[КПД] #7: «Ей безусловно нравилось, что милиционер-практикант отошел от самоварно-торговой темы на суеверно-бытовую»
Эдуард Успенский, Арета Франклин, золотой эпохе квестов, аниме, литературному беспределу и не только
[Культура Потребления Домашнего] Бандероль #7.
Привет, это седьмой груз [КПД], посвященный творчеству Эдуарда Успенского, Арете Франклин, золотой эпохе квестов, аниме, литературному беспределу и не только. Хотя этот выпуск рекордно лаконичен.
Получать письма счастья, если вы пока боитесь и еще не подписались, можно кликнув по ссылке (или это красивой картинке с рукой).
Двигатели [внутреннего культурного потребления] этого выпуска: Кирилл Горячок, Ева Иванилова, Денис Салтыков, Сергей Сергиенко, Алексей Филиппов
Литература 📜
Почтальон Печкин и Тиндер: Эдуард Успенский — Дядя Федор идет в школу, или Нэнси из Интернета в Простоквашино (1999)
Успенский был плодовитым писателем, так что неудивительно, что многие только сейчас открывают для себя его ранее неизвестные стороны. Леваки с радостью читают политическую сатиру «Новые порядки в Простоквашино» (сам Успенский скорее придерживался правоцентристских либеральных взглядов), а любители хоррора изучают этнографию пионерских страшилок, собранных писателем. Мы же обратим внимание на неполиткорректную книгу о Простоквашино, в которой почтальон Печкин открывает для себя интернет и попадает в ситуацию, которая сегодня могла бы быть неудачным Тиндер-свиданием.
Печкин идет в школу вместе с дядей Федором, где есть семинар по тому, как пользоваться интернетом. Почтальон просит помочь ему начать общаться «с какой-нибудь симпатичной тетенькой», и так начинается история о Нэнси — мулатке то ли из Панамы, то ли из США, пишущей романтические бредни под ником Утренняя Звезда. Вскоре она прилетает в Простоквашино — и Успенский не стесняется в издевательском описании экзотичной иждивенки. Мало того, что она совсем не молода, как казалось по фото, так еще и в целом выглядит устрашающе: «И, наконец, выплыло какое-то неведомое существо со спортивной сумкой через плечо. Существо было коричневого цвета и такой нарядности и яркости, что ни в сказке сказать, ни по телевизору показать: тонов не хватит». Дальше Нэнси селится у Печкина, прибедняется и эксплуатирует всех вокруг. За сексизм истории о Простоквашино ругали уже не раз, но в «Дядя Федор идет в школу» Успенский пустился совсем вразнос.
(Д.С.)
Советская история ужасов: Эдуард Успенский — «Красная рука, черная простыня, зелёные пальцы» (1990)
Скончавшегося на днях Эдуарда Успенского то в шутку, а то и всерьез сравнивали с Дэвидом Линчем, чаще всего, разыскивая параллели с «Твин Пиксом» в удобно-деревенском для этого сюжете про Дядю Федора и прочую живность. Хотя скромная советская линчеватость в творчестве Успенского существовала не на уровне стилистики, но в области метода. Иными словами, писатель фиксировал картину национального подсознания в ёмких и абсурдистских образах, которые ускользали как минимум от цензуры (как максимум — от каких-то прямолинейных трактовок).
Вышедшая под занавес проекта СССР повесть «Красная рука, черная простыня, зелёные пальцы», собранная из реальных пионерских страшилок, которые по просьбе писателя ему ссылали мешками пионеры со всей страны, — пример из ярчайших, если не сказать очевидных. Кочевавшие из уст в уста истории про гроб на колесиках и прочую умеренно-иррациональную дрожь сложились в руках Эдуарда Успенского в иронично-детективный травелог по городам и весям необъятной родины, в которых с одной стороны хватало слегка замаскированных наивом шпилек в адрес существующих институтов вроде милиции или домов сбыта («Ей безусловно нравилось, что милиционер-практикант отошел от самоварно-торговой темы на суеверно-бытовую»), с другой — неизменно проскакивал лейтмотив сопротивления строгости законов хотя бы и родительских (большинство бед зачинались с требования старших родственников что-то не делать).
В «Красной руке», которая постоянно замирает в двух шагах от хтонического ужаса, прекрасно ощущается двусмысленная игра на тему того, что в СССР хоррора не было. Даже страшилки, рожденные в пионерско-фольклорной среде, как бы ни прикидывались чем-то необъяснимым, зачастую оказываются попытками говорить о том, что нельзя называть: например, о семейном алкоголизме и прочих бытовых неприятностях.
(А.Ф.)
«Расскажью вам сказку, как мне насральи в глазку»: Слава Могутин — «Америка в моих штанах» (1999)
Слава Могутин — один из столпов постсоветского перформанса и литературного беспредела. Переводчик Берроуза и Купера, лауреат премии Андрея Белого, друг марксиста-порнографа Брюса Ла Брюса и нацбола Эдуарда Лимонова одновременно, первый российский журналист, на которого завели уголовное дело — за текст о Чечне в газете «Новый взгляд». Еще до «чеченской» статьи президентская судебная палата нашла в гомоэротических сочинениях про ненасытные дыры угрозу интересам российского детства и юношества. Это Могутин-то не знал о юношеских интересах?
«Америка в моих штанах» — сборник зарисовок о жизни в США, которые предоставили журналисту политическое убежище. В этой книжке он не маячит нечленораздельным синтаксисом и сильно пахнущими образами, а травит кулстори про Никиту Михалкова и трансвеститов из бара напротив «Нью-Йорк Таймс», делает занятные кросс-культурные наблюдения и ругается на рынок и мачизм. При этом Могутин почти не туманит свою левизну, как обычно гривуазничая скинхедством и играя в «это сложнее, чем вам показалось». Совсем подменять шоколадку фольгой он перестанет гораздо позже. Только в 2017 году в интервью журналу Into 42-летний художник скажет «I could never separate my political activism from my art». Возможно, он пришел бы к такой сознательности и без Нью-Йоркской арт-тусовки, если бы остался в России, где теперь едва ли можно реализовать американский грант на проведение выставки гомоэротической фотографии или прийти на НТВ поговорить про государство и дилды.
(Е.И.)
Видеоигры 👾
Первый графический квест Мориарти: Loom (1990)
О странной и нелегкой судьбе знаменитой LucasArts знает, наверное, любой мало-мальски знакомый с жанром квестов: студия прошла через становление, создание целого жанра, золотые годы и тихо скончалась на задворках истории. Но наследие ее живо: во многие проекты люди до сих пор переигрывают с удовольствием. Один из несправедливо обделенных вниманием — чарующий Loom 1990 года (и его переиздание 91-го). Разработку курировал Брайан Мориарти, автор последней части Zork (Beyond Zork). Для Брайана игра стала первой с применением графики — ранее он создавал исключительно текстовые квесты. Но даже для графических квестов с привычным интерфейсом игра стала уникальной — и все дело в управлении.
Традиционно в то время в графических квестах использовалась схема point’n’click — игрок выбирает действие и кликает мышью на интересующую вещь на экране, что и заставляет персонажа говорить, подбирать, рассматривать и много чего еще. Loom от такой схемы отходил в пользу заклинаний: ткачи в игре создаю звуковые узоры из нот, которые и позволяют воздействовать на окружающий мир. Это ломает привычные устои и прекрасно вписывается в чарующую атмосферу. Кстати, это первая игра студии, в которой нельзя попасть в тупик или погибнуть — далее почти все проекты будут строиться именно на такой модели. Отдельного упоминания стоит и саундтрек игры: на протяжении всего приключения игрока будет сопровождать «Лебединое озеро» Петра Ильича Чайковского — выбор странный лишь на первый взгляд.
P.S. отдельный совет: если захотите ознакомиться, лучше пробовать оригинальную EGA-версию. Графика у нее, конечно, похуже, но на удивление атмосфернее.
(С.С.)
Музыка 🎷
Can You Feel the Spirit? / Aretha Franklin — Live at Fillmore West (1971)
В начале выступления Арета Франклин просит публику расслабиться и перестать беспокоиться — она обещает, что этот концерт им очень понравится. И певица обещание сдерживает: Live at Fillmore West с легкостью можно назвать в числе лучших живых записей в жанре соул. К началу 70-х творческий диапазон Франклин достиг невероятных широт: казалось, уже нет ничего, что она не могла бы спеть. На концерте в Филлморе это отразилось вполне. Сет-лист состоит преимущественно из каверов, но совсем нетипичных для соул-артиста: здесь и битловская Eleanor Rigby, и сентиментальный госпел Саймона и Гарфанкела, и кантри-баллада Стивена Стиллса, и поп-хит давно забытой группы Bread. Франклин не просто перепевает их в своей манере, но фактически переписывает, по-своему интерпретирует как музыкально, так и сюжетно. Так в кавере Beatles она поет от лица одинокой Элеанор, своеобразно рифмуя песню с феминистическим посылом ее шедевра Respect.
На память приходит не менее великий концерт певицы Эллы Фицджеральд, где, позабыв текст брехтовского шлягера Mack the Knife, та начала сочинять на ходу. В итоге получилось отдельное произведение, отразившее во всей полноте духовную страсть исполнительницы. Франклин работает в том же ключе, с той лишь разницей, что делает это намеренно — стремиться достичь такого артистического экстаза, чтобы через нее как бы пел сам Бог. Это хорошо слышно во время исполнения Dr. Feelgood, где единение певицы с публикой достигает предела. Зал переживает крупномасштабный катарсис, и кажется, что это вовсе не концерт, где вот-вот играли Grateful Dead, а ни что иное, как религиозная мистерия. Move with the Spirits.
(К.Г.)
Сериалы 💻
А уроки кто делать будет, демон? / Devilman Crybaby (2018)
Когда Обыкновенный Японский Школьник (тм) Акира Фудо узнает о том, что демоны давно обитают среди нас, он без промедлений соглашается помогать другу Ре Асуке бороться с ними — даром, что мальчишка плакса и ничего толком не умеет. Это, впрочем, ненадолго: в тело Акиры вселяется один из сильнейших демонов, Амон, но мальчику удается сохранить человеческое сердце. Так он становится Девилмэном — получеловеком-полудемоном — и начинает спасать человечество от тех, кто прячется среди людей и питается ими. Девилмэна экранизировали уже не раз: первые попытки датируются еще 70-ми годами прошлого века, аккурат под выход одноименной манги Го Нагаи. Автор подарил миру жанр меха, но знакомые с его творчеством нередко считают именно Девилмэна величайшим его достижением (сам мангака, кстати, того же мнения). Дело в том, что манга просто брала привычные границы и ломала их с таким треском, что отзвуки слышны до сих пор: в подростковой истории было неприкрытое насилие, обнаженка, расчлененка и прочее веселье, чего до Нагаи никто себе толком и не позволял. Добавьте сюда зыбкую мораль, неоднозначность поведения всех и вся — и получите по-настоящему революционное произведение. В отличие от большинства экранизаций (первый сериал и вовсе шел с детским рейтингом чуть ли не в прайм-тайм), «Девилмэн» Масааки Юасы не стесняется в проявлениях жестокости и откровенных сцен: первая же серия закидывает в кровавый фарш из остатков оргии, и обороты сериал не сбавляет. Бонусом идет довольно необычный стиль рисунка, который придется по вкусу далеко не каждому, краткость (всего 10 серий) и сохранение оригинальной концовки, которая до сих пор похожа на шок-контент. На выходе — один из самых ярких сериалов этого года, на который действительно стоит обратить внимание.
(С.С.)
Кино 🎬
Проклятие мирового капитализма: «Летающий корабль-призрак» (1969)
реж. Хироси Икэда
На территории Японии растет популярность газировки Боа-Джюс, а возле берегов страны восходящего солнца творится мистическая неразбериха: тонут корабли; выжившие рапортуют о корабле-призраке на манер «Летучего Голландца». Капитан этого судна — то ли скелет, то ли человек в маске скелета — обещает свести счеты с главой концерна Куросио, который бодяжит Боа-Джюс; исполинский робот, именующий себя Големом, пытается разрушить Токио, 13-летний Хаято, оказавшийся в самом пекле и потерявший семью (правда, как выяснилось, приемную), пытается понять, что же вообще происходит.
«Корабль-призрак» — как его прозвали в советском прокате (это было одного из первых знакомств СССР с аниме) — яркий образчик волнительной эклектики японской анимации, в которой уживаются европейские мотивы (пресловутый «Голландец»), невероятные технологии, страсть к исполинам (Голем и явившийся вслед за ним гигантский краб родственники не только Годзиллы, но и гигантов из гимна кайдзю «Тихоокенского рубежа» гайдзина Дель Торо), а также понятная в послевоенном контексте критика одновременно США и японских предпринимателей (первым в массовой японской культуре за это принялся Кэйдзи Накадзава, посвятивший не одну мангу агрессии одних и пассивности других во время трагедии Хиросимы и Нагасаки). Полвека спустя в несколько ином жанровом обрамлении похожую историю расскажет Пон Джун Хо во «Вторжении динозавра» — впрочем, сюжетные мутации «Корабля-призрака» гораздо сложнее описать, чем вычленить референсы и послания.
(А.Ф.)
Тихое место и экстремизм по-русски: Дирижабль (2016)
реж. Мария Вихрова
«Дирижабль» — дипломная работа Марии Вихровой на Высших курсах сценаристов и режиссеров, и если бы такое кино добралось до глаз кинокритика из Торонто Джемса Квандта, то наверняка получило бы ярлык «новый экстремизм». Действие фильма происходит в тесном пространстве потрепанной квартиры. Ее обитатели — обездвиженный мужчина, отчаявшаяся женщина и ребенок. Создатели фильма настолько густо пропитывают кадр клаустрофобией, что, когда на первых минутах женщина начинает мастурбировать, кажется, что зритель упирается лбом в то же зеркало, которое запотевает от прерывистого дыхания. Оператор Михаил Вихров искусно впечатывает камеру в персонажей, но теснота — лишь один среди многих тревожных мотивов «Дирижабля». В квартире тихо даже тогда, когда на фоне звучит телевизор. Женщина движется бесшумно, а когда пытается заговорить, ее речь до жути неразборчива. Все это усугубляется темнотой, добивающей и без того мрачный быт.
Вихрова, Вихров и исполнительница главной роли театральная актриса Мария Шашлова выдают мастер-класс для российских хоррормейкеров: саспенса здесь не меньше, чем в нашумевшем «Тихом месте». В «Дирижабле», словно в «29 пальмах» или в «Необратимости», далеко не сразу понятно, откуда и в каком обличье ждать монстра. Это мрачная и депрессивная работа, в которой даже когда в финале зажигается свет, легче все равно не становится.
(Д.С.)
Ссылки недели ⌨
- История LucasArts от начала и до конца в двух частях (один и два)
- Текст Станислава Ф. Ростоцкого про «Представление» Николаса Роуга;
- Обзор книг по теории демократии, который сам написан как внятный гид по тому, какие бывают подходы к концепту, затертому политиками и журналистами до дыр;
- Денис Рузаев рассказывает о сериале «В свободном улете» и мощи современного черного телевидения.
