Застройка Крымской набережной
Борьба классики и модернизма
Крымская набережная со времен Генерального плана 1935 года— важнейший градостроительный участок и место столкновения двух суперстилей —авангарда/модернизма и неоклассики. Соревнование между ними началось во второй половине 20 века и плавно перетекло в 21-й.
В 1930-х, с принятием Сталинского генплана и одобрением проекта Дворца Советов, авангард окончательно сдаёт свои позиции в советском искусстве и архитектуре. Единственным рабочим методом советских архитекторов объявляется “освоение и критическая переработка архитектурного наследия”.
Крымская набережная в это время оказывается в самом центре социалистической стройки, под боком у Дворца Советов. К тому же, на нее выходит замкнутое Бульварное кольцо. Архитектор А.В. Щусев наглядно изобразил актуальную градостроительную ситуацию в 1939 году.
На его плане мы видим Дворец Советов, магистраль Бульварного кольца, пересекающую остров и парадную застройку Крымской набережной, на которой началось проектирование Президиума Академии наук (массивный комплекс справа). Всё, разумеется, в классическом духе.
Эту стройку перенесли ближе к центру из Нескучного сада, поближе к правительству. В годы больших строек — слева ДС, справа АН СССР — важно не потеряться Стрелке. Это сейчас там Петр I, а раньше никакого ориентира не было. Одним из проектов становится памятник челюскинцам. Делают несколько проектов, но широко опубликован пока только этот, авторства Веры Мухиной.
Романтично, символично, хотя и с некоторым трагизмом, несвойственным соцреализму: ледокол «Челюскин» медленно погружается в Москву-реку. Рядом с таким героическим пафосом да в таком центральном месте, казалось, сочтены дни кондитерской фабрики «Красный Октябрь» и прочих промышленных сооружений. На их место под сень Дворца Советов тоже просилось что-нибудь героическое.
Одним из возможных вариантов был Музей мировой революции молодого архитектора Б. Бархина.
Представитель знаменитой династии Бархиных (они и по сей день проектируют в Москве) защищал его как дипломный проект. Задача была интересная, потому что одним фасадом здание должно было смотреть на Дворец Советов, другим — на Москву-реку и Крымский мост.
В итоге получился протяженный объем c плоскими выступами по главной оси, завершенный скульптурной группой (скорее всего, тем самым памятником челюскинцам).
Тогда так часто проектировали: Иофан — комплекс «Известий» у Киевского вокзала; И. Голосов — жилой дом на Яузском бульваре. Но на Крымской набережной проектам Бархина и Щусева помешала война.
Во второй половине 1940-х власти вернулись к строительству Дворца Советов, а вместе с ним — и к прилегающим набережным. Щусев несколько раз перерабатывал здание Академии, всё больше двигаясь в сторону итальянских палаццо.
Правда, после строительства высоток он свой проект переработал, ведь здание теперь должно было располагаться между МГУ и непостроенной высоткой в Зарядье. Так появилась характерная пирамидальность композиции и ребристость фасада: высотка районного масштаба.
Во второй половине 1950-х проект Академии окончательно похоронили. Началась борьба с архитектурными излишествами, а в дни работы I Всесоюзного Съезда художников в сентябре 1956 года Правительство решило передать участок под строительство нового здания Третьяковской галереи с Выставочным зданием Союза художников СССР. Так появился ЦДХ. А на Крымской набережной с тех пор господствует модернизм.
Как и многие грандиозные комплексы хрущевско-брежневского времени, ЦДХ согласовывался и строился долго, почти 20 лет и к моменту завершения в 1979 году он морально устарел, поэтому даже в советское время архитекторы составляли проекты реконструкции его фасадов, хотя ни один из них реализован не был.
В постсоветское время проблему ЦДХ, предлагали решать более радикально: сносом и перестройкой всей набережной. У классики был шанс отвоевать своё.
Михаил Филиппов, плотно занимавшийся некогда Москвой-рекой (см. на его сайте «Третий Рим», «Стрелка»), проектировал настолько в духе Петербурга, что даже Петр I, возникший на месте челюскинцев, смотрелся на его эскизах органично.
Вместо ЦДХ возникал сплошной фронт классической застройки, который лестницами спускался прямо к воде. Получалось нечто венецианское: неслучайно свои эскизы Филиппов так обильно украшал разными лодками.
Радикальная классическая интервенция. Жаль, ансамбль Филиппова не так хорошо известен, как одиозные проекты двух знаменитых иностранцев — Эрика ван Эгераата и Нормана Фостера.
Оба архитектора мыслили художественно, даже скульптурно, но свои работы связывали с модернизмом. Ван Эгераат посвятил жилой комплекс рядом с ЦДХ мастерам русского авангарда. Пять зданий — пять художников: «Кандинский», «Родченко», «Попова» и «Экстер».
Такое, кажется, могло понравиться Лужкову, и мэр действительно приветствовал проект, так прямо и сказал:
“Я бы хотел активно поддержать этот проект. Но в другом месте”
Строительство потом действительно переносили, но «Русский авангард» снова оказался чересчур смелым: ничего не построили. Зато на Крымскую набережную пришёл Норман Фостер, который проектировал свой «Апельсин» уже вместо ЦДХ.
Здание-натюрморт хотели строить не только для Третьяковской галереи, но и для элитного жилья. Общественность смущал тот факт, что заказчицей проекта выступила Елена Батурина, жена Лужкова. От семейного подряда московского мэра тогда не ждали ничего хорошего.
В итоге затею с «Апельсином» подкосили кризис и ослабевшая хватка градоначальника. Фостер вообще ни один из своих проектов в Москве так и не реализовал. Набережную в результате облагораживали любимцы публики, бюро “Wowhouse”, ЦДХ выстоял. А проект его приспособления целиком под Третьяковку делает самый известный из ныне живущих модернистов — Рем Колхас. Так что на Крымской набережной в 21 веке пока явная победа за модернизмом.
Оперативно следить за публикациями о Москве можно в специальном Telegram-канале Moscowww https://telegram.me/moscowww
Больше архитектуры и фотографий — в инстаграме автора: https://www.instagram.com/belokamenno/
