Пятьдесят лет за руку с Нэрном
В 1966 году в издательстве Penguin вышла книга Nairn’s London
Непропорционально много важных событий в истории Англии приходится на годы типа ХХ16 и ХХ66.
В 1016-м датчанин Кнуд стал королем Англии. 1066-й — пришествие норманнов под руководством Вильгельма Завоевателя и фактическое обнуление английской хронологии. 1616-й — смерть величайшего английского писателя. 1666-й — лондонский пожар. 1916-й — битва на Сомме, важнейшее сражение важнейшей в истории страны войны. 2016-й — референдум.
Пропущенный 1966-й — великий год для английской популярной культуры. Величайшая английская группа выпустила свой величайший альбом (Revolver), а сборная страны по футболу каким-то чудом выиграла домашний чемпионат мира.
А еще в этом году один из лучших писателей послевоенной Англии выпустил свою лучшую книгу. И очень скоро оказался практически забыт благодарными потомками.
Иэн Нэрн родился в 1930-м, под влиянием отца с детства и всю жизнь любил самолеты, в университете изучал математику, потом служил в авиации, но довольно быстро понял, чем ему нужно заниматься на самом деле. В 1955-м он сделал себе имя, опубликовав Outrage — ставший раритетным специальный выпуск журнала Architectural Review, посвященный выдуманному им самим феномену “сабтопии” (suburbia + utopia), застройки, которая, по его мнению, стремительно превращала послевоенную Англию в однородную серую массу. Его стали звать в газеты и на телевидение, он снял несколько документальных фильмов, написал полтора тома из основанной Николасом Певзнером серии Buildings of England, выпустил две книги о двух великих городах (второй — Париж), всю жизнь много пил, необратимо приближая ее конец. Он умер в 1983 году.
И, несомненно, остался бы забыт после смерти, если бы его фильмы и особенно книги не были столь важны для относительно небольшого числа относительно настойчивых людей — архитектурных критиков и критиков вообще.
Несколько лет назад BBC показала фильм The Man Who Fought The Planners: The Story of Ian Nairn, а еще через некоторое время вышла книга Ian Nairn: Words in Place, на сегодняшний день дающая наиболее полное представление о Нэрне-человеке, критике и художнике. Над фильмом и книгой работали— хотя какая там работа, если все по любви — люди разных поколений, лучше всех пишущие и рассказывающие об архитектуре: Джонатан Мидс, Джонатан Гланси, Джиллиан Дарли, Оуэн Хэзерли, Эндрю Сэйнт и другие. Ничего бы этого не случилось, если бы в жизни каждого из них рано или поздно не появилась книга, вышедшая ровно пятьдесят лет назад — Nairn’s London.
На первый взгляд ее название может показаться проходным, в нем нет загадок и интриг, к которым привык читатель современного нонфикшна. Ну и замечательно. Зато есть максимально короткое изложение творческого метода: писать только о том, что нравится, и только так, как тебе самому кажется. “Лондон Нэрна” — это примерно четыре с половиной сотни статей об объектах, объединенных исключительно тем, что они находятся внутри Лондона “от Аксбриджа до Дэгенема”.
Писать эту книгу, скорее всего, было достаточно просто, читать ее довольно сложно, а писать о ней — еще сложнее, особенно не по-английски. Все три утверждения требуют пояснений.
Иэн Нэрн освобождает себя и читателя от формальных ограничений и сюжетных конструкций. Он не пишет о “самом важном”, “самом интересном”, “обязательном” или так модном сегодня “секретном”, не создает хронологически или тематически выстроенную книгу. Взамен он берет на себя несопоставимо большую ответственность. Его представления о том, что такое “интересно”, “красиво”, “важно” и так далее не заявлены в аккуратном предисловии-манифесте — вместо этого читателю предлагается постепенно вычленять их из текста и сопоставлять со своими. Насколько это вообще возможно, эта книга не только демонстрирует независимость суждений, но и призывает к ней — не призывая в явной форме — и прививает ее. Она одновременно в высшей степени демократичная и совершенно элитарная. Вестминстерское аббатство есть и занимает целых 12 страниц при среднем размере два текста на страницу, но многие обычные подозреваемые отсутствуют или удостаиваются нелестных оценок, а большую часть текста занимают объекты — не самые прославленные храмы, бетонные или стеклянные высотки, дырки между домами, и многие другие — которые редко проникают в более традиционные городские книги. Все равны: пропуском служит не возраст, имя архитектора или средний урожай туристов, а исключительно чувства и соображения, которые то или иное место вызывает у смотрящего. Но чувства не могут ложиться на чистую доску, а соображениям там попросту неоткуда взяться. Родившийся в Бедфорде Нэрн насквозь пропитан знанием о родной стране и приемном городе, и 450 разделов Nairn’s London — это 450 слепков с этого знания, понимания, любви.
Так что писать эту книгу должно было быть просто, если ты Иэн Нэрн, то есть если ты уже очень много знаешь и много что испытываешь— то любовь, то ненависть, то презрение, то сожаление , то ярость— да еще и прекрасно пишешь. Остается лишь написать. С другой стороны, патрон у Нэрна был ровно один: Nairn’s London не предполагает вторых серий, никаких “ЕЩЕ сто вещей из Лондона” или “Возвращение в Лондон”. Это важно, потому что Нэрн, как искренний и живой человек, часто менял свои мнения, и эта же книга, будь она написана в 1976-м, выглядела бы совсем иначе и была бы исполнена иных чувств.
Читать ее сложно, хотя — а точнее, потому что — она не предъявляет к читателю никаких требований, кроме интереса к Лондону, хоть сколько-нибудь сопоставимого с нэрновским. Нэрну не важно, что вы читали до этого, и читали ли вообще. Ему есть что сказать и показать— и он говорит, предполагая, что если вам интересно, то вы найдете способ восполнить неизбежные в этом случае пробелы. Единственный формальный способ организации книги — географический: от Сити (а как же иначе) к Вестминстеру, через Паддингтон и Мэрилебон, потом Бэнксайд, исторически первый и главный район южного берега, потом Кенсингтон и Челси, потом дальше от центра во всех направлениях куда глаза глядят, до тех самых Аксбриджа и Дэгенема, и даже немного дальше.
Каждому району предшествует небольшое вступление, а потом, без предупреждения, начинается погружение. Автор относится к читателю как к равному, конструкции типа “Кристофер Рен — великий архитектор, годы жизни такие-то” здесь в принципе невозможны, Нэрн исходит из того, что вы либо и так в курсе традиционных и поэтому не слишком интересных иерархий, либо приложите необходимые усилия, чтобы понять, о чем он пишет. Может быть, он просто исходит из того, что для английского человека из 1966 года и Рен, и Роберт Адам, и Хоксмур и множество других, куда менее известных людей — естественные части культурного фона. Не говоря уже о том, что частью этого фона является и чувство английской истории, в том числе религиозной. Само по себе сильное допущение. Но Нэрн исходит из еще более сильной предпосылки: его интересуют не имена, а результаты, то есть отдельные кварталы, улицы, дома, детали домов, часто не имеющие определенного автора. Он читает улицы Лондона словно книгу без заглавия, сосредоточиваясь на содержании и конкретных удачах и провалах, да и провалы ему куда интереснее, чем среднестатистические результаты. Он не боится называть здания Рена слабыми (но и не боится отдавать ему должное) и выражать восторги по поводу работ и районов, которые тогда было принято презирать или просто игнорировать. Но никогда не делает ни того, ни другого исключительно ради легкой провокации.
Он не принимал в расчет существовавшие иерархии — и еще меньше хотел создавать новые, рождая у читателя ложное ощущение, что некая тайная и окончательно верная иерархия существует. Спорить с Нэрном приятно, соглашаться с ним — еще приятнее (например, в том, что Тауэр — выхолощенный туристический аттракцион), но это порочная и малополезная практика. Куда интереснее и продуктивнее попытаться понять, почему он говорит те или иные вещи. Читать его книгу сложно, потому что ее нельзя просто читать, и даже нельзя просто разыскивать на Google Maps встречающиеся по дороге объекты. Его крайне редко интересуют фасады как таковые (а именно они в традиционном понимании и являются важнейшей и чуть ли не единственной составной частью архитектуры) — зачастую куда важнее, где и как стоит то или иное здание Адама, Хораса Джонса, Альберта Ричардсона, того или иного Скотта, Смитсонов, неизвестных науке архитекторов лондонского муниципалитета. Поэтому многие статьи из книги содержат указания, отсылающие к картам острова Сокровищ: повернуться спиной к аббатству, сделать столько-то шагов на север и еще столько-то на запад и только потом увидеть или не увидеть то, что рассмотрел сам Нэрн.
Увидеть или не увидеть еще и потому, что годы создания Nairn’s London — это годы ожесточенной и часто тщетной борьбы за сохранение архитектурного облика города. В 1962-м ради нового ублюдочного здания вокзала Юстон была снесена классическая арка старого вокзала. Несколькими годами позже удалось отстоять Сент-Панкрас Джорджа Гилберта Скотта. Победы и поражения чередовались. Не исключено, что именно потеря арки привела к тому, что уже через год Тони Годвин из Penguin заказал Нэрну книгу. Так или иначе, всю ее накрывает тень случившихся и грядущих потерь — в некоторых случаях Нэрн как будто чувствует, что зданию осталось совсем немного, и открыто призывает прийти и посмотреть на него, пока не поздно. При этом надо учитывать, и книга не оставляет в этом сомнений, что Нэрн (как и Николас Певзнер) не был бездумным консерватором, воевавшим за все старое против всего нового. Если он и воевал, то за то самое все хорошее против всего плохого, как он сам это понимал: время нельзя и не нужно останавливать, так что нужно поощрять тех современных архитекторов, кто относится к своему делу с такой же любовью, как архитекторы прошлого. А плохих архитекторов хватает во все времена.
Если у книги Нэрна и есть главный герой, главное имя, то несколько неожиданное. Это Джон Нэш — пожалуй, единственный в истории человек, который, благодаря покровительству Регента, затем ставшего Георгом IV, попытался сообщить центру Лондона хотя бы какое-то устройство, создав величественную кривую ось от Сент-Джеймс-парка до Риджентс-парка. Во все времена Нэша было принято упрекать за посредственное качество строительства и невнимание к деталям, и Нэрн с этим не спорит. Он спорит с тем, что хорошее планирование в принципе невозможно. Имя Нэша стоит в эпиграфе: To John Nash, who provided so much of the material…
Еще одно неожиданное имя, прочно связанное с посмертным возрожеднием интереса к Нэрну и его книге — Роджер Эберт, один из самых уважаемых и читаемых кинокритиков в истории ремесла. Именно Эберт способствовал выпуску обновленного издания в 1988 году, через пять лет после смерти Нэрна, и, еще раз, в 2001-м. О своих отношениях с Нэрном он подробно рассказал в своем предисловии к переизданиям. А в 2003-м трогательно ввязался в дискуссию на Amazon.com, когда один из читателей по-нэрновски яростно и не по-нэрновски неточно обвинил Эберта в недостаточном почтении к тексту первого издания.
Эберт умер в 2013-м, а уже на следующий год Nairn’s London была наконец-то переиздана и теперь уже вряд ли исчезнет из продажи. Выход книги сопровождало множество рецензий, полных плохо скрываемой детской радости людей, которые читали ее совсем молодыми и уже не надеялись снова увидеть в магазинах. Кроме того, задачу рецензентов существенно упрощает сам Нэрн: его очень хочется цитировать, и сопротивляться этому соблазну нет смысла.
У меня — делать нечего, пришло время употребить форму слова “я” — такой возможности нет. Наспех переводить нэрновские предложения моим корявым русским языком значит разрушать то, что он создавал. Кроме того, может возникнуть ощущение, что Nairn’s London — это сборник хлестких формулировок, невольный предок всех распущенных, поверхностных путеводителей, руководство к действию для экзальтированных молодых и не очень людей, возомнивших себя гениями места. Это не так. Все возгласы Нэрна, и когда он прав, и когда несправедлив — свидетельства невероятно сильной любви конкретного человека к конкретному месту, помноженной на не менее сильное владение материалом. Как следствие, эта небольшая, в сущности, книга очень плотная, и прочитать ее за пару присестов — примерно как съесть килограмм эклеров, то есть невозможно, потому что рано или поздно начнет тошнить. Да и присесты тут ни при чем, потому что по возможности читать ее нужно прямо перед поездкой в Лондон или уже на месте. Она зовет в дорогу. Nairn’s London — великая книга об архитектуре, об Англии, о Лондоне, о самом Нэрне. И, чуть ли не прежде всего прочего, это великая книга об интеллектуальной свободе и любви.
