Наказание по личному усмотрению

Прекрасно зная, что далеко не все, что со страниц газет или интернет-сайта выглядит преступлением, им является, так обеспокоены сегодня все причастные к работе театров

Текст: Карина Кондрашова

К этому понедельнику я писала статью о том, что такое театральный билет. Это не пустой вопрос в связи с предложениями Минкульта о мерах, направленных на борьбу с перекупщиками. Но слова не складываются в предложения, потому что невозможно думать ни о чем, кроме как о самом громком деле последней недели — обысках у Кирилла Серебренникова и Софьи Апфельбаум, аресте Юрия Итина и Нины Масляевой.

Невозможно обидно и горько читать комментарии в духе: «Воровать таким деятелям от культуры надо меньше» и «Украл — пусть посидит. И денежки в бюджет вернет! А то “наезд”, “крупнейший режиссер”!». Особенно больно, когда так пишут свои же, коллеги, театральные. И я даже не хочу напоминать про презумпцию невиновности. Никто не осужден, ничто не доказано, да и громкие «похищенные 200 миллионов» за пару дней уже превратились в гораздо более скромные «миллион двести тысяч» и еще неизвестно, что останется к концу следствия.

Отвратительно, когда комментаторы глумятся и язвят по поводу той поддержки, которые коллеги, руководители и работники театров, выражают Итину, Серебренникову и другим в своих письмах, обращениях, интервью.

Наверное, пишущие действительно не понимают, почему всполошился театральный мир и почему так сложно поверить в обоснованность обвинений. Наверное, нужно сказать несколько слов о той реальности, в которой работает любой руководитель, получающий бюджетное финансирование.

Реальность эта такова, что, ставя свою подпись под трудовым договором о назначении на должность, руководитель одновременно подписывается под обвинением себя сразу по нескольким статьям уголовного кодекса: специальная статья 285.1. Нецелевое расходование бюджетных средств (нецелевое расходование бюджетных средств), и возможные варианты на тему ст. 160 Присвоение или растрата, ст. 159 Мошенничество, ст. 171 Незаконное предпринимательство (а также, не дай бог, статья 219. Нарушение требований пожарной безопасности). Не говоря уже о целом букете статей Кодекса об административных правонарушениях.

Давайте попробуем посмотреть, как может выглядеть «нецелевое расходование бюджетных средств», как, так сказать, совершается это преступление. Или, по крайней мере, находится основание для возбуждения уголовного дела, а, следовательно, обысков и арестов, а там уже будет видно, найдутся ли виноватые.

Бюджетный театр получает субсидию на основную деятельность. Порядок и направления расходования этой субсидии определяется многочисленными нормативными актами, от Бюджетного кодекса и ниже. В частности, она может расходоваться на оплату труда, но только тех сотрудников, работа которых непосредственно связана с выполнением госзадания. Тратить эти деньги на зарплату других сотрудников запрещено. Пример — результаты недавней проверки в МХТ, когда нецелевым расходованием бюджетных средств стали расходы на оплату труда персонала медпункта.

Подчеркну, что три миллиона из МХТ не исчезли в неизвестном направлении, а были выплачены медикам, которые нужны для нормальной работы театра, в том числе по нормам охраны труда: дежурить на спектаклях, проводить плановые осмотры и т. д. В этом примере до возбуждения уголовного дела не дошло. Но при желании результаты ревизии легко могли стать основанием для проведения проверки по признакам преступления, к громким заголовкам и обыскам. Вопрос только в том, есть ли необходимость сделать из этого эпизода большой скандал или нет. При желании — нет препятствий. Точно так же в нецелевое расходование бюджетных средств превращается выплата заработной платы тем работникам, у которых названия должностей не соответствуют профессиональным стандартам или единым тарифным (тарифно-квалификационным) справочникам. Трудовой кодекс разрешает работникам театра называться творцами, менеджерами или любым другим словом, бюджетное законодательство — нет. И опять точно так же в нецелевое расходование бюджетных средств легко могут превратиться выплаты надбавок и доплат сотрудникам, если эти выплаты не были оформлены по всей строгости локальными нормативными актами или в чем-то расходятся с нормативными документами учредителей. Эти нарушения фигурируют во многих актах проверок деятельности театров. Материалы проверок направляются в правоохранительные органы, а там уже можно оценивать: это дисциплинарное нарушение, административное или уголовное. На усмотрение оценивающего.

Тут, конечно, можно мне возразить, что нужно лучше работать, точно соблюдая все законодательство, и не будет никаких нарушений. Я бы с удовольствием посмотрела, как это получится у комментаторов, но вряд ли у меня будет такой шанс. Замечу, кстати, что мы, юристы (а контролирующие органы часто представлены и юристами) отлично умеем все правильно объяснять. И при желании, уверена, я легко найду нарушения в выполнении должностных обязанностей практически любым работником. Но будем считать, что каждый, кто сегодня кричит «виноват — отвечай» — идеален и пойдем дальше. И решим задачу. Или, как теперь это называется, поработаем с кейсом.

Представьте себе: год назад на вашей собственной даче бригада рабочих под руководством Василия сделала вам ремонт крыши. Тут пришла весна, снег начал таять и ваша свежеотремонтированная крыша внезапно потекла. Вы убираете потоп, меняете тазики и пытаетесь дозвониться Василию. Но Василий не отвечает, или, допустим, отвечает, что навестить вас сможет через месяц-другой, не раньше. Крыша, напомню, течет. Впереди апрельские дожди и майские грозы. Как вы поступите, будучи разумным хозяином дачи? Почему-то я думаю, что вы отложите на время покупку саженцев редких сортов яблонь, а вместо этого быстренько оплатите работу бригаде под руководством Георгия, чтобы крыша все же перестала течь. Если вы очень разумный хозяин, перед этим вы зафиксируете протечку и ущерб с экспертом и оценщиком. А уже потом, сидя в сухой комнате, будете разбираться с нерадивым Василием. Искать его, судиться, взыскивать ущерб за некачественные работы. И, может быть, года через полтора-два, если повезет, и фирма Василия к тому времени еще работает и имеет деньги на счету, получите какую-то компенсацию.

Так вот если вместо крыши дачи будет крыша зрительного зала бюджетного театра, а на месте хозяина — руководитель театра, то, поступив таким образом, он получит то самое обвинение в нецелевом расходовании бюджетных средств. Причем сразу по нескольким основаниям. Во-первых, бюджетные деньги предназначались на покупку саженцев, а никак не на ремонт крыши. И менять одно на другое никак нельзя — нецелевое расходование бюджетных средств. Во-вторых, даже если руководитель изыщет внебюджетное финансирование (т.е. деньги, полученные за оказание платных услуг или в порядке благотворительного пожертвования), это его не спасет. Потому что ремонт крыши был сделан год назад, он еще не самортизирован, и тогда расходы на срочный ремонт будут оценены как расходование денег на одни и те же работы дважды, что недопустимо. Так что выбрав решение «срочно починить крышу и прекратить нанесение ущерба зданию и имуществу театра», вы согласились с тем, что нарушаете закон. Добавлю еще, что в отличие от хозяина дачи, директор театра не может починить крышу быстро, даже если деньги есть. Ему нужно соблюдать законодательство о госзакупках. И объявить конкурс на выполнение работ по ремонту крыши, предоставив желающим не менее 20 дней для подачи заявок для участия, а затем заключить договор с победителем не ранее, чем через 10 дней после его определения. То есть минимум месяц в интересах борьбы с коррупцией крыша будет продолжать течь. В утешение скажу, что нарушение законодательства о госзакупках в этом случае все же не будет уголовным преступлением, а всего-навсего повлечет за собой штраф руководителю и учреждению в порядке административной ответственности, дисциплинарную ответственность для руководителя. И, возможно, отрицательно отразится на премии руководителю и субсидии учреждению.

Если же вы решите соблюдать закон и оставите крышу течь в надежде, что Василий ответит на ваш звонок, и вы сможете добиться от него срочного и безвозмездного устранения недостатков, то в этом варианте вас тоже не ждет ничего хорошего. Пока вы будете убеждать Василия приехать, крыша будет течь. Это значит, что ущерб вашему зданию, стенам, креслам, паркету в зале — будет все больше и больше. Денег на ремонт на ближайшие три года в планах не предвидится. Получайте административную ответственность за ненадлежащее использование здания, и, самое главное, за невозможность показывать спектакли в непригодном для эксплуатации зале. Зрителям не понравится, когда сверху на них дождь капает и штукатурка сыплется. Да и по технике безопасности не положено такое помещение эксплуатировать. А невозможность показывать спектакли — это невыполнение государственного задания, что, в свою очередь, означает расходование субсидии не в соответствии с ее назначением, что опять нас приводит к статье 285.1 Уголовного кодекса «Нецелевое расходование бюджетных средств». Так что независимо от того, как вы решите поступить с протекшей крышей, уголовный кодекс будет незримо маячить на горизонте, а административная ответственность — вообще неизбежна.

Подобные задачи, не имеющие правильных решений, любой руководитель театра решает постоянно, каждый день. Понимая, что не имеет возможности быть идеальным и безукоризненно соблюсти все требования законодательства. И этот выбор между большим и меньшим злом, с неизбежным риском привлечения к ответственности, наверное, не заметен и не должен быть заметен для коллектива театра, и тем более для зрителей. Но всегда, и в этом нет сомнений, всегда эти решения принимаются в интересах театра, чтобы театр мог нормально работать, режиссеры — ставить спектакли, артисты — выходить на сцену, а зрители — писать после спектакля восторженные рецензии или письма в прокуратуру.

И в том числе поэтому, прекрасно зная, что далеко не все, что со страниц газет или интернет-сайта выглядит преступлением, им по сути является, так обеспокоены сегодня все причастные к работе театров.

Что мы имеем по результатам прошедшей недели? В 2017 году, спустя шесть лет после расследуемых событий и два года после возбуждения уголовного дела, громкий обыск проходит в помещениях «Гоголь-центра», который не имеет никакого отношения к фестивалю «Платформа». И такой странный выбор не может быть оценен иначе как понятный и читаемый сигнал от власти театрам. Собственно, министр культуры подтвердил в очередной раз: «Но проблема издателя и поэта, менеджера и творца — не нова, и если говорить сейчас о проблемах «Гоголь-центра», «Седьмой студии», то они влекут за собой необходимость серьезного разговора о самих принципах государственной поддержки театральной деятельности».

Намек на тему разговора предельно ясен — не забывайте, кто здесь заказывает музыку. Спасибо, и так все прекрасно помнят. Если после увольнения Бориса Мездрича из Новосибирского театра оперы и балета выучили статью 278 Трудового кодекса — увольнение руководителя одним днем, без предупреждения, без каких-либо оснований и без объяснения причин, то теперь будут помнить про Уголовный кодекс.

Вторая задача — поселить в головах почтенной публики мысль в духе «Да кто у оппозиции духовные лидеры, ум, честь и совесть? Они просто воры!» — судя по комментариям, увы, тоже удалась. Публика с удовольствием поддержала тему об «украденных» 200 миллионах классическим «вор должен сидеть в тюрьме» и словно вернувшимся из тридцатых годов «где надо, разберутся». Прискорбно.

Но самое печальное в этой истории — не моральные страдания артистов «Гоголь-центра», ставших заложниками обыска. И даже не ущерб репутации Кирилла Серебренникова. Самое печальное, что история, так громко начавшаяся заявлением о том, что похищены 200 миллионов бюджетных средств, не может быстро и тихо закончиться ничем. Обязательно должна быть жертва. Кто-то должен стать виноватым. И почему-то я думаю, что виноватым в итоге окажется не худрук «Гоголь-центра», уж больно громкий скандал получится. Гораздо проще предъявить обвинения Юрию Итину и Нине Масляевой. Их имена не так широко известны и журналисты не будут слишком долго злоупотреблять заголовками «Арест продлен», как это было бы в случае ареста Серебреникова. Подозреваемых (или уже обвиняемых) оставят под арестом, а дело можно расследовать очень и очень долго, и не факт, что в итоге получится доказать необоснованность расходования даже миллиона двухсот тысяч. Но факт в том, что подозреваемые уже лишены свободы и права на нормальную жизнь.

Искренне желаю свидетелям и подозреваемым не стать обвиняемыми и скорейшего завершения кошмара. А всем нам — только надеяться, что когда-нибудь правила игры все же изменятся и руководители театров смогут нормально делать свою работу, не рискуя каждый день своей репутацией и свободой.

Подписывайтесь на странички Culttrigger в Facebook, Instagram, Вконтакте, Одноклассники, Twitter, Telegram, YouTube