ЖЗЛ: заметки про великих режиссеров
Уэллс, Хитилова, Гиллиам, Бергман, Кубрик и другие
После шквала юбилеев решил объединить заметки про всех замечательных деятелей культуры в одном месте. Начнем от старших — и пойдем к младшим. Список будет дополняться, понятное дело. Пока 20.
Орсон Уэллс (1915–1985)
Орсону Уэллсу — человеку с тысячей лиц и званием одного из величайших американских режиссеров — 6 мая исполнилось бы сто лет. За отведенные ему семьдесят он успел поработать на радио, где поставил настолько правдоподобную версию «Войны миров» по Герберту Уэллсу (не родственнику и даже не однофамильцу), что напугал многих американцев; в театре, где осуществил вудуистскую версию «Макбета», «Доктора Фаустуса» и многое другое; и, конечно, в кино, где начал с «Гражданина Кейна», который провалился и лишь позже был признан великим. Вся последующая карьера Орсона Уэллса тоже состояла из провальных успехов, которые оценивали по заслугам с запозданием.
Ингмар Бергман (1918–2007)
«Они разбили вдребезги действительность», — говорит в «Фанни и Александр», opus magnum великого шведа, призраку покойного сына Хелена Экдаль (Гунн Вольгрен) о том дне, когда он умер. Ингмар Бергман умер 30 июля 2007 года, в один день с Микеланджело Антониони — как будто и не просто совпадение, а настоящий природный катаклизм. Кинематографическая общественность была потрясена, действительность пошла трещинами. Впрочем, Бергман прожил не просто замечательную жизнь, а словно целую россыпь: снял семь десятков фильмов для большого и даже для малого экрана; по-своему чувствовал десятилетия с 1940-х по 2000-е; приложил руку к двум сотням спектаклей (не только как режиссер) и был худруком стокгольмского Драматена; написал две книги на стыке автобиографии и разбора собственных работ («Латерна магика» и «Картины»); еще одну, зрительскую — прожил в темноте кинозала, в том числе и на острове Форё, где каждый день в три часа смотрел фильмы в течение тридцати лет.
Стэнли Кубрик (1928–1999)
У московского концептуализма 70-х отечественные кинокритики охотно переняли понятие «абсолютного произведения» — артефакта, вокруг которого можно бродить с разными измерительными приборами и получать внятные показатели (будь то психоаналитический, социальный, культурологический, философский или развлекательный подход). Список абсолютных фильмов, разумеется, разнится, что и говорить про режиссеров — взбалмошных, слишком покладистых или банально удачливых демиургов, работяг, фантазеров или балбесов. Однако Стэнли Кубрик — даром, что только в Америке младший соратник Орсона Уэллса и тем более Дэвида Уорка Гриффита, Джона Форда и других режиссером с целой главой в истории кинематографа, — кажется, умудрился достичь этого чемпионского статуса.
Вера Хитилова (1929–2014)
У павильона британской студии «Шеппертон» Милош Форман, в перерыве между съемками сцен «Регтайма», закуривает сигару, и тут на него набрасывается строгая дама, желающая знать, какие идеи для него важны в той сцене, которая сейчас в работе. Форман вяло пытается отбиваться на английском с чешским акцентом, дымит и задумчиво смотрит по сторонам. Ему есть, что сказать, но он не спешит раскрывать карты перед Верой Хитиловой, соратницей по чешской (или чехословацкой) новой волне, с которой у них, кажется, больше различий, чем общего.
Роман Полански (1933)
За деревьями часто не видно леса — так и за биографией Романа Полански, живого классика, пижона, скандальной фигуры и достаточно производительного постановщика, зачастую не замечают очевидного. Биография тут и правда потрясает — настоящий водоворот эроса и танатоса, и это даже не метафора; не удивительно, что про польского режиссера можно говорить часами, просто по новому расставляя акценты в его земном пути.
Ридли Скотт (1937)
В 2012 году режиссер Тони Скотт спрыгнул с моста Винсента Томаса в Лос-Анджелесе, устав бороться с раком. Через два года его старший брат Ридли Скотт всё-таки подтвердит слухи о болезни (сначала семья опровергала эту информацию), еще через два — получая «Золотой глобус» за «Марсианина» в номинации «Лучший фильм (комедия или мюзикл)» — скажет: «Мой брат Тони наверняка был бы здесь сегодня. И я знаю, что многие из вас знали и любили его. Я скучаю по тебе, Тони». Фраза I miss you рефреном звучала во всех немногочисленных комментариях и высказываниях Ридли Скотта по поводу гибели брата, но еще сильнее она слышна в его преобразившейся карьере.
Алексей Герман (1938–2013)
«Многие умерли, некому позвонить, и никому ничего в этой стране не надо. Жизнь прошла крайне глупо. Унизительно глупо», — так заканчивается первый монолог Алексея Юрьевича Германа, записанный кинокритиком Антоном Долиным для книги «Герман» — выдающегося сборника интервью великого режиссера, который успел выйти в 2010-м. В разгар мифов о долгострое «Трудности быть богом», который вроде бы уже досняли и отправили в долгий ад озвучания и постобработки, куда сам Герман ездил с трудом, будто не хотел завершать картину. Он её и не завершил — прощальное полотно мастера заканчивали вдова и бессменная соратница Светлана Кармалита и сын-режиссер Алексей Герман-младший.
Терри Гиллиам (1940)
Американский акцент и анимационный апостол британской комик-труппы «Монти Пайтон», кошмар продюсеров и мрачный сказочник, Терри Гиллиам прошел долгий путь от патлатого травокура, который дернул из США в конце 60-х, когда дело запахло жаренным и стало немножко нервно, до живого классика, чей каждый новый фильм по-прежнему дробит зрителей пополам. Одних новая реинкарнация антиутопического цирка Гиллиама восхищает, других заставляет ворчать, что годы берут свое.
Мартин Скорсезе (1942)
Мартин Скорсезе, разумеется, немного другая весовая категория, человек, вобравший в себя, если считать студенческие короткометражки, полвека истории американского кино, а про остальное снявший документальный фильм (не о себе любимом, но о любимых фильмах детства, юности и прочих возрастов — “История американского кино от Мартина Скорсезе”). Уже для нескольких поколений зрителей Скорсезе — это режиссер, который был всегда, но он не перестает меняться (и оставаться собой).
Дэвид Кроненберг (1943)
Дэвид Кроненберг родился в милом городе Торонто, где уже больше сорока лет проходит важный фестиваль независимого кино. Родился, получается, до начала времен: еще в 70-е кино в Канаде вообще не принимали за искусство, государство на него не выделяло денег, а весь мир если что-то и слышал про видео-контент из страны кленового листа, то про какие-то очень реалистичные документалки не без участия сов (что бы это ни значило). Это потом появились Гай Мэддин, Дени Вильнев, Ксавье Долан и многие другие (даже Джеймс Кэмерон на самом деле родился в Канаде).
Пак Чхан Ук (1963)
Пак Чхан Ук родился в 1963-м, а его юность пришлась на 80-е — времена диктатуры Чон Ду Хвана, чей приход к власти красочно проиллюстрирован жестким подавлением восстания в Кванджу: армия размазала студенческие протесты под видом защиты от коммунистического переворота. Примечательно, что отыскать отголоски этой исторической травмы нетрудно как в условно-фестивальном, так и мейнстримовом секторе корейского кино: участие в этой операции порядочно портит жизнь героя «Мятной конфеты» Ли Чхан Дона, вышедшей в 1999-м, а другая поломанная в том году судьба показана в дурашливой поначалу трагикомедии «Человек, который был Суперменом» Чон Юн Чхоля.
Неизвестно, смотрел ли Пак «Супермена», который вышел в Корее практически за год до Кванджу (что позволило Чон Юн Чхолю зарифмовать эти два события), но в юности на него сильное впечатление произвела одна из частей «бондианы». Именно с картиной про агента 007 будущий режиссер упражнялся в эскапизме и визионерстве, сочиняя в голове своего Бонда — возможно, уже тогда не брезговавшего вырывать зубы неприятелям. Узоры и прочие визуальные паттерны, вероятно, возникли несколько позже: когда Чхан Ук Пак посмотрел «Головокружение» Хичкока и уверился в желании стать режиссером (впрочем, любимым фильмом он называет «Леопарда» Висконти). Задача оказалась не из простых, так как киношкол в Южной Корее тогда было не то чтобы много, поэтому Пак, окончивший философский факультет, пошел по пути автодидакта.
Стивен Содерберг (1963)
14 января исполняется 55 лет режиссеру Стивену Содербергу — лицу поколения Sundance, а затем хитроумному жанровому режиссеру, который в 2013 году даже объявил об уходе из большого кино, а этой осенью триумфально вернулся — после демонстративного четырехлетнего отпуска, часть которого он провел на телевидении, сняв сначала фильм «За канделябрами», а потом выдающийся сериал «Больница Никербокер». Остальное время он читал, смотрел кино и сериалы (со списком можно ознакомиться на его сайте), а еще занимался перемонтажом чужих фильмов. Например, Содерберг выложил немую версию «Индианы Джонса в поисках утраченного ковчега» — ни цвета, ни звука, только биты Трента Резнора и Аттикуса Росса.
Джадд Апатоу (1967)
Несколько лет назад комедиограф Пол Фейг сказал про него: «Он — бренд», подразумевая, что имя Джадда Апатоу наверняка окажется знакомым «посетителю торгового центра на среднем западе США». Однако Апатоу несколько больше, чем бренд, каких в одном захудалом магазине наберется минимум с десяток (а если не гнаться за модной маркой — и несколько сотен). Джадд Апатоу — человек-супермаркет, небезуспешно помогающий развиваться чужим брендам.
Дени Вильнев (1967)
Канадский режиссер Дени Вильнев, отметивший вчера 50-летие, заявил о себе фестивальной публике драмой «Пожары» (номинация на «Оскар» от Канады), в киноманском перекрестье он оказался в 2013-м с двумя триллерами «Пленницы» и «Враг» (в обоих — Джейк Джилленхол), а уже активно заставил говорить о себе прошлогодним сай-фаем «Прибытие». Сейчас в прокат выходит его «Бегущий по лезвию 2049», сиквел великой картины Ридли Скотта, после чего фио канадца узнают все, кто регулярно ходит в кинотеатры. Мы решили разобраться, какой путь проделал канадский постановщик от независимых абсурдистских драм до франшиз с мировым именем.
Роберт Родригес (1968)
В этом пантеоне кино как непорочного зачатия (без продюсерского вмешательства и унизительного дежурства у порогов студий) фигура Роберта Родригеса — одна из самых интересных и вместе с тем как будто бы второго эшелона. Родившийся в Техасе сын выходцев из Мексики, третий из десяти детей в семье, всегда брал количеством, а не качеством, выдавая на каждом шагу в себе широкую американо-мексиканскую душу. И как готовый схватиться за оружие техасец в неизменной черной шляпе, и как неистовый наследник ацтеков, наркокартелей и прочих не урегулированных белыми порядков.
Многие фильмы датчанина Томаса Винтерберга начинаются с пейзажей — чаще всего, в теплых, желтых тонах, реже — синюшных, холодных. Режиссер размыто заявляет географию очередной семейной драмы, конфликта отцов и детей, братьев, молодого поколения и старшего. В корпусе его работ, несмотря на обильные пасторали, несколько чуждой выглядела иллюстративная экранизация викторианского романа Томаса Харди «Вдали от обезумевшей толпы», но уже в «Коммуне» датчанин вернулся к излюбленному семейному застолью, которое несет разоблачение с последующей переменой участи. Новая работа Винтерберга также выглядит примирением с причиной импульса двадцати лет его фильмографии, в которой он раз за разом возвращался к очень похожим схемам.
Йоргос Лантимос (1973)
Йоргос Лантимос родился в 1973 году в Афинах (земляки Платон и Сократ были упомянуты не только ради красивого словца, впрочем, сколько еще людей там родилось — не все стали прославленными режиссерами). Окончив режиссерский факультет киношколы Ставракоса, в течение 90-х он снимал рекламу, клипы и короткометражки для экспериментальных и танцевальных театров, а в большое кино заглянул впервые в 2001-м, когда стал со-режиссером картины «Мой лучший друг», которую снимал его наставник Лакис Лазопулос. На официальном сайте Лантимоса эта лента не упоминается, за точку отсчета взята экспериментальная «Кинетта» (2005) — снятая на трясущуюся камеру история про группу людей, которые собираются и дотошно воспроизводят разнообразные преступления (без последствий). Там же можно узнать, что греческий режиссер не чурается театра — поставил минимум четыре спектакля, среди которых «Платонов» 2011-го в Национальном театре Греции по ранней пьесе Антона Чехова (она же — «Безотцовщина»). Участвовал Лантимос и в постановке зрелищ более масштабных — он входил в команду, занимавшуюся церемониями открытия и закрытия Олимпийских игр в Афинах 2004-го. Идея же про группу странных единомышленников из дебютной «Кинетты» нашла продолжение в «Альпах», которую постановщик снял в схожей, нервозной манере, но уже с узнаваемыми механическими диалогами.
Стивен Крэйг Заллер (1973)
Творческий почерк Стивена Крэйга Залера — особенно в литературе — и правда выглядит так, будто мужчину нашли в лесу и вырастили Джон Уэйн с Хамфри Богартом. Сочные, как фингал под глазом, описания, похожие на боксерский поединок диалоги, заодно напоминающие о круто сваренной классике нуара или ее производных (от Тарантино до Мартина Макдоны), умышленно сгущенный, как в песнях группы «Кровосток», беспросвет, в пространстве которого выживает сильнейший (или везучий). В кино к этому добавляется нерасторопная манера повествования в духе 1970–80-х, голос злых улиц, пыльная крошка фронтира, сочное, но порой заметно бутафорское насилие и едва заметная дымка сна.
Эдгар Райт (1974)
16 июля не стало Джорджа Эндрю Ромеро, и Эдгар Райт написал на своём сайте прочувствованное прощальное письмо, в котором признавался, что без Ромеро, вероятно, его карьера сложилась бы совсем иначе. Фамилия короля зомби и кадры из его фильмов интриговали молодого англичанина, когда он листал тематические журналы, а когда вырос и наконец посмотрел «Ночь живых мертвецов», «Мартина» и прочие ленты Ромеро, то стал преданным фанатом мастера ужасов. Одним из столбов дружбы Райта с Саймоном Пеггом, к слову, стала любовь к «Рассвету мертвецов», но хоть фигура Ромеро и являлась для обоих в каком-то смысле отцовской, кинематограф Райта живет не только его влиянием.
Ричард Айоади (1977)
Про Ричарда Айоэйда писали, что у него приятный мягкий голос старика. Что он the coolest man in London. Что его экранизация «Субмарины» Джо Дантерна — это хипстерское переложение книги, подражающей Сэлинджеру. Наконец, главный опознавательный знак Айоэйда — убер-нерд Мосс из «It Crowd». За время выхода сериала британец успел снять несколько клипов для Arctic Monkeys, экранизировать две книги и даже жениться, но так и остался в массовом сознании Моссом. Впрочем, Айоэйд вряд ли на это обижается, считая себя категорически uncool, и западной прессе очень импонирует скромность британца, который, как многие уже про него писали, сам будто бы чей-то двойник, — и не торопится кичиться индивидуальностью.
Ксавье Долан (1989)
Канадский вундеркинд Ксавье Долан к 25 годам стал завсегдатаем Канн (с одним заездом в Венецию), демонстрируя производительность, которую условный Вуди Аллен достиг лишь в зрелые годы. Мальчик, начавший сниматься в рекламе, едва покинув детскую кроватку, не просто выжил в артистическом мире, но и дебютировал в возрасте двадцати лет как режиссёр. «Я убил свою маму» — одновременно провокация и исповедь. Взрывоопасное сочетание подростковой ломки мировоззрения, разочарования во взрослом мире и попытка разобраться в себе. В результате — сочно снятая истерика на тему «Почему у родителей тоже есть недостатки?», в которой Долан демонстрирует любовь к ярким цветам, французской «новой волне», литературным диалогам и помятым юношам.
