Киев за пределами фейсбука и инстаграма

Возле ларька с пивом стоит бабушка и продает ландыши. С торчащим бумажным треугольничком вверх, каждый букет аккуратно завернут в газету. На бабушке классическое бежевое пальто, коричневые колготки, теплые мягкие тапочки темно-синего цвета. На голове платочек под которым спрятаны пряди седых волос. У бабушки спокойное расслабленное лицо. Рядом с полной букетиков сумкой есть маленькая табуреточка. Но бабушка ей не пользуется — стоит, чтобы быть на одном уровне с прохожими, а не болтаться у них в ногах.

К “Киевской перепичке” (особой сосиске в особом тесте) как всегда очередь.

Повсюду очень много красивых людей, почему они не могут пережениться друг на друге — непонятно.

Девушка, с внешностью королевы красоты, стоит в кафе на углу улиц Ахматовой и Григоренка и поет каверы на известные песни на красивом английском.

Три бездомные собаки вечно болтаются возле остановки. Никого не трогают. Наверное стерегут друг друга.

Другие две бездомные собаки встречают меня каждый день возле соседнего подъезда. Их все так любят, что бедным собакам пора на диету.

Во дворе, вокруг пенька, на ящиках из под пива сидят две женщины, в руках у них пластиковые стаканчики со спиртным. На пеньке стоит пакет вина. “Бокальчик” поднят вверх, произносится тост: “Ти знаєш, шо мені ж пити ніззя, бо я як вип’ю, то дуже агресівна і страшно матюкаюсь”.

В магазине “Буква” почти все книги с украинским переводом. Нашла маленькую стойку с книгами на русском.

По радио через одну звучат украинские песни.

Проезжая мимо кладбища для животных заметила женщину в пальто и слезах. Она стояла возле маленькой могилки и горько плакала, постоянно вытирая текущие из глаз слезы.

В рыбном супермаркете за 10 минут я увидела рыбы и морских продуктов больше чем за два года жизни возле моря в Черногории.

Все очень тихо разговаривают. Если бы деревья разговаривали своим шелестом листьев, это точно был бы наш украинский тихий говорок.

Я еду в такси. Наша машина несется на красный, на большой скорости, слева я замечаю аварию из трех машин. В Киеве все спешат жить. Быстрее, еще быстрее.

Я купила давно любимый творожок “Машенька”, ем его стоя на кухне, не снимая пальто. Какой он вкусный. Не изменился.

В переходах по прежнему можно купить недорогие трусы, тапочки, майки и сухофрукты. В одном из ларьков продавали на вес ягоды годжи.

В метро ездят солдаты АТО, при виде которых я сразу начинаю плакать, это больно. Они такие молодые, но такие старые. Я машинально начинаю подходить к каждому из них, потом останавливаюсь и просто смотрю вслед.

Включила новости. Вчера бомбили Луганск, погибли солдаты.

Все устали от войны но научились с этим жить.

На улицах Киева сейчас намного меньше мусора.

Все много бурчат и ругаются на власть — нет перемен. Но перемены есть, вы просто не хотите их замечать.

В старом центре города был пожар, одна женщина не хотела выходить из своей пылающей квартиры. Пожарным пришлось её уговаривать покинуть помещение. Я представляю эту женщину сидящую на диване, в обнимку с котом.

Утром в Киеве 4 градуса тепла. Через окно кафе я заметила как с неба вдруг полетел снег похожий на тополиный пух.

- Смотрите! Это же снег, — обрадовалась этому только я.

Не могу понять какое время года в городе. Лето, весна или осень.

Мужчина с разбитым носом и засохшей кровью по всему лицу, прислонился спиной к магазинчику возле метро Дружбы Народов, повернул лицо к солнцу, закрыл глаза и улыбается. О чем он думал?

Я люблю есть в Украине. У меня свидания с эклерами и какао с халвой, борщем с копчеными ребрышками и пампушкой с чесноком, украинским пивом и солеными кальмарами в пакетиках, разным мороженым, черным хлебом и селедкой.

Зашла в кафе “Ярослава” на Золотых воротах и купила пирожок с мясом.

Женщины продают возле метро цветы и от скуки играют в карты, — Шо ты брешеш! Четвьорка твоя не козарь, бо козарь у нас чирва!

Покупаю одесскуя клубнику по 150 грн за 1 кг. Продавец говорит мне, — Беріть, вона дуже смачна, ми оце закупили її, одну штучку на всіх взяли та поділились, боооожеее як було гарно нам! Як подешевша то я вже й собі куплю с півкіло.

Мы с подружкой встретились спустя два года, зашли в Гудвайн, заказали белое сухое. Сели вокруг маленького детского столика на зеленые пластиковые стулья. Между нами нами теперь другая жизнь, между нами ее маленький сын смотрит мультфильмы в телефоне у мамы.

Женщина средних лет спускалась на эскалаторе в метро и рассказывала мужчине сон, — Стою я по пояс в воді і бачу батька, і ти понімаєш, він тоже по пояс стоїть, і каже мені: “Підійди до мене”. А мені страшно, понімаю ж шо нільзя підходить. Я прямо понімала шо то сон був!

В любом магазине теперь говорят как в Макдональдсе, — ваші 100 гривень, і ваша здача, приходьте ще.

Все стало намного дороже.

Люди, которые раздавали раньше листовки сейчас просто так вам их не подарят. Они ждут пока вы схватитесь за листочек и не отпускают ни листочек свой рекламный, ни вас. Начинают с вами разговаривать.

В секонд хенде незнакомые друг другу взрослые женщины говорят комплименты, — Очень хороший пиджачок, я бы вам посоветовала брать, вы только посмотрите как хорошо он держит вам грудочку вашу, ну прелесть же, ну.

Если раньше можно было в толпе разглядеть работника продакшна по стилю одежды, сейчас треть молодых людей выглядят как они.

Киев стал больше похож на Европу — меньше пошлости в одежде, больше кэжуала. Парни с бороды и рубашек в клеточку перешли на выбритые затылки с хвостиками, девочки носят узел из волос на макушке.

Я хотела быть худой как Анита Луценко. Увидела Аниту Луценко. Больше не хочу быть как Анита Луценко.

- Карина, ты очень худая и это не комплимент, — сказала мне одна из подружек. — Ты странно выглядишь.

Я вышла на Льва Толстого, в одном кафе услышала смех херсонской парижанки, что приехала издавать книгу в Украине. Я обернулась и увидела Ольгу Котрус.

На Майдане фан-зона Евровидения полна гостей.

Люди несмело говорят про безвиз.

Одни живут картинками в инстаграме и обсуждениями на фейсбуке зрад та перемог, а другие в свой выходной вышли гулять и есть никогда не заканчивающееся лимонно-шоколадное мороженое.

Зашла в кафе, официанты в тату и красными помадами на губах предложили выбрать завтрак. Но кто их разберет что такое крок-месье, яйца-скрэмбл и другая разная французская еда. Я нашла знакомое слово — какао, его и заказала. Какао и крок-мадам взяла. Просто нужно было определиться уже — я вернулась в Киев и готова ко всему новому, или может я еще в Черногории и скучаю по чевапам.

P.S.
Когда я всем говорила, что мы возвращаемся в Украину, многие люди тревожно сообщали, что в Киеве одно говно, не нужно туда ехать. Я уже так себя накрутила, что была готова плакать прямо на выходе из самолета. Но как сказала одна моя знакомая Настя, — Говно у людей в голове, а в Киеве все ок, приезжай. И я приехала. И пошла гулять. Я намотала десятки километров по городу за эти дни: увидела новую Почтовую площадь, увидела космически-стильный ЦУМ, увидела красивую дорожку вокруг озера Тельбин, не увидела ни одной георгиевской ленточки и не услышала ни одного агрессивного слова. Киев немного оправился от шока, но терпеливо ждет, когда закончится война.

Сегодня 9 мая. В столице моей страны, в самом ее сердце сегодня не было ни танков, ни салютов. Прямо на Майдане, в абсолютной темноте, на фоне черно-белых фотографий героев войны, на земле горели свечи в красных лампадках. Чтобы свечи не прекращали гореть следил мужчина и бережно поднимал каждую, зажигая потухшую свечу. На земле красным цветом свечей горела надпись из нескольких слов и дата. На этом фоне тихо играла спокойная музыка.

У нас еще идет война, у нас почти закончилось терпение, но какие мы милые и добрые люди.

- А хороший сегодня вечер, правда ребята? — сказал совершенно незнакомый человек в центре города Киева в День победы. Победы над злом.
Мне хорошо.
Я дома.

Всех люблю