Самым важным зданием сталинской Москвы был Дворец Советов на месте Храма Христа Спасителя. Его строительство определяло стилевое развитие архитектуры 1930-х годов, в которой нашлось место неоклассике, западному ар деко и простым формам авангарда. Однако и сам Дворец Советов вырастал с оглядкой на актуальные тенденции в зарубежной архитектуре и главные стройки Москвы конца 1920-х — начала 1930-х.
Чтобы проследить, как это происходило, обратимся к истории его строительства.
Опустив подробности с выбором места и предварительными смотрами, мы придем к дате 18 июня 1931 года, когда газета “Известия” опубликовала объявление о конкурсе на лучший проект Дворца Советов. В том же году начал работу Совет строительства Дворца, а 5 декабря был взорван Храм Христа Спасителя.
Итоги открытого конкурса подвели в 1932 году. Даже сейчас рассматривать финальные проекты — большое эстетическое удовольствие. Глаза разбегаются от многостилья: там нашлось место и легкости модернизма, как у Ле Корбюзье, и слоновьей поступи монументальных форм, как у Армандо Бразини.
Некоторые архитекторы уже в 1931–1932 гг. предлагали варианты, похожие на всем известный Дворец Советов. Так получилось у А. Жукова и Д. Чечулина. Про их проект вспоминают нечасто, но молодые авторы как будто заранее знали, чего хочет партия. Жуков и Чечулин на первом конкурсе предложили то, что станет востребовано через два года. Главная часть композиции была задумана в виде цилиндра, разделенного вертикальными лопатками (выступами без баз и капителей). Основание прямоугольными колоннами явно ориентируется на Библиотеку имени Ленина.
Представитель французской школы Огюст Перре тоже предлагал скругление основного объёма и членение всей плоскости здания ребрами-лопатками. Это тоже небольшой шаг в сторону окончательного проекта, хотя композиция в целом ассиметричная и “разбросана” по территории.
Что касается победителей конкурса, то у Жолтовского тоже используется цилиндрический объем, правда, в духе Колизея.
А вот у американца Гамильтона мы видим ту же дробность, что у Жукова с Чечулиным и Огюста Перре.
Такой стиль А.Д. Бархин называет ребристым, а его источники предлагает искать в американских небоскребах и монументальных европейских постройках.
Неоархаические канеллированные лопатки и остроконечные неоготические импосты (ребра) — все это стало в 1920–30-е альтернативой классическому ордеру, и этот поиск начался в Европе еще в 1910-е годы. Так были решены здания в Нью-Йорке и Москве…
Таким стилем активно пользовался и третий победитель конкурса, Борисом Иофан. К тому моменту он заканчивал строительство жилого дома ВЦИК (Дома на набережной).
О проектах Иофана 1930-х исследователи пишут так:
В большинстве построек архитектора мы не встретим колонн, карнизов и фронтонов. Однако зритель подсознательно воспринимает столбы-пилоны, плоские лопатки, горизонтальные и вертикальные тяги как колоннады и портики (уже знакомые для глаза, но выступающие в новом обличии). И это не случайно. “Ордерность” архитектуры Б.М. Иофана — в самой тектонике архитектурных масс, их пропорциональном соотношении.
Интересно, что на этом этапе конкурса Иофан сначала подает футуристический модернистский проект, а потом перерабатывает его в ребристом стиле. Композиция остается, а вот архитектурное решение становится более традиционным.
Дальнейшие проекты создавались путем развития двух основных идей: ребристого оформления стены и ярусной цилиндрической формы.
В 1932 году прошел 1-й закрытый конкурс. Наряду с призерами первого этапа к участию пригласили маститых архитекторов, не принимавших участия на первой стадии — В. Щуко и В. Гельфрейха, И. Голосова, братьев Весниных.
Лауреат высшей премии открытого конкурса Жолтовский предложил скучное здание по мотивам итальянского палаццо, в котором угадываются будущие жилые дома на Смоленской площади и Ленинском проспекте.
Из других проектов неоклассиков (модернизм всерьез уже не рассматривался) интересным был признан вариант В.А. Щуко и В.Г. Гельфрейха.
Он оказался близок по композиции проекту Б.М. Иофана, который только подходил к основной идеи будущего Дворца — ярусное построение цилиндров. Однако то, что получилось у него на этой стадии, не слишком впечатляло. Пропорции ярусов не были найдены, обработка выглядела грубоватой и скучной.
Авторов самых перспективных решений пригласили участвовать во втором закрытом конкурсе. Это были Б.М. Иофан, В.Г. Гельфрейх и В.А. Щуко, братья Веснины, А.В. Щусев и И.В. Жолтовский, бригада молодых архитекторов в составе К.С. Алабяна, В.Н. Симбирцева, А.Г. Мордвинова, Я.Н. Додицы, А.Н. Душкина, А.В. Власова. Конкурс проходил с августа 1932 по февраль 1933 года.
Большинство участников улучшили архитектурную проработку своих проектов, но сдали позиции в общей выразительности здания. На этом фоне лучшим оказался проект Б.М. Иофана.
Его ступенчатая башня, составленная из цилиндрических ярусов, встала на массивное основание с торжественным главным входом, обращенным в сторону Кремля. Композицию завершала статуя освобожденного пролетария высотой 18 метров, которую Иофан предлагал еще в первом проекте.
Работа Иофана во втором закрытом конкурсе, бесспорно, оказалась лучшей, а потому решение Совета строительства принять этот проект за основу для дальнейшей разработки никаких вопросов не вызывало.
10 мая 1933 года закончился этап конкурсного проектирования и начался этап доработки проекта, принятого в основу. Создается авторская группа в составе Б. Иофана и двух ленинградских архитекторов — В. Щуко и В. Гельфрейха. Они и станут авторами окончательного проекта.
Мы только что увидели, что знаменитая цилиндрическая форма и “ребристое” оформление стены вертикальными лопатками, появились на раннем этапе проектирования Дворца Советов.
Ребристость — важный элемент творчества главного архитектора здания, Бориса Иофана, широко распространенный в западном ар деко.
Прямоугольный ордер, оформлявший основание, перекликается с другим важнейшим зданием сталинской Москвы, Библиотекой Ленина. Неслучайно ее авторы — Щуко и Гельфрейх — стали помощниками Иофана. Ордер библиотеки наверняка влиял на архитектуру Дворца Советов, а его оформление могло привести к тому,что второй корпус Ленинки тоже был обнесен колоннадой, которая изначально не планировалась.
В 1934 году на будущем проспекте Дворца Советов, Аллее Ильича, строится еще одно здание — Дом Совета труда и обороны (нынешнее здание Госдумы), еще одно здание в стиле Дворца Советов.
В конце 1940-х стиль Дворца Советов повлияет на архитектуру сталинских высоток. При всех отличиях каждой из них, общие черты — это ребристость (отсутствие гладкой стены) и ярусное построение.
Интересно, что источником ребристого стиля считаются не только реальные прототипы в Москве и на Западе, но и архитектурные фантазии. Тот же Андрей Бархин в своих статьях ссылается на фильм Фрица Ланга “Метрополис” и на альбом скетчей архитектора Хью Ферриса “Метрополис будущего”.
Зная контекст развития ар деко в СССР и мире, легко увидеть связь между Дворцом Советов, фантастическими рисунками Ферриса и другими проектами 1930-х.
Здесь легко распознать сходство уже с архитектурой Москвы 21 века. Последняя высотка в центре города тоже построена в ребристом стиле. Но это уже другая история.
За другими публикациями о Москве можно следить в нашем Telegram-канале moscowww https://telegram.me/moscowww
