Боливия: рыночек назло МВФ
Мы сами удивились, что такое возможно
Не спешите листать, обязательно прочтите этот перевод! В нём описываются плюсы, которые сопровождают страну при выходе из международных финансовых организаций — на практике. Ещё, что здесь очень ценно и полезно — особенности использования левой повестки для развития свободного рынка. И вообще, тут про левацкую Боливию говорят. Австроадмин сам в шоке.
K удивлению многих, Боливия теперь самая быстрорастущая экономика Латинской Америки. С пятипроцентным показателем роста она сейчас обгоняет ранее доминирующих, но теперь стагнирующих, региональных соперников, как Бразилия и Перу. Более того, Боливия хвастается некоторыми очень впечатляющими достижениями на макроуровне: ее уровень международных резервов самый высокий во всей Латинской Америке, она снизила свой госдолг, и ее индекс инфляции держит приличный уровень в 5 процентов. Это сопровождается 307-процентным ростом среднего дохода и 25-процентным снижением уровня бедности с 2001 года.
Для тех, кто наблюдал кончину Венесуэлы и Аргентины — образцов латиноамериканского «социализма 21 века» — боливийское бесспорное улучшение экономики превосходит ожидания тех, кто говорит, что социализм неизбежно превращает страну в руины. Действительно, социалистическая политика Эво Моралеса, боливийского президента с 2006 года, базируется на усиленном государственном контроле над природными ресурсами и на увеличенных социальных выплатах. Но ему приписывают, что поворот произошел в результате такой политики.
Сработал ли «третий путь» в Боливии?
Hеобходимо ли теперь скептикам пересмотреть свои взгляды и согласиться с возможностью «третьего пути», где, управляемая нормальными пацанами типа Эво, экономика может привнести позитивный исход в жизнях людей? Является ли система Эво более совершенной, чем та, в которой превалирует нерегулируемый рынок?
Что ж, здесь не может быть какой-то великой загадки боливийского успеха, если мы учтем факт, что экономика взмывает вверх на волне товарного бума, особенно природного газа, который в одиночку составляет примерно 45 процентов боливийского экспорта. Учитывая, что цена на него уже начала падать, можно ожидать новой серии сюжета про банкротство очередного латиноамериканского «предприятия».
Правительственных бюрократов уволят, социальные программы будут закрыты и граждане выйдут на митинги. Единственный вопрос, который останется, будет ли это короткая драма или мыльная опера в венесуэльском варианте, где государство сначала расходует свои международные резервы и потом прибегает к созданию валюты из чистого воздуха, вводя страну в суперфинал гиперинфляции.
Однако исходя из того факта, что Боливия пока не пошла по пути Венесуэлы и, вроде как, не собирается в ближайшее время по нему идти, некоторые могут сделать вывод, что «третий путь», в целом, жизнеспособен, если его хорошо администрируют и обрезают от самых радикальных излишеств.
На деле, срок пребывания Эво во власти, без сомнений, связан с его прагматизмом. Это правда, что с 2005 года он экспроприировал более двадцати компаний, но этот уровень экспроприаций никак не сравним с тем, который происходит в культуре венесуэльской безнаказанности, где 1168 иностранных и национальных компаний было экспроприировано между 2001 и 2012 гг. Позорная национализация иностранных нефтяных и газовых месторождений не преследовала цель взять всё под контроль государства: вместо этого истинным намерением было взять под контроль долю прибыли, созданную иностранными компаниями, чтобы затем переадресовать ее на различные социальные программы.
Всё это может говорить о том, что, как ликующе отмечает мейнстримная бизнес-пресса, Эво не является олдскульным латиноамериканским социалистом. Вместо этого, они говорят, что то, что он делает в Боливии — это обычная социал-демократия скандинавского типа под латиноамериканским соусом.
Изложение прессы, однако, игнорирует подлинно значимые и даже трансформационные процессы, которые наблюдались в период президентства Эво и которые, несмотря на выдерживаемую им риторику, не имели ничего общего с социализмом, а продвигали реальную свободу и предпринимательство.
Отвергая контроль США, МВФ и Всемирного Банка
Bажнейшее событие — отказ Моралеса от международной валютной системы и ее столпов — МВФ и Всемирного Банка. В левом дискурсе такая позиция соответствует народной борьбе континентального масштаба против неолиберализма и «фундаментализма свободного рынка», которая привела Эво к власти. Но, в действительности, интервенции МВФ и Всемирного Банка являются строительством инфраструктуры финансового контроля и отношений «патрон — клиент» с корпорациями, что является полной антитезой свободному рынку.
Modus operandi (образ действия) таких институтов — прийти в развивающуюся страну, которая уже борется с горами долгов, и, в сговоре с национальными элитами, подписывать договоры займов, обычно для финансирования транспорта и коммунальных услуг. Такая стратегия является выигрышной для кредиторов — западных корпораций, дающих контракты на развитие, — и всех других, кто может извлечь выгоду из этой паутины международного корпоративизма, за которым стоят государства. Это оборачивается потерями для страны-реципиента (т. е. налогоплательщиков), которая вынуждена обслуживать эти сокрушительные проценты по платежам и осуществлять «структурные изменения» в их экономике на условиях государства, чтобы обеспечивать выплаты по займам.
Вот так всё и происходило в Боливии в ранние 80-е, когда её коррумпированные элиты сорвали большой куш на долге иностранным банкам в размере 3 миллиардов долларов. МВФ предложила ей серию займов для покрытия кризиса платежного баланса и «модернизации» ее инфраструктуры. Защитники свободного рынка могут подтвердить факт, что условием займа была продажа госпредприятий в течение следующих десятилетий, и, соответственно, государственные расходы были ограничены.
Хотя мы всегда можем ожидать эффективности от контролируемой государством промышленности, когда она управляется а-ля частная корпорация, в нравственном отношении, государство не имеет никакого права продавать украденную собственность третьим партиям, особенно когда они являются корпорациями с усиленными государственными привилегиями, недоступными обычным гражданам, вроде ограниченной ответственности и даже гарантированными ставками по прибыли. Нет ничего свободорыночного и в отношении налогов, которые были увеличены для бедных, чтобы удовлетворить требованиям сокращения дефицита бюджета. Или же полное акцентирование на плане МВФ в Боливии развивать её как экспортоориентированную страну. Это означает рекомендации касательно таких мер, как девальвация валюты и создание искусственной экспортной инфраструктуры, подчиненной западным корпорациям.
Благотворное игнорирование Моралесом неформальной экономики
Без МВФ, у Боливии теперь есть шанс играть по своим собственным правилам, вместо тех, что навязывают технократы. Конечно, правительственный контроль над управляющими вершинами экономики привносит мало приятного в органичный рост. Однако мы должны держать в уме факт, что существует разница между высокопроизводительной частью боливийской экономики и неформальным и полу-неформальным сектором, который приносит подавляющее большинство экономической активности и занятости. Кроме того, эти секторы обеспечиваются, как правило, местными индейцами, и поэтому именно в этой области можно ощутить настоящее значение президентства Эво.
Как полагается правлению первого индейца в Боливии, президентство Эво Моралеса дало маргинализированным и бедным слоям населения появившееся чувство гордости. Отказ от сотрудничества с США в войне с наркотиками и мягкое отношение (решительно в духе lasses-faire) к неформальному, малому и среднему бизнесу означает, что государственное присутствие (как антагонистичной силы в жизни обычного человека) находится на исторически низком уровне. Всё это, в сочетании с банковской системой, действующей экономно и имеющей низкую задолженность, стало ключом к взрыву на сцене малых предприятий, управляемых коренным населением, которые успешно продвинули свою культуру и торговые каналы для того, чтобы стать буржуазным средним классом.
В Боливии, как и в соседском Перу, даже беднейшие из бедных имеют средства для того, чтобы войти в малый бизнес и превратить его в нечто большее. Там, где раньше его предки были изгнаны со своей земли, и их принуждали работать на колониальных хозяев, теперь коренной индеец может открыть текстильную фабрику и достичь уровня богатства, который превосходит потомков тех, кто экспроприировал богатство их предков.
Во всех городах, например, в Ла-Пасе, начинают появляться цветущие замки, известные как «чолеты» (термин, комбинирующий слово «чоло», используемое европеоидным населением страны для дискриминации людей индейского происхождения, со словом «chalet» (коттедж)) — построенные в Андском стиле архитектуры, часто пятиэтажные с нижними этажами, отведенными для бизнеса: живущий и дышащий памятник идее предпринимательства, которая трансформировала городской ландшафт.
Евроцентрическая элита воспринимает всё это с едва скрываемым ужасом: их позиции менеджеров и администраторов экономики, базирующейся на добыче ресурсов и патронаже западных корпораций, начинают становиться уязвимыми. Они инстинктивно противятся Эво и собираются вокруг консервативной оппозиции, которая способствует прижатию «неформальной» экономики, возобновлению войны с наркотиками и равнению на цели экономической политики США.
Хотя правильно противодействовать национализации, сложно принимать всерьез аргумент, что если бы Эво не стоял у власти, и Боливия была бы отдана в руки «дружественной бизнесу» оппозиции, страна была бы обязательно лучше или способствовала бы подлинно свободному предпринимательству. Серьезный уровень игрового поля появился как раз при Эво, не через принудительное перераспределение богатства, но через отход от дел и позволения беспрепятственно претворять в жизнь свободу и предпринимательство. Это то, что сделало Боливию другой страной в сравнении с той, которой она была десять лет назад. Это — надежда для тех, кому небезразлична свобода. Это шанс на то, что прочное наследие лет Моралеса, останется на долгие годы после того, как закончится экспортный бум.
Simon Wilson, преподаватель бизнес-курсов в Британской Школе в Перу
Оригинал статьи
