно-белом принтере в формате А4. То есть они распечатывают просто, вот приходит этот файл прикрепленный, jpeg, ну если там ничего такого нет плохого, они доставят.
- Какой максимум листов?
Андрей: Ну там где-то получается страниц 8 А4 вордовского документа. Там где-то примерно 22000 символов плюс-минус, я не помню точно. Я натыкался пару раз на ограничения, но это скорее исключение.
- Это одно письмо 8 страниц, приходящее ему? А обратно придёт 1 рукописная страница?
Андрей: Да. И еще рекомендация такая: ставьте даты и номер письма, это очень удобно и позволяет синхронизировать ответ-вопрос.
- А если оплатил два бланка, то может прийти две страницы?
Андрей: Оплатить за одно письмо можно только один бланк, но можно написать, что я вот тебе посылаю ещё пару писем, там будет бланки.
- Ты говорил о 2–3 письмах в неделю, он так же часто отвечает?
Андрей: Ну примерно, да. Сейчас там какая-то заминка с цензурой, то ли цензор в отпуске, шут их знает. То есть всё немножко медленнее доходит. А вообще да. Я посылаю в воскресенье, чтобы он точно в понедельник получил. Хотя дают вроде 3 дня на доставку, цензуру и т.д., не угадать. Поэтому воскресенье, чтобы в среду точно получил, а в среду ещё одно, чтобы в пятницу точно получил и на выходные было чтиво.
Тут в чате вопрос: про математику интересно, про что вы переписываетесь. Про математику я ставлю логические задачки. Я пришел к выводу, что вычислительные — плохо, потому что где ему столько бумаги найти чтобы рисовать, поэтому на логику: взвешивание монет какие-нибудь, «у двери два стражника…» и так далее. Последнее письмо было на метод Дирихле, я сам забыл, что это такое. Я посылаю с сайта problems.ru, там хорошая подборка олимпиадных задач, и легко там по номеру потом ориентироваться с ответом. Ну и послал пару задачек из интервью Гугла. Обожаю их. В Гугл я, конечно, не прошел, но задачки помню до сих пор.
Ну значит, краткий дайджест того, что мы обсудили. Ваня тыкнул меня в лекции Лотмана, которые я сразу же пересмотрел. Он читает Паолу Волкову, которую я до сих пор не прочитал, хотя слушал с удовольствием ее лекции в Сколково в своё время. Ну Данте, очень много Бродского, потому что я фанат этого персонажа. Меня немножко обсуждаем как поэта, Роберта Фроста вовсю, потому что я его много переводил и шлю Ване очень много переводов своих и чужих для сравнения. Потом Стругацкие. Стругацкие — совсем не моя тема, и мне пришлось прочитать «Жук в муравейнике» и «Волны гасят ветер». У Вани по этому поводу очень много интересных мыслей, особенно про прогрессоров — как Стругацкие меняли своё отношение к идее прогрессоров, что сначала они поддерживали, а потом разочаровались. А это всё мы начали с того, что пошла дискуссия, куда вообще движется этот мир с точки зрения технической и технологической эволюции, когда будут генномодифицировать или импланты какие-то ставить. Где будущее, где фантастика и где эта граница в современном мире. Сейчас ему томик Ахматовой попался недавно. […]
[Нина Будажапова, жена Вани, подключается к разговору]
Андрей: Нин, я им, в общем, всё рассказал, о чём мы с Ваней там переписываемся, выдал, так сказать, тайну личной переписки.
Нина: Я подумала, что Ване было бы приятно, чтобы ему написали, какими классными проектами люди занимаются в мире, и вообще что хорошего в мире происходит. Там обстановка достаточно невеселая, скажем так, и когда доходят какие-то новости о чем-то позитивном, всегда приятно.
- Мне кажется, у всех будут какие-то идеи, про что можно написать.
Нина: Я думаю, Ване будет очень интересно про yCamp услышать, он большой фанат.
Андрей: Да, он большой фанат этого дела. Ну и вообще, какие-то идеи, планы, кто-то куда-то ездил, что-то крутое слышал, что меняет что-нибудь в лучшую сторону. Я помню, что его очень впечатлили фотографии чёрной дыры. Серьёзно, это большое дело.
- Но новости он может получать из газет? Они вроде как могут к нему попадать.
Нина: Газеты да, но у нас подписка на деловые издания — Коммерсант, РБК, Ведомости, что-то историческое и Популярная механика. Популярная механика, по-моему, раз в месяц издается, и исторический журнал, по-моему, тоже. Поэтому всё, что вне деловой повестки, тоже очень интересно.
Андрей: Да, про чёрную дыру я ему тоже писал, благо работаю в университете, у меня один коллега, астроном как раз, он в этом проекте даже участвовал. Был счастливый, довольный, рассказывал про то, как это все было.
Кстати, есть специалисты по теории струн? Если есть специалисты по теории струн, смело пишите о последних тенденциях в этой области. Последним письмом Ваня спрашивал. Он там фейнмановские лекции читает, и дорвался.
- У меня дурацкий вопрос — как вообще Ваня там живёт? У меня вообще нет никакого представления. Андрей немножко рассказал, что его могут переводить из одной камеры в другую, но как у него устроено там? Он один или с кем-то сидит? Если он читает Ахматову, значит, там есть какая-то библиотека, в которой он может брать книжки?
Нина: Значит так, у него камера на четверых, сейчас уже не переводят. Переводили несколько раз в первые дни и недели. Сейчас он уже три месяца в одной, и это хорошо, потому что, когда переводят, переводят с тем, что ты можешь с собой унести.
(Upd. В начале декабря Ивана перевели в другой СИЗО, условия жизни могут быть немного другими, но правила переписки остаются актуальными.)
Вот есть у тебя сумка, закидываешь туда свои вещи. Он писал, что продукты и книги не берут обычно при переезде. Книги можно слать из Озона прямо туда, на адрес СИЗО. Озон не все книги может доставлять почтой, некоторые только курьером, а курьером нельзя. В СИЗО можно только почтой. До почтового отделения они доходят быстро, а потом они ждут, пока кто-то приедет из сотрудников и заберет, это может быть долго. По нашему опыту, книжки забирают месяц. Но они доходят. Библиотека вроде должна быть, но её нет, по крайней мере, Ваня о ней не знает. Соответственно, книги у него есть только те, которые мы передаем, и там где-то может у кого-то из сокамерников они есть, или бывает так, что кто-то оставляет, например, книги в коридорах, в кабинетах-накопителях, на прогулке — иногда вот такой обмен происходит. В частности, в первые дни, пока мы там ещё не разобрались с тем, как передавать, как посылать, он довольствовался тем, что где-то нашёл, в каком-то уголке, на какой-то полочке случайно. Что ещё? Есть спортзал и есть прогулка — это, в общем-то, единственное развлечение. Есть телевизоры, но в телевизорах, насколько я понимаю, только федеральные каналы. Подписку на деловую прессу мы ему оформляли, он её получает с некоторым опозданием. Но вроде бы не жалуется. В основном я ему передаю через ФСИН-письмо какую-то подборку статей и заметок по делу. Что в прессе пишут, в соцсетях, в Телеграме. Но только по делу, я ничего не включаю из общих новостей. Общие новости, наверное, он от Андрея узнает в основном.
Андрей: Я только научные шлю.
Нина: Ну а какие ему ещё нужны. Светскую хронику он и так не читает.
- Андрей говорил, что в письмах нельзя писать про само дело?
Нина: Ну на самом деле мы не знаем. Такое понимание, что нельзя писать ну там рецепт взрывчатого вещества, или чего-то компрометирующего из серии — не знаю, твои сообщники сообщили мне, что деньги в кармане. Просто нужно понимать, что они проходят проверку. Нельзя использовать иностранные языки — это на сайте написано. Нельзя использовать символы. Последний раз система мне не пропускала письмо, потому что там были буллет-пойнты. Пришлось заменить на тире, и всё прошло.
Андрей: Английский проходит. Он проходит, если ему дать объяснение. То есть когда я по-английски посылаю любые слова, я перевожу, просто в скобках ставлю — вот это значит это по-английски, и вроде бы они не режут.
- Ну возможно, но ты же не знаешь, в каком виде это доходит до Вани.
Андрей: Ну лекции по базам данных как-то дошли в таком кривом виде, в котором написаны для цензора!
- Ну то есть стихи на английском лучше не посылать.
Андрей: Это не пройдёт 100%.
Нина: Жена Филиппа мне рассказывала, что она писала письма на французском через сайт, и они доходили, но это занимало 2 недели. Я не знаю, как работает эта система. Может быть, там они нашли франкоговорящего, он прочитал и сказал нормально, а может быть, в Матросской тишине можно. Это такая вещь ненадежная. Может, сработает, а может нет.
- Нина, можно тебе еще вопрос про цензуру? Вроде бы ему приятно обсуждать литературу — там, Стругацких или, например, булгаковские вещи, которые я хотела бы обсудить, но если честно писать, то без политического контекста и каких-то догадок критиков не обойдёшься. Как этому относятся цензоры, и не скомпрометирует ли это как-то Ваню?
Нина: Я не знаю, как к этому относятся цензоры, но вроде как пропускают.
- Не будет ли чего за это Ване? Мне страшно навредить.
Нина: Если там нет оскорбления власти, то, наверное, я бы не беспокоилась.
Андрей: По поводу таких дискуссий Ваня сам предлагал, собственно, пообсуждать судьбы родины в каком-то письме. Я сам страшусь немножко, но в последнем не выдержал. Об Ахматовой говорим, куда уж там тоже без контекста.
Булгакова 100% стоит обсуждать, потому что он с удовольствием отметил, когда я ему прислал из «Мастера и Маргариты» — тьма накрыла грешный город Ершалаим и прочее по тексту.
Нина: Да, Булгакова он любит и помнит, помнит и любит. Тут ещё надо учитывать, что у него нету там Википедии и гугла.
Андрей: Пока справляется!
По итогам разговора создали гуглдок с темами, про которые имеет смысл писать Ване.
