ПОЧЕМУ ЧЕШСКАЯ НОВАЯ ВОЛНА ТАК САМОБЫТНА?
Самая скоротечная и невозможная из «волн» во всем бурлящем киноокеане середины XX века тревожила умы старого поколения, вдохновляла молодых, распространилась на весь мир, несмотря на всего лишь пятилетнее существование, и была запрещена “навечно”. Разбираемся, как такое могло произойти и зачем чешским фильмам сюжет.
Феномен «нововолновости» в европейском кино не так уж экзотичен — мало найдется передовых киноиндустрий, в какой-то момент не переживших бунт молодых, слом стереотипов, робкий шепот из-за камеры и борзые насмешки над всем уже существующим и окружающим. Примеров масса — от эстетизированной и принятой за канон французской до совсем уж бесконтрольной и пугающей югославской. Чешская (а вернее сказать, чехословацкая) новая волна все же стоит особняком.
Начнем с того, что «молодые и борзые» в Чехословакии не порывались разрывать связи с прошлым и отвергать заветы старшего поколения — они учли их знания, посмотрели вокруг и выдали нечто совершенно новое. Кто же эти молодые кинематографисты, составившие костяк нового направления, имеющего даже конкретный год создания, 1963-й? Это Милош Форман и Вера Хитилова, Иржи Менцель, Ян Немец, Ян Шванкмайер и другие выпускники ведущей киношколы страны — FAMU. Это поколение молодых, еще заставших ужасы войны (мать Формана, например, забрали гестаповцы прямо из её дома, когда маленький Милош лежал под одеялом за стеной), но достаточно смелое, чтобы не поддаться деформации. Несмотря на то, что на Чехословакию распространялся социалистический режим (подчиняющий все сферы искусства государству), на время молодости режиссеров\кинематографистов пришелся этап ослабления тисков, так называемый «социализм с человеческим лицом». Юные кинематографисты вовсю этим пользовались — смотрели фильмы, обучались у маститых режиссеров и литераторов, вроде Отакара Вавры и Милана Кундеры, собирались вместе и создавали новое кино.. В этом и есть отличие чехословацкой волны от других — в профессиональной подготовке и уважении к старшему поколению кинематографистов.
Однако кино чехословацкие кинематографисты снимали о своей жизни. А жили они «за железным занавесом», каким бы либеральным он не казался. И они чувствовали свою несвободу. Поэтому персонажи фильмов тех времен — молодые люди, вынужденные бороться за свое место и бунтующие против старших . А отличительной чертой кажется удивительный баланс между сатирическим тоном рассказа, наивностью героев и их угнетением государством или просто старшими — в «Любовных похождениях блондинки» Формана или «Поездах под пристальным наблюдением» Менцеля.
Чешская новая волна очень сюрреалистична — здесь сказываются литературные традиции страны, ведь только в Чехии к 1960-м годам до сих пор официально существовало общество сюрреалистов. Сюрреалистична она и большим контрастом входящих в нее фильмов — от пронзительного «Магазина на площади» и «Отваги на каждый день» до метафизических «Алмазов ночи», сатирических «Маргариток» или откровенно пугающего «Сжигателя трупов». А манифестом волны можно считать «Жемчужинок на дне» — коллективном альманахе, состоящем из экранизаций рассказов Богумила Грабала, одного из самых известных чешских писателей и наставника молодых режиссеров.
ЗАЧЕМ ЧЕШСКИМ ФИЛЬМАМ СЮЖЕТ?
И правда, он им не очень-то и нужен. Фильмы чешской новой волны — это взгляд молодых, мотания головой неокрепшего и подслеповатого юношества, еще не знающего мир, но достаточно смелого, чтобы заявить об этом. Поэтому персонажи совершают подчас странные поступки, идя на поводу у своих чувств (а что еще остается делать в тисках взрослого общества?), а сюжет их похождений деструктурирован. В таком отношении к драматургии и строится самобытность и прелесть чешского кино того времени — повествование может быть поделено на несвязанные друг с другом эпизоды («Конкурс»), ограничиваться одной единственной локацией (едущая по лесу повозка в «Повозке на Вену»), вовсе обходиться без диалогов («Алмазы ночи») или отрицать себя как факт («Маргаритки»). Многие работы с помощью сюрреальных аллюзий повествовали об идеологических притеснениях, последствиях войны, но, несмотря на это, источали живой дух и любознательность.
Сюжет — это и есть свежее дыхание, посыл и жажда, которую кинематографисты утоляют имеющимися у них средствами и навыками. Навыки у чешской кампании были, было им и что сказать — поэтому они проискрились на небосводе кино очень ярко. И очень скоротечно.
КАК СЛОЖИЛАСЬ ДАЛЬНЕЙШАЯ СУДЬБА ПРЕДСТАВИТЕЛЕЙ ЧЕШСКОЙ НОВОЙ ВОЛНЫ?
Знаменательно, что чешская новая волна, не в пример другим киноволнам, не рассеялась в потоках иных течений и стилей, а звонко ударилась о заставу, плотину, или, если точнее, о «железный занавес». Такая фривольность взглядов и метафоричность образов была возможна лишь при некотором ослаблении цензуры и государственного влияния. Все это закончилось в 1968 году, с окончанием «Пражской весны», когда советские войска за 36 часов захватили территорию Чехословакии и задушили любые проявления либерализма. Это коснулось и кино. Лишь некоторые из фильмов, бывших в то время в производстве, были завершены. Номинально, одним из последних фильмов чешской новой волны можно считать «Жаворонков на нитке» Иржи Менцеля. Его успеют доснять, а выпустить — уже нет.
Выходов из такой ситуации было несколько. Можно было приспособиться к новым реалиям и попытаться делать новые фильмы, как это получилось у того же Менцеля и Хитиловой, которым, однако, пришлось перенести запрет на деятельность в течение нескольких лет. Кому-то удалось уехать за границу и построить там успешную карьеру — к примеру Милошу Форману, лауреату Оскара и Золотого глобуса, или Яну Шванкмайеру. А кто-то попросту перестал снимать, оставив несколько изумительных бриллиантов в эпоху расцвета чешского кино, как Ян Немец, создавший замечательные «Алмазы на снегу», «О торжестве и гостях» и «Мучеников любви».
Такие фильмы, которые проявились в Чехословакии в 1960-е годы, подрывали авторитет социалистической власти. Поэтому многие из них были запрещены новыми «старыми» властями, а некоторые из них были положены на полку с пометкой «навечно». Среди них были и упомянутые выше «Жаворонки на нитке». Однако, как показала история, «вечность» длится двадцать лет — именно через такое время после окончательного поражения коммунизма на чешской земле были выпущены многие незаслуженно забытые картины, а их создатели, наконец, обрели свой статус и значение в киномире.
Ещё больше любопытного в Телеграм-канале:
