Контрактные юрисдикции: неизбежное будущее
Что будет обеспечивать законность при анархо-капитализме?
В настоящее время внутри либертарианской философии существует неразрешенная проблема, которая касается возможной системы обеспечения правосудия и правопорядка внутри общества без государства. Как правило, существует две точки зрения: первая принадлежит анархо-капиталистам австрийской экономической школы, а вторая — почти всем сторонникам государственного регулирования.
Aнархо-капиталисты считают, что в либертарианском обществе будет действовать NAP, т. е. «принцип неагрессии». Он провозглашает полную, абсолютную свободу человека в тех рамках, пока он не нарушает свободу других, то есть, если, к примеру, субъект А совершит вооруженное нападение на личность или собственность субъекта Б, то субъект Б вправе осуществить аналогичные действия в отношении субъекта А. Помощь в осуществлении такого правопорядка будут осуществлять страховые компании, частные военные компании, частные охранные предприятия и пр. Правоприменение осуществляли бы частные суды. Индивид заключал бы контракт с такой фирмой для обеспечения неприкосновенности себя и своего имущества. Плюс ко всему сторонники такого подхода к либертарианству апеллируют к увеличению безопасности путем декриминализации любого вида оружия, что в разы повысило бы эффективность самообороны.
Сторонники государственных законов и правоприменения полагают, что даже если настанет время существования такого общества, наиболее сильные корпорации будут стремиться к монополизации рынка страховых услуг. Закономерным итогом такой борьбы станет воссоздание государственных институтов, которые будут защищать права и свободы граждан в понимании их законодателей. В связи с этим люди, которые называют себя либертарианцами, но в то же время считают, что анархизм — это утопия, которая никогда не будет оставаться в стабильном состоянии, предлагают оставить государству некоторые функции, которое оно бы исполняло, в зависимости от политических взглядов. Государственная армия — то, на чем сходятся все сторонники гос. регулирования.
На взгляд автора, обе эти теории изобилуют недостатками. Если бы при рыночном анархизме все люди жили, придерживаясь лишь принципа неагрессии, то, по заветам минархистов, государство действительно бы появилось по «праву сильного», так как мало кто стал бы верить в непонятную абстракцию, коей NAP и является. Такая система породила бы всеобщее насилие и в очередной раз подтвердила теорему о насильственной природе государства. Хорошую идею о страховых компаниях нам предложил Мюррей Ротбард, но он не стал ее глубоко развивать. «Минимальный этатизм» же неэффективен попросту потому, что рано или поздно он скатится до этатизма тотального, что и произошло со многими государствами, которые провозглашали свободу. Кроме того, любое государство, даже самое маленькое, предполагает налогообложение и другие формы государственного вмешательства, которые, фактически, являются методами насильственного принуждения индивидов, в связи с чем мы сразу можем отметить, что минархизм противоречит либертарианской философии.
Тогда, позвольте спросить, что же может стать наиболее практичным методом достижения ненасилия в гипотетическом либертарианском будущем? Ответ есть, и, что характерно, он не является мейнстримным даже среди анархо-капиталистов, потому что из-за недостаточной освещенности ему уделяется не так много внимания, как следовало бы для теории либертарианства. Речь идет о контрактных юрисдикциях, которые иначе могут называться: добровольными, конкурирующими, экстерриториальными юрисдикциями; сетевыми структурами; квазигосударствами или «крышами». Лексика каждого из этих названий даст нам ключ к пониманию этого явления.
Частная (контрактная) юрисдикция — социальный институт, которому даны полномочия регулировать правоотношения агентов, заключивших с ним договор на контрактной и добровольной основе. Такие юрисдикции, в теории, должны иметь собственную систему права, выражающуюся в собственных правовых источниках, а также обладать органами правоохранительной и правоприменительной деятельности. Единственным отличием от государственных юрисдикций является частная природа подобных институтов, что, вследствие этого, приводит к добровольным контрактам между субъектами права (физическим или юридическим лицом) с конкретной юрисдикцией. В свою очередь, добровольность и необязательность присоединения обеспечивает их экстерриториальность. Структура контрактных юрисдикций на всех этапах их существования имеет разный набор вышеописанных функций, поэтому полное определение было дано в соответствии с конечным и абсолютным пониманием анархических условий (наиболее благоприятствующих этому явлению). Иначе говоря, контрактные юрисдикции не обязательно имеют все эти характерные черты.
История знает множество примеров существования контрактных юрисдикций (в т. ч. не только частных). К примеру, достижением Средневековой Европы можно считать торговое право, которое применялось независимыми арбитражными судами, действовавшими на добровольной основе и не привязанными к территориальным законам. Частный арбитраж отлично конкурирует с государственным правосудием и поныне посредством третейских судов или медиации. В том же Средневековье города, выступая в качестве отдельных организаций, принимали юрисдикции других городов, что на общеевропейском уровне было успешным примером контрактных юрисдикций (Магдебургское право, Любекское право).
Контрактными юрисдикциями отчасти можно назвать надгосударственные и межгосударственные структуры, субъектами которых являются государства и международные организации. В них взаимоотношения между субъектами представляются равноправными и экстерриториальными, в отличие от юрисдикций простых граждан. Отличным примером контрактных юрисдикций можно считать кланы в традиционных обществах: наиболее ярко выраженным примером является клановая система Сомали, где государственный закон игнорируется в пользу внутриклановых традиций. Такой строй отличается в наше время тем, что в нем практикуется частное уголовное право.
Наиболее предпочтительная для подлинно либертарианского общества трактовка контрактных юрисдикций, как ни странно, берет свое начало внутри левых постмарксистских идей. Выражаясь языком Маркса, эти идеи предоставили нам «базис» для дальнейшего их развития. Рассуждая о природе и назначении «постиндустриального общества», испанский социолог Мануэль Кастельс предложил миру понятие «общество сетевых структур». В его понимании сетевая структура — это некий институт, развивающийся в обществе путем все большего слияния его элементов с помощью неких «узлов». Переводя это на наш язык, скажем, что сетевые структуры — это учреждения, имеющие в своей природе корпоративность (не обязательно, государственные они или частные), постоянно расширяющиеся путем оптимизации ресурсов, конкурирующие между собой и взаимодействующие друг с другом. Кастельс не отрицал, что подобные структуры могут распространяться и на политико-правовую сферу.
Кастельс утверждал, что
«согласно закону сетевых структур, расстояние (или интенсивность и частота взаимодействий) между двумя точками (или социальными положениями) короче, когда обе они выступают в качестве узлов в той или иной сетевой структуре, чем когда они не принадлежат к одной и той же сети».
Мы вспоминаем Ротбарда, который не додумался до этой идеи, описывая свои страховые компании. Связывая страховые компании Ротбарда с масштабностью и оптимизацией, получающимися за счет расширения, мы приходим к пониманию контрактных юрисдикций как наиболее оптимальных рыночных агентов, обеспечивающих правоохранительную деятельность и правоприменение.
К применению подобного образа мышления на проблему государственной территориальной монополии обратился Анатолий Игоревич Левенчук (ailev), российский приверженец австрийской школы экономики. В 1999 г. он написал статью «Провайдеры сотовой государственности», в которой сравнил демонополизацию государственных органов с набирающими тогда популярность сотовыми провайдерами (кстати, видом сетевой структуры), основываясь на конкуренции как факторе снижения цен на гос. услуги. Позднее он стал пользоваться термином «страховое государство», в котором он разграничивает роли «страхователей», «страховщиков», «застрахованных лиц» и «выгодоприобретателей» в качестве основных действующих лиц внутри контрактных юрисдикций.
Начальник отдела межотраслевых программ и стратегического анализа Аналитического управления Аппарата Совета Федерации (на момент 2002 г.; иная информация неизвестна) А. В. Давыдов рассуждает о контрактных юрисдикциях как о некоем неизбежном процессе, который будет связан с частной, неподвластной государству, инициативой в области предоставления услуг по обеспечению защиты прав граждан. Этот процесс, по его мнению, является одной из сетевых структур. Он пишет, что в «сетевой экономике» технологии разовьются настолько сильно, что они позволят людям выпускать собственные деньги. В этом отношении он оказался прав, так как в настоящее время денежный рынок наполняется криптовалютами, неподвластными государственным структурам (криптовалюты тоже являются одной из форм контрактных юрисдикций, так как участникам предлагается определенный набор правил для их выполнения).
На сегодняшний момент одним из видных теоретиков контрактных юрисдикций является Олег Тараканов, он же oetar, он же Лакси Катал. Он считает данную теорию стоящей посередине между минархизмом и анархо-капитализмом. С одной стороны, он видит экстерриториальные государства в качестве антагониста государствам современным, однако он не принимает анархическую теорию из-за неприятия принципа ненасилия (с чем согласен автор статьи) и еще нескольких пунктов, которые эффективнее решались бы при контрактных юрисдикциях. Мы считаем, что его ремарки в отношении классической теории анархо-капитализма его дополняют, а не отвергают, в связи с чем, контрактные юрисдикции следует считать частью теории анархии.
В связи со всей вышеперечисленной информацией встает вопрос: как же произойдет переход от нынешней системы государственного территориального суверенитета, сложившейся после Вестфальского Мира 1648 г., к децентрализованной системе контрактных юрисдикций?
Начнем с того, что глобально может существовать две трактовки контрактных юрисдикций: минархическая (контрактная юрисдикция как экстерриториальное государство) и анархическая (контрактная юрисдикция как юрисдикционная корпорация). Первая трактовка обозначает естественный переход государственных институтов в надгосударственную или внегосударственную плоскость, при которой существующие государства просто теряют территориальную монополию и становятся квазигосударствами, осуществляющими, по сути, те же самые функции. Вторая же учитывает многообразие возможных юрисдикций во всех возможных областях гражданского и уголовного права. Автор настоящей статьи придерживается второй точки зрения. Кроме того, частные контрактные юрисдикции развиваются и сейчас, а государства если и потеряют монополию, то с ними обязательно начнут конкурировать частники во всех сферах.
Мы не знаем, каким образом будет осуществляться переход к контрактным юрисдикциям. Мы не знаем, будет ли он мирным. Если бы Маркс думал о подобной «формации», он бы обязательно отметил, что такой процесс должен сопровождаться масштабной социальной революцией. Мы знаем примеры попыток естественного перехода стран к контрактным юрисдикциям после социального взрыва: это Сомали после гражданской войны, уничтожившей всю страну, а вместе с ней и государство. Это Россия после 1993 г., когда государство окончательно потеряло контроль над правоохранительной деятельностью, и на его место пришли бандитские «крыши», осуществлявшие силовой контроль над предпринимательской деятельностью. Процесс в нашей стране, увы, так и не дошел до окончательного превращения бандитских группировок в контрактные юрисдикции, вместо этого в России появились новые сетевые структуры — межведомственные группировки внутри государства.
Но не стоит забывать о том, что контрактные юрисдикции появляются и мирным путем. На основе конкуренции с государственным правосудием возникают третейские суды и частные арбитражи. За неприкосновенность личности и собственности в некотором объеме ответственны конкурирующие страховые компании, в т. ч. в сферах автострахования, страхования банковских средств, частной охраны. Уже была упомянута децентрализация сферы эмиссии валютных средств. Есть надежда на влиятельные корпорации, которые в будущем воспользуются слабостью государства в моменты им же порожденных кризисов.
Мы также не знаем, как будет поделен такой рынок. Будет ли осуществляться его оптимизация в сторону укрупнения юрисдикций, или же будет существовать разнообразие сфер со специфическими правилами игры? Автор склоняется ко второму варианту развития событий, так как эти процессы будут идти параллельно развитию технологий, усиливающему анархичность субъектов, все менее полагающихся на государство. Будут ли это организации, имеющие конкретного собственника, или же они станут обезличенными юридическими лицами типа государства или Римской Католической Церкви? На этот вопрос мы снова не дадим ответа, ведь будущее нельзя предугадать, можно лишь только видеть тенденцию и знать экономическую теорию.
Таким образом, следует сказать, что идея о контрактных юрисдикциях — это не паханое поле для всех, кто поддерживает либертарианское движение. Она полезна для развития понимания процессов будущего как для анархо-капиталистов, так и для этатистов. Именно сейчас, в момент сильного этатизма во всем мире, мы должны увидеть эту реальную альтернативу сложившейся ситуации, чтобы стремиться к ней и предоставить ее нашим оппонентам, которая будет звучать убедительнее, чем утопия-NAP. Теория контрактных юрисдикций может быть описана с точки зрения позитивистской трактовки правопонимания (делегирование юрисдикцией индивиду правоспособности), обычного права (множество незакрепленных норм), договорного права (право рождается из контракта)— это пойдет на пользу либертарианцам, ищущим диалога с этатистами для их убеждения. Впрочем, при гипотетической анархии вовсе не обязательно присоединяться к какой-либо юрисдикции, потому что, по этике Хоппе, человек априорно имеет право собственности, которое у него невозможно отнять.
Выражаю благодарность oetar’у за ознакомление с теорией контрактных юрисдикций и вдохновление меня на написание этой статьи.
Максим Ермаков, «австроадмин» паблика VK Freedom Pride.
Список использованных материалов:
- David D. Friedman. Somali Law.
- Laxy Catal’s Journal: http://oetar.livejournal.com/.
2. А. В. Давыдов. К вопросу о перспективах возникновения корпоративных юрисдикций.
3. А. В. Давыдов. Сеть как основная форма грядущей экономической организации общества.
4. А. И. Левенчук. Провайдеры сотовой государственности.
5. А. И. Левенчук. Страховое государство.
6. В. В. Волков. Силовое предпринимательство: экономико-социологический анализ.
7. М. В. Сивоконь. Легализация оружия как условие мирного разгосударствления.
8. Мануэль Кастельс. Становление общества сетевых структур.
9. Мюррей Ротбард. Власть и рынок: государство и экономика.
10. О. Ю. Скворцов. Частная (контрактная) юрисдикция и ее идейные истоки.
11. Роберт Нозик. Анархия, государство и утопия.
12. Страница Лакси Катала на Facebook: https://www.facebook.com/laxy.catal.
