Российская урбанистика —ХХ век

(часть 1)

В статье “Урбанистика — ругательное слово?” Федора Новикова, возникшей на волне неудовольствия действиями некоторой части профессионалов в последнее время, автор утверждает, что развитие российской урбанистики определено двумя датами — 1931 и 2008 годом. С первой датой связано упразднение Сталиным профессии городских инженеров, которые до этого занимались планированием и развитием городов, а вторая позиционируется как дата возрождения российского урбанистического феникса из пепла, что ознаменовалось лекцией М.Я. Блинкина об особенностях регулирования городского транспорта. Дальнейшее возрождение урбанистики в России, длившееся последние 7 лет, Федор Новиков связывает не с деятельностью экспертов, а с журналистикой, фактически, приравнивая ее к урбанистике.

после 1931 года

Если внимательно посмотреть, на историю развития различных идей о городском и территориальном развитии в России или в российской части бывшего СССР, начиная с 1931, можно обнаружить, что и после упразднения профессии “городского инженера”, отдельные направления урбанистики продолжали развиваться под другими названиями и в рамках других дисциплин. Хотя после пленума ЦК ВКП(б) в 1934 г. развитие профессии градостроительства по международным образцам было осуждено, а СССР и Германия вышли из Международного совета городов в Гааге, на периферии общественных и профессиональных процессов частично сохранялись традиции международного градостроительства (подробнее о развитии профессии планировщиков городов до 30-х годов можно найти в статье Ю.П. Бочарова).

Гражданские инженеры

Наиболее известны в профессиональной среде имена гражданских инженеров, которые стали заниматься транспортным проектированием городов — Г.В.Шелейховский (Харьков), С.С. Шестаков, А.М. Якшин (МИИТ) (1899–1983), а также их ученики А.И. Стрельников (работает в ЦНИИП Градостроительства), Т.М. Говоренкова (1937–2003). Г. Д. Дубелир (1874–1942), до революции занимавшийся планировкой городов, после 1917 года внес вклад в развитие электрификации в составе комиссии ГОЭРЛО, а также возглавлял кафедру “Планировку городов” в Ленинградском институте Коммунального строительства (1930-?).

К ученикам и коллегам поколения гражданских инженеров первой половины ХХ века, также относятся специалист по благоустройству и городской инфраструктуре, организовавший в МИСИ сначала кафедру градостроительства (1947), а затем факультет городского хозяйства А. Е. Страметов (1902–1964), специалист по городскому транспорту Д.С. Самойлов (1923–2008), ученик Дубелира и специалист по транспорту М.С. Фишельсон (1910–1995) и его ученик, специалист по транспортному планированию городов Михаил Любомирович Петрович (Петербург,1955–2015). К этой же плеяде относятся и Александр Викторович Сарычев (1949–2012) (главный научный сотрудник Института экономики транспорта и транспортной политики НИУ ВШЭ), считавший своими учителями Д.П.Великанова, М.С.Фишельсона, В.И.Иванова, Д.С.Самойлова, а также его многолетний соавтор и известный российский специалист по городскому транспортному планированию Михаил Яковлевич Блинкин (род. 1947).

Кроме того, из поколения инженеров-транспортников и архитекторов, начинавших свой профессиональный путь в профессии гражданского инженера и инженера путей сообщения, необходимо упомянуть также академика Ю.П. Бочарова (род. Харьков, 1926 г.), закончившего Институт путей сообщения, Строительный институт и затем в 1951 г. МАрхИ.

С другой стороны, на идеи о городе учеников А.М. Якшина и, в частности Т.М. Говоренковой, повлияли ряд крупных культурологов того времени — И.В. Гревс (1860–1941)(о нем подробнее) и его ученики А.К. Дживелегов (1875–1952), один из крупнейших специалистов по муниципальной политике дореволюционной России, преподававший после 1919 сначала на факультете общественных наук МГУ, а затем в ИФЛИ, Н. П. Анциферов (1889–1958), написавший книгу “Пути изучения города как социального организма” (1925), основным направлением деятельности которых после 1917 было экскурсионное дело, краеведение и история.

Еще более узкому кругу специалистов и историков остаются известны инженеры, занимавшиеся развитием городского хозяйства, Л.А.Велихов (1875 — после 1940), автор книги “Основы городского хозяйства” (1928), З.Г. Френкель (1869–1970), врач, специалист по социальной гигиене и проблемам городского благоустройства, В.В. Дмитриев (1873–1946), развивавший дореволюционную электротехническую школу, автор “Основы электрификации городов” (1938), А. П. Казанцев (1869–1934) в качестве главного инженера Госстороя, разрабатывавший электрификацию всех рабочих поселков Москвы в 1930-х годах.

Довоенное поколение архитекторов и градостроителей

Хотя после упразднения профессии “городского инженера”, архитекторы стали ведущими в процессе формирования городов, в 1931 году большинство архитекторов имело дореволюционное образование, а часть — кончала институты гражданских инженеров, политехнические или технические высшие или среднеспециальные учебные заведения.

Среди последних был, например, Павел Прокофьевич Хаустов, учившийся инженерно-технологическое отделении Константиновского межевого института в Москве (упразднен в 1930 г.). Вместе с ним работал Г.В. Шелейховский над Временными правилами, регламентирующими застройку в городе Киеве (1926), позднее ставшими основой для генерального плана реконструкции Киева 1934–1938 гг.

Другим архитектором, сохранившим дореволюционные традиции планирования городов, учившийся в свое время в Сорбонне и Брюсселе, членом RIBA, был Александр Львович Эйнгорн, который возглавлял группу разработки генерального плана реконструкции Харькова (1919–1934 — столица советской Украины), а также значительного количества норм по инсоляции, обоснованию компактности и плотности застройки, которые затем были приняты во всем СССР. К той же Харьковской школе ученых-урбанистов относились: И.И.Малоземов, П.С.Андреев, А.М.Касьянов, С.М.Клевицкий, В.М.Орехов, Б.И.Приймак, Г.В.Шелейховский.

Выпускниками дореволюционного Института гражанских инженеров в Петербурге (теперь — СПГАСУ) были братья А.А.Веснин (1883–1959) и В.А. Веснин (1882–1950), Л.А. Ильин (1880–1942)— фактически (но не юридически) главный архитектор Ленинграда 1925–1938 годов и автор проекта его перепланировки, отклоненного в 1938 г. Гражданским инженером-выпускником Петербургского института гражданских инженеров (ПИГИ) был и известный советский архитектор и градостроитель В.Н. Семенов (1874–1960), главный архитектор Москвы (1932–1934) и один из основных авторов плана реконструкции Москвы (1935), преподававший долгое время в МАрхИ.

Еще одним представителем инженеров-архитекторов был окончивший сначала Высшее техническое училище в Карлсруэ, а затем Московское училище живописи, ваяния и зодчества, Борис Андреевич Коршунов (1885–1961), профессор МГТУ им. Баумана и МАрхИ. Он участвовал в разработке концепции “Новой Москвы” под руководством А.В. Щусева, но его основным проектом — стал генеральный план Новосибирска (1928) (за ссылку на Б.А.Коршунова спасибо Е. Фрейдину).

Таким образом, можно увидеть, что как минимум до конца 40-х-начала 60-х годов, дореволюционные традиции городского планирования и урбанистики, не сопряженные с развитием архитектурного взгляда на город, развивались и сохранялись, хотя и были периферийными. В отличие периферийных урбанистических традиций, архитектурный подход к жесткому функциональному планированию города, активно развиваемый в рамках концепции “социалистического города” и советской градостроительной мысли, вполне совпадал с общим направлением градостроительной мысли, развивавшимся между двумя мировыми войнами CIAM и закрепленным в Афинской хартии.

После войны

Сенежская студия

В послевоенное время источником развития исследований городского пространства и его социальных оснований стал Сенежский семинар, организованный художником и педагогом Евгением Абрамовичем Розенблюмом (1919–2000). Начиная со второго семинара, в организации студии участвовали Вячеслав Леонидович Глазычев (1940–2012)и Владимир Рувимович Аронов (род. 1941), позже — Марк Александрович Коник, вместе с которым Розенблюм разработал оригинальную пропедевтику дизайна (см. книгу М.А. Коника “Архив одной мастерской”- М.: Индекс-дизайн, 2003). Позже консультативную практику в студии проходили и в будущем известные педагоги, архитекторы и урбанисты, среди которых были, в частности, Евгений Викторович Асс (ректор Школы МАРШ) и специалист по развитию малых и сельских поселений Ольга Георгиевна Севан.

Также у истоков студии стоял философ, создатель и многолетний руководитель журнала “Декоративное искусство” Карл Моисеевич Кантор, развивавший теорию “художественного дизайна”, источниками которой были работы теоретика «производственного искусства» 1920-х годов Бориса Арватова, кибернетики и общей теории систем (подробнее — обзор Междисциплинарной конференции «”Иллюзии, убитые жизнью”: посмертная жизнь (советского) конструктивизма» (Принстонский университет, 12.05.2013) и Cubbin, T. (2014) The domestic information machine: Futurological experiments in the Soviet domestic interior, 1968–76. Home Cultures 11(1): 5–32). Позже по приглашению К.М. Кантора в Сенежской студии читал лекции и Г.П.Щедровицкий. Через методологические семинары или тесное взаимодействие с Г.П. Щедровицким в период 60–80-х годов прошли многие архитекторы, теоретики проектирования и урбанисты того времени, например, В.Л. Глазычев, М. Г. Меерович, А.Г. Раппапорт, а также другой участник Сенежского семинара — О.И. Генисаретский.

Основной темой семинара, согласно идеям Е.А. Розенблюма, были вопросы художественного проектирования и конструирования. Работы участников студии пытались преодолеть крен в сторону технической утилитарности, свойственный советскому производству 60–70-х годов, через художественный анализ и творческое переосмысление сложившихся стереотипов. Таким образом, эстетические вопросы дизайна были связаны с конструированием цельной социально-культурной и пространственной картины мира, “проектируя художник строит вещь как мир” (Розенблюм Е. А. Художник в дизайне — М.: Искусство, 1974. — 176 с., с.16) . Эстетика в Сенежской студии была не “вещью в себе”, в том числе в отношении развития города, а понималась как элемент культурного и социального проектирования (подробнее см. Рунге История дизайна, науки и техники. Кн. 2, с. 261).

М.А. Коник в своей книге “Архивы одной студии” отдельно показывает как Сенежский семинар работал с городским пространством (этому посвящен второй раздел книги “Художник и город”), при этом он разграничивает понятия “городская среда” и “город” — первое, работает с “целостностью маршрута”, а второе — с “целостностью ансамбля”.

Этот подход к городской среде в начале-середине 80-х годов можно увидеть и в рамках работ, проводившихся в НИИПИ Генплана Москвы под руководством Алексея Эльбрусовича Гутнова, в плотном сотрудничестве с В.Л. Глазычевым. В частности к проектам, вдохновленным А. Э. Гутновым, относился и проект реконструкции Старого Арбата, выполненный З.В. Харитоновой, Т. В. Малявкиной, О. А. Баевским, В. А. Филатовым в 1974–1986 гг.. Такой подход к средовому проектированию, фактически, можно связывать с тем поворотом к дизайну, который был в начале 70-х годов разработан в Сенежской студии. С другой стороны, этот подход можно было увязывать и с западными трендами в развитии города 70–80-х годов — развитием “нового урбанизма” и интереса к повседневной и пешеходной реальности города (Д. Джейкобс, М. де Серто и др.).

Исторический город и символика пространства

Параллельно другие идеи, связанные со средой исторического города развивали М. П. Кудрявцев (1938–1993), Б. К. Еремин (1939–1998)(концепция “ретроразвития” города), их ученик А.А. Малинов. Научным руководителем М.П. Кудрявцева, идейно вдохновлявшего это движение, был историк архитектуры П. Н. Максимов. Написанная под его руководством М.П. Кудрявцевым кандидатская диссертация «Москва в конце XVII века (анализ градостроительной композиции)» (1981) была обращена к проблемам христианской символики в городской структуре древенерусских городов.

Аналогичные идеи в отношении символической природы пространства и места развивались в тот же период в области гуманитарной и культурной географии известным географом И-Фу-Туаном (р. 1930) для Китая, и А. Мещеряковым для Японии (см. его книгу “Terra Nipponica. Среда обитания и среда воображения”, 2014). Помимо этих двух исследователей еще более интересным было бы сравнение подхода Кудрявцева и его последователей в свете труда Э.Канторовича “Два тела короля. Исследование по средневековой политической теологии” (1957), особенно учитывая взаимосвязь политического и символического понимания пространства. Но более детальное сравнение российских и западных идей выходит далеко за рамки данной статьи.

С другой стороны, интерес к историческому городу как к особого рода среде, регулируемой, а не проектируемой, можно было наблюдать позже и в региональных школах архитектуры и городского планирования, например, в круге архитекторов и градостроителей 80х-начала 90х гг. в Новосибирске (А. Ложкин, Е. Буров и др.). Этот подход предполагал более внимательное изучение города и его среды и закладывал основы для его правовой, а не проектной трансформации.