Дискуссия о языке: многоязычие по-кыргызски
сегодня материал будет о такой проблеме как язык. В тексте речь пойдет про языковую проблему Кыргызстана
Автор поста Георгий Мамедов:
В последней волне дискуссий о языке фокус с многоязычия кыргызского общества смещается к обсуждению того, какой язык должен быть доминирующим. Причем это всегда дискуссия о двух языках — кыргызском и русском. Второе по численности языковое сообщество Кыргызстана — узбекское — из этой дискуссии полностью исключается. Между тем, именно узбекоязычные граждане испытывают самую сильную дискриминацию. Одно то, что выпускники узбекских школ не могут сдавать ОРТ (общереспубликанское тестирование) на языке обучения говорит о многом.
Представление, что все граждане страны должны говорить на одном языке — это типичный пример того, как работает ультраправый идеологический фантазм. В этом фантазме идеальное общество всегда предстает однородным и чистым, но этой идеальной однородности и чистоте всегда кто-то мешает. В данном случае, те, кто не говорит на кыргызском. Но это могут быть и другие конфигурации, самая известная — это великая арийская нация немцев чистоте и всемирному владычеству которой мешали евреи (а также коммунисты, гей и цыгане).
Проблема в том, что люди никогда не будут говорить на одном языке. Этого не происходит даже в преимущественно моноязычных обществах. Язык явление общественное, а так как общества социально, экономически и культурно разнообразны, то и в языке это разнообразие всегда будет проявляться. Речь — один из самых ярких маркеров социально-экономического неравенства. Даже если мы все вдруг заговорим на одном языке, из нашей речи все равно будет понятно с юга мы или с севера, образованны или нет, бедны или состоятельны. Появятся новые борцы за чистоту нации, которые будут настаивать на том, что теперь все должны говорить на северном (или южном, не важно) наречии, и так до бесконечности.
Между тем, многоязычие сегодня гораздо более распространенно, чем моноязычие. В мире людей, говорящих на двух и более языках больше, чем тех, кто владеет лишь одним языком. Многоязычие кыргызского общества — это преимущество и важнейший культурный и социальный ресурс, который необходимо развивать, а не наоборот, искать способы, как заставить общество говорить на одном языке.
Еще один яркий аспект дебатов о языке это сведение вопроса о владении/не владении кыргызским к уровню индивидуальной ответственности. Повторюсь, язык — общественное явление, не зависящее от индивидуальных желаний. Человек не может выбирать родной язык, потому что родной язык определяется социализацией, которую мы выбирать в детском возрасте просто не в состоянии. Поэтому крайне нелепо обвинять людей в «незнании родного языка». Но даже выбор второго языка или иностранного зависит не от индивидуальных желаний или предпочтений, а от социальных, а во многом, экономических, факторов. Английский язык является первым в мире вторым языком, не в силу индивидуального желания всех, кто его выучил учить именно его, а просто потому, что этот язык связан с глобальным доминированием англоязычных стран в течение последних полутора веков.
Дискуссия о языке не может сводиться к императиву: «вы должны знать» и моральным обвинениям, вроде: «не знаете кыргызский, не любите Кыргызстан». Общественная дискуссия от моральных обвинений и перекладывания ответственности на индивидов («захотели бы выучили») должна сместиться к требованию выработки государственной социальной и инклюзивной языковой политики. Эта политика должна быть основана на принципе не дискриминации и создавать условия для взаимного понимания и общественного согласия между языковыми сообществами, а не нагнетания разногласий и враждебности как это происходит сейчас. В выработке подобной языковой политики важно исходить из того, что кыргызское общество многоязычно и состоит из нескольких языковых сообществ, наиболее многочисленными из которых являются кыргызское, русское и узбекское и, как минимум, в контексте этих трех языков необходимо обсуждать государственную языковую политику
Задача государственной политики должна заключаться не в том, чтобы все заговорил на одном языке, а в том, чтобы говоря на разных языках, люди чувствовали себя членами солидарного общества.
В самых общих чертах на своем начальном этапе подобная социальная государственная политика могла бы включать следующие важные пункты:
1. Доступ к информации и государственным услугам, а также возможность обеспечения и отстаивания своих прав на родном (первом, или наиболее удобном для этих целей языке). Важность перевода.
Это вообще-то конституционное право граждан, которое на деле не всегда исполняется. Необходимо исходить из эмпирического факта, что не все кыргызские граждане владеют в достаточной мере одним общим языком. Но этот факт не должен ограничивать людей в их праве получения государственных услуг или жизненно важной информации. В многоязычных обществах это достигается за счет повсеместно доступного перевода и дублирования информации на всех, используемых в этом обществе, языках.
Например, согласно закону сторона ответчика выбирает язык проведения судебного заседания (выбор, правда, только между государственным и официальным). Для участников процесса, не владеющих выбранным ответчиком языком, должен быть обеспечен перевод. Однако на деле ответственность по обеспечению перевода зачастую перекладывается на самих участников процесса: они должны найти переводчика, оплатить его или ее услуги. Это нонсенс, хотя бы потому, что переводчик в суде должен обладать соответствующей квалификацией.
Это происходит не только на уровне райсудов. Я сам был участником слушаний в парламентском комитете ЖК, которые проходили на двух языках. Было заявлено, что будет доступен синхронный перевод, но на деле все оказалось не так. Перевод был, но не было достаточного количества наушников для всех участников (была доступна лишь одна пара, которую участники передавали друг другу) и работала всего одна переводчица, что является нарушением техники безопасности и норм для синхронного перевода (переводчицы должны сменяться каждый 15–20 минут).
Вывод: государство должно обеспечивать перевод в ходе судебных заседаний, заседаний и совещаний всех уровней исполнительной и законодательной власти. А также делать доступной всю информацию о государственных услугах как минимум на трех языках. Важно также следить за тем, чтобы жизненно важная информация была доступна и для всех потребителей. Это касается описаний составов и противопоказаний лекарственных средств, состава продуктов питания и информации обо всех потребительских товарах и услугах, как производимых в стране, так и импортируемых.
Доступность перевода и всей жизненно важной информации на удобном языке заметно снизит часто возникающее сегодня напряжение между различными языковыми сообществами.
2. Единое информационное пространство
Крайне важным для многоязычных обществ является доступ к единому информационному пространству. Зачастую люди получают не только информацию на разных языках, но и совершенно разную информацию об одних и тех же событиях. В этой ситуации важным является наличие хотя бы одного общенационального канала информации. Хорошим примером такого канала является многоязычный канал «Евроньюс», вещающий одновременно на тринадцати языках. Скорее всего, «Кыргызньюс» с 70–80% дублирующего контента на трех языках окажется довольно дорогим предприятием, но как идея такой общественный общенациональный канал должен иметь место.
Еще один инструмент, способствующий созданию многоязычного единого информационного пространства — это повсеместное использование субтитров. Начать можно было бы хотя бы с отечественной кинопродукции с государственным финансированием (хороший пример фильм «Курманжан Датка»). Обязательным условием государственной поддержки должен быть прокат с субтитрами. Можно выработать систему для стимулирования использования субтитров коммерческими студиями и прокатчиками. При том, что сейчас большинство иностранного проката идет на русском, обеспечение фильмов кыргызскими и узбекскими субтитрами должно всерьез рассматриваться. В идеале стоит стремиться к полному отказу от дубляжа в пользу субтитров. Есть, правда, и другие технологические возможности. Например, можно смотреть фильм в наушниках на любом удобном языке. Думаю, что вскоре эта технология вытеснит и тотальный дубляж и субтитры (которые многим могут быть неудобны из-за зрения).
(Вообще, частью государственной языковой политики должно стать активное развитие и использование новейших технологий в интересах многоязычия. Кыргызстан, как и другие многоязычные общества, должны быть на передовой подобных технологий. Многие наши проблемы были бы решены универсальным переводчиком, как в культовом «Стар треке», и, вроде бы, такой гаджет уже почти реальность).
3. Поощрение, а не наказание
Незнание языка не может быть основанием для дискриминации, в том числе при принятии на государственную службу. Однако знание языка может быть поводом для своего рода «позитивной дискриминации», т.е. поощрения. Если чиновник владеет кроме своего родного (по факту, а не по национальности) еще одним или двумя распространенными в Кыргызстане языками, он должен получать ощутимую добавку к зарплате. Подобная норма существовала в СССР: за сертифицированное знание «языков народов СССР» или иностранного языка полагалась доплата. Государство может по-разному стимулировать чиновничьи языковые компетенции в зависимости от специфики работы, географии и т.п.
У чиновников и других бюджетников должна быть возможность для изучения языка за счет государства и в качестве планового повышения квалификации (т.е. оплачиваемого и включенного в рабочее время).
Вообще, государственная языковая политика должна быть стимулирующей и поощряющей, а не карательной, как ее видят те, кто предлагает штрафовать чиновников за незнание кыргызского.
4. Образование
Все перечисленное выше очень важно, но все-таки главным пунктом государственной языковой политики должно быть качественное языковое образование. Окончание средней школы должно обязательно предполагать овладение как минимум одним из трех основных кыргызстанских языков, помимо родного. Все замечания о несовершенстве методик преподавания, учебников и т.п. мне кажутся справедливыми, но все-таки не учебники лежат в основе плохого качества языкового образования. Проблема в самой системе образования, низких зарплатах и низком статусе учительской профессии. Я уверен, что можно написать интересные учебники и разработать эффективную методику для изучения кыргызского языка. Более того, такие разработки уже есть.
Я сам полгода изучал кыргысзкий язык в АУЦА по вполне современной методике и учебным материалам. Вопрос в том, как массово внедрить использование подобной методики? Важно сделать профессию учителя привлекательной. Тут опять должен действовать принцип поощрения и стимулирования. Молодые люди должны быть заинтересованы в поступлении на филологические факультеты пединститутов. Именно поэтому, языковая политика должна обсуждаться вкупе с социальной политикой государства, а не служить средством популистской мобилизации националистических настроений.У языка не может быть интересов, интересы могут быть у носителей языка. Государственная языковая политика должна осуществляться в интересах носителей разных языков, должна быть инклюзивной (т.е. включать как минимум самые крупные языковые общины, в идеале — все и быть недискриминационной) и социальной (т.е. изучение языков и их функционирование должно обеспечиваться государством, а не перекладываться на граждан).
