Рулетка судьбы
Размышляя над своей жизнью и судьбой тех, кто принимал участие или, точнее, не принимал никакого участия в моей судьбе, я пришла к неутешительному выводу. И этот неутешительный вывод касается моих родных. Скорее, даже целого поколения, объединяющим фактором которого является непроходимый эгоизм, себялюбие и исключительная неспособность по-настоящему любить и вставать на место другого человека.
Не буду говорить обо всех скопом, скажу о своих родителях. Ситуацию с ними можно рассматривать с нескольких точек зрения. Я предпочитаю рассмотреть ее эклектично, смешивая романтику с суровой реальностью.
И так, молодая девушка, которой только-только исполнилось 19 лет, встречает на своем пути и влюбляется в более зрелого мужчину. Мужчине где-то 25–30 лет. Встреча происходит в Париже, весной, — просто сама романтичность. Был ли влюблен мужчина в девушку, остается под вопросом. Скорее, был увлечен ее молодостью, красотой и французским флером, смешанным с русским аристократизмом. Чем не идеальное начало для романа? Однако жизнь не роман, и мужчина оказался представителем секретных структур СССР.
Роман, быстро закрутившейся, привел к не совсем ожидаемым последствиям, а именно к беременности девушки. Женитьбы была совершенно невозможна. Ведь между молодой парой лежала идеологическая, политическая и культурная пропасть. Шансы построить мост через эту пропасть во время Холодной войны были практически равны нулю. Как именно развивались события с момента их романа и до момента моего рождения, трудно сказать. Об этом знают только мои родители. Но случилось так, что у моей мамы, приехавшей по туристической визе в Ленинград на встречу с моим отцом, неожиданно начинаются роды. Она попадает в Институт Отта на Василевском острове в центре Ленинграда — довольно элитное по тем временам место. В результате на свет появляются близнецы — я и мой брат. Но в ходе родов возникают осложнения, и меня помещают в реанимационное отделении Института. Тем временем, туристическая виза у моей мамы заканчивается, что грозит неминуемым отъездом из Союза. А это означает, что забрать меня она не сможет, и нужно принимать решение — либо каким-то образом продлить визу и остаться до момента, когда меня можно будет вывезти из Союза, либо уезжать, оставив меня в реанимации. Не знаю, как принималось решение, но факт на лицо. Мама покинула СССР с моим братом-близнецом, оставив меня на произвол судьбы. Можно ли винить человека, которому было всего 19 лет, за такой поступок? Решайте сами.
В Союзе я осталась не совсем одна, а со своим отцом. Однако мой отец решает не светить свою связь с русской аристократкой из эмигрантских кругов Парижа и предпринимает невероятно умный, но расчетливый и холодный ход, достойный советского Джеймс Бонда. Он находит женщину, примерно в то же время родившую ребенка, — мальчика, — в Петроградском районе, смежным с Василеостровским, где находится Институт Отта. У этой женщины есть своей секрет, в чем-то похожий на секрет моей мамы. Используя средства шантажа и давления, присущие структурам секретных служб, мой отец обязует ее взять меня к себе и зарегистрировать на свое имя. Таким образом, я получаю замену своему брату близнецу и видимость семьи, а мой отец скрывает следы своей связи с гражданкой другого государства. Одновременно с принятым и воплощенным решением исчезает и возможность вывезти меня из Союза. Железный занавес наглухо отделяет меня от мамы и брата.
Проходит 20 лет, разваливается СССР, но мой отец не спешит рассказать историю своей любви и моей сфабрикованной его действиями судьбы. Однако и моя мать не предпринимает попыток меня найти. А ведь в 1990-ых многое становится возможным — открываются границы, визы выдаются быстрее и легче, и приехать в бывший Союз уже не то, что в годы Холодной войны. Думая о том времени, я задаюсь вопросом, а что останавливало маму от поисков меня в 1990-ых и, честно говоря, не нахожу четкого ответа. Скорее всего, это просто слабость характера и некоторая не вера в собственные силы, да и, наверное, сильное чувство вины передо мой. Ведь никому не хочется встретится лицом к лицу с результатом своего неправильно сделанного выбора.
А что же мой отец? Он-то прекрасно знал, куда и зачем меня отдал. Да знал, но продолжал служить системе, вновь и вновь сознательно выбирая ее, а не меня. Поразительно то, что до сих пор система, на которую он служил, оберегает его от меня, а я оказалась вообще вне всякой системы.
Выбор и приоритеты моих родителей конечно же повлияли и на меня. Но вот интересный поворот судьбы. Я выросла и, собрав себя буквально по кускам, стала личностью, которая борется с системой, которую так любил мой отец, и со слабостью и сытым комфортом, которые не дали моей матери стать смелой и независимой в своих поступках. Каждый из них поступил эгоистично, но по разным причинам. Каждый из них хотел обыграть судьбу и выйти победителем, а на самом деле, их обыграла сама жизнь.
Прослушать подкаст по теме — Любовь и предательство на фоне Холодной войны
