Любить — это хорошо
Оксана и Сергей громко выдохнув развалились на кровати мокрые от пота и тяжело дыша. Несмотря на жужжащий кондиционер в номере Оксаны, им было до одурения жарко и хотелось тут же окунуться в бассейн, голубоватый свет которого, сквозь кратковременную тьму южной ночи, проникал на второй этаж четырехзвездочной гостиницы. Завтра Оксана должна была улететь домой, её рейс был в обед по расписанию, а предмет её курортной любви оставался здесь еще на два дня.
В честь прощания они выпили две бутылки вина, в два раза больше, чем обычно, и на кровати пробыли тоже в два раза больше. Они решили, что забудут этот роман, как только расстанутся и не будут к нему возвращаться — так будет лучше для обоих. Обычно Сергей с полчаса лежал рядом с ней, лаская её обнаженное плечо, во время ночной беседы, после чего уходил к себе в номер. Сегодня он решил немного задержаться.
— А ты вообще мужа своего любишь? — после еле слышного треска сигареты, его низкий голос раздался громом по комнате. Оксана молчала, она почему-то задумалась над вопросом, на который всегда знала ответ.
— Скорее да, чем нет. Только это другая любовь, рядом с ним хорошо, спокойно. И любовь такая же — спокойная. Которая горит слабым огоньком, как свеча, но никогда не разгорается.
— Это же скучно, — Сергей был моложе Оксаны и забавил её своими иногда наивными вопросами.
— Любой костёр, когда-нибудь гаснет, Серёжа. — Она подожгла зажигалку и демонстративно закрыла ее крышку. — Цветы вянут, моря сохнут, люди умирают, нет ничего вечного. — По её монотонному повествовательному тону можно было понять, что она придумала это не только что, а уже задумывалась об этом прежде. — Настоящая любовь редко доводит до чего-нибудь хорошего.
— Ты так говоришь, как будто любить — это плохо.
— Нет, любить — это хорошо. Но ни к чему хорошему это не приводит.
— Я тебя не понимаю.
Повисло молчание. По улице кто-то прошел щелкая мокрыми шлепанцами. Оксана встала и подошла к окну, как будто собиралась с мыслями. На фоне окна её силуэт обернутый в белую простыню казался идеально женственным. Русые вьющиеся волосы заканчивались на уровне плеч, но можно было догадаться, что когда-то они касались поясницы. Тусклый уличный свет, как в кино, вырисовывал её правильные черты лица. Она была чересчур хороша для женщины из России в свои тридцать пять лет. На горизонте уже проглядывался рассвет разноцветным градиентом. Вдали пятном на фоне просыпающегося неба стоял какой-то большой корабль, явно не пассажирский, который каждую ночь зажигал вокруг себя огни. По набережной, вплотную примыкающей к отелю, слонялись люди: от стариков до молодежи. Город жил и ни на минуту не засыпал, интересно зимой здесь так же? Море было удивительно спокойным для сентября и лишь изредка шипело, напоминая о себе.
— Это сложно понять, пока не переживешь сам. — Оксана налила два бокала вина и принесла один Сергею, явно намекая на то, что история будет долгой. — Почти сразу после института я переехала в Москву, потому что у себя в городе оставаться, как мне казалось, было бессмысленно. Зарплаты маленькие, перспектив нет, да и мужика хорошего в нашем захолустье найти трудно. Родители встретили эту идею с недоверием: «Чего тебе дома не сидится?», «Кто тебя в этой Москве ждет?». А мне хотелось доказать, доказать, что я смогу стать нормальным человеком, найти работу, создать семью, летать на море два раза в год, а не медленно умирать у себя за двадцать пять тысяч рублей, понимаешь? — Сережа кивнул головой.
— Сняла однушку через знакомых, где-то в самой дыре, лишь бы к метро поближе. Нашла работу, не официантом как все, а нормальную работу. Там меня полюбили, стали считать своей, у меня даже получалось лучше чем у остальных, мне прочили будущее. Мы каждый день созванивались с мамой, и я счастливая рассказывала ей, что за день сделала на работе, что меня похвалил начотдела, что еще немного и мне должны повысить зарплату, а если не повысят, то уйду на другую работу, здесь с этим проблем нет. Я начала приглядываться к более просторному жилью, деньги позволяли. У меня появились новые друзья, не одноклассники, а настоящие друзья: интересные, живые, умные и нескучные…
— А потом появился он? — иронично перебил Сергей.
— Именно, мы повадились ходить в бар, где собиралась, как мы считали, золотая молодежь того времени, заведение очень маленькое, домашнее: все друг друга знали. Разговоры о литературе, искусстве, иногда даже большой политике — своеобразный элитарный клуб алкоголиков. Там был один высокий, плечистый. Все время вставал на стул и придумывал темы для разговоров, громко кричал, пил больше всех, но даже будучи пьяным казался умным, по нему сохли все бабы.
В один из вечеров, он также стоял на стуле и что-то кричал, когда в бар зашел «чужой». Мы так называли, тех, кто появлялся там первый раз. Он был в темно зеленом свитере и рубашке, торчащей из под нее. Волосы были небрежно уложены на голове, а на лице была идеально ровная щетина.
— Молодой человек, библиотека через дорогу. — Парень на стуле сразу пошел в атаку.
— В таком случае, вам не мешает её посетить. — Никто не ожидал столь резкого и острого ответа. Авторитет плечистого был непреклонен в этом заведении и все с любопытством стали наблюдать за тем, как он себя поведет.
— Меня здесь знает каждый… — он хотел продолжить, но его перебили.
— Видимо поэтому тебя решили повесить. — Все посмотрели на парня на табуретке, который стоял как раз под огромной железной люстрой. Не хватало лишь веревки свисающей с кованых деталей, чтобы всё действительно стало похоже на сцену повешения. Люди невольно стали посмеиваться. Ребята еще минут пять перекидывались остротами, после чего «чужого» приняли за своего. Его звали Максим, ростом он был чуть выше меня, очки в толстой оправе придавали ему вид умного и смышленого парня, а растрепанные волосы вдруг стали казаться гармоничными. За столом места не было, и он подсел ко мне за барную стойку, не успел сказать ни слова, но я уже знала, что мы будем ночевать вместе. Мы разговорились, он закончил филологический и работал где-то копирайтером, я уже не помню, может даже журналистом. Жил с родителями, но собирался, как он говорил, от них съезжать.
— И ты в него влюбилась?
— Он был очень умный. Казалось, что он может говорить на любые темы, что бы я не начинала, он тут же подхватывал и открывал для меня все новое и новое. Было ощущение, что передо мной живая энциклопедия с довольно симпатичным лицом. Мы приехали ко мне в квартиру и даже не стали включать свет…
— Давай без подробностей.
— Прости, если без них, то в эту ночь он продолжил открывать для меня новое. И я влюбилась. Притом этих девяти букв недостаточно, чтобы описать, что со мной происходило в то время. Я забыла про работу, друзей, родителей — обо всем, кроме него. Я приходила в офис не выспавшись и не отходила от автомата с кофе. Вид у меня был ужасный, но внутри меня горело счастье. Я считала минуты и выбегала с работы, чтобы увидеться с ним и вновь не сомкнуть глаз. Мы перестали ходить в наше кафе, пили вино дома. Много болтали, читали друг другу вслух, смотрели какие-то дешевые фильмы и это нам нравилось. Подруги обижались, а я не хотела им ничего объяснять, потому что они бы никогда не поняли, что меня так влечет в этом парне. Мне так нравилось с ним мечтать, мы строили планы, примеряли себе новое жилье. Мне тогда казалось, что я необычная баба и что нашла такого же необычного мужчину, что весь мир был создан только для того, чтобы мы в тот день встретились. Мне было все равно на то, что он живет с родителями, плевать на то, что он мало зарабатывал и занимался странной работой. Все эти факты меркли по сравнению с тем ярким лучом, которым он был в моей жизни. Год наших отношений пролетел так, будто прошел всего один день. Мы гуляли по Москве, наблюдая как засыпают те, кто припозднился и просыпаются те, кому рано вставать.
Однажды я сказала ему, что хочу в Питер и через десять часов мы оказались на берегу Финского залива. Мы бродили весь день по улицам Петербурга, в конце дня, уставшие, повалились на траву, я лежала у него на коленях, молчала и смотрела на него. Он иногда опускал взгляд улыбался и целовал меня. Я была счастлива, что мне еще было нужно? А дальше случилось страшное…
— Он нашел себе еще кого-то?
— Если бы. Я вдруг поняла, что я обычная баба. Рано или поздно это понимают все влюбленные девочки, которым казалось, что они особенные и способны забыть обо всем, когда рядом с тобой такой же особенный человек. Мои подруги стали выходить замуж, и хоть я понимала, что они это делали не столько из-за любви, сколько потому что так было нужно, поделать со своим желанием выйти замуж ничего не могла. Мама, подруги, да и я сама все время спрашивали: «Когда, когда, когда?».
По ней было видно, что она вспоминает эти времена с теплотой. Оксана то и дело останавливалась в своем повествовании, чтобы немного побыть в воспоминаниях. Сергей терпеливо ждал эти моменты, и чтобы занять себя чем-нибудь, подносил бокал ко рту и делал очередной глоток.
— Тебе налить еще?
— Нет, продолжай.
— Я начала ему намекать на то, что нужно немного задуматься о будущем. Нет, не так в лоб, что предлагала ему пожениться, но в наших мечтах я всё чаще и чаще стала говорить по поводу семьи. Он смеялся надо мной и говорил, что я начинаю стареть. Каждый раз, когда я заводила какой-нибудь серьезный разговор он находил повод отшутиться. От родителей он так и не уехал, часто оставался у меня, его это устраивало. Когда я ему предлагала начать снимать квартиру вместе где-нибудь ближе к центру, он отнекивался, ссылаясь на то, что сейчас не время и у него не хватит денег. Тогда я предлагала ему сменить работу. «Зачем, нам же и так хорошо, зачем что-то менять?» — это все что я от него слышала.
Я появлялась на работе все с той же усталостью на лице, но глаза уже не горели. Раньше женская половина коллектива на меня поглядывала с завистью, теперь с пониманием и даже сочувствием, за которым они скрывали злорадство. Они как гиены кружили все это время вокруг меня и ждали пока я начну умирать, чтобы тут же наброситься. Они давали советы как будто желая добра, но вместе с советами с их уст сходило безмолвное: «А я же говорила».
Мне стало грустно. Жизнь, которая еще вчера казалась локомотивом вдруг превратилась в дрезину, в которой у меня даже не было напарника. Я стала избегать Максима. Из мужчины, он вдруг превратился в мальчика, его спонтанность стала необдуманностью, а романтичность, которая так тянула, — инфантильностью. Я начала его избегать еще не в силах поверить в то, что нашим отношениям приходит конец. Я сбегала даже не от него, а от тех проблем, который наваливались на мою голову при встрече с ним. Я придумывала миллионы причин, лишь бы не видеться, говорила, что занята, а сама сидела дома. Он не мог не заметить этих перемен. Но вместо того, чтобы начать меняться, он вдруг решил, что у меня притупилось то чувство чистой любви, которое было в самом начале, что за мной нужно начать опять ухаживать, гулять по ночам, сходить с ума, а мне было нужно совсем другое.
Решение долго зрело, пока оно окончательно не прояснилось у меня в голове, что нужно с этим человеком расстаться. Но как это сделать я не представляла. Для меня это было все равно, что расстаться со своей семьей и пойти искать себе новую.
Он остался у меня на выходных. И я поняла, что какая-то деталь, какая-то часть наших отношений, безвозвратно утеряна. Я быстрее встала с кровати и пошла на балкон. Хотелось побыть одной, даже убежать. Максим подошел и положил руку на плечо, я развернулась и ушла в комнату спать, но уснуть не получалось. Я не знала как объяснить ему, что люблю его, но не хочу быть с ним вместе.
У Оксаны задрожал голос. Ей трудно давался рассказ. Она посмотрела на Сергея, надеясь, что он растерял интерес, но он не сводил с нее глаз и слушал каждое слово. Он подумывал из вежливости сказать ей, чтобы она не рассказывала, если не хочет, но интерес победил в нем моралиста.
— Тяжело дался разрыв?
— Я позвала его к себе с утра на следующей неделе. Я нашла себе квартиру получше, хотела переехать, но перед этим решить все с Максимом. Знал бы ты, как я волновалась и переживала, бродила из одного угла в другой, репетируя то, что буду говорить. Раздался звонок в дверь, и я чуть не подпрыгнула: он был слишком неожиданным и громким для беззвучного утра. За дверью стоял Максим с букетом цветов и подарком, видимо чувствовал, что я замышляла. Я не придумала ничего лучше, чем расплакаться. — Оксана невольно усмехнулась — Он закрыл за собой дверь и сел на диван, я рядом с ним. Я три раза произносила его имя, чтобы начать говорить и каждый раз начинала плакать. Не выдержав, я просто положила голову ему на плечо. На работу я не пошла и мы целый день провалялись у меня дома.
— Мужа случайно не Максим зовут? — Оксана улыбнулась, услышав вопрос.
— Нет, мужа я нашла спустя два года у себя в городе, когда меня уволили с работы в Москве, а сил оставаться в столице больше не было. Он так и не бросил свою работу, жил с родителями и обещал, что у нас все будет хорошо.
— Не жалеешь, что не дошла до конца?
— Я уже тебе говорила, любить — это хорошо, но ни к чему хорошему это не приводит. Тебе пора, мне нужно выспаться перед отлетом.
Сергей потянулся к ней, чтобы поцеловать, но она осторожно и меж тем настойчиво оттолкнула его.
— Перестань, иди к себе, завтра я тебя уже забуду.
К обеду Оксана собрала вещи, добралась до аэропорта, где на стойке регистрации ей выдали билет обратно до Казани. С местом повезло и она села у окна. За стеклом город становился все меньше и меньше и вовсе скрылся из виду. Гул самолета отдаленно напоминал шум моря, которое во время поворота целиком заняло проем иллюминатора. На стекле отражалось лицо Оксаны, на котором уже вырисовывались домашние заботы, дети и муж, с которым было спокойно.
