Капитализм: работаешь меньше, зарабатываешь больше
Именно капитализм ведет к славным мечтам любого коммуниста
В 1800 году ты должен был работать, в среднем, один час для получения десяти минут искусственного света. Сейчас этот же час позволяет тебе купить 300 дней света. В 1900 1 киловатт-час электричества стоил 1 часа работы. Это эквивалентно нынешним пяти минутам. Покупка одного чизбургера в McDonalds требовала 30 минут тяжелого труда в 1950 г. Такой же сэндвич теперь стоит всего три минуты твоей жизни.
Как отмечает британский интеллектуал Мэтт Ридли, эта эволюция прекрасно иллюстрирует богатство в современных обществах. В его книге «Рациональный Оптимист», опубликованной в 2010, он оценивает наше процветание через подсчет товаров и услуг, которые мы можем приобрести за конкретную единицу времени. Ведь главная задача экономического развития — снизить количество времени, при котором мы должны работать для производства того, что необходимо нам в жизни.
Это рассуждение может показаться удивительным в мире, где часто говорят, что «создание рабочих мест» — самая важная цель экономической политики. Но работа не самоцель. Это просто средство для достижения лучшей жизни. Как напоминает нам Милтон Фридман на своей конференции, посвященной свободной торговле, мы не хотим работу per se (саму по себе), мы хотим продуктивную работу: работу, которая позволяет нам потреблять товары и услуги при минимальных усилиях.
Другими словами, если работа — цена, которую мы платим для приобретения нужных нам благ, тогда экономический прогресс всегда состоял из снижения этой цены благодаря вечному росту продуктивности. Это объясняет нашу способность создавать больше благ через всё меньший и меньший труд, с целью сохранить время для более ценных видов деятельности.
Нет ничего секретного в факторах, которые позволяют нам увеличить нашу продуктивность. Первый из них — деление на труд и торговлю. Чтобы лучше понять выгоду торговли, необходимо представить, как изменятся наши условия без нее. Молодой видеоблогер Энди Джордж попытался ощутить опыт производства сэндвича с нуля.
Он сделал сэндвич, стараясь не использовать торговлю или переработанные продукты. Мартин был вынужден выращивать овощи, произвести сыр, сделать хлеб, всё — самостоятельно. Конечно, он немного «играл не по правилам», используя кухонные принадлежности и другие «капитальные блага», которые были бы недоступны в полностью автаркичной (независимой) экономике. Но даже так он потратил 1500 долларов и шесть месяцев жизни для производства одного сэндвича.
Сегодня для покупки сэндвича необходимо потратить всего лишь несколько долларов и пару минут в супермаркете. Свободная торговля позволяет нам организовать наиболее оптимальное разделение труда, действующее в глобальных масштабах. Это разделение труда позволяет нам экономить драгоценное время, так же как и снижать уровень бедности.
Другие факторы, лежащие внутри роста продуктивности — это технический прогресс и накопление капитала. Более эффективные инструменты, приборы и машины снижают количество труда, необходимого для производства товаров и услуг, которые повышают наше благосостояние. Однако эти феномены всегда пытались оклеветать во имя «защиты рабочих мест».
Наиболее известный исторический пример такого беспокойства — движение луддитов в 19 веке. Рабочие текстильной индустрии в Англии протестовали против распространения лучших машин. Люди боялись, что этот процесс приведет к большей безработице и бедности. Естественно, этот алармистский прогноз был опровергнут опытным путем, в соответствии с теорией «созидательного разрушения» экономиста Йозефа Шумпетера.
Сегодня среди рабочих и политиков существует странная ностальгия по старым производственным рабочим местам, ведомая бизнесменами типа Билла Гейтса, предлагающими необходимость введения «налоговых роботов». Почему странная? Потому что эти самые производства когда-то сами считались «отнимающими рабочие места». Такое мнение было особенно популярно среди социалистической интеллигенции. Так что, по идее, современная левая интеллигенция должна быть заинтригована идеей избавления от трудоемкой работы для использования новых возможностей, предлагаемой сервисной экономикой. Пока никто не жалеет о том, что ушло время, когда все работали в поле, нет никаких оснований опасаться сокращения производственных рабочих мест.
Процесс механизации приносит пользу всему обществу, повышая производительность, которая переносится на снижение цен. Как и торговля, этот процесс позволяет нам экономить время и освобождать факторы производства и другие ресурсы, которые могут быть направлены на удовлетворение наших потребностей, которые до этого были практически несуществующими или дорогими. Вот поэтому и не существует корреляции между снижением производственных рабочих мест и безработицей в странах ОЭСР (Организации Экономического Сотрудничества и Развития).
Накопление капитала и технический прогресс должны быть открыто провозглашены и ни в коем случае не демонизироваться. Конечно, это накопление нуждается в сильных институциональных предпосылках, которые современные центральные банки не удовлетворяют: необходима окружающая среда, которая защищает побуждения людей накапливать сбережения для инвестирования в наиболее эффективные капитальные блага.
Книга Мэтта Ридли опровергает все пессимистические речи, которые обещают нам невиданный декаданс человечества, в то время как оно никогда не было таким богатым, как сейчас. Этот прогресс не подразумевает, что мы должны быть удовлетворены текущим положением, помня, что существует еще множество вещей, которые необходимо улучшить.
Кроме того, Мэтт Ридли упоминает несколько исключений в тенденции снижения глобальных цен в таких секторах экономики, как здравоохранение и образование. Это может звучать удивительно ровно до тех пор, пока мы не вспомним, что эти сектора сегодня представляют собой отнюдь не свободный рынок.
Ferghane Azihari, местный координатор проекта «Европейские студенты за Свободу» и президент Парижской группы.
Оригинал статьи
