Смех за кадром: «Экспорт Рэймонда» Филипа Розенталя (2010)
Документальный ситком про Россию и телевидение
Документальный ситком Филипа Розенталя — создателя популярного американского ситкома «Все любят Рэймонда», который в конце 2000-х поехал в Россию, чтобы помочь с адаптацией шоу к российским реалиям. С помощью он не очень преуспел, а вот подметил очень много занятного. Получились из «Рэймонда», кстати, «Воронины».
Практически первое, что говорит в кадре Розенталь, помимо дежурного «для шоу мы собирали семью» и пары не слишком острых шуток, заявляющих его как человека с юмором: «Мы пишем каждый эпизод как пьесу». И «Экспорт Рэймонда» — блестящий пример, как важно чувствовать драматургию сцены и жизни (редкий случай, способный завербовать в церковь условного Роберта Макки, хотя остальные девяносто девять стоматологов, зачеркнуто, примеров обычно не такие блестящие). Какими бы дежурными и ложно остроумными ни казались ходы Розенталя, рано или поздно, они лягут в строку — и картина сойдется. Уморительная трагедия отечественного телевидения, хирургически размытый ответ на вопрос, почему российские сериалы такие, а заодно травелог различий в менталитете двух государств.
«Экспорт Рэймонда» — это настоящий багаж баек про Россию и телевидение 2000-х. Вот Розенталя встречает водитель-телохранитель Эльдар, который при каждом удобном случае скрывается в темноте (на самом деле убегает к машине или платит за парковку). Потом он повезет его в музей военной техники, а на расспросы Филипа про армейскую службу неохотно упомянет про Афганистан и неожиданно признается, что вообще очень любит морские ракушки (а не танки, как можно подумать). Вот Розенталь хочет утвердить артиста Евгения Миллера на главную роль, но в ходе трапезы продюсер Александр Роднянский, тогда еще работавший на СТС, чтобы продемонстрировать, что проект его, а не какого-то американца, кандидатуру снимает под предлогом «у него не было главных ролей». В довесок — лучшие сценаристы России буквально понимают метафоры американских ситкомов (чемодан для них просто чемодан) и говорят, что это, наверное, слишком сложно, у нас раньше был только ширпотреб (чуть позже показывают афиши «Моей прекрасной няни»). Это, впрочем, не мешает им писать несколько шоу одновременно.
Что ни эпизод, то искрометная миниатюра, которые в сумме складываются в портрет чужой страны, выписанный иронично, но не без симпатии. Филипа связывает с Эльдаром приятельство, хотя американец и посмеивается над его загадочностью (в какой-то момент водитель-телохранитель то ли ушел в отпуск, то ли лег в больницу — загадка). Но главное открывается Розенталю еще до репетиций и кастинга, во время разговоров о костюмах. Художница Елена Стародубцева старательно пытается объяснить автору шоу, что люди в сериалах не могут одеваться, как в жизни. «Им нужно объяснить, что такое мода и стиль», — чуть ли не с отчаянием говорит она. Для Филипа это откровение: он уверен, что людей смешит эффект узнавания, на котором «Рэймонд» построен. Через склейку он подкалывает Стародубцеву, показав, как она выходит из комнаты в торжественном розовом пальто (в кадре Розенталь делает женщине комплимент). Происходящее все больше обращается в цирк.
После этого Филип встречается с московским современным художником и узнает про царящий в России примат внешнего над внутренним (принято думать, что наоборот, ан нет). Остальные сценки это только подтверждают. Инсталляция из песни Бритни Спирс как иконы русско-американской мечты; диалог с Олегом Табаковым, который отказывается отпускать Миллера играть в сериале, потому что негоже; первый съемочный день, куда позвали двадцать человек зрителей, чтобы они изображали живую аудиторию, какая сидела на американских ситкомах конца XX века (им а) было скучно б) нельзя было смеяться, чтобы не запороть звук; то есть их посадили для Розенталя).
«Экспорт Рэймонда» не только рассказывает интересную главу в становлении российской индустрии (причем со стороны, что важно), но и блестяще подмечает две вещи: равнодушие к действительности и уверенность, что даже такое произведение, как ситком, должно людей чему-то учить (что и говорить про кино или тем более театр). Филип Розенталь, впрочем, формулирует это более деликатно: российская и американская семья нашла бы о чем поговорить, бизнес вообще везде одинаковый, но было немного странно, конечно, ребят.
Прошло практически десять лет. По-прежнему странно.
Канал «Тинтина вечно заносит в склепы» — кино, театр, комиксы и снова кино
