Призраки дома на холме (2018)
Неблагодарный жанр «Посмотрел то, что все хвалили, и оно не очень»: убил три дня на «Призраков дома на холме» Netflix — «Реинкарнацию» здорового человека (точнее — бросающего курить, да и не «Реинкарнацию» на самом деле). (Понимаю, почему людей через него так эмоционально протащило, но выступлю с позиций человека, которого не и который засекал все бесконечные рифмы и капс лок в сериале.)
Если кто еще не видел, там в 90-е очень семейная пара (Генри Томас и Карла Гуджино) переезжает в легендарный дом с привидениями, чтобы за лето его отреставрировать и выгодно продать (и купить «дом навсегда»). Вместе с ними — пятеро детей, два сына и три дочери. Однажды ночью мать кончает с собой, отец всех стремительно эвакуирует, и вот двадцать лет спустя семейство Крэйн докатывается до того, что старший сын — писатель, его сестра — организовывает похороны, другая — детский психоаналитик со способностями, младший брат — героиновый наркоман, а его двойняшка — святая (а еще у нее сонный паралич). Пока все маются со своими проблемами, младшая едет в проклятый дом, потому что ей снова является давнишний призрак. И ЭТО СЛУЧАЕТСЯ СНОВА.
Об этом не догадываешься по восторженным отзывам, но «Призраки», про которых принято писать, что там ВНЕЗАПНО привидения не то, чем кажутся, буквально сразу начинает в лоб говорить о том, что призраки на самом деле не призраки. Более того, серии со второй-третьей обязательно звучит монолог о том, что же есть призрак на самом деле (вина, амбиции, страх etc). В финале таких монолога целых два, в самом распоследнем есть практически презентация «что хотел сказать автор» с пунктами: «призраки — это…». Уровень изящности в донесении месседжа — топор между глаз, конечно.
Вообще к сценарию много претензий: тут и классическое для Netflix «не могу сказать короче», когда материал на восемь серий, а лучше на четыре превращается в десять часов тягомотины, которая повторяет одно и то же, заново показывает одни и те же сцены, а первые пять эпизодов вообще умудряется по часу что-то бубнить про персонажей, чтобы в итоге они так и остались схематичными писателем, наркоманом, святой с параличом и тд. (Кастинг, кстати, отличный — особенно дети; взрослые похуже, но внешнее сходство потрясающее.)
Это классическая проблема хоррора, играющего в драму (то, что я некорректно называю «постхоррором»), когда степень драматизма в фильме ужасов вырастает и вытесняет, собственно, ужасное, но персонажи с их трагедией по уровню проработки и детализации остаются на уровне «страшилки». Такая же проблема была в «Реинкарнации», которая утомительно рассказывала о наследственности через сатанинский троп, как в «Призраках» утомительно поясняют, что привидения — это внутренние демоны, которых не замечает герой или равнодушные окружающие, а также страх перед будущим, который приводит к белой дымке вины в настоящем.
При этом говорить о внезапном драматизме хоррора вообще странно: хоррор и есть вытесненная драма, закодированные страх и/или боль. Откровения на эту тему случаются примерно после каждого приличного (или не всегда) фильма ужасов, где довольно очевидно, что монстр (призраки, дом, сатана, фонтан крови) — это метафора. Вдобавок не так давно в кинотеатрах гремело «Оно» по Кингу (другому мастеру очень долго рассказывать обо всем вокруг), откуда «Призраки» частично заимствуют сюжетную структуру (а линия с писателем, например, как будто бы взята из «1408»). Хотя, вероятно, Кинг оказался модной остановкой на полпути между готикой и современным телевидением.
«Призраки» — абсолютно готический сюжет (в том числе и в области применения призраков), основанный на одноименном романе Шерли Джексон (говорят, Кинг под ее влиянием), от которого остались дом да призраки, да фамилии и имена, но это только подчеркивает, как сериалу не хватает компактности. В этом смысле образец работы с призраками как травмой и гранью между психикой и мистикой — какой-нибудь «Поворот винта» Генри Джеймса, по которому полвека назад сняли эстетский и полузабытый фильм «Невинные». Про прыжки между сегодняшним и настоящим, в антураже уже южной готики, в прошлом же году сняли «Острые предметы» — тоже немного затянутый сериал, чей главный грех в нежелании объясняться (тут «Призраки», конечно, дитя объяснительной журналистики, все рифмы проговариваются тут же и вслух: нашли пятеро котят — так и детей же ПЯТЕРО, кто-то умер замурованный в стену дома — получите монолог о том, как люди сами себя замуровывают, опасаясь мира вокруг).
Наконец, Майкл Флэнеган, который большинству зрителей без хоррор-ориентации — до сиреневой звезды, как раз хоррормейкер из ремесленников, чье умение класть монтажные склейки бесшовным паркетом превращается в, простите, чистый арт. Ему это крайне редко удается (апофеоз режиссерской мощи — почти бессловесная «Тишина» с Кейт Сигел, ускользающая от интерпретаций не общего толка), но за десять часов мастерски нагнетаемой тревожности (сериал абсолютно нестрашный, но неуютный, иногда — с примесью все же уюта) видно, как режиссер просыпается, когда дело касается сцены одним кадром или финала пятой серии, где можно, наконец, не реставрировать солидность, а немного покрутить камерой и пошуметь.
На фоне всех этих отвлекающих маневров самым интересным оказывается, как сериал работает с домом. Обычно — суть, крепостью (туда обожают вторгаться, нарушая рекламный баланс семейного парадиза, обычно — видимого), реже — его мрачным побратимом, который должен оберегать, но пока так и не начал, а может быть, и не начнет (речь обычно о переезде в странное местечко). В «Призраках» прогнивший, провонявший и наполненный болью особняк, ремонтированный-отремонтированный, становится объектом новой реконструкции с надеждой, что следующая остановка — дом мечты. Очевидно, что дом — и это, в общем, его ключевая форма в хоррорах примерно всегда — пресловутый социальный конструкт, веками копивший раны и предубеждения, которые ни к чему хорошему не привели. И «твист», когда дом мечты и особняк начинают сливаться в единое целое, — это вполне себе жизненный кунштюк, когда желаемое начинает выдаваться за действительное, апеллируя к традициям и представлении о жизни лучше обычной.
(Занятно, что буквально перед Флэнеганом посмотрел «Страну призраков» Ложье, где как раз рассказывается о таком же эскапизме + «Персонального покупателя» Ассайаса, где Кристен Стюарт более тактично и драматично разбиралась с призраками, будучи, в общем, и сама немного того.)
