Доброе, Утриш

Ночь и неизвестная дорога — худшее сочетание, когда идешь пешком. Один раз мы с Аней испортили прекрасную прогулку за город — забрели неизвестно куда и не успели выбраться до темноты. Это было как идти по углям — ступни горят, а остановиться и даже сбавить скорость никак.

Ночью все новое выглядит враждебным. Наследие диких времен — если опасность не разглядеть, пусть опасным выглядит все, на всякий случай. Мы на пределе нервов скакали между пятнами электрического света — в темноте его хочется, как воды в пустыне.

Тогда я пообещал Ане — следующий поход спланируем как надо. Возьмем палатку, продумаем дорогу, и обязательно устроимся на ночлег засветло, в приятном безопасном месте.

1

Это Большой Утриш — цель нашего похода. Маленький красивый мыс среди гор. На нем маяк и поселок из уродливых домишек, похожих на советские вытрезвители. Но природа вокруг настолько хороша, что его запоминают как заповедную жемчужину.

Путь планировали долго. Финальный вариант выглядел так:

Проблем было несколько

• Мы не видели этой тропы вживую, только на фото со спутника.
• Мы ничего не знали о кемпинге в Утрише. Четыре года назад, когда мы были там полу-проездом, ни одной палатки на пляжах не стояло. Подозрительно.
• У нас не было палатки, спальников и теплых вещей.
• Я боюсь высоты, Аня пауков, змей и прочих гадов.
• Мы не профи, и это наш первый более-менее серьезный марш-бросок.

2

- В Утриш? Да, там можно пройти, — говорит нам женщина, у которой мы живем в Витязево, — Люди ходят. Тропа очень красивая. Через горы, прямо по хребту, через лес. А палатку я вам свою могу дать. Круглая такая, восьмеркой складывается.

Палатка как раз по нам — только расстегиваешь чехол, буквально сама выпрыгивает и стоит готовая — залезай и спи.

- Ночевать можно в самом Утрише. Еще у водопадов ставят палатки. До них или пешком пройдете немного, или на лодке. Спросите у местных, вам кто угодно объяснит.

Несколько проблем было решено — палатка есть, тропа существует, в Утрише ночуют. Теплых вещей мы набрали у родителей. Купили на рынке пенные пляжные лежаки вместо туристических ковриков. Осталось совладать с собой.

Ане понравилась идея с водопадами. Но мы договорились, что попробуем их найти, только если придем засветло. Если нет — найдем комфортный, охраняемый кемпинг в поселке.

3

Частная территория и заборы — злейший враг пешеходов. Половина поселка Супсех у самого первого подъема Кавказских гор — это большая стройка. Там, где навигатор показывает пешеходную тропу — стоит свежий фундамент коттеджа; там, где улицу — лежат кучи строительных отходов. Проходы перекопаны, огромные грузовики с ног до головы окатывают пылью.

На вершине подъема, за поселком, мы нашли свою тропу — широкая дорога на краю стометрового обрыва. Аня в восторге от вида, я держусь на полусогнутых ногах метрах в пяти от края. На такой высоте хочется упасть на землю и ползти. Дальше горы будут еще выше. Я еле иду и постоянно прошу Аню держаться подальше от обрыва.

- Только не зарази меня своим страхом, как с самолетами — отвечает она.

На такой высоте что-то происходит с восприятием пространства. Смотришь на мыс вдали, как на картину с закошенной перспективой. Облака давят близостью, горизонт где-то не там, где обычно. Видно так много, так далеко и широко, что, кажется, все это не может влезть в зрачок, не порвав его. Боязнь высоты становится другой — здесь буквально чувствуешь скорость вращения земли. Боишься не просто упасть — боишься, что гравитация тебя не удержит, верх и низ смешаются и кубарем полетишь с земли на небо, как во сне.

В паре участков я на полном серьезе брал под контроль дыхание и как в кино заставлял себя не смотреть ни вниз, ни по сторонам.

4

На вершине первой горы мы уперлись в заборы. Старый, ржавый и сплошь дырявый у военной части; за ним новенький, высокий и прочный у частного виноградника. На пару километров вокруг ни души. Чувствуешь себя, как в ужастике — шел по горам, наткнулся на заброшенный объект, где ставили опыты над пришельцами и случайно выпустили смертельный вирус со стаей жутких монстров. Стоит только об этом подумать, и каждый шорох в кустах звучит иначе.

Аня вряд ли думала о вирусах и пришельцах, но так же тревожно рыскала глазами. Наверное, ждала пауков и змей. Я оглянулся и увидел за драным колючим забором несколько, судя по всему, военных грузовиков.

- Фига себе, смотри — крикнул Ане. Она в ужасе подпрыгнула, потому что думала в этот момент только о всяких гадах.

Место никак не похоже на туристическое, хотя к нему и ведут широкие тропы. Мы решили здесь не задерживаться. Вниз уходила только маленькая дорожка — шириной сантиметров 30 между деревьями и забором виноградника.

В кубани виноград растят вокруг любого города и поселка. И нигде не помню забора. Здесь же — высоченный, с виду не дешевый, да еще и территория за ним охраняется собаками. И в другом месте я бы не имел ничего против — степень паранойи у каждого владельца своя. Но этот забор обрезал нам все возможные тропы кроме двух — вверх на самый высокий пик хребта, и назад к военной части, вирусам и пришельцам. Мы пошли вперед, сквозь лес и куда-то вверх.

5

На такой высоте я еще никогда не стоял. Почти пять сотен метров над морем. Вид как-будто из иллюминатора самолета, только без самолета. Плоская вершина и православный крест посредине. Аня крестится, я хмуро отворачиваюсь и иду дальше, к повороту тропы. По религиозным вопросам мы давно притерлись, и спорим все меньше. Но тема еще в списке горячих.

За поворотом встаю как вкопанный. Тропа сужается и змейкой идет по самому краю обрыва, а он под острым углом втыкается прямо в море. Ни одного деревца на склоне, ни одного изгиба — только полкилометра лысых камней.

- Смотри, ястреб — кричит Аня — вон парит.

Обычно эти птицы — всего лишь точки где-то в высоте. Здесь, кажется, можно рассмотреть перья.

Я не помню, сколько мы там простояли в нерешительности, но очень долго. Аня предложила сделать привал, и пока я смотрел по сторонам, расстелила плед.

Ястребов оказалось двое. Они игриво летали рядом и ныряли в воздух как чайки в воду. Не знаю, клюют ли они людей, но именно в тот момент я был уверен, что да. Аня уже распаковывала рюкзак и доставала еду.

- Нет, здесь сидеть на будем, пошли отойдем обратно. Вдруг у них гнездо недалеко.

Мне хотелось схватить ее за руку и тащить, не собирая вещи. Упаковали все в спешке и вернулись к кресту.

Он стал нашим перепутьем. Карта показывала, что тропа будет идти вдоль обрыва как минимум несколько километров. Нам были видны только метров десять, а во что она превратится дальше — неизвестно. Но мы понимали — ступим на нее — вернуться обратно не сможем, потому что на такой узкой просто не развернешься.

- Ну что, как думаешь, осилим?

- Не знаю, как скажешь, так и пойдем — отвечает Аня.

Мы изначально планировали идти по горам. Но только я смотрю за поворот — все внутри холодеет. И это не просто страшно — этот участок первый действительно опасный. Небольшая запинка — и ты нагруженный вещами покатишься вниз по острым камням. Да еще ястребы…

Обход будет крюком в пять лишних километров. К тому же до развилки не меньше полутора километров обратно, вниз к винограднику, потом опять вверх к военной части.

Повернуть назад — это поражение. О водопадах тоже придется забыть — засветло в обход не дойдем. Мы ходим от креста к тропе и обратно, изучаем карту, думаем.

- Что тебе говорит интуиция?

- Слишком шумно в голове, не понимаю.

- А ты прислушайся.

Кажется, интуиция говорит мне идти по хребту, и я пытаюсь наскрести внутри смелости, чтобы принять это и озвучить. Первое дико трудное решение.

6

Обратная дорога кажется быстрее. Мы молча спускаемся вдоль забора, молча поднимаемся к военной части. Наверху какие-то туристы катаются на багги, любуются видом и с огромными клубами пыли уезжают обратно. Навигатор ведет нас по тропе, которая должна выйти на трассу и обойти часть горного хребта. Примерно так:

На развилке оказывается, что и эта тропа перекрыта забором, уже колючим военным. И крюк из-за него будет еще больше. Принимать это никак не хочется, да и навигатор упорно продолжает везти через базу.

Пока мы думали, навстречу выехал велосипедист с собакой

- Ребят, там дальше проехать можно?

- Нет, там виноградник забором обнесли и перекрыли все дороги. Есть тропа через горы, но с велосипедом не пройти.

Его собака остановилась рядом, с виду как породистая, но без ошейника и дико худая.

- Может собачку прихватите себе. Увязалась за мной, уже километр не отстает.

Ане такая идея нравится, мне не очень. Она с псом уже переглянулась и, кажется, сдружилась.

- А вы куда едете?

- Да не знаю, сначала думал, заеду на гору. Потом куда получится, может до Утриша даже.

- И мы в Утриш идем.

Желаем друг другу удачи, и велосипедист спускается к винограднику. Наверное, подумал “доверяй, но проверяй”. Пес, словно услышав его предложение, остался с нами.

Забор военных выглядит так, будто его снесли лет десять назад, и остались только ржавые ошметки. Мы смотрим на дорогу, которую показывает навигатор — к ней можно спокойно пройти, но военные грузовики выглядят угрожающе. Тем временем, велосипедист, убедившись в тупике, поднялся обратно. Я решил подкинуть ему дерзкую идею.

- Смотри, тут дорога идет до трассы на утриш, но, по-моему, она через военную базу.

- Да тут уж заброшено все давно. Там, наверное, и нет никого. А даже если есть, так морду “кирпичом” и идешь, как будто каждый день тут ходишь. Не подстрелят же. Ну не пустят, так уйдем.

Так и решили. Все вчетвером — вместе с псом — перешли холмик и ступили на дорогу.

- Там мужик какой-то смотрит на нас сзади, — сказала Аня.

Мы, как и планировали, сделали морды кирпичом и пошли дальше не оглядываясь, в ожидании, что сейчас что-то будет.

Но сзади было тихо. Навигатор показал, что мы, наконец, на правильном пути. Велосипедист обрадовался, снова пожелал нам удачи и умчался вперед. Нас никто не остановил, и мы выдохнули с облегчением.

Зря. Уже через минуту дорога вновь разошлась с навигатором. Впереди вырос забор, за которым ничего кроме поля. А за поворотом уже с кем-то разговаривал велосипедист.

7

- Вы вообще русские или как — говорит нам мужик, одетый в грязные мешковатые штаны и драную футболку. Если он и военный, то сейчас занят явно не службой — вы сюда как прошли? В курсе, что это территория военной части?

- По навигатору тропа ведет. Там ни забора, ничего нет.

- Как нет, если огорожено все.

- Пойдемте, покажем — нет там никакого забора.

- Ребят, вот вы понимаете, что я сейчас в фсб сообщить должен. Будете им доказывать, что вы не шпионы.

- Да какие шпионы, по обычной тропе сюда пришли.

- Вот что вам неймется все, москвичам. Забредают вечно, фотографируют тут, снимают. По пять-шесть человек в неделю в фсб сдаю.

- Мы не фотографировали.

- А я не москвич — добавляет велосипедист.

Возможность попасть на допрос из-за такой ерунды кажется просто смешной, но постепенно становится жутко. Мы идем показывать мужику проход мимо забора, тыкаем ему в лицо навигатор. Но по его выражению и так видно, что за шпионов он нас не считает.

Заговорившись о тропе и наших попытках идти на Утриш, мужик вдруг начинает советовать, как нам пройти дальше.

- Вам обратно лучше не соваться.

- А мы видели какого-то мужика, он ничего не сделал.

- Откуда вы знаете, может он уже тревогу поднял и наряд вызвал.

Мы почувствовали себя в западне.

- Не знаю, может по старой тропе сможете пройти. Пойдемте, покажу.

Мы пошли обратно к месту, где его встретили — небольшой опушке под вершиной горы. Мужик оказался довольно болтливый.

- Я тут сам редко бываю, слежу за старым пунктом наведения, чтобы не разворовали ничего. Вот прихожу пару раз в неделю, воров гоняю, да таких, как вы ловлю.

Аня рассказала ему про тропу, на которую мы не решились идти.

- Ну да, кто боится — тот не ходит. Мне вот нормально, даже романтика своя есть — идешь, ногой в обрыве, рукой за кусты держишься.

У меня все от этих слов похолодело, и я стал жалеть о своем решении немного меньше. Мы подошли к краю опушки. Там снова забор виноградника.

- Вот коммерсанты все перегородили, так воры все равно ходят. Сейчас там у них тропа, если хотите, попробуйте по ней пройти.

Через низкие заросли терновника мы подошли вплотную к забору. В нем была огромная замотанная проволокой дыра, за ней — удобная широкая тропа.

- Через дыру ходят. Хотите, плоскогубцы вам принесу? Открутите проволоку, и пройдете.

- Нет уж, я коммерсантам попадаться не хочу — вступил велосипедист — они точно не такие добрые, как вы, сразу научат родину любить.

- Ну, смотрите, дело ваше. Попробуйте через базу вернуться. Если не схватят, обойдете забор вокруг, а там и до трассы спуститесь.

Мужик подробно описал, как и что нам обойти, и мы двинулись, готовые к худшему. Велосипедист в третий раз пожелал нам удачи, и пес на этот раз побежал за ним. Мы быстрым шагом дошли до места, где зашли, и чуть ли не вприпрыжку вернулись на развилку. Велосипедиста уже след простыл, а пес почему-то решил бежать вглубь базы.

Выбравшись, мы выдохнули. Теперь было время осознать свое решение. Почти два часа мы протоптались на одном месте — база, виноградник, хребет — туда-сюда. Половина светового дня уже позади, а мы не прошли и трети. Навигатор в упор отказывался вести где-то кроме военной базы и еще очень долго уговаривал к ней вернуться. Впереди был огромный и скучный крюк по обычной трассе.

8

Я видел, что Аня расстроена. Она понимала, мы смалодушничали. Какие из нас походники после такого — боимся идти по протоптанной тропе. Пусть она и страшная.

- Злишься, что я решил развернуться?

- Нет, просто представляю, как бы далеко мы уже были. Да ведь и я тоже побоялась.

- Просто на мне груз решения…

- Я твое решение уважаю. Ты видишь, что там опасно и не рискуешь своей семьей. Все правильно.

Мы уходили под прямым углом от хребта и моря. Шли и пытались оправдать свою трусость. На самом деле, на мне был не просто груз решения. Я знал, что Аня бы пошла по тропе, если бы я согласился. Поэтому мне казалось, что струсил только я, а жалеть об этом ей.

- Интересно, куда делся наш пес? — Ане слишком понравилась компания этой странной собаки. Через несколько минут она, как чудо, оказалась впереди нас. Пес даже отскочил в сторону, явно удивившись встрече не меньше нашего. Высокий, статный, с маленькими ушками и огромной челюстью, из которой он вывалил язык. По бокам четко проступали ребра. Аня достала из рюкзака еду и дала ему кусок курицы.

Проблемы начались, когда мы вышли на трассу. Пес никак не хотел от нас отставать, но и окрестности его манили. Он выбегал на дорогу, перебегал со стороны на сторону. Как бы мы не орали, пес не слушался. Ему сигналили машины, он отскакивал, но потом снова выбегал под колеса. Мы пытались стоять на месте, чтобы он куда-нибудь убежал и свернул. Пытались его держать, не пускать на дорогу — никак.

Меня пес просто выводил из себя — хоть возвращайся обратно, привязывай его к дереву и убегай, иначе без крови это не кончится. Либо он аварию устроит, либо его по дороге размажут. Несколько раз он отставал, чтобы полаять с собаками в придорожных дворах. Мы ловили момент и ускорялись, но слышали сзади визг шин, сигналы — пес снова бегал по дороге и догонял нас.

Через полтора километра мучений мы вошли в деревушку. Пес бегал вокруг, как наш, но уже по тротуару, а не проезжей части. Впереди гуляли курицы. Он подбежал к одной, чтобы понюхать — вполне мирно. Птица закудахтала, забила крыльями и побежала прочь. Может быть, до этого мы ему дали слишком маленький кусок, может просто взыграли инстинкты — но пес в прыжке схватил курицу за шею и бросился наутек. Остальные птицы истошно завопили, собаки залаяли. Пес бросил добычу на землю и начал ее трепать. Выбежали люди.

- Ваша собака!?

- Нет, просто увязался за нами.

Мы ускорились и шли не останавливаясь. Пес больше нас не догнал.

- Вот так вот мы, наш-наш, а как попал в беду, так и бросили.

- Да уж…

9

После деревни мы свернули с трассы в гору, как только появилась возможность. Усталость уже давала о себе знать. Через каждые несколько метров подъема мы вставали отдышаться. Груз хотелось сбросить. Казалось, что под плечи зашили камни. Впереди ждал хребет — не самая высокая часть, но все же. Почему-то в этот раз была уверенность, что бы ни ждало наверху — обратно мы уже не свернем.

Когда идешь целый день, и знаешь что идти еще долго — включается какой-то режим сбережения энергии. Хочется только пить, а сытость приходит моментально от малейшего кусочка чего угодно. Усталость будто бы живет отдельно от тела — ты ее чувствуешь, но ноги все равно идут, а плечи все равно тащат.

Она даже превращается в помощника. Вновь увидев огромную высоту, мы свернули на узкую тропу не задумываясь. Усталость как-будто распухла в мозге и выдавила из него все мысли, чувства, а главное страх. Мы просто шли и были довольны, что видим море, а не асфальт и машины.

Через два-три часа переходов вышли на последнюю гору нашей тропы. Вершина, которая раньше казалась нам огромной, сейчас была милым приветливым холмиком. Вот она — прелесть и проклятье большой высоты. Увидев землю с пятиста метров, вид с двухсот уже не так впечатляет. Я уверен, люди, стоявшие на Эвересте, ходят по земле увереннее.

В поселке Сукко мы спустились вниз. Сбросили все вещи на галечный пляж — и как будто гравитиции больше не существует. Когда заходишь в прохладное море после двух десятков километров подъемов и спусков — кажется, что взяли все лучшее в твоей жизни, растворили это и погрузили тебя туда с головой. Мы впервые за день расслабились. До темноты час. Свет выключится мигом, почти без сумерек — на юге так всегда. Но впереди только автобус до Утриша — по пляжу не пройти, а по трассе два километра — немного, но уже не успеваем. Казалось, что приключений на день достаточно.

10

Мы вылезли на остановке в Утрише, когда стемнело. Не успели совсем немного, но это был уже и не путь — если верить карте, достаточно спуститься к пляжу и вот он — кемпинг. Я подошел к продавцу в сувенирной лавке — толстому дедушке в капитанской фуражке — и спросил:

- А где здесь палатку можно поставить? Кемпинг какой-нибудь?

Хотя ответ знал и так. Просто был настолько расслаблен, что мог позволить себе заговорить с первым встречным.

- В лагунах можно. Вон в ту сторону вдоль моря минут пятьдесят пешком.

И вот это было неожиданно.

- А поближе есть где-нибудь, чтобы не идти далеко.

- Поближе? Ну не знаю, спуститесь, посмотрите.

Слегка ошеломленные мы пошли к берегу. На стене дома было написано “Кемпинг, душ, туалет” и нарисована стрелочка. Она указывала на сторожевую будку со шлагбаумом. Внутри стояли два мужика.

- Палатку? В лагуны идите, вон в ту сторону.

- А здесь можно где-нибудь?

- Здесь за деньги.

- Мы понимаем.

- Нафига деньги то платить. Тут идти недалеко и ставь сколько хочешь.

Оба мужика стали уговаривать нас идти в лагуны и активно жестикулировать в их сторону.

Я решил поискать кемпинг без помощи и потащил Аню вниз, к пляжу. Ну уж нет, еще раз мы свой поход так не испортим. Пока впечатления хорошие, надо остановиться и лечь спать. Только не очередное блуждание ночью на нервах.

Вдруг прямо перед нашим носом появилась молодая пара с рюкзаками. Я сразу к ним подскочил.

- Ребят, а вы где будете палатку ставить?

Они посмотрели на меня с недоумением.

- Во второй лагуне.

- Это где?

- Километров семь по пляжу идти. Сначала водопад будет — как ориентир, а когда скала кончится и перейдет в лес — это первая лагуна. Там лучше не ставить, с утра лесники прогонят. Еще пройдете, и будет вторая.

- А здесь где-то можно поставить?

- Здесь беспонтово вообще — вмешалась девушка.

Я почти готов был идти обратно к автобусам, но Аня вдруг сказала:

- А можно мы за вами пойдем, чтоб не заблудиться?

Девушка посмотрела на нас как на полных идиотов.

- Ну попробуйте.

Они сорвались с места, как будто под ними были не камни, а ровный асфальт. Аня пошла за ними. Кажется, она уже решила не ночевать в Утрише.

Для меня это было полное безрассудство — идти ночью по неизвестной дороге, в какие-то непонятные лагуны, которые мы даже не различим в темноте. И ребята явно не рады нашей компании, что вообще странно. Я думал такие туристы всегда приветливые.

Немного впереди они остановились.

- А вам зачем вообще в лагуны идти? Если вы просто переночевать, лучше ставьте прямо здесь. С утра сядете на автобус и уедете.

И я с ними был согласен. Остановил Аню, но даже в темноте разглядел то же самое выражение, что и на горе, когда мы повернули назад. И она сказала:

- Ну мы же хотели на водопады, смысл вообще этого похода, если от всего отказываться из-за страха. Мы должны пойти в лагуны. Иначе все зря.

11

Аня вышла вперед. Я плелся следом, хмуро всматривался под ноги и ждал беды. Стемнело так, что от моря остался один звук. Ни воды, ни гор — ничего не было видно — только камни под ногами. Все электрические огни остались далеко позади. Два десятка километров, и только сейчас мы почувствовали себя в диких условиях.

Ночью все новое выглядит враждебным.

Огромная бочка валяется на пляже, и дырки в ее дне образуют злобную рожу. Слева от нас, на высоченной отвесной скале нарисован белый вытянутый силуэт, который светится в лунном свете. По коже идут мурашки.

Ребят впереди почти не видно, и мы отчаянно пытаемся не отставать. Впереди зажурчала вода — водопад. Даже когда звук оказался совсем близко — разглядеть его было невозможно. Рядом мелькали фонарики, и кто-то дико хохотал.

Мы всматривались в их сторону. Казалось — протяни руку и заткнешь смеющемуся рот, а так и не увидишь кто это. Мы прижались ближе к морю и ускорились.

Когда звук водопада остался позади, хохот сменился на истошные вопли. Я нащупал в кармане нож и крепко сжал в потной ладони. Куда нас вообще ведут эти странные ребята? Лермонтовские истории про контрабандистов Тамани казались лучшим, что может с нами здесь случиться. В голову лезло скорее что-нибудь из «Поворота не туда».

Судя по звуку, кто-то шел уже нам на встречу. Несколько человек. Палец в кармане сдвинул защелку ножа и нащупал кнопку, которая выдвигает лезвие.

- Доброе — сказали люди.

- …?

И прошли мимо нас в сторону Утриша. Мы прошли молча. Может это не нам.

Через несколько минут, встретились еще несколько человек.

- Доброе — сказали опять.

Наверное, на лице Ани — как и у меня — было недоумение. Я даже не понимал, что конкретно они говорят — Доброе? Добро? Доброго? К чему вообще это слово — тайное приветствие местных? Доброе время суток? Доброго пути?

Когда нам сказали “Доброе” в третий раз, мы сказали “Доброе” в ответ. Впереди показались огни костров.

12

В темноте я не мог понять, сколько в этой лагуне людей и палаток, но судя по звукам — много. Ребята, за которыми мы шли, уже давно исчезли, как будто и не было их. На галечном пляже не ставил палатки никто, все как-то умудрялись размещаться глубоко в деревьях. Но мы решили особо не рыскать и остановиться прямо у моря.

Я чувствовал себя чужаком. Как будто без спроса ворвался в чужой дом. Но каждый здесь говорил нам “Доброе”, а мы с Аней скромно и торопливо выпаливали “Доброе” в ответ.

Постепенно осознаем — мы в лагуне, с палаткой, неизвестно где, не-пойми-как. Я с удивлением вглядываюсь в темноту, Аня любуется звездами, которых здесь столько, будто мы нашли на небе нетронутый тайник. Люди вокруг ходят так легко и естественно, что кажется — это дикие животные, которые ни разу не видели людей, и все еще принимают их за обычную часть природы.

Я думал, что так и не уснул за ночь, а потом с удивлением увидел — светает. Вылез из палатки и понял — мы ночевали в самом красивом месте на планете. Ровный пляж в форме полумесяца, укромно спрятанный между горами и морем.

Солнце было еще за горой. Ее название — кобыла. Наверное, так назвали за почти семь сотен метров высоты. Мы проснулись раньше остальных. Видели, как из деревьев поднялись первые дымы костров. Слышали, как вдали засвистели чайники.

На берег выходили кошка, собака. Молодой парень, две девушки. Позже к морю спустился пожилой мужчина, разделся догола и залез в воду. Спокойно вылез, и дождался, пока вода высохнет сама. Вдоль берега прошла пара средних лет, одетая так, будто здесь живет, — одинаковые тельняшки до колен. У мужчины в руках был посох, как у древнего жреца. Из палаток доносился плач детей.

- Очень здорово, что мы решились сюда идти.

- Да.

- Понимаешь, я бы ни за что не пошла ночью, извини. Но эти ребята… их нам как Господь послал.

Я ухмыльнулся. Посмотрел на высокую гору, которую как туманом укутало первым лучом солнца, и эта фраза показалась мне единственной логичной из всех.

P.S.

В последний день отпуска мы сидим на пляже. Звезд как земляники на поле после толпы лесников — раз, два и больше нету. Все небо в пятнах электрического света. Ночь, цивилизация шумит и светится в паре метров от нас, но почему-то очень грустно.

Всего один день — а электричество уже вышло из нашего обмена веществ.

Аня смотрит куда-то вверх.

- Ведь глядя ну Луну можно оказаться в любом месте на Земле. Мне сейчас кажется, что я сижу в Лагуне. И буду сидеть в ней всегда, когда захочу уйти подумать.

Я молчу в ответ, но понимаю — ее мысли сейчас намного дальше, чем можно сказать словами.