Женщина в песках (1963)

Писатель Кобо Абэ vs режиссер Хироси Тэсигахара

Противостояние автора романа и автора его экранизации зачастую, разумеется, надуманное, но бывает интересно сопоставить регалии. Тем более, что тут оба автора — и Абэ, и Тэсигахара — подпадают под определение “человек-и-пароход”: видный поэт, писатель и драматург послевоенной Японии Абэ. Режиссер оперы, документального и игрового кино, а также мастер каллиграфии, икебаны, скульптуры и прочее-прочее Тэсигахара. Первого знают все завсегдатаи книжных, слава второго, вероятно, не так велика, хотя попадание в список любимых фильмов Тарковского наводит мосты для российского зрителя.

Русский след вообще в этой истории важен: Абэ любит рассказывать, как на него повлияла русская литература (Достоевский и особенно Гоголь). Тарковский называл “Женщину в песках” в числе десяти своих любимых фильмов (наряду с лентами Бергмана и Брессона). Рассматривать их в паре тоже гораздо интереснее, поэтому, прочитав роман, есть смысл тут же смотреть фильм — не уступающий, а то и превосходящий первоисточник.

Осень 1962 года. Школьный учитель и энтомолог Ники Дзюнпей на выходные сбежал от коллег, семьи и Токио, чтобы найти в пустынной местности редкую разновидность шпанской мушки. По пути он обнаруживает заброшенного вида деревню, где ему предлагают ночлег — отчего-то в хижине одинокой женщины на дне подозрительного вида ямы. Ники уверен, что утром отправится по своим делам, но оказывается пленником жителей деревни и песка.

Хоть Абэ и рассказывает про влияние Гоголя и Льюиса Кэролла, “Женщина в песках” больше напоминает романы Кафки, где обыденное принимает форму фантасмагорического. У Абэ размеренное повествование обрастает саспенсом и паранойей благодаря личному восприятию героя, который ощущает себя в ловушке. Впрочем, неспешную историю трудно назвать остросюжетной: “Женщина”, разумеется, притча — многослойная и сложно устроенная. Про одиночество, про противостояние города и деревни, мужского и женского, прогрессивного и традиционного, амбиций и обыденности, интеллекта и сексуальности. Удовольствие от разгадывания этого ребуса слегка портят лишь многочисленные монологи Ники Дзюнпея, который практически не позволяет читателю потеряться в собственных мыслях о происходящем. Вдобавок иногда он умудряется прокричать коротенький монолог в какой-нибудь не самой подходящей для этого ситуации (условно говоря, в прыжке).

Экранизация Тэсигахары бережно следует первоисточнику, но все пояснения Абэ удачно загоняет в ёмкие образы. Кадры с пустыней, насекомыми и человеческими телами легко заменяет все монологи, а также добавляют “Женщине” новые слои. Например, жители деревни, которых Абэ предпочел сделать неразличимыми фигурами, в фильме ходят в масках против песка и напоминают жутких духов, удерживающих героя в заточении. Ленте также присуща бóльшая притчеватость (все привязки к 60-м Тэсигахара вымарал), да и саспенс благодаря саундтреку Тора Такэмицу и виртуозной операторской работе Хироси Сэгавы рождается нешуточный (в романе напряжение значительно сбивали те самые многостраничные размышления).

Визуальное повествование Тэсигахары в итоге легко работает в режиме “вместо тысячи слов”, завораживающе передавая телесность, эротизм и экзистенциальное отчаяние истории Ники Дзюнпея. Рождаемый поток ассоциаций и эмоций тут оказывается точнее и убедительнее велеречивости Абэ, вдобавок меняется финал — возможно, на более открытый.

К слову, Тэсигахара неоднократно сотрудничал с Кобо Абэ: “Женщина” стала второй лентой в ряду их совместных работ. Режиссер дебютировал в игровом кино “Западней” по сценарию писателя, а затем великолепно экранизировал его условную трилогию о поиске идентичности — “Женщину в песках”, “Чужое лицо” и “Сожженную карту”.

канал “Тинтина вечно заносит в склепы” (кино, комиксы, театр и снова кино)