[КПД] #11: «Так перегорают жизнь, любовь, люди. Все кончается, но все равно хочется улыбаться»
Пол МакКартни, Феликс Гонзалес-Торрес, Шанталь Акерман, доктрина шока, вампирский блэскплотейшн и тд
Хэлоу, мы вам собрали очередную бандероль — пухлую и разнообразную. Сегодня в ней есть не только привычные медиумы, но также и совриск с архитектурой. Долой ограничения в списке искусств, никакой свободы врагам свободы.
Получать письма счастья, если вы пока боитесь и еще не подписались, можно кликнув по ссылке (или это красивой картинке с рукой).
Двигатели [внутреннего культурного потребления] этого выпуска: Максим Бугулов, Ева Иванилова, Евгения Морейнис, Денис Салтыков, Кирилл Горячок, Сергей Сергиенко, Алексей Филиппов
Музыка 🎷
При выходе из поезда: Paul McCartney — Egypt Station (2018)
Творческий путь сэра Пола после распада Beatles полон весьма противоречивых и неровных моментов. Однако можно с уверенностью сказать, что с альбомом New, вышедшим в 2013 году, МакКартни вступил в возможно самый прекрасный и волшебный этап сольной карьеры. На старости лет музыкант не подводит итоги, не зарывается в воспоминания, а продолжает держать нос по ветру и оставаться «живым» и актуальным. Egypt Station звучит столь же свежо, как и предыдущая работа. С одной стороны — это эклектичный сборник всевозможных приемов и фирменных фишек МакКартни, известных еще по Abbey Road или Band on the Run. Но с каждой новой «станцией» этого музыкального маршрута сильнее ощущается, сколь вдохновенно он придуман рулевым. Фантазия, ирония и святой оптимизм МакКартни заставляют звучать по-новому даже совсем прямолинейные поп-треки. К примеру, Fuh You — это вообще настоящий радио-хит сезона, но автор дарит ему столь нарочито вульгарный текст, что воспринимается трек одновременно и как отличная танцевальная музыка, и как натуральная пародия на нее. В Despite Repeated Warnings — мрачноватая аллегория внезапно взрывается веселостью и мелодичностью. И такие незначительные на первый взгляд контрасты в Egypt Station повсюду. Мотив путешествия, который проходит через весь альбом, не лишен некой стоической красоты — все кончается, но все равно хочется улыбаться. Новая работа МакКартни — живое эмоциональное торжество, ода к радости и творчеству и одна из вершин его личного странствия по железной дороге музыки.
(К.Г.)
Деревья говорят через струны: If These Trees Could Talk — Red Forest (2012)
Деревья еще сохранили права на зеленые листья, а небо пока может себе позволить чередовать пасмурные облака с режущими глаза лучами солнца. Но запах осени мгновенно забивает ноздри, стоит лишь раскрыть дверь. И для этой поры есть идеальный саундтрек.
Red Forest — второй альбом инструментального пост-рок-коллектива из Огайо If These Trees Could Talk. Возможно, лучший to date. Аккуратно развернувшиеся между дилеем и ревёрбом построковые куплеты обволакивают слух не только меланхоличной мягкостью, но и сочной полифонией: воистину, с такими партиями вокал не нужен. Когда трек создает желаемый эмоциональный сгусток, на смену этим прогрессиям приходят почти что сладжевые риффы, придающие меланхолии пороговые оттенки. Накал ощущений такой, что им можно делать сэппуку.
В сочетании с запахом осени второй полноформатник ITTCT намертво въедается в пейзаж и создает идеальный саундтрек для любого рода урбанистических вылазок и загородных походов. Если вы не равнодушны к мелодике, Red Forest выжмет из ваших эмоций все соки, а если вам близок и эко-месседж, то диск запросто превратит вас в беспозвоночное буквально за один-два трека (скажем, Barren Lands Of The Modern Dinosaur плюс титульная 8-минутная композиция). Вдыхайте!
Заценить на тытрубке
Катнуть с яндекс.музыки
(М.Б.)
Заценить на тытрубкеКатнуть с яндекс.музыки
Тихая бурлящая ярость: Soen — Lykaia (2017)
Мэйнард Кинан все еще тянет с выпуском нового альбома Tool, которого фанаты ждут вот уже 10 лет. Человек открыл собственную винодельню, активно пишется в сайд-проектах и вообще делает все, чтобы не выпускать то, чего ждут вообще все.
С таким положением дел мириться готовы не все, и в 2010 образовалась супергруппа Soen (супергруппа — термин, обозначающий группу, собранную из участников других групп). Первый альбом вышел в 2012-м, и группа громко гордилась непохожестью вообще ни на что — пока их не стали сравнивать с Tool. Мартин Лопез, барабанщик, тут же начал смешно оправдываться: мол, да, Tool были источником вдохновения, и вообще они целый жанр придумали, а мы просто в этом жанре играем и играем хорошо.
Играют и правда хорошо, и на фоне отсутствия релизов Tool являются очень неплохой альтернативой: схожие ритмические рисунки, достойный вокал, не самые глупые тексты (пусть и лишенные глубины Tool). Наибольший интерес сейчас представляет их последний альбом, Lykaia: в нем окончательно оформился стиль группы, техническая сторона тоже подтянулась (хотя и до этого группу нельзя было упрекнуть в безалаберном отношении к музыке). Динамика треков разная, от почти полного спокойствия до тихой бурлящей ярости.
Совсем недавно, уже в сентябре, вышла Revisited-версия альбома: к оригинальным трекам добавились их альтернативные и live-версии — в идеале, знакомиться лучше сразу с ней.
(С.С.)
Современное искусство 🐡
Перегорит и эта, за новой спускаться в ад: «Без названия» («Последний свет»)
художник Феликс Гонзалес-Торрес, 1993 год (лампочки, удлинитель, коммутатор, пластиковая розетка)
Художник Феликс Гонзалес-Торрес рано умер — ему было 39 лет, — но успел прославиться лаконичными инсталляциями, фотографии которых легко найти в интернете. Среди них около двадцати работ с использованием гирлянд. «Последний свет» — одна из самых известных; сделана через два года после смерти его любовника и партнера Росса Лейкока. Эта инсталляция не только про лампочки, провода и розетку, но и про слабый свет и легкое тепло от ровно двадцати четырех лампочек, которые рано или поздно перегорят. С одной стороны, так перегорают жизнь, любовь, люди — и так постепенно выгорал Росс Лейкок после того, как ему поставили диагноз СПИД. С другой стороны, налицо одна из важных дилемм современного искусства — обязанность заменять выходящие из строя детали возложена на держателей инсталляции — коллекционеров, музейщиков и прочих ответственных. Если заменить в инсталляции перегоревшие лампочки, поврежденный провод и сломавшийся удлинитель, будет ли это все еще работой художника? Но тут ответ, скорее, очевиден: конечно, да, ведь в этой работе самое важное, скорее, не то, что зритель непосредственно видит, а то, что чувствует, как в самых интимных и близких отношениях, которые однажды закончатся.
(Е.М.)
Литература 📜
«Судная ночь в твоей стране»: Наоми Кляйн — «Доктрина шока: расцвет капитализма катастроф» (2007)
Наоми Кляйн — канадская журналистка, социолог и левая активистка. «Доктрину шока», исследование того, как развитие свободного рынка зависит от травмированности общества, она начала, находясь в оккупированном Ираке. К 2007 году Кляйн написала масштабную социологическую работу, в которой обвиняла Чикагскую школу неолиберализма — их идеи свободы поработили большую часть мирового населения. В 2009 году этот бестселлер был экранизирован и тогда же переведен на русский язык.
В первой части Кляйн рифмует два ярких явления 1950-х: эксперименты психиатра Эвена Кэмерона и разработка «шоковой терапии» Милтона Фридмана. И психиатр и экономист стремились средствами шока стереть старые паттерны поведения, чтобы человек или общество смогли вернуться к изначальному здоровому состоянию. Оба получали деньги от ЦРУ, но к спонсированию Фридмана вовремя подключились бизнес-элиты, и неолиберализм стал новой мировой идеологией здоровья и процветания.
Сочным журналистским слогом Кляйн описывает, как неолибералы ждут или провоцируют кризис, чтобы побыстрее раздать образование, тяжелую промышленность, медицину и недвижимость в частные руки. По логике «терапевтов», возникшая в результате свободная конкуренция молниеносно «лечит» экономику, и каждый получает возможность сам определять выгоды, распоряжаться ресурсами и получать прибыль. На огромном количестве примеров Кляйн показывает, как убедительно «шоковая терапия» прикидывается демократией, но остается вероломной атакой общества, недавно пережившего катастрофу. В одной из двух глав про российские 90-е, она пишет: пока «люди из среднего класса были вынуждены распродавать свои личные вещи с картонных ящиков на улицах», пламенные неолибералы верили, что это первые признаки нарождающейся предприимчивости. Как и в других случаях (Южная Америка, Китай, США после 11 сентября), Кляйн скрупулезно связывает факты насильственной неолиберализации и воссоздает контексты смешивания частных интересов, локальных особенностей и американских денег. Отсюда неутешительное замечание: за полвека освобождения «эта идеология, как хамелеон, постоянно меняла названия и лица». Вот и сегодня российские власти отчаянно воюют с Америкой, воплощая одну идею чикагских неолибералов за другой, а оппозиция воюет с властью, пользуясь в основном концептами тех же самых чикагских неолибералов. Кажется, не надо ждать понедельника, чтобы начать узнавать, что все это такое.
(Е.И.)
Кино 🎬
Укуси меня медленно: «Ганджа и Хесс» (1973)
реж. Билл Ганн
В 1973 году в кинотеатрах США вовсю гремели блэксплотейшны: американские продюсеры осваивали новую нишу и финансировали низкобюджетные фильмы с темнокожими персонажами. Снимать «кино о черном вампире» продюсеры независимой студии Kelly-Jordan Enterprises поручили Биллу Ганну — драматургу-афроамериканцу, известному в театральных кругах. В итоге получился фильм «Ганджа и Хесс», авангардный и медленный вампирский хоррор, в котором христианская церковь страшна уж точно не меньше, чем африканское колдовство.
Уже одного краткого пересказа сюжета хватит, чтоб понять, насколько экстравагантен «Ганджа и Хесс». Богатый антрополог Хесс в исполнении Дуэйна Джонса, прославившегося главной ролью в «Ночи живых мертвецов», заражается вампиризмом от ассистента (его играет сам Ганн). Вскоре разыскивать пущенного в расход ассистента приезжает его боевая жена Ганджа (актриса и модель Марлен Кларк), пережившая суровое детство и с тех пор никогда не дающая себя в обиду. Между убийцей ее мужа и Ганджей начинается роман, после которого на Эдварда и Беллу смотреть уже не захочется. Это мрачное экспериментальное кино щедро приправлено безумным монтажом и хитрыми ракурсами, а еще там поет хор, вокал которого регулярно искажается. Эту классику помнят незаслуженно мало человек, но уж после триумфа фильма «Прочь» точно самое время ликвидировать пробел и посмотреть «Ганджу и Хесса».
(Д.С.)
Моя жизнь без меня: «Жанна Дильман, набережная коммерции 23, Брюссель 1080» (1975)
реж. Шанталь Акерман
Мать-одиночка Жанна Дильман (Дельфин Сейриг) живет в парадигме отчаянной домохозяйке: утром застилает постель, подготавливает не по годам сообразительного сына в школу, днем зарабатывает на жизнь проституцией, пока варится картошка, вечером готовит, ведет с чадом беседы о литературе и мужчинах, ночью спит. На следующий день сначала. На третьи (из показанных в фильме) сутки она убивает клиента, предварительно испытав оргазм.
Монотонная трехчасовая сага о варящейся картошке, заправленной постели, разговорах с ребенком и сексе без любви складывается в недвусмысленный феминистический манифест, понятный, в общем, без слов (Дильман, как образцовый ковбой, скупа на реплики, да и разговаривать особенно не с кем), но не только. Если жизнь превращается в набор функциональных сцен, то немудрено и самой обратиться в подобием машины, в которой произойдет сбой, как только закрадется баг эмоции. При желании в ленте Акерман можно увидеть трагедию постиндустриального человека и анамнез большинства неврозов, но детализация быта не позволяет совсем уж вильнуть в сторону столь общего высказывания.
Любопытно, что семью годами ранее в «Диллинджер мертв» у Марко Феррери случается схожий финал в истории про мужчину посреди урагана кризиса среднего возраста и мечты о героическом облике. В сущности, с «Жанной Дильман» они составляют образцовую дилогию на тему гендерных установок, провоцирующих людей на подобие безумия.
(А.Ф.)
Любовь на ощупь: «Я и ты и все, кого мы знаем» (2005)
реж. Миранда Джулай
Если фильм «Проект Флорида» не оставил вас равнодушными, то «Я и ты и все, кого мы знаем» — ваш выбор. Это независимое американское драмеди, написанное и снятое писательницей и художницей перформансисткой Мирандой Джулай с ней же в главной роли. Пару по касту ей составил Джон Хоукс — тот самый нервный бармен из «От заката до рассвета», которого лихо замочили братья Гекко в самом начале фильма. В «Я и ты и все, кого мы знаем» люди разных возрастов наивно и подчас совсем уж на ощупь ищут любовь. Нежный саундтрек от Майкла Эндрюса, работавшего композитором на «Донни Дарко», сопровождается сюжетом с неуклюжим сексом и несостоявшейся педофилией. Этот на редкость добрый фильм пронизан лучами солнца, а главным достижением Джулай можно считать настолько легкую и беззаботную передачу течения времени, насколько она вообще возможна.
(Д.С.)
Видеоигры 👾
Снежинка подсознания: Silent Hill: Shattered Memories (2009)
В серии Silent Hill есть светлые и темные моменты: на каждый Silent Hill 2 находится Book of Memories. Однако есть в серии ровно одна игра, стоящая особняком, максимально далеко от всех остальных — Silent Hill: Shattered Memories.
Shattered Memories — это вольное переосмысление первой части сериала. Играть вновь приходится за Гарри Мэйсона, у которого после аварии исчезает маленькая дочь Шэрил. Как и раньше, писателю предстоит искать ее в странном городе, полном тайн и секретов. Вот только с первых же кадров игра дает понять: это совсем не тот Silent Hill, что раньше.
На смену крови и ржавчине приходит лед и снег, монстры теперь неубиваемы, а единственный способ с ними справиться — в панике удирать по запутанным лабиринтам. Поначалу это нехило сбивает с толку, но стоит привыкнуть — и игра обретает собственный шарм. К тому же, это одна из самых интересных и личных историй в серии, развитие которой довольно сильно зависит от игрока.
Silent Hill всегда был психологическим хоррором, но в Shattered Memories это выходит на новый уровень. Немаловажным моментом в игре являются тесты, которые проводит доктор Кауфман: результаты анкетирования и простеньких психологических тестов сильно влияют на геймплей, а если все их делать честно, то в финале игра еще и выдает довольно точный психологический профиль. Игра, в общем-то, не шутит на титульном экране, сообщая, что играет в игрока ровно в той же степени, что и игрок — в нее.
(С.С.)
Архитектура 🏰
Бунт и презрение на Капри: Вилла Малапарте, архитектор Адальберто Либера, около 1937 года
Это здание с плаката Каннского кинофестиваля 2016 года — место действия фильма «Презрение» режиссера Жана-Люка Годара и реально существующая вилла на острове Капри в Италии, культовая постройка архитектора Адальберто Либера в духе итальянского модернизма. Дом строился для писателя, коммуниста и бунтаря Курцио Малапарте и должен был, по его словам, стать местом, чтобы писать и думать в уединении. Малапарте был крут — во время правления Муссолини опубликовал антитоталитарный памфлет, за что был изгнан из партии, ругался с архитектором и таким же бунтарем Либера, издавал журнал, где печатались Пабло Пикассо и Джеймс Джойс, на этой же вилле принимал у себя в гостях Альбера Камю и Альберто Моравио, который, собственно, написал литературную основу для «Презрения» Годара. В 1957 году писатель умер, завещав виллу Китайской народной республике, которая, естественно, не особо знала, что с ней делать. На десяток лет вилла была заброшена — тогда-то до нее и добрался Годар, сняв в ее интерьерах драму с участием Бриджит Бардо, знаменитого немецкого режиссера Фрица Ланга и себя — в роли ассистента классика. А сейчас там музей в ведении итальянского культурного фонда — Китайская народная республика к нему отношения больше не имеет.
(Е.М.)
