Важно не то, что мы знаем, а что не знаем: прочтение “Черного лебедя” Талеба

Бестселлер Нассима Талеба стоило прочесть раньше, но он ни капли не потерял в своей актуальности. Это книга о неспособности прогнозировать будущее, находясь в рамках привычных, ограниченных моделей. Талеб не предлагает другие, но хорошо критикует имеющиеся.

История состоит из определяющих событий, которые в моменте были непредсказуемы для современников. Финансовый кризис 1987 года и война в Ливане (бывшем тишайшим уголком Средиземноморья) — те триггеры, которые показали молодому трейдеру ливанского происхождения Нассиму Талебу, что самоуверенные люди ничего не знают о ближайшем будущем и живут лишь в “моменте”. И таксист, и министр правительства (дед автора) лишь высказывают робкие догадки о том, чем “все закончится” — то есть одинаково беспомощны перед будущим.

“Черный лебедь” — это определяющее событие, которое меняет наше настоящее и будущее, но средствами “обычного”, линейного прогнозирования оно не улавливается.

Три критерия “черного лебедя”:
- неожиданность, в том числе для экспертов;
- значительные последствия;
- появление рационального обоснования после того, как оно случилось.

Яркие примеры “черных лебедей” — Первая мировая война (начавшаяся с убийства Франца Фердинанда Гаврилой Принципом), распад СССР, теракт 11 сентября 2001 года и мировой финансовый кризис 2008 года.

“После” определяющего события информационное пространство, как правило, наполняется аналитикой и объяснениями “почему не могло быть иначе”. Эксперты и обыватели лихорадочно рационализируют события, “задним числом” формируя логичную и предзаданную картинку. Люди сильны задним умом. Для любителей той версии истории, которая представлена в учебниках и официальных доктринах, это плохая новость: вся она написана и подогнана в стройную картинку именно таким образом. У читателя складывается искаженное впечатление, что события должны развиваться в единственно правильном направлении, хотя для современников будущее было неопределенным и многовариантным (отчасти поэтому “история ничему не учит”).

Талеб критикует не только историков. Огромный скепсис по отношению к гауссову распределению, которое активно используется в социальных и экономических науках. Гауссово распределение концентрирует внимание на “нормальных ситуациях”, периодах стабильности — в то время как меняют историю как раз аномальные, кризисные периоды. Талеб спорит с ними по этому поводу, но в ответ получает аргументы о доминировании периодов ”нормальности”. образно говоря, убийца всегда, во все дни, является нормальным членом общества (хотя все равно настал день, когда он вдруг убил).

Досталось от Талеба и философам. Философы, которые могут выполнять функцию “стражей критического разума” , замкнуты на обсуждении своих внутренних узкоакадемических вопросов, и поэтому не вносят должный вклад в общественную дискуссию.

Сам трейдер (по основному роду занятий) Насим Талеб рисует себя как интеллектуального “диссидента”, бросающего вызов сложившимся экспертным сообществам, утонувшим в привычных моделях анализа реальности и корпоративных сговорах. Первые главы книги — претенциозная автобиография, полная самолюбования, которая должна завлечь читателя и рассказать историю его догадок о несовершенстве моделей мышления людей. Затем автор переходит к более сложным материям, но излагает их затянуто.

Поэтому вторая часть книги читается хуже, чем первая. Талеб сыплет множеством интересных примеров из истории мысли, но материал можно было уложить и компактнее.

Основные прикладные выводы:

- человек недостаточно уделяет внимание действительно важным назревающим трендам;
- многочисленные прогнозисты и СМИ не несут никакой ответственности за свои прогнозы — доверять им то же самое, что водителю автобуса с завязанными глазами;
- профессионалы, от которых мы ждем экспертного знания о будущем, оказываются беспомощны перед действительно переломными событиями, “черными лебедями”;
- что может сделать нас более готовыми к новым “черным лебедям”? снижение личной самоуверенности, более осторожное отношение к господствующим в обществе моделям прогнозирования и объяснения “нормальной” реальности, экспертам, СМИ; и более внимательное отношение к разнообразным рискам.