Как Калифорния подарила Америке правый ренессанс
Hекоторые из наиболее жестко-ортодоксальных советников нового президента США выковали свои взгляды, как ответ на то, что они видели в своем родном штате.
Чуть больше месяца спустя после инаугурации Дональда Трампа Стивэн Бэннон, главный стратег президента и бывший исполнительный председатель «Breitbart News», триумфально вышел на сцену в ходе «Консервативной конференции политического действия» под Вашингтоном и рассказал о своем видении «деконструкции административного государства», — т.е. демонтажа предположительно лево-ориентированной, назойливой правительственной бюрократии.
На расстоянии двадцати шести сотен миль оттуда, в Упланде, Калифорния, в задымленном пригороде в округе Сан-Бернардино, примерно в часе езды к востоку от Лос-Анджелеса, полдюжины консервативных интеллектуалов аплодировали словам Бэннона в клубных, заставленных рядами книг, офисах Института Клермонта, консервативного aналитического центра, известного своей преданностью конституционному консерватизму и старым политическим мыслителям. Несмотря на их удаленность от столицы, эти ученые, тесно связанная группа, известная как Штрауссианцы Западного Побережья, наконец, увидели, как их идеи относительно уменьшения роли федерального правительства, восприняты на самых высоких уровнях американской политики.
Многое было сказано в последнее время о том, как популизм Трампа и его экономический национализм, влился в этот ранее малоизвестный штамм интеллектуального консерватизма, который возник в Калифорнии. Но больший, и, возможно, еще более неожиданный сюрприз заключается в том, насколько глубоко мнение Трампа об Америке как о нации, которая нуждается в спасении, сформировано самой Калифорнией.
Кандидатура Трампа обычно рассматривается как вынужденный брак больших денег Восточного побережья и риторики глубинки; когда ловкий манхэттенский торговец, продает «мускульное» видение «Америки» избирателям на Среднем Западе и Юге — это наименее «калифорнийская» форма политической мысли, какую только можно себе представить. И после выборов, Калифорния, которая в подавляющим большинстве голосовала за Хиллари Клинтон, стала оплотом «разнообразия» и глобалистским якорем «Сопротивления».
Но под покровом, этот штат был идеологическим мотором наиболее жесткого направления Трампизма, которое теперь является движущей силой большей части политики президента. Бэннон, хотя и вырос в Виргинии, оттачивал свою политическую идентичность в Лос-Анджелесе, где он провел больше десятилетия, закачивая правые документальные фильмы, прежде чем принять дозор в «Breitbart News».
Советник по политическим вопросам Белого дома Стивен Миллер, сторонник жесткой линии в отношении иммиграции, который вероятно является следующим по влиятельности мыслителем в Трампленде, является продуктом однозначно либерального анклава Санта-Моники.
Майкл Антон, хорошо эрудированный и высокопоставленный помощник Совета национальной безопасности, поднялся по карьерной лестнице в Северной Калифорнии, включая ультралиберальный Санта-Круз. Джулия Хан, бомбометатель Бэннона из Брейтбарта, которая теперь является помощником в Западном крыле, выросла в Лос-Анджелесе, где она училась в престижной школе Гарварда-Уэстлейка, также в альма-матер Алекса Марлоу, редактора «Breitbat News», издания, которое стало основным средством массовой информации для транслирования националистической (так в оригинале — прим.) программы Трампа.
По мере того как администрация укореняется на своих местах, эти сторонники жесткой линии во главе с Бэнноном столкнулись с нью-йоркскими советниками Трампа — особенно с дочерью президента Иванкой и зятем Джаредом Кушером. Внутренняя борьба за власть, которая недавно стоила Бэннону места в Совете национальной безопасности и, все еще возможно, будет стоить ему работы, касается не только личностей. Это столкновение двух конкурирующих видений для проекта президентства Трампа. И хотя сам Трамп является ньюйоркцем, по иронии судьбы, наиболее идеологически самоуверенная версия Трампизма — явление калифорнийское.
Калифорнийские изгнанники в Белом доме, возможно, не считают себя когерентным клубом. «Если у них встреча, они делают это без меня, — пошутил Антон в недавнем интервью. Но из их писем, заявлений и личных историй ясно, что они разделяют общее мировоззрение, порожденное оппозицией к либеральной гегемонии Демократической партии в их родном штате, и их дискомфортом в связи с его демографической конверсией.
Для людей, которые думают о Калифорнии как о буфере против «Америки превыше всего-изма» и рассматривают движение Трампа как чистое выражение нереконструированных нативистов, таких как Джефф Сешнс из Алабамы, это может стать сюрпризом. Однако для понимания Трампизма как ответа на то, что происходит в Америке, этот факт помогает осознать, что же именно произошло в Калифорнии, где консервативная реакция на либеральные политические и культурные преобразования была отточена до остроты.
Всего полвека назад консерваторы в Калифорнии не были той редкой породой, которой они являются сегодня. Республиканцы удерживали устойчивое положение, охватывая порядка 40 процентов зарегистрированных избирателей, в период от Второй мировой войны до 1990 года. Ричард Никсон родился в округе Ориндж, достиг совершеннолетия в Калифорнии, посещал колледж Уиттиер в Южной Калифорнии, и сначала победил на выборах в качестве конгрессмена в 1946 году, представляя часть Лос-Анджелеса. Вспомним, также Рональда Рейгана, второсортного голливудского актера, который был губернатором Калифорнии с 1967 по 1975 год.
Оба этих будущих президента установили политическую планку для калифорнийских консерваторов, которая просуществовала до начала 21-го века, и была построена на ограниченном правительстве, низких налогах и традиционных культурных ценностях. На протяжении десятилетий консервативные политики в Калифорнии имели возможность побеждать или, по крайней мере, оставаться конкурентоспособными, поддерживая эти принципы. Двое из них, республиканцы Джордж Докмеджян и Пит Уилсон занимали должность губернатора с 1983 по 1999 год. Уже в 1988 году кандидаты в президенты от республиканцев посещали Калифорнию тоже. «Я думаю, что было время, когда более мягкий вариант республиканцев мог создать коалицию в Калифорнии», — говорит Марлоу, редактор «Breitbart».
Так как Калифорния проводила одни из наиболее жестких дебатов Америке, относительно иммиграции — от фурора произведенного рабочими Китайской железной дороги в поздних 1800-х, к реакции на приток мексиканских батраков, которая началась в 1930-х годах — Республиканцы получали поддержку, играя на опасениях белых избирателей.
Но по мере того, как демография штата сдвигалась, эта апелляция к политике белой идентичности теряла свою опору среди электората. По словам Тада Куссера, профессора политологии в Калифорнийском университете, Сан-Диего, многие рабочие фабрики оборонной промышленности из числа синих воротничков потеряли работу после холодной войны и переехали в Лас-Вегас или Феникс — и все чаще их заменяли латиноамериканцы и азиатско-американские иммигранты. В 1990 году в Калифорнии было 17 миллионов нелатинских белых и 7,7 миллионов латиноамериканцев; В 2014 году число латиноамериканцев превысило число белых. В политическом отношении штат решительно сместился влево, когда истек срок полномочий Уилсона. В 1990 году 40 процентов зарегистрированных избирателей в штате были республиканцами; в 2017 году, их оставалось только 26 процентов.
Хотя половина делегатов Палаты Калифорнии были республиканцами в 1994 году, только чуть более четверть остается ими сегодня. У штата Калифорния не было сенатора-республиканца в течении четверти века.
Эти изменения оставили калифорнийских консерваторов во всевозрастающей изоляции. Сегодня республиканцы, как правило, группируются географически на юге штата в сообществах, расположенных в округах Лос-Анджелес, Орандж и Сан-Диего, а также в фермерских районах Центральной долины. Республиканцы в Калифорнии также более однородны, чем демократы. Семь из десяти вероятных республиканских избирателей в Калифорнии назвали себя консерваторами в 2016 году, согласно данным Института государственной политики Калифорнии, беспартийного аналитического центра, тогда как только 57% вероятных избирателей Демократической партии назвали себя либералами. Семьдесят семь процентов из вероятных избирателей Республиканской партии были белыми, и в то же время только 50 процентов вероятных избирателей-демократов. (Количество белых на территории штата в целом, составляет 43 процента).
Начиная с 1990-х годов, когда число Калифорнийских республиканцев действительно начало сокращаться, и многие из них пришли к официальным объятиям мультикультурной, многоязычной Калифорнии с пористыми границами и щедрыми социальными услугами для иммигрантов, законными или нет, в качестве ошибки. И республиканцы боролись против всего этого такими избирательными мерами, как проект 187 в 1994 году, который лишал нелегальных иммигрантов общественных услуг; проект 209 в 1996 году, который положило конец позитивным изменениям в сфере высшего образования; и проект 227 в 1998 году, который отменил двуязычное образование в государственных школах. Каждый из этих проектов был принят.
Если это звучит как что-то наподобие политики Трампа, то эхо еще более конкретное: вы имеете право сказать, что Стена родилась в Калифорнии. Республиканский член палаты представителей Дункан Хантер из Сан-Диего, который заседал в Палате с 1981 по 2009 год, был одним из первых членов Конгресса, который настаивал на строительстве пограничной стены вдоль юго-западного угла штата, прежде чем он предложил в 2005 году, чтобы Стена была построенна вдоль всей границы между Соединенными Штатами и Мексикой. Это в конечном счете привело к принятию Закона о безопасном ограждении 2006 года, автором которого является республиканский конгрессмен Питер Кинг из Нью-Йорка, и к строительству лоскутного забора из Сан-Диего. Строительство прототипа стены, к которому призвал Трамп, вскоре может начаться в Отей-Меса, районе Сан-Диего возле «Sea World».
При наличии небольшой ниши для них в политике Калифорнии — даже самые успешные республиканские кандидаты из недавнего прошлого, такие как Арнольд Шварценеггер, были более умеренными, указывает Куссер, и консерваторы штата начали выносить свои идеи на общенациональный уровень.
***
Именно в этом контексте — с Калифорнийскими республиканцами лишенными места во власти, но подкапывающимися под демографические изменения, которые казались неостановимыми, — некоторые из сотрудников и союзников Трампа ужесточили свои политические позиции.
Для неких «иконоборческих» личностей, таких как Алекс Марлоу или Стивен Миллер, выросших всего в нескольких милях от сообществ, где обычная жизнь велась исключительно на испанском языке, непростая расовая конфигурация Южной Калифорнии вызывала глубокие вопросы. Для этих людей неблагоприятные последствия миграции для работников с низким доходом и более «широкая» культура в Калифорнии слишком легко проглатывались.
Будучи учащимся высшей школы в Санта Монике, Стивэн Миллер, который так и не ответил на запрос на интервью для этой заметки, сделал себе репутацию путем попирания расовых доблестей своего кампуса. Он аргументировал против школьных объявлений, сделанных на испанском, утверждая, что они сдерживают Латинских студентов в рамках политкорректности.
Когда Президент Джордж Буш-младший нарвался на широкомасштабную критику в кампусе за иракскую войну, Миллер пообещал бороться с тем, что он назвал «антиамериканизмом», который он видел в своей школе, публикуясь и выступая на шоу консервативного радиоведущего Ларри Элдера.
«Стивен действительно вырос в среде, где он мог почувствовать, каково это, когда белые мужчины чувствовали себя в меньшинстве», недавно рассказал «Los Angeles Times» Кеша Рам, сокурсник, который часто общался с Миллером. «Я думаю, это был один из первых примеров который у нас всех был, что кто-то действительно был напуган и остался вне нашего праздника мультикультурализма и «разнообразия».
Марлоу с Брейтбарта вырос в Брентвуде, богатом районе Лос-Анджелеса, в 1990-х годах и посещал Калифорнийский университет в Беркли. Его политическое сознание сформировалось благодаря тому, что он жил в поликультурном регионе, где, по его мнению, либералы были слишком открыты к демографическим переменам. «В районе среднего класса вы пересекались бы с семьями, которые не говорили по-английски, входя в свои фургоны», — сказал он мне, добавив: «Я не говорю это осуждающе».
В Беркли Марлоу столкнулся с Калифорнийскими либералами во время серии мероприятий, которые он организовал под названием «неделя по изучению исламо-фашизма». (Это было частью общенационального компании развязанной активистом-писателем из Лос-Анджелеса Дэвидом Горовицем, который получил степень магистра в Беркли и сделал карьеру на левой стороне, прежде чем перейти на противоположную сторону в 1980-х годах.) Так Марлоу читал цитаты из исламских террористов на микрофон, установленный на «Sproul Plaza», а группа встречных протестующих, организовавшаяся около ближайшего коммунистического книжного магазина, окружила его, пытаясь перекричать его воплями про расизм. «Это был важный момент в изучении тактики левых», сказал мне Марлоу прошлой осенью. «Называть меня расистом было гораздо легче, чем сказать, почему я был неправ».
Антон, помощник Трампа по вопросам национальной безопасности, посещал Беркли более десяти лет назад, где он культивировал более интеллектуальный консерватизм. В колледже в конце 80-х годов, Антон открыл для себя Льва Штрауса, консервативного немецко-американского политического теоретика, который через книгу своего ученика Аллана Блума «Закрытие американского разума», соорудил бордюр против культурных войн в кампусе. Будучи членом союза Республиканцев колледжа Беркли, Антон испытывал отвращение к либеральному протесту по таким вопросам, как южноафриканский апартеид, израильско-палестинский конфликт и ядерное оружие. «Я имею в виду, и вы должны это понять, Беркли — безумен», рассказал он недавно на Атлантике. «В первый же месяц, в который я там находился, разразился бунт, в ходе которого были разбиты все стекла вдоль Телеграфного проспекта. Я все еще не знаю, в чем причина. Никто не знает. Просто так получилось. Люди обошлись с улицей как торнадо».
Как оказалось, именно Питер Тиль — основатель PayPal, либертарианец из Силиконовой долины, а также советник Трампа, помог Антону развить свои идеи.
Тиль, который посещал Стэнфордский университет в то время, был «гуру» для группы консервативных студентов в университете, как выразился Антон. Он подружился с Антоном, и сподвиг его увидеть в либеральных протестах в Беркли симптомы гораздо более широкого культурного и политического упадка в Калифорнии, который требовал исправления.
После завершения учебы в аспирантуре в Клермонте, и уже выступая в качестве спичрайтера для губернатора Вильсона и мэра Нью-Йорка Руди Джулиани, Антон опубликовал нерегулярную серию статей в «Клермонтском книжном обозревателе», ежеквартальном печатном издании Института, а также на веб-сайте, которая охватывала настолько широкий спектр тем, что они кажутся практически случайными: романист Том Вульф, ядерный терроризм, строительство в долине Напа, незавершенный альбом «Beach Boys Smile». Но на самом деле, единственная нить которая объединяет их воедино — это мысль о либеральной Калифорнии как о «павшей цивилизации».
«Раньше Калифорния была раем для простого человека», — объясняет мне Антон. «Там было дешево, безопасно, чисто. У каждого была своя ниша. Но видимо, это не могло продолжаться так, как было».
У Антона есть несколько теорий о том, что он определяет не только как культурное, но и как экономическое отступление: закрытие многих военных баз в штате, что лишило консерваторов важного стимула селиться в Калифорнии; чрезмерное регулирование, которое вытолкнуло владельцев малого бизнеса в штаты, подобные Техасу; демографические последствия широкомасштабной латиноамериканской иммиграции; «де-диверсификация» экономики штата в сторону технологического сектора; и, наконец то, что он называет правлением «коллективного разума улья» бюрократов и политиков, обучающихся в ведущих и либеральных школах штата. По мнению Антона, результатом является Калифорния, в которой «если вы достаточно бедны, мы поможем вам; если вы достаточно богаты, мы будем поклоняться вам», — но в которой средний класс испарился. И в этом есть доля правды: если в 1980 году 60% калифорнийских семей входили в средний класс, то в 2010 году, по данным Института публичной политики Калифорнии, их осталось лишь немногим меньше половины (от этого числа).
Именно Антон, возможно, первым сформулировал одно из самых ясных видений трампистских воззрений во время кампании 2016 года. В сентябре он под псевдонимом написал широко читаемое эссе Клермонта «Обзор книг. Выборы рейса 93», сделав вывод о том, что кандидатура Трампа представляла собой последний, наилучший шанс сохранить строго консервативное видение для Америки, вопреки не только либеральным оппонентам, но и также умеренным республиканцам.
Уходящие власти, по его утверждению, оставили страну в ужасном состоянии: «Беззаконие. Преступность. Обширное, дорогое, навязчивое, неконтролируемое правительство. Маккартизм в вопросах политической корректности. Постоянно растущие налоги и постоянно ухудшающиеся услуги и инфраструктура. Неспособность выиграть войны против племенных врагов из третьего мира. Ужаснейшая система образования, которая выпускает детей, которые ничего не знают». «Республика стала коррумпированной, и только в коррумпированной республике, в коррумпированные времена может победить Трамп» — и снова наставить Америку на правильный путь.
В эссе он не назвал Калифорнию по имени, но если вы поговорите с Антоном, или Марлоу, то поймете что критика, содержащаяся в «Выборах рейса 93» отточена годами мыслей об одном уникальном месте — их родном штате Калифорния. «Ньюйоркцы, лондонцы и многие другие живут смыслами Сан-Франциско», написал Антон в 2015 году, за год до президентской компании. «Остальная часть мира может немного отставать по окраинам, но догонит в сжатые сроки». Сейчас, вы можете добавить также Вашингтон, округ Колумбия в этот перечень. Так же, как либералы захватили Калифорнию, они завершат и свою работу над федеральным правительством, если Трамп их не остановит.
Идеи, развиваемые Антоном и представителями Института Клермонта, возможно, так и остались бы в башне из слоновой кости, если бы не идеологическое слияние с «Breitbart News» — самостоятельными выскочками из южной Калифорнии, которые ретранслировали эти идеи на общенациональную аудиторию.
Сайт был основан в Лос-Анджелесе в 2007 году покойным Эндрю Брейтбартом, который был в некотором роде архетипичным анджелианцем. Зять актера Орсона Бина, Брейтбарт вырос в Брентвуде, который был отделен от политических страстей. Отучившись в колледже в Новом Орлеане, он вернулся в Лос-Анджелес и поймал политического таракана, прослушивая радио, во время разъездов по городу, доставляя сценарии для ранней работы. Он обсудил свою работу с Мэттом Драджем из «Drudge Report», который изначально был основан в Голливуде, а затем помог своей некогда консервативной калифорнийской землячке Арианне Хаффингтон, основать «Huffington Post», прежде чем его оттуда вычеркнули, быстро перейдя на либеральную сторону.
За неделю до запуска сайта «Breitbart», Эндрю Брэйтбарт присутствовал на еженедельных «посиделках» проводимых «институтом Клермонта». Расположившись в отеле «Island» в Ньюпорт-Бич он изучил «декларацию независимости США», Геттисбергскую речь и политическую историю 20-го века с группой консерваторов средней руки из сферы журналистики, права, финансов и других областей знания. «Это был фантастический бейсбольный лагерь для конституционных наркоманов», — писал Брейтбарт в своих мемуарах «Праведное негодование» вышедших в 2011 году.
Эндрю Брейтбарт позиционировал себя более как провокатор, чем как интеллектуал и его сайт (даже после его смерти от сердечной недостаточности в 2012 году), действовал в том же формате. Брейтбарт, который однажды записывал видеокасеты для спонсоров в Санта-Монике на сборе средств для губернатора Джерри Брауна, построил сайт на тезисе, что культура управляет политикой, а не наоборот. «Эндрю понял, что шоуменство имеет важное значение» — говорит Марлоу, отмечая, что первой вертикалью сайта был «Большой Голливуд».
В 2012 году, когда Стив Бэннон стал исполнительным директором Брейтбарта, он поставил сайт на более националистические и более политизированые рельсы, объединив развлекательное направление своего предшественника с популистским мировоззрением и скрытым страхом, что весь Запад окажется там же, где ранее оказалась Калифорния.
Сигнал о наступлении Калифорнийского момента для заключения брака между Клермонтскими конституционалистами и Брейтбартским спектаклем поступил в июле 2015 года, вскоре после того, как Трамп начал свою президентскую кампанию. В тот день Хуан Франсиско Лопес-Санчес, незарегистрированный иммигрант из Мексики, который ранее был депортирован из страны пять раз, предположительно произвел три выстрела из пистолета, идя вдоль набережной в Сан-Франциско. Одна из этих пуль срикошетила о тротуар и попала 32-летней прохожей по имени Кэтрин Штейнль в спину. Она умерла через два часа в соседней больнице.
Брейтбарт отрекламировал эту историю, которую он изобразил как окончательное доказательство упадка Калифорнии и, в более широком смысле, как печальные последствия незаконной иммиграции.
Городские лидеры Сан-Франциско подверглись критике за то, что они отдали предпочтение политике города-убежища в погоне за голосами латиноамериканцев, вместо того, чтобы выполнять свои основные функции в сфере общественной безопасности. Брейтбарт утверждал, что массовая иммиграция, эрозия конституционных норм и бесхребетные либеральные политики сыграли свою роль в смерти Штейнль. От «непроверяемой миграции: которая представляет более серьезную угрозу для США, чем ИГИЛ» до «те кто контролируют общественную безопасность отказываются отвечать на вопросы о смерти Штейнль», в целом сайт опубликовал более 100 новостей и статей о смерти Штейнль.
Идя по тропе своей кампании, Трамп быстро поднял инцидент на щит, как воплощение сломанной миграционной системы. «Мои сердечные соболезнования семье Кэтрин Штейнль. Очень, очень грустно!», — написал он в твиттере через несколько дней после убийства, добавив: «Нам нужна Стена!». Менее чем через неделю «Breitbart News» сообщила, что Трамп вырос согласно опросам их читателей, поднявшись на второе место в праймериз Республиканской партии, как раз позади сенатора Теда Круза из Техаса. «Сообщение Трампа о нелегальной иммиграции может срезонировать еще больше» — прозорливо сообщалось сообщалось на сайте после стрельбы.
То была Калифорнийская история, воспринятая будущим президентом и отвечавшая чаяниям национальной аудитории, многие представители которой, так же, как и приверженцы жесткого варианта республиканизма из Калифорнии, видели свою страну, утратившей свою основную идентичность и бросившей на произвол судьбы многих американцев. Свадьба реакционного республиканства Калифорнии с тем, что мы теперь называем Трампизмом, была консумирована после того, как Бэннон официально присоединился к президентской кампании, а затем устроился на работу в Белый дом вместе с автором Брейтбарта Джулией Хан, сторонницей жесткой позиции в отношении иммиграции. И когда Трамп, например, издал свой указ, запрещающий въезд из некоторых стран с мусульманским большинством (задуманный в основном Миллером) или обязавший опубликовать список преступлений иммигрантов (напоминающий об убийстве Штайнль), трудно было не думать о Калифорнии.
«Это похоже на ту ситуацию в движении гранжа, когда все были из Сиэтла», — пишет калифорнийский редактор Брейтбарта Джоэл Поллак о неожиданно выдающемся положении калифорнийцев в эпоху Трампа.
***
Еще предстоит увидеть, насколько Трамп — с помощью Бэннона, Миллера, Антона, Хана и Марло — действительно сможет демонтировать административное государство или ограничить иммиграцию. До сих пор этот брак не был простым. Личные взгляды Трампа, по-видимому, диктуются не той глубокой идеологией, которую разделяют калифорнийцы, а являются скорее серией импровизаций. Недавние сигналы указывают на то, что более либеральная фракция советников Белого дома может затмить влияние идеологов Южной Калифорнии. Это парадоксально, но последним препятствием, стоящим между ними и далеко идущими изменениями, могут стать другие республиканцы — такие как «Freedom Caucus» и Торговая Палата в Конгрессе, которые действительно контролируют законодательную повестку дня.
Между тем, сама Калифорния все дальше дрейфует от той версии Америки, которую Трамп обещает восстановить. Среди Голивудской тусовки Бэннон был назван «подражателем, который стал мошенником, избрав путь токсичного нарциссического иконоборчества» по словам Шона Пенна и «неудавшимся писателем и режиссером», как сказал Джордж Клуни. Более того, Калифорния останется обособленным штатом и в обозримом будущем. Предстоящая губернаторская гонка будет соревнованием между демократами из области залива Сан-Франциско и Лос-Анджелеса — точно так же, как в гонке за сенатское место осенью было два демократа. Республиканцам нет нужды подавать заявку. В марте мэр-демократ Лос-Анджелеса Эрик Гаркетти выиграл, получив 81 процент голосов в ходе своего переизбрания.
Теперь будущее Америки — будь оно инклюзивным или националистическим, с большим правительством или с малым — может стать сражением между правыми калифорнийцами в изгнании и демократами, которые управляют тем штатом, который первые покинули. Если роль Калифорнии в создании феномена Трампа была в основном невидимой, то роль штата в сопротивлении ему имеет видимые очертания. Губернатор Джерри Браун, наряду с мэрами Сан-Франциско и Лос-Анджелеса, ищет способы противодействия политике, которую Трамп может попытаться проводить в сфере иммиграции, энергетики и многих других. Сенат Калифорнии недавно объявил всю территорию штата убежищем для нелегальных иммигрантов. Университет Бэркли стал местом беспорядков, которые прервали выступление провокатора Майло Янопулоса за несколько дней до того, как он лишился своего места редактора в «Breitbart». А бывший федеральный прокурор США Эрик Холдер был нанят штатом, чтобы возглавить юридическое сопротивление.
Но, по крайней мере пока они это могут, Антоны и Миллеры из администрации Трампа ожидаемо будут продолжать борьбу против своего родного штата и неослабевающего, на их взгляд, либерализма.
«Для нации в целом Калифорния — это авангард, в этом как и во многом другом», — говорит Чарльз Кеслер из Клермонтского института. «Многие из нас не хотят, чтобы Америка стала одной большой Калифорнией».
Перевод статьи Politico.
