Как открывали Хибины
Возраст у Хибинских гор солидный, 360 млн лет, а история изучения совсем короткая, меньше 200 лет. Плановому же освоению и того меньше — нет ещё и 100 лет. О первых исследованиях и исследователях Хибин рассказал Григорий Ильин.
Неизвестные горы
- Хибины, находясь в центре Кольского полуострова, длительное время оставались неизвестными горами, — начинает Григорий повествование. — Коренной народ саами называли их Умптэк, а прибывшие сюда путешественники — Хибины. Почему? Впрочем, всё по порядку.
На генеральной карте Российской империи, выпущенной в 1827 году, Кольский полуостров имеет очертания, близкие к действительным, но Хибинского массива там ещё нет: о нём на «большой земле» тогда просто не знали. В то время существовал кольский почтовый тракт, соединяющий юг полуострова с севером. По нему от Кандалакши до Колы доставляли почту и грузы. Часть пути пролегала по озеру Имандра: летом — на карбасах, зимой — по льду на оленьих упряжках. На пеших участках путники несли весь груз на себе.
История научного освоения Хибин начинается с 1834 года, когда на Кольский Север отправился Николай Васильевич Широкшин, генерал-майор корпуса горных инженеров. Экспедиция Широкшина по заданию правительства России должна была исследовать берег Белого моря на наличие полезных ископаемых. Он отметил месторождение аметистов на мысе Корабль, серебряные и слюдяные залежи, прошёл кольским почтовым трактом. К Хибинам приблизился в середине сентября и сделал описание найденных в предгорьях пород. Из своей короткой экскурсии он сделал вывод, что металлоносных руд здесь нет, а белые шапки гор принял за вечные снега.
Первое восхождение
Первые сведения о подъёме на Хибинские горы Григорий Ильин нашёл в отчёте Николая Васильевича Кудрявцева, который посетил Кольский полуостров в 1880 году по заданию русского географического общества. Все сведения, которые удалось добыть, он занёс в географический очерк, в том числе о тяжести подъёма по крутому склону.
— Кудрявцев большой молодец, что уговорил проводника лопаря Григория на восхождение, — говорит Григорий. — Местные жители выдвигали всякие причины, придумывали разные истории, чтобы не ходить в горы. Кудрявцев дословно записал сказку, которую ему поведал проводник, о шишах, страшных необычных существах, мохнатых и чёрных, которые в непогоду ходят по лесу так, что стон стоит, и наводят на людей страх.
Экспедиции Рамзая
– С финской экспедиции 1887 года (тогда Финляндия входила в состав Российской империи) начался качественно новый этап освоении Кольского Севера, — продолжает Григорий Ильин. — Финны готовились очень тщательно, с марта–апреля на оленьих упряжках по всему полуострову завозили контейнеры с продовольствием, оборудованием. 4 июля выдвинулись из города Кола: одна группа обследовала северный берег, вторая пошла на южный, третья достигла Ловозерского горного массива.
Геолог Вильгельм Рамзай был поражён, когда среди пустынной земли увидел горы. Экспедиция уделила много времени их изучению, собрала огромную коллекцию минералов и, собственно, открыла Ловозерские тундры для научного мира. С их вершин путешественникам открылся вид на другой массив, ещё более величественный — Хибины, но времени на его изучение уже не оставалось, исследователи лишь издалека сделали его фотоснимки.
В 1891 и 1892 годах группа учёных во главе с Вильгельмом Рамзаем провела в Хибинах два полевых сезона, детально изучив территорию, рельеф и состав почв. Финскому геологу помогали его верные спутники — специалист в области петрографии Виктор Гакман, геодезист и по совместительству астроном Альфред Петрелиус и исследователь флоры Освальд Чильман. Их имена широко известны по географическим названиям в Хибинах.
Рамзаю принадлежат первые фотографии Хибинских гор. Он записывал исконные саамские географические названия. Именно Рамзай объяснил, почему у Хибин такое имя собственное, хотя в своих записях везде писал Умптэк — так, как этот массив именовали саамы. А получилось так. Когда русские путешественники двигались почтовым трактом из Колы в Кандалакшу и плыли по Имандре, они спрашивали у проводников, что это за гора, имея в виду открывающийся им Хибинский массив. И лопари говорили: Хибинпакх, подразумевая ближайшую высокую гору. Так и укоренилось. У всего есть своя судьба, даже у названия. Гора Хибинпахкчорр и сейчас есть на Северо-Западе массива и означает «лысая безлесая гора».
Судьбоносная случайность
В 1916 году произошло событие, которое ускорило развитие Кольского края: завершилось строительство Мурманской железной дороги. Наспех, некачественно, но проложили. Потом было не до исследований — революция, гражданская война. Наконец, весной 1920 года снаряжается северная научно-промысловая экспедиция. Ленин попросил учёных помочь в становлении молодого советского государства, и в начале июня несколько академиков выдвинулись из Петрограда на Север. Основная задача — понять, какой пользы можно ждать от Севера и новой железной дороги.
Вот тогда-то и произошла судьбоносная история: то ли с рельсами случилась поломка, то ли с паровозом, а, может, не хватило дров, но на станции Имандра поезд встал часов на пять. Полярный день, солнце не заходит, и Александр Евгеньевич Ферсман со спутниками решили прогуляться на ближайшую гору Маннепахк. По пути подбирали минералы. Потом Ферсман говорил, что впервые в жизни видел такую россыпь эгиринов, эвдиалитов.
В конце августа того же года в Хибины направляется за минералами экспедиция, которую ещё называли странной. Академик Ферсман студентками и молодыми преподавательницами без специального снаряжения, в простой одежде и обуви в тюках вынесли несколько пудов материала, который потом изучали всю зиму.
В 1921 году академик прибыл уже во главе мужской группы для пополнения минералогических коллекций. Исследователи понимали, что многие находки могут быть полезны для промышленности, но пока было непонятно, как доставлять их с далёких и диких северных территорий. Да и денег на дальнейшие исследования не выделялось.
Сплошной апатит
Вскоре всё изменилось. В 1922–23 годах в хибинских экспедициях академика Ферсмана принимал участие Александр Лабунцов, выдающийся минералог, человек с необыкновенной судьбой и хорошей интуицией учёного. В 1923 году при переходе через плато Расвумчорр он увидел апатитовые выходы. В 1925 году дообследовал плато и нашёл ещё более значительные залежи. В 1926 году Александр Лабунцов вновь с энтузиазмом едет в Хибины, чтобы оценить толщину залегания апатита. Ему удаётся доказать, что вся вершина горы — это сплошной апатит.
В октябре-ноябре того же года по первому снегу предпринимается новая экспедиция. Она берёт с Ийолитового отрога 100 пудов апатита. Остаётся определиться со способом обогащения, для чего всю партию вывозят по льду Имандры на оленях и отправляют в Ленинград для лабораторных исследований.
— Так началась эпоха промышленного освоения Хибин, — завершает свой рассказ Григорий Ильин.
Текст: Татьяна Шишкина
Информационный портал Кировск-Апатиты «Лавина».
