Форма воды: Немой / Mute (2018) Данкана Джонса
Постиронический киберпанк про немого официанта, робо-порно и черных русских
Берлин, 2052 год. Немой официант-амиш Лео (Александр Скарсгард) работает в клубе «Иностранные грезы», встречается с синеволосой Надирой (Сейнеб Салех), избегает технологических прибамбасов, а в кафе садится спиной к телевизору. Его размеренный быт нарушается в тот день, когда Надя, как ласково называют его работающую в том же клубе пассию, пропадает. Общающийся с окружающим миром через рисунки и записи в блокноте Лео отправляется на поиски – сквозь неоново-мрачное сердце мегаполиса, окраинные панельные районы с более куцей голографической рекламой и тихие домики на лесной опушке.
В блэдраннеровском лабиринте мира будущего ему встретятся десятки колоритных людей с мечтами и хобби разной степени тяжести. Трансгендер Люба (наряженный под Джессику Рэббит артист Роберт Шиэн) и загримированный под гейшу порно-режиссер Освальд (Доминик Монахэн), снимающий забористый стаф, например, с участием роботов. Подпольный король Максим (Гилберт Овуор), чернокожий русский с характерным акцентом, и кибер-хирург Дак (Джастин Теру в педофильском парике) на пару с помощником Кактусом (Пол Радд с перевещивающими усами), американским солдатом, мечтающим любой ценой свалить из Берлина вместе с дочерью. В процессе этого незамысловатого детективного дела большинство мечт пойдет прахом – не выживут ни любовники, ни садисты, ни предприимчивые жулики, ни непоколебимые убеждения.
Четвертый фильм Данкана Джонса вывалился в последние дни февраля на Netflix, аккурат в День защитника отечества и под занавес Берлинского кинофестиваля. Проект мечты сына Дэвида Боуи (он хотел дебютировать «Немым») встретил холодный душ от критиков (5% на пресловутом Rotten tomatoes) и чуть менее прохладный от зрителей (в районе 50%). И такая ярость, особенно в соседстве с осанной «Черной пантере», заставляет задуматься не только и не столько о том, что у Netflix проблемы с полным метром (а они есть), но и о обесценивании критики крайних степеней. «Черная пантера» определенно не лучший фильм на свете. «Немой» – мягко сказать, не худший. Интернет-критика, стремящаяся все быстро и звонко описать в крайне категорических оценках, давно начинала пожирать сама себя, все больше превращался в посмешище рейтинг RT, а теперь и вовсе стал какой-то аналогом рекламных купонов, рассказывающих, где снизились цены. Возможно, тексты про Mute более содержательны, но эти цифры ни о чем уже не говорят.
Впрочем, рассуждать о цифрах пустая трата времени, куда менее увлекательное занятие, чем путешествие по пестрому Берлину Джонса, смеси столицы Германии времен Холодной войны (см. «Взрывная блондинка»), эстетики 80-х и интересных вопросов к безумному миксу мира будущего, где все смешалось – нации, гендеры, религиозные убеждения. Как Ридли Скотт в «Бегущем по лезвию» отталкивался от стиля фильмов-нуар 50-х, так и Джонс в фильме, происходящем примерно через тридцать лет после киберпанк-шедевра, немного залипает в прошлом. Неон, игровые автоматы, We’re going to the mall, ошметки нуарных тропов, броуновское движение немцев, американцев и русских – все это сошло бы за более разумного брата «Видоизмененного углерода», если бы не лезущая из всех щелей ирония, подмигивающая из-за весьма мелодраматичного и толсто стилизованного сюжета в духе «Формы воды» (в кадре мелькают река, дождь, вода из-под крана, снова река).
Чернокожий русский Максим, говорящий this fucking mudak-suka, фигура определенно комическая – человек-парадокс в мире, где каждый может быть каждым, поэтому мужчины примеряют тела женщин (и наоборот), бродяга ходит в футболке со Сталиным, а на 500-что-то-там купюре изображен Карл Маркс (!). Данкан Джонс недвусмысленно задается вопросом, как можно описать социум будущего, где нет или почти нет границ, так, чтобы все это не превратилось в балаган, парад стереотипов и неинтересных масок. Ответ – только довести все до кипения, абсурда и сочетания несочетаемого.
Среди этого высокотехнологичного разнообразия, стремящегося убежать от социальных конструктов, бросается в глаза чужеродность как технофоба Лео (вероятно, голосовой имплант ему не поставили по религиозным соображениям), так и вояки Кактуса, которому в убер-толерантном Берлине тошно и хочется домой. В сущности, Джонс рисует растерянность старорежимного гетеросексуального мужчины в мире обилия поведенческих тактик: Лео в этой галерее норм, Кактус вспыхивает по поводу и без (хотя бармен тоже не дурак пустить в ход кулаки).
Их конфликт, впрочем, не столько идеологический, сколько роковой: «Немой» вообще подкупает тем, что показывает, как траектории погонь за мечтой пересекаются и обращаются трагедиями. Как в финале наивно-брутального вестерна «Строго на Запад», здесь осколки надежд становятся почвой для новой жизни. Посвящая ленту памяти отца (под именем Дэвид Джонс) и скончавшейся через год после Боуи любимой няни Марион Скин, амбициозный постановщик находит силы увидеть во всем горе мира не логику, но просвет.
Конечно, это кино гораздо лучше смотрелось бы в качестве дебюта, как хитроумное сай-фай-осмысление собственного детства в отблесках широкого мировоззрения Боуи. Спустя три фильма – талантливых, но все менее и менее изобретательных, – «Немой» кажется недостаточно амбициозным для постановщика, десять лет назад громко заявившего о себе «Луной 2112». Проекты мечты вообще редко получаются столь же эффектными, какими они зарождались в голове постановщика Х-лет назад. Так, Эдгар Райт, добравшись до идеи «Малыша на драйве», снял, пожалуй, свой самый слабый фильм. В фильмографии Данкана Джонса «Немой», правда, не самый последний проект.
В конце концов, на «Варкрафте» у него явно не было той свободы, какую предоставляет Netflix, награждающий в обмен на ресурсы постановщиков всех мастей налетом сериальности. Сколь кинематографическими ни получались бы современные шоу, киноопыты сервиса доказывают, что определенной монументальности и завораживающего водоворота большого экрана «Немому», как и прочим проектам Netflix, не хватает. Если же вынести это за скобки и рассматривать фильм как трибьют жанру, семье и всему тому, что толкнуло Джонса стать режиссером, то это пронзительная, остроумная и осознанно вторичная вещица. One more time with feeling.
Про другие фильмы Netflix: “Окча”, “Машина войны”, “Парадокс Кловерфилд”.
