Гимназист начинается с пряжки, чиновник — с пуговицы. Монолог реконструктора Сергея Казанского
Историческая реконструкция — это процесс воссоздания материальной или духовной культуры определенной исторической эпохи и региона либо воспроизведения исторического события [определение из Википедии — прим. ЗС]. В Туле существуют сообщества, занимающиеся реконструкцией от периода Древнего Египта до XX века. Поговорили с лидером одного из тульских движений реконструкторов Сергеем Казанским о том, как пришел в эту сферу, об одном из его флагманских проектов и о любви к своему хобби.
Путь в реконструкции
Военной историей я интересуюсь с детства. Реконструкцией начал заниматься где-то с 2000-го года. На тот момент в Туле было несколько специализированных клубов. Я ходил в «Дружнину крепость», где занимались славянской борьбой на мечах, и посещал кружок толкиенистов.
В конце концов почувствовал, что мне там не хватает возможностей для самореализации, и решил открыть собственный клуб. Сначала изучали историю средневековья — это было скорее юношеское увлечение. Постепенно тема сошла на нет, но началась новая — про Великую отечественную войну. Это мне показалось необычным: тогда реконструкции этого периода не были распространены. На 2008–09 год материальная составляющая войны — как выглядело снаряжение, вооружение — была еще слабо изучена. Может быть, профессионалы и знали о ней достаточно, но широкой общественности это никогда не доносилось. Даже сейчас, когда с багажом знаний смотришь советские военные фильмы 70-х-80-х годов, понимаешь, что реконструкции в них недостоверные.
Меня лично всегда интересовала тема дореволюционной России. Мы с ребятами сперва собрали комплект солдата Первой мировой, а дальше у нас возник интерес к материальной культуре населения губернского города: изучали, как выглядели чиновники, полицейские, гимназисты, простые горожане.
Тульская губерния и ее обитатели
Костюмы и профессии — моя любимая тема. Их очень сложно восстанавливать, потому что информации об их внешнем виде нет — только находки из старинных домашних коллекций, покупки на интернет-аукционах и блошиных рынках. Из этих крупиц и начал складываться проект «Тульская губерния и ее обитатели». Мы создали его буквально на базе пуговиц и пряжек: например, нашли пряжку ученика тульской классической гимназии, и на ее основе возникла идея создать костюм гимназиста.
Есть один интересный момент: все пряжки для нашего проекта выкопаны из земли, а не куплены с рук. Получается, эти предметы в семьях не берегли и просто выбрасывали. Кокарды в проекте тоже есть, но несмотря на то, что из гимназий выпускались каждый год, они в учебных заведениях практически не хранились. Некоторые связывают это с традицией выбрасывать их на выпускной в реку: «отучился — прощай».
Другая идея — реконструировать тульского чиновника — началась с пуговицы, которую я приобрел. Захотелось изучить, к какому ведомству она относится. Зацепкой стал тульский герб. Из документов Российской империи я узнал, что подобные пуговицы носили чиновники Министерства финансов Тульской губернии. В пуговицах должностных лиц была масса нюансов: на армейской канта не было, на чиновничьей — был; гладкое поле — одно ведомство, шершавое — другое, посеребренное — третье. Потом начали восстанавливать фуражки — с ними тоже связаны тысячи нюансов, хотя все казалось простым.
С городовыми тоже проблема. Их советский строй не жаловал, поэтому их облик и форму было тяжело найти и собрать. В обществе их ставили ниже попов, они были самыми отвратительными людьми на планете — ищейками, полицейскими, жандармами. Поэтому семьи форму выкидывали и пытались забыть. Тем не менее, полицейская кокарда у нас есть: я купил ее на аукционе, опять же выкопанную из земли. Костюм чиновника еще до конца не собран. Там тоже много нюансов: например, форма разделялась на повседневную, парадную, дорожную, летнюю и зимнюю. В парадный комплект чиновника входит треуголка и шпага. С треуголкой мы справились, а у шпаги сложная арматура — оригинальную пока не нашли.
Еще на основе мемуаров и археологических данных мы воссоздали тульского газетчика. Костюм не претендует на стопроцентное попадание, потому что нет ни фотографий, ни законов, определяющих форму профессии. Он у нас «продает» репринты тульских газет того времени. Некоторые музеи и фестивали просят нашу группу провести интерактивные мероприятия по началу века, и история с газетчиком сюда хорошо вписывается, потому что профессия предполагает живое общение с гостями.
Надо сказать, что 90% всех поисков кончаются ничем. Важно, чтобы реконструкция была достоверной, поэтому мы не можем делать костюм, основываясь на догадках или неполной информации. Процесс изыскания информации о предметах униформы дореволюционного периода держится на трех китах: законах Российской империи, мемуарах и археологии. Данные из этих трех источников надо проанализировать и сопоставить. Ничего не получится, если нет хотя бы одной из составляющих. Форму учеников Дворянской гимназии, например, поэтому восстановить не получилось. Я нашел ее устав, а там про одежду сказано одно предложение: «форма должна быть строго установленного образца». Это стало финалом моих поисков, потому что дальше невозможно — если только археология позже не даст ответ.
«Тульская губерния и ее обитатели» — это сейчас самый сложный наш проект, потому что доступно мало информации. Если гражданин хочет сделать реконструкцию и стать бойцом Красной армии — вообще не вопрос. Есть вполне конкретные магазины и мастера, которые помогут. При достаточном финансировании через полгода ты станешь отличнейшим, шикарнейшим бойцом Рабоче-крестьянской Красной армии. С дореволюционным периодом все намного сложнее, но и интереснее, потому что есть элемент поиска.
Другие реконструкции
На пике движение реконструкторов находилось, наверное, в 14–15-й годы: было много фестивалей и проектов, их лучше финансировали. Сейчас мы переживаем кризисные времена, на подобные проекты выделяется меньше средств. Такие эпичные сражения, как раньше, уже не проводятся, хотя бывают и исключения. Самая крупная реконструкция, которую мы сделали в Тульской области — это «Венев в огне» в 2019-м году — про оборону нашего края в 41-м.
Иногда участвуем и в закрытых мероприятиях — в учениях. Это у нас называется «полевой выход», когда мы в лесу без зрителей разыгрываем сражение: с элементами тактики, а иногда просто в формате отыгровки. Еще мы организовываем аутентичные исторические лагеря, когда проживаем и стараемся приблизить наш быт к быту того времени.
Сейчас у нас начинает появляться новое направление — фотореконструкция. Это продукт нашего времени, когда инстаграм и вообще визуальный контент начинает овладевать умами. Возможно, начало этому формату дал косплей — кажется, там подглядели, потому что так проще всего показать то, что ты воссоздал. Тут еще есть момент гордости и самолюбия: человек реконструировал комплект униформы, про который мало кто знает — а он висит в шкафу. Если это редкий костюм какого-нибудь итальянского солдата в Первой мировой войне, то в боевых реконструкциях его создатель поучаствовать не сможет — просто не удастся найти никого ни с аналогичным костюмом, ни с костюмом противников. В такой ситуации показать свою работу с помощью фотореконструкции гораздо интересней: можно и фотосессию сделать, и интересную прогулку, и мероприятие. Тот же итальянец может пойти в поход по горам, готовиться к облазке, ловить рыбу.
Про любовь
Сложно точно сказать, сколько часов в день я уделяю реконструкции — это и есть моя жизнь: я не могу представить себя отдельно от этого хобби. После интервью я выйду, и мы будем с ребятами разговаривать о том, куда поедем на этих выходных. До этого у нас были очень насыщенные дни — сегодня еле проснулся. В субботу мы делали фотопрогулку по улице Металлистов с девушками и зонтами. Хотели оживить здания и показать, как окружение выглядело в начале XX-го века.
В воскресенье мы ездили в Монино в Музей авиации на реконструкцию битвы за партизанский аэродром. В Великую отечественную войну партизанам доставляли провизию, боеприпасы и иногда забирали на большую землю раненых с помощью самолетов. Партизаны — это не просто банда диверсантов или организованных местных жителей. Это была очень широкая и продуманная организация, у них в лесах скрывались целые аэродромы.
За участие в мероприятиях мы не получаем финансового вознаграждения — такая у нас культура. Нам обеспечивают проезд, проживание, патроны. А еще мы ожидаем, что организатор примет нас как хороших гостей: организует культурную программу, по возможности накормит.
В моем окружении есть с десяток людей, преданных своему делу на сто процентов. В «Убить Билла» есть интересный монолог, где Билл обсуждает супергероев и говорит, что они все в каком-то смысле притворяются. Чтобы стать супергероем, им надо сменить свой повседневный костюм на одеяние героя. И только у Супермена повседневная одежда — это тот самый костюм с буквой S — а надевая «человеческую» одежду он вживается в роль. Про большую часть реконструкторов можно сказать, что восстановленные образы — это их истинная одежда.
Реконструкция мне нравится за счет множества факторов: это и страсть коллекционера, и интерес участия в самих реконструкциях, страсть пострелять, побегать; и детективная история, когда распутываешь клубок и сопоставляешь данные из разных источников; и непосредственно создание костюмов. При таком большом проценте неудач не бросать это дело помогает именно страсть к поиску и изучению. Можно даже сказать не «страсть», а «безумие». Потому что это чем-то похоже на психическое отклонение, какое есть у художников, актеров, ученых — всех, кто занимается чем-то необычным.
Михаил Малашенко для ЗС [ ]
Фото: Марина Хромова, Андрей Крупский
Что еще почитать:
— Видеть под землей. Интервью с археологом Алексеем Воронцовым
Если хочешь всегда читать нас первым, подписывайся на нашу рассылку в ВК, и мы будем присылать тебе свежие материалы сразу, как только они вышли.
Обсудить этот и другие материалы можно на канале ЗС в телеграме
