Город сгорел, да здравствует город!
2 сентября 1666 года начался Великий лондонский пожар
В двухтысячелетней истории Лондона есть лишь несколько по-настоящему ключевых дат, и эта — одна из них. Обстоятельства произошедшего хорошо известны, и лучший способ изучить их — сходить на выставку Fire! Fire!, которая недавно открылась в Музее Лондона. Если у вас нет такой возможности, то вот основные факты.
Пожар начался вскоре после полуночи воскресенья 2 сентября 1666 года и закончился 5 сентября. За несколько дней в огне сгинули больше 13 000 домов, почти сотня средневековых церквей и собор Святого Павла, десятки залов собраний ремесленных гильдий, в общей сложности — примерно 80% площади города в пределах крепостной стены. Если верить официальной статистике, погибли при этом всего несколько человек, но верить ей не стоит: речь идет о задокументированных смертях, но трудно представить, что посчитали всех — слишком мало кого тогда интересовали обычные люди, да и температуры были такие, что на несколько часов центр города превратился в один большой крематорий. Практически моментально, через считанные недели, город начал восстанавливаться, и уже через 10 лет практически все дома были построены заново, храмы были восстановлены лишь немногим позже. В 1677 году рядом с местом возгорания выросла огромная дорическая колонна — возможно, единственный Монумент в мире, который пишется с большой буквы и не требует особых уточнений. Город отряхнулся и пошел дальше.
Куда он пошел? В этом — и еще в том, откуда он пришел — заключается главное значение пожара сегодня. Сосредоточиваться на частностях — почему именно он начался, в лавке какого пекаря, почему не потушили сразу, как он расползался по городу по часам и дням — интересно и естественно, но это отвлекает от общей картины.
Чтобы увидеть общую картину, нужно представить себе Лондон образца 1666 года. Сто лет до середины XVII века были поворотными для страны и города. Генрих VIII как ни один монарх до него (и, в общем-то, после него) сконцентрировал в своих руках власть, не в последнюю очередь в результате разгрома монастырей и фактического передподчинения себе новой национальной церкви. Вскоре после его смерти начался немыслимый рост: население Лондона увеличилось с примерно 70 тысяч в 1550-м до 200 тысяч в 1600-м и 400 тысяч человек в 1650 году. За сто лет город вырос в 6 раз, и этому не сильно помешала даже страшная гражданская война. В каком-то смысле, даже наоборот: если в этой войне вообще были победители, то Лондон, несомненно был одним из них, потому что после казни Карла I и даже (тем более) реставрации на троне его сына Карла II стало ясно, что английский король стал практически номинальной фигурой, а удельный вес Лондона в жизни королевства значительно вырос.
Карл II сел на трон в 1660-м, но еще за четверть века до этого в Лондоне с нескольких попыток была открыта формула дальнейшего развития города: практически одновременно в Линкольнз-инн-филдс и Ковент-Гардене возникли две первые английские площади c зелеными насаждениями по центру и более или менее единообразными жилыми домами по периметру. Дальше частотность важных событий повышается: в 1665-м году на город напала чума, в 1666-м — пожар. Но к тому времени город, во-первых, вылез далеко за пределы крепостных стен (а огонь более-менее ограничился ими) и, во-вторых, знал, как расти дальше. Если считать чуму и пожар данностями, если считать, что они должны были произойти в любом случае, то выбор конкретного года следует считать запредельно удачным. Если бы все это случилось на 50 или 100 лет раньше —а узких улиц и деревянных построек в городе хватало — то, по меньшей мере, рост города мог быть задушен, король мог бы победить в своей войне, а история Лондона, Англии и всего мира могла бы сложиться совсем иначе.
Обычно, когда говорят о переустройстве города после пожара, говорят о фактическом отсутствии этого переустройства. Красивое краткое содержание звучит так: в течение нескольких дней королю на стол легли планы нового, роскошного города с проспектами и сеткой улиц на манер лучших европейских столиц, каковые планы были нарисованы лучшими людьми страны, от Кристофера Рена до Джона Ивлина, но дух “нации лавочников” и права собственности восторжествовали. Ни у какого короля не было и не могло быть денег, чтобы возместить ущерб владельцам земли, по которой должны были проходить эти небесной красоты авеню, да и всем лавочникам города необходимо было как можно быстрее вернуться к нормальной жизни, так что так они и поступили.
Это правда, но это не вся правда. Во-первых, после грома мужик перекрестился, и парламент принял какие-никакие законы, регламентировавшие дальнейшую застройку, если говорить совсем просто, строить из дерева было уже нельзя. Во-вторых, Рену не удалось перекроить город на свой лад, но удалось нечто большее: даже если отбросить все остальные его работы (в частности, в Гринвиче, Челси и Хэмптон-корте), его ансамбль в Сити потрясает воображение и вряд ли имеет аналоги. Хотя Рен не строил все сам — среди его сотрудников и учеников были, среди прочих, Роберт Гук и Николас Хоксмур — он принимал участие почти в каждой из 51 восстановленной приходской церкви, и почти в каждом случае находил свое, пригодное только для этого места и контекста решение. Среди пары десятков доживших до наших дней реновских церквей — после пожара были еще гитлеровские бомбардировки — нет не то что двух одинаковых, но даже двух сильно похожих. Ну и, конечно, возвышался и возвышается над всем этим собор Святого Павла, построенный за смешные 45 лет и завершенный при жизни своего создателя. В-третьих, город стал принципиально другим: давно трещавшая по швам конструкция “город в пределах стен плюс королевская деревня чуть к западу” уступила место гораздо более сложном раскладу. На знаменитой карте 1746 года Сити продолжает располагаться по центру, но площадь застройки слева от него уже гораздо больше его самого. Этот процесс шел бы и так, но шел бы гораздо медленнее.
Пожар имел все шансы стать настоящей катастрофой. Строго говоря, он ей и был. Но, помимо этого, он поставил точку в истории средневекового Лондона и пригласил город в будущую жизнь — жизнь столицы Британской империи, богатейшего и просто-напросто величайшего города на Земле. Приглашение было принято.
