Лаборатории сна архитектора Мельникова
Идея сделать ночной отдых максимально эффективным не такая уж новая
Ровно 90 лет назад, в декабре 1929 года молодой архитектор Константин Мельников забрался на небольшой балкон под потолком своей студии, устроился поудобнее и стал обдумывать новый проект. Он с семьей только что переехал в собственное жилье ––экспериментальный цилиндрический дом-мастерскую с необычными шестиугольными окнами в самом центре Москвы, за Арбатом.
Мельников, как и большинство ведущих архитекторов страны, в это время готовил заявку на архитектурный конкурс «Зеленый город» ––курортный поселок под Москвой по Ярославской дороге. Идея санаторного городка вблизи столицы была очевидной: отдыхающие москвичи должны были в короткие сроки набраться сил и вернуться к трудовым подвигам построения социализма. Но в отличие от своих конкурентов, предложивших традиционные оздоровительные процедуры, Мельников сделал центром своей концепции рационализированный сон.
Он пытался нащупать связи между архитектурой, медициной и природой человека. Что необходимо для полноценного отдыха и реабилитации человека? Хорошее питание? Свежий воздух? И то, и другое, но главное –– сон как наиболее полная форма отдыха, сон как лечебный фактор. «Лечение сна я выдвигаю от всех недугов-болезней. Лечить сном вплоть до изменения характера. Медики обязаны утвердить в жизни режим сна».
Для «Зеленого города» им было запроектировано пять видов «сонно-концертных» (!) корпусов — общих спален для сонотерапии. Кратковременный дневной лечебный сон должен был проходить в разных режимах: физических (влажность, давление), химических (ароматы лугов, полей), механических (кручение, дергание, опрокидывание), психических (шум листьев, морского прибоя, музыка, соловьи, гроза), и даже термических (жара, холод).
Спустя тридцать лет он писал:
«Идея проекта забавила врачей, но и в настоящее время медицина приближает свои методы к сну, как к целебному источнику… И я верю, что я не так уже далек со своим проектом, что скоро к науке с техникой придут на помощь поэт и музыкант и завершат мою мечту построить СОНную СОНату…»
Проект вызвал споры, и, как можно догадаться, не победил в конкурсе, да и сама идея оздоровительного «Зеленого города» довольно быстро умерла.
Капсула для сна
Если вы думаете, что это единственный проект Мельникова на тему архитектуры сна, то вы ошибаетесь. Его несомненно волновала тема ночного отдыха. В самом доме в Кривоарбатском переулке, где вместе с ним жила его семья, Мельников устроил необычную спальню. В доме площадью 300 квадратных метров на трех этажах несомненно нашлось бы место приватным комнатам для всех его обитателей –– Константина и Анны, и двоих детей –– Вити и Милы. Но нет –– им была спроектирована общая спальня, точнее «лаборатория сна».
Как и все помещения этого экспериментального дома, она была круглой в плане, при этом еще и необычной медно-золотистой зеркальной отделки.
Ее можно описать как гигантскую капсулу, бесшовное пространство, все углы которого скруглены — для гигиены тела (борьба с пылью), но также для гигиены зрительной. В спальне не было никаких лишних предметов, никакого интерьерного «мусора». Она была абсолютно пуристской, свободной от вещей и мебели. Даже сами кровати не были отдельными предметами мебели. Они представляли собой подиумы-пьедесталы, как бы выраставшие из пола.
Кровать родителей была отделена от кроватей сына и дочери только ширмами-перегородками, существующими и ныне. Единственно возможная расстановка кроватей родителей и детей — в форме буквы «Т» в плане: двуспальное ложе родителей перпендикулярно к кроватям детей. Таким образом достигалась полная визуальная изоляция спящих друг от друга.
Стены, пол, потолок и даже пьедесталы для сна — все было покрыто отшлифованной до блеска штукатуркой медно-золотистого цвета, а все возможные углы помещения, включая откосы окон, скруглены. Получился тотальный интерьер, без начала и конца.
В задуманном автором виде спальня просуществовала всего лишь десять лет –– до начала войны, когда взрывной волной от немецкой бомбы были выбиты стекла в окнах. В первую же военную зиму золотая штукатурка отсырела и разрушилась, а деревянные остовы кроватей пошли на отопление.
В обычном доме спальня –– это не то место, которое принято показывать гостям. Но не в этом случае. Гостевая книга дома Мельникова (уже пять лет как официального музея, его, кстати, можно посетить с экскурсией), которая скрупулезно ведется с 1929 года, имеет записи посетителей, и во многих их них мнения о знаменитой спальне –– за и против.
Один из первых иностранных гостей, американец Артур Джордж (к сожалению, его фамилию трудно разобрать) написал 9 декабря 1930 года: «Мне было приятно посетить ваш экспериментальный дом. Общая идея интересна и вполне пригодна для жизни, хотя, я думаю, что спальня не кажется такой удобной; в ней упущены возможности для меблировки… Приятно видеть работу человека, который мыслит целым, хотя я вижу мелкие детали, которые не соответствуют американским стандартам».
Кажется, гость не понял самой идеи цельного пространства, храма сна, который не предполагает «меблировки».
У самого Мельников было совсем другое мнение.
«Сплю много и сытно»
Несколькими месяцами раньше 12 августа 1930 года семья вернулась из большой поездки на юг, в Крым и на Кавказ, и он написал в дневнике:
«После месячного перерыва наша спальня нас приняла в свои объятья: спали –– пили сон –– я помню всю ночь, что я наслаждался сном. Спал и знал, что сплю много и сытно…».
Такое почти физиологическое описание процесса сна по аналогии с другими жизненно важными процессами –– питанием и утолением жажды –– неслучайно.
Здесь следует кратко остановиться на мельниковской теории сна –– не вполне научной, скорее духовной: днем мы устаем и стареем, ночью в процессе сна мы не только восстанавливаем силы, мы омолаживаемся. Каждое утро –– это новое рождение человека.
Мельников писал:
«Одну треть жизни человек спит. Если взять 60 лет –– 20 лет сна; 20 лет путешествий в область загадочных миров без сознания, без руководства, касаясь неизведанных глубин, источников целительных таинств, а может быть –– чудес, да, может быть, и чудес».
Источниками представлений Мельникова о роли сна в жизни человека были с одной стороны религиозно-философские идеи «русского космизма» Николая Федорова (1829–1903), витавшие в воздухе с начала ХХ века. Его книга «Философия общего дела» с главной идеей–– преодоления смерти –– породила много последствий и последователей.
С другой стороны –– идеи, распространенные среди части большевиков-интеллектуалов 1920-х о том, что прогресс науки приближает человечество к бессмертию. Одним из них был покровитель молодого архитектора Мельникова, Леонид Красин (1870–1926), первый нарком внешней торговли, посол во Франции и Великобритании. Другой, не менее известный персонаж –– Александр Богданов (1873–1928), автор «Всеобщей организационной науки» и руководитель первого в мире института переливания крови, погибший во время опыта на самом себе. Богданов считал, что «молодая кровь, с ее материалами, взятыми из молодых тканей, способна помочь стареющему организму в его борьбе [со старением]».
Образ храма сна в доме Мельникова перекликается с идеями его современников, архитекторов-рационалистов. Друг и коллега Мельникова, Николай Ладовский (1881–1941), лидер движения рационалистов АСНОВА, например, говорил о роли архитектурной формы, ее воздействии на психику человека, импринтинге архитектурных образов в мозгу человека. Он даже создал специальную психотехническую лабораторию архитектуры в ведущем художественном учебном заведении того времени — ВХУТЕМАСе.
Вестибюль московской станции метро «Красные ворота» Ладовского, напоминающий ракушку-туннель и как бы приглашающий вас в подземный мир метрополитена, полностью соответствует этой концепции. Так же и необычные интерьеры золотой спальни или фасады дома Мельникова, белой башни с окнами-сотами –– однажды увидев их, вы, нравится ли вам это или нет, никогда не их забудете, уж слишком это цепкие визуальные образы.
Наконец, стоит упомянуть еще одного Константина, также федоровианца и русского космиста –– Константина Циолковского, во многом благодаря работам которого, русские первыми покорили космос. Неудивительно, что спальня в доме Константина Мельникова напоминает космолет, гигантскую капсулу в стиле «ретро футуро» из научно-фантастических романов и кинофильмов 1970-х.
Встроенные в пол кровати-ложи, готовы принять участников полета в неизведанное и нести их в космос миллионы световых лет. Жильцы дома приходили в эту лабораторию сна в специально подготовленной одежде. День и ночь (сон и бодрствование) были в доме четко разделены. Гардеробная комната этажом ниже была не просто местом хранения одежды. Обитатели дома готовились в ней к общим трапезам в столовой или к выходу в город, но главное –– к ритуалу сна. Свою дневную одежду необходимо было оставить внизу, переодевшись в пижамы и, согласно ритуалу, проследовать ко сну в «золотой спальне» на втором этаже.
Движение солнца по круглой стене спальни было рассчитано так, что утренний свет естественным образом будил спящих, проникая в нужное время через шестиугольные окна.
Эксперимент: итоги
Спальня дома Мельникова действительно оказалась экспериментальной, радикальным экспериментом на собственной семье. Были он успешен?
Судя по счастливым воспоминаниям его сына Виктора, –– да. Проснувшись и открыв глаза утром, детям казалось, что можно потрогать воздух, что воздух имеет цвет золота. Невероятный эффект достигался за счет зеркальной отделки — стены, потолок и даже пьедесталы со скругленными углами отражались друг от друга, создавая эффект гигантского зеркала.
С высоты сегодняшнего дня –– идей набирающего популярность биохакинга, попыток человека в очередной раз понять себя и улучшить качество (а возможно и количество) своей жизни через научно обоснованные практики –– можно считать лаборатории сна Константина Мельникова 1920-х первым подходом к овладению сном как инструментом, которым человек может пользоваться более эффективно и целенаправленно.
Или говоря его словами (1963):
«О написанном здесь все знают и проходят мимо. Я, один из вас, остановился над пропастью благотворных сил природы усиленного питания нас коротким, крепким сном без наркоза».
Возможно, второй подход человечества к соно-терапии будет более успешным.