Аргумент против Евросоюза
Hе так давно я озвучил небольшой кусочек из интервью Фридриха фон Хайека на американском ТВ. Именитый нобелевский лауреат рассуждает, почему интеллектуалы склонны к социализму.
Мысль в том, что интеллектуалы занимаются социальной инженерией, не осознавая, что общество вокруг них создавалось на протяжении сотен и тысяч лет методом проб и ошибок. Между Человеком Прямоходящим и Человеком Разумным существовали неудачные ответвления эволюции (гоминиды, которые вымерли). А на пути к современному обществу было множество удачных и не очень социальных институтов. Неэффективные со временем исчезали, и на их место приходили новые. Старые социальные институты изменялись и подстраивались под текущие условия.
А затем приходит Интеллектуал, и, словно геометрическую задачу, чертит новую структуру общества. Однако человек (сколько бы степеней Гарварда у него не было) не может учесть всех особенностей общественной жизни. Потому то и случается хрестоматийное «хотели как лучше, а вышло как всегда».
Социальная эволюция красной нитью проходит через работы Хайека. В одном из интервью ему задают разумный вопрос: разве процессы, связанные с изменением государства за последние 100–200 лет, не являются следствием той самой эволюции?
Предлагаю вам прочесть перевод этого фрагмента. Вопросы я адаптировал, тогда как ответы Хайека процитированы дословно.
Вопрос: Скажите, разве процесс, при котором Западные страны отказались от золотого стандарта, а затем и от фиксированных обменных курсов: разве это не эволюционный процесс? А вы, на самом деле, пытаетесь его рационально реконструировать, опираясь на собственные рассуждения. Разве вы не пытаетесь опровергнуть процесс эволюции?
ХАЙЕК: Нет, это эволюция лишь в рамках ограничений, установленных государством. Даже в рамках такого контроля всё еще существует эволюционный процесс, однако из него исключают так много вариантов, что, на самом деле, это не процесс, который пробует все возможности, но процесс, который ограничен лишь небольшим числом возможностей, разрешённых существующим законодательством.
Вопрос: Но вы также отмечали, что демократическое правительство со временем развивается во всемогущее, и, безусловно, тенденция в этом направлении наблюдалась. Разве это не социальная эволюция?
ХАЙЕК: Опять же, это неизбежно, когда государству предоставлены неограниченные полномочия, которые исключают эксперименты с другими формами. Преднамеренное решение человека поставило нас на эволюционные рельсы [one-way truck — в оригинале, прим. перев], и альтернативные формы эволюции были исключены. В определённом смысле, конечно, любое монополистическое правительство ограничивает возможности эволюции. Я думаю, что это происходит, даже если оно ограничено обеспечением в обществе общепринятых правил поведения. Я бы пошёл дальше и сказал, что даже очень хорошее мировое правительство может оказаться катастрофой, поскольку оно исключит возможность пробовать альтернативные методы. Я категорически против мирового правительства.
Вопрос: В любой форме?
ХАЙЕК: В любой.
Вызванные государственным вмешательством процессы нельзя назвать эволюционными. Эволюция — это когда можно пробовать, когда можно идти в любую сторону. Большое государство перекрывает все дороги и прокладывает рельсы, по которым движется общественный паровоз. Вперёд и только вперёд.
Но когда у нас есть множество государств, то и железнодорожных путей становится много. Их дороги могут пересекаться и расходиться: а государство, которое выберет для себя наилучший путь, достигнет наибольших успехов. Это станет стимулом для других стран двигаться в том же направлении.
Тут и кроется аргумент против Евросоюза, который я вынес в название статьи: несколько десятков европейских паровозиков лучше одного большого ЕвроПаровоза.
Если французский парламент решит отправиться в коммунизм, то это лишь косвенно повлияет на желание других европейских стран двигаться туда же. Однако если в коммунизм направится европарламент, то все страны-члены Евросоюза двинутся в одну сторону. Аргумент против Евросоюза схож с аргументом Хайека против Мирового Правительства: чем больше централизация власти и чем шире география его полномочий, тем сильнее она ограничивает возможности социальной эволюции.
Причём я говорю не только о политике. Двадцать национальных банков лучше одного ЕЦБ. До создания еврозоны многие экономисты (включая австрийских) думали наоборот: национальный банк небольшой страны может оплачивать безумия местного правительства. Но как оплачивать сумасшествие греческих социалистов, если деньги печатает один большой Европейский Центральный Банк?
Хотели как лучше: чего только стоят маастрихские критерии. Это требования, которые предъявляются стране-кандидату при вступлении в еврозону.
Вот два маастрихских требования:
- Государственный долг не более 60% от ВВП
- Дефицит бюджета не превышает 3% от ВВП
Звучит классно, да? Но благими намерениями вымощена дорога в ад. Обратимся к статистике:
1999 год: 11 из 15 стран соответствуют маастрихским требованиям
2017 год: 14 из 19 стран не соответствуют маастрихским требованиям
Нарушает эти требования даже Германия — первая экономика Евросоюза. Говорить, что еврозона ухудшила фискальную политику стран внутри себя было бы громко, но что она не сделала её лучше — очевидно и неоспоримо.
Если вас интересуют подробности жизни еврозоны и другие статистические выкладки, то рекомендую посмотреть видеозапись семинара Павла Усанова на эту тему:
Этот же аргумент подходит для защиты федерализации и развития органов местного самоуправления. Если парламент Баварии сходит с ума — страдают баварцы. Если с ума сходит Бундестаг, то страдают все немцы. Но по Евросоюзу можно возразить, что некоторые преимущества у него всё таки есть. Например, единое экономическое пространство и Шенгенская зона.
Отмечу, что ни первое, ни второе — не следствие создания Евросоюза. Всё то же было и в Европе XIX века: страны той эпохи были интегрированы в общеевропейскую экономику едва ли не больше, чем сегодня. И если насчёт свободы торговли внутри общеевропейского рынка могут быть оговорки (особенно ближе к концу позапрошлого века), то насчёт свободы передвижения никаких возражений быть не может.
Немецкий экономист Густав Штольпер в своей книге 1942 года описывает три свободы, которые были свойственны Европе до Первой Мировой войны:
Это были: свобода передвижения для людей, товаров и денег. Каждый мог покинуть свою страну, когда хотел, и путешествовать или мигрировать куда бы не пожелал, даже не взяв паспорт. Единственная европейская страна, которая требовала наличие паспорта (даже не визы!), была Россия… Но да кому вообще нужно было ехать в Россию?
Свободный европейский рынок и свободное перемещение европейцев по Европе не связаны с существованием Евросоюза. Вот и возникает вопрос: а зачем он тогда вообще нужен? Особенно с точки зрения сторонника свободного рынка и предельной децентрализации политической власти. Оставлю этот вопрос открытым.
