Игра под названием «Оформление детской книги»
Заметки художественного редактора
Сергей Бобылёв
Рассказывать о собственной работе — едва ли не самое приятное занятие в жизни, особенно если это кому-нибудь интересно, и уж, наверное, самое приятное, когда этих «кого-нибудь» много. Написать статью в журнал — как раз такой повод.
Итак, Сергей Бобылёв, почти начинающий book designer, не имеющий существенных призов и дипломов, не участвовавший в зарубежных выставках и конкурсах, ничего не лауреат, не член Союза художников.
Речь пойдет о любопытном способе рисовать детские книжки.
Для начала отметим несколько особенностей: по преимуществу, это тонкие брошюрки большого формата; это единственная массовая продукция, на которую наша полиграфия обрушивает всю четырёх- или более красочную мощь своих хилых возможностей; это продукт с относительно небольшим сроком хранения (и потому, что детишки быстро переходят из одной весовой категории в другую, и потому, что брошюрка на двух проволочных скрепках не может долго выдерживать натиск вундеркинда). Очень похоже на игрушку — красивая, дешёвая, приятно с ней повозиться, а сломается, так и не жалко — купим другую. Далее рассуждения такие: не должен ли взрослый дядя, проектирующий игрушку, для достижения успеха играть в предполагаемую игру? Не стоит ли дяде-дизайнеру, или как там его назвать, включиться в игру, которую он предлагает ребенку в форме книжки?
Написано и прочитано много серьёзного о психологии детского восприятия, о том, что детям можно, что нельзя смотреть, какую гарнитуру какого кегля им лучше читать, какие поля и какую полосу набора они терпеть не могут. Оставим это для другого раза. Ограничимся пока тем, что Петя играет, Петя любит играть, Пете игра необходима, потому что он играет в свою будущую жизнь, и поиграем с ним в детскую книжку.
Дело как будто не слишком серьёзное, однако нужны правила, отделяющие реальность игры от реальности жизни. Правила эти таковы.
§1
Первый параграф самый важный. Смысл его в том, что мы не занимаемся иллюстрированием. Книжка целиком — вот объект наших усилий. Когда человек рисует картину, он оперирует несколькими составляющими: формой, цветом, ритмом, рассказом. В нашем случае книжка — это картина, компоненты которой: рассказ, шрифтовое наполнение, время (то есть макет, последовательность форм, некое кино) и картинки. Должно быть, я слишком прямолинейно воспринял формулу «книга– это комплекс», несколько мистический смысл которой никто в Московском полиграфическом институте не объяснял. Сравнивали, правда, с архитектурой. В нашем длинном поезде иллюстрации — всего лишь один из вагонов, который ничуть не лучше других. Какие угодно хорошие полосные иллюстрации, расставленные между одинаковых полос набора, индифферентны к книге, им место на вернисаже. Шрифтовой набор сам по себе хорошая графика; отсутствие картинки на белой бумаге бывает лучше картинки, и очень сильное выразительное средство — использование фактора времени. Мы делаем винегрет, где текст проникает в изображение, меняется с ним местами, всё скрепляется содержанием и располагается на бумаге в необходимых сочетаниях.
У меня всегда трудности с демонстрацией проекта, например, в случае выставки иллюстраций — отдельно взятые картинки выглядят бессмысленно. Что я могу ответить на вопрос одного вроде бы профессионала: «Сколько у тебя будет полосных?» Фантастический вопрос. Откуда я знаю.
§2
Сначала придумываем образ книжки. Это, конечно, зависит от литературного материала, который попал в руки. Не очень существенно — повезло вам с автором или нет, любой текст имеет все необходимые исходные данные для работы: время сочинения, пол автора, тему, жанр… Выбираем подходящее. Например, в тексте много нерасторопного быта — делаем книжку как комнату, набитую предметами, а процесс перелистывания как прогулку по этой комнате. Если много словесных экспериментов, затеваем игру с набором, жонглируя буквами и строчками, не опасаясь, что выйдет слишком запутанный ребус. Если это страшная история, в которой много неприятных неожиданностей, выбираем рваный ритм, где сверхбольшие кегли рядом со сверхмалыми. Картинки делаем то энергичные, то пассивные, приберегая самый сильный акцент на кульминацию. И уж совсем не важно, как рисовать. Рисование — сугубо личное дело, не подлежащее обсуждению. Важно лишь, чтобы оно не противоречило выбранной для данной работы программе. Если вы решили, что данную книжку надо делать в традициях хорошего старинного кодекса, то, может быть, не стоит рисовать как кубофутуристы.
Вообще, очень любопытное явление — смещение критериев качества рисования в книжках. Бывают ужасные издания, нафаршированные хорошими иллюстрациями. Можно представить себе случай, когда идея требует очень плохого рисования, вы рисуете никуда негодно и получается чудесная книжечка. Увы, только контекст определяет качество рисования.
Что касается рукописей, то лучшего материала, чем повести Эдуарда Успенского, мне не попадалось. Они хитро сконструированы и просто провоцируют на формальное изобретательство. В таких случаях за вас всё сделал автор, и вы плывете себе по течению к безусловному успеху. Но это бывает редко.
Я собираю образы, достаточно нереальные для материализации, коллекцию условных идей. В коллекции есть книжка без текста, но с названием, где количество букв по числу страниц, и каждая буква как рассказ. Есть книжка со строчками, которые начинаются на первой странице, тянутся через весь блок и заканчиваются на последней. Или книжка с черной обложкой, которую как ни открой — везде начало. Или совсем белая большая книжка с небольшим текстом и микроскопическими, с муху, картинками. Но однажды я соберусь с духом и сделаю детскую книжку одним набором, черно-белую, без картинок и без политипажа, буквы возьмут на себя всё и справятся со своей задачей, и это будет зрелище роскошное, как бразильский футбол.
§3
Разные книжки приходится делать, сильно меняется круг проблем с каждой новой работой, поэтому отсутствие собственного лица, неповторимого стиля, я не знаю как это назвать, становится благом. Отличное, никогда не надоедающее занятие — придумывать себе каждый раз новую манеру. Впрочем, это получается почти само собой, стоит только сменить технику и инструменты. В зависимости от выбранной идеи и технологических возможностей чем только не приходится работать: гусиным пером, аэрографом, рейсфедером, рапидографом, цветными бумажками, фотографикой, предварительно уродовать бумагу наждачкой, лепить из пластилина, использовать микроскоп. Каждый инструмент оставляет свой особый след на бумаге, каждая новая идея заставляет менять отношение к пространству.
Хороший художник Чижиков, но у него рассказ из жизни пионеров такой же, как сказка с невероятными чудовищами.
§4
Да здравствует советская полиграфия! Можно предположить, насколько тяжело работать в условиях, когда нет технологических ограничений (слава Богу, миновала меня чаша сия). Наверное, захотелось бы использовать сразу много возможностей и процесс пошел бы вширь, а не вглубь. Если нельзя себе позволить ничего лишнего, остается одно — работать в области идей. Ну так и очень хорошо! Ограниченность средств дисциплинирует и облегчает задачу, сразу задавая стилистические рамки. И вообще, любая полиграфия –это работа в заданных условиях; в случае с хорошей полиграфией вы вынуждены учитывать, что полиграфия хорошая и не можете позволить себе, например, мелкой грязи. Вся прелесть нашего дела в несвободе и чем больше, тем лучше. Кроме того, мы не используем полностью даже те возможности, какие у нас есть. Кто-нибудь пробовал, что получится, если случайно перепутать цветоделённые диапозитивы с цветного рисунка, например тот, что для голубой краски, печатать пурпурной или наоборот. Каких странных эффектов можно добиться, если после цветоделения ещё и рисовать что-нибудь на пленках. А если блок с одной стороны обрезать как-нибудь особо неровно? Милая сердцу литературная гарнитура становится поэмой в типографских знаках, если перестать её ненавидеть. На нашей прошлого века полиграфии, на высокой печати и плохой бумаге можно вообще построить национальное своеобразие, стоит только недостатки представить как достоинства.
В прямой связи с этими рассуждениями находится следующий,
§5
который гласит, что лучшим местом для производства детских книжек является провинция. Человеку, связанному по работе с печатью, всегда лучше находиться поближе к типографии. В провинции всё под боком, все друг друга знают, и, когда вы часто обсуждаете с наборщицей здоровье её детей или перспективы российской государственности, вам очень легко уговорить ее на какой-нибудь технологический подвиг, не предусмотренный прейскурантом. В Москве, скажем, исполнитель больше отчужден от производителя. Попробовал бы я сдать на фабрику «Детская книга № 1» оригиналы в виде картинок, на которые приклеена марля, или раскрашенные фотографии, или вообще железки, металлическая фольга и разный мусор толщиной в палец. В провинции вы точно знаете всё, что может сделать типография, и поэтому исключены недоразумения в процессе производства. Вообще в случае с полиграфией вы не столько сами чего-нибудь изображаете, сколько манипулируете производственными процессами (очень похоже на компьютерное рисование), и, поскольку в провинции всё по-домашнему; нажимать на эти кнопки проще. Еще одно потрясающее обстоятельство: где, кроме полуразвалившихся типографий в Богом забытых углах, сохранились чудесные деревянные шрифты — мечта типографа?!
§6
Последнее, но тоже важное — не надо мучиться. Противопоказано иссушать себя эскизами, бесконечными переделками в поисках всегда ускользающего идеала. Думайте сколько угодно, но реализуйте быстро и весело.
Некоторая легкость восприятия в детской книжке просто необходима, а на эскизы уходит вся энергия души. Хорошо придуманная идея имеет в мозгу, как правило, уже очень конкретные очертания. Когда меня ругают за, так сказать, визуальный шум и невыдержанность, я делаю виноватое лицо, а сам думаю — какая разница? Если мне было смешно или приятно в процессе, значит, все нормально. Может быть, это такой метод.
Закончился шестой параграф. Но что мы всё о книжках. Некоторая театрализация всей прочей жизни, этакий реrformance никак не помешает, особенно в наше время, богатое неприятностями. Можно придумать самые разные формы игры. К примеру: взять и написать статью в журнал.
Статья впервые опубликована в журнале «Детская литература» №6 –С.50–54. 1991 г. Текст подготовил Роман Васильев.
Текст принадлежит автору и не может быть перепечатан без разрешения. Адрес для комментариев и замечаний: sabotage-graphic@mail.ru.
