Почему мы живём в эпоху Шута (часть 3 из 6)

Published in

Fortunengineering

9 min readApr 19, 2021

Продолжение рассказа об архетипах Пирсон в мировой истории в доступном изложении.

Слишком современная античность

После того, как я узнал про разгул в XIX веке мистицизма, раскидать архетипы Пирсон по прочим историческим эпохам оказалось делом техники. Тем более, что у меня имелся важнейший маркёр: не секрет, что I век н.э. подозрительно похож на современную эпоху. Перенесёмся мысленно в то время.

Половина Европы объединена, как и сейчас. Только не в ЕС, а в Римскую империю. На противоположном конце евразийского материка возник аналогичный китайский гигант — империя Хань. Эти страны поддерживают торговые отношения, чему способствовало покорение Римом Египта в 30 году до н.э. Главным образом в международной торговле был заинтересован Запад, «подсевший» на китайские сталь и шёлк, а также индийские специи.

Почему сталь? Потому что у китайцев качественные сплавы. Почему специи? В учебниках истории пишут, что в древности не было холодильников, а специи (пряности) помогали сохранять продукты в жарком климате благодаря некоторым своим бактерицидным свойствам. Возможно. Но ведь список пряностей не ограничивается перцем, ванилью и корицей. Тем более, что корица относится к семейству лавровых, а лавр благородный вполне себе растёт в Средиземноморье. Поэтому, как мне кажется, разговор о причинах высокого спроса на специи не будет завершённым, если не задать вопрос о том, в каких регионах разводили в древности опийный мак.

Наконец, почему шёлк? Потому что сексуальная революция: ещё в конце новой эры в Риме распространяется облегчённая форма брака (sine manu), легализуется сожительство (конкубинат). Так вот о шёлке: для сексуальной революции он имел огромное значение. Благодаря ему, женское тело формально прикрыто одеждой, но в то же время шёлковая ткань полупрозрачна.

Выгода для Запада понятна, но что он может предложить взамен? А ровно то же, что сегодня: Европа экспортирует на Восток свою (эллинистическую) культуру; в основе классического изображения Будды лежит образ… Аполлона. И всё же торговое сальдо складывалось в пользу Азии. Тем более, что китайцы, например, придерживались политики протекционизма –так же, как сейчас.

Западу приходилось покрывать внешнеторговый дефицит золотом и серебром. Ежегодно в азиатском направлении уходило 100 млн. сестерциев в слитках; по расчётам R. McLaughlin’а, это десятая часть бюджета Римской империи. Поддержание баланса в международных расчётах требовало определённого искусства; одним из приёмов была девальвация. В античности она осуществлялась через уменьшение содержания драгоценных металлов в монете. При Октавиане Августе доля серебра в римском денарии составляла 95 %, а через сто лет уже 85 %. Не напоминает ли это, читатель, ползучую девальвацию американской валюты в современности?

Ещё об экономике. По мнению А. Мэддисона, рабы составляли всего 10 % населения Римской империи. Однако их труд был настолько эффективен, что в сельском хозяйстве (а это была основная отрасль экономики) начинают преобладать крупные олигархические поместья, основанные на рабском труде. Большие корпорации, как мы бы сейчас их назвали. Благодаря высокой производительности труда, теперь экономике не нужно было столько же рабочих рук, как прежде. Поэтому обычные фермеры разоряются и покидают деревню, оседая в городах — а те в ответ растут. Естественно, многие стремятся жить ближе к столице, потому что подушевой доход на Апеннинском полуострове был выше в среднем на две трети, чем в провинциях.

В городе работы для бывших крестьян тоже практически нет. Однако там жить проще, благодаря античному велфэру (фрументарным законам, конгиариям), который в какой-то степени похож на безусловный основной доход (БОД). А также горожанам предлагают развлечения: выражение «хлеба и зрелищ!» относится как раз к тому периоду. Активно строятся стадионы. Спортсмены неплохо зарабатывают. Гонщик на колесницах Гай Аппулей Диокл, своего рода древний Шумахер, до сих пор возглавляет рейтинг самых высокооплачиваемых атлетов в истории; Криштиану Роналду даже рядом по доходам не стоял.

В античности есть собственный нью-эйдж: открываются храмы восточных богинь Изиды и Кибелы, солдаты верят в индо-иранского Митру, традиционные западные боги стали забываться. Манилий пишет первый древнеримский текст по астрологии. Почему это важно: астрология несовместима с гелиоцентрической системой мира, о которой ещё помнит Плутарх. Но обывателю научная точка зрения уже неинтересна.

Неспокойно на Ближнем Востоке: вспыхивают две Иудейских войны, главный соперник европейцев за влияние в регионе — Иран. Раз война, то Европу обязательно заполонят мигранты. Тем более, что рождаемость в Риме катастрофически упала, и поэтому император Октавиан разрешил приобретать гражданство в обмен на службу в армии (ауксилия).

Кстати, после прямо-таки эталонного правителя в лице Августа на императорском троне оказываются столь странные люди, как Тиберий, Калигула, Нерон. Один хотел сделать своего коня сенатором, другой во время великого пожара Рима нашёл время поиграть на лире. Историки говорят, что этих замечательных императоров оклеветали. Но мы-то, заставшие Ельцина, Трампа и некоторых других политических деятелей, понимаем, что не всё так однозначно.

Синхронные цивилизации

Не я первый задался вопросом, почему период I века н.э. столь подозрительно похож на современную эпоху. Поэтому какие-никакие ответы человечество успело уже придумать.

Убедительнее всего выглядят ответы с вариациями на тему цивилизационной теории. Мол, европейская цивилизация всего лишь проживает ту же стадию развития, что была в то время у цивилизации античности.

Однако есть общепланетарные события, которые в цивилизационную теорию не вписываются. Самое известное это кризис позднего Средневековья (XIV век — первая четверть XVI века). В этот период рушатся или переживают упадок ВСЕ влиятельнейшие средневековые политические структуры.

Возьмём Европу: наблюдаются упадок в Генуэзской и Венецианской республиках, падение Флорентийской и Новгородской республик, острейший кризис в Священной Римской империи, Столетняя война между Англией и Францией, Великий западный раскол в Римско-католической церкви, беспримерная Крестьянская война в Германии.

Или возьмём Азию, там в то время тоже много интересного: распад Монгольской империи (в том числе падение империи Юань в Китае, государства Хулагуидов в Иране, а также Золотой Орды), падение Византийской империи, падение Делийского султаната.

Выглядит, как совпадение, но и в Америке империи ацтеков и инков именно тогда были разгромлены кучкой испанцев (у Кортеса было 508 солдат, у Писарро 244). Если бы цивилизационная теория была права, эти события не происходили бы синхронно.

Впрочем, зачем бродить по старине, если наглядные примеры даёт современность? Знаете ли вы, читатель, цивилизацию или хотя бы государство, которое живёт сейчас вне правил архетипа Шут?

Хочется ответить, что Китай. Но нет. Продолжая по инерции выплавлять тонны стали, укладывать кубометры бетона и готовить человека к высадке на Луну, как завещал XX век, ментально Китай всё же приближается к Шуту. Хоть и отстаёт от Запада, но всё равно. Напомните, пожалуйста, в какой стране придуман сервис под названием TikTok? Или в какой стране возводят города-призраки? В какой стране в 2015 году потратили $200 млрд на спасение фондового рынка только для того, чтобы убедиться, что это бесполезно? По-моему, Китай — не вариант.

Япония и Южная Корея ещё более вовлечены в постмодернизм. Кажется, что Китай всего лишь отстаёт, что его завтрашний день будет повторять сегодняшнюю Страну восходящего солнца.

Может быть, исключением является Иран? Может быть.

Но не следует забывать, во-первых, что Исламская революция стала ответной реакцией на попытку ускоренной вестернизации страны при шахе. Ведь до революции Тегеран называли вторым Парижем по уровню свободы нравов. И в тех мусульманских странах, где тема вестернизации не педалировалась, спрос на неё постепенно возникает сам собой. Именно так я бы расценил развитие ОАЭ в последние десятилетия или инициативы принца Мухаммеда ибн Салмана по строительству в Саудовской Аравии постиндустриального «города будущего».

Во-вторых, даже в стране победившей Исламской революции жизнь берёт своё. Периодически в Интернет проникают фотографии молодых иранцев (поколение «детей революции»), которые репетируют рок, хотя рок-музыка в стране запрещена. А ещё там есть рэп («иранский хип-хоп»). И фотомодели. И остров Киш, на котором отдыхает «золотая молодёжь». И последняя, как кажется, не очень стремится соответствовать всем требованиям шариата. А, как говорил один из родоначальников советского планирования С.Г. Струмилин, чтобы узнать завтрашний день среднего класса, достаточно взглянуть на сегодняшний день обеспеченного класса.

В-третьих, после архетипа Шут идёт архетип Идеалист. Довольно логично, что в текущей эпохе должны присутствовать в зародышевой форме элементы будущего уклада. Одним из таких элементов, относящихся к следующей эпохе — эпохе архетипа Идеалист — я считаю исламское возрождение. Об этом подробнее позже. А пока напрашивается вывод, что Исламская революция является тем самым исключением, которое, как это ни странно, подтверждает правило. В том, что в результате неё получилось, можно увидеть симбиоз текущей эпохи Шута и завтрашнего дня.

Итого, вероятно, всё же нет цивилизации, которую бы миновал постмодерн. Значит, в объяснении исторических параллелей цивилизационная теория нам не помощница. Тогда как объяснить схожесть основных событий первого столетия с двадцать первым веком?

Феномены коллективной психики

Я склоняюсь к той идее, что мы недооцениваем влияние коллективных психических явлений. Все же помнят, как Ельцин сказал: «Я устал, я ухожу»? Это и есть пример коллективного психического явления, а именно — массовой иллюзии. Потому что Ельцин сказал по-другому: «Я принял решение, я ухожу».

А вот ещё пример коллективного психического явления: психические эпидемии. У знаменитого нидерландского художника Питера Брейгеля Младшего есть картина, которая называется «Танцевальная процессия св. Иоанна, Моленбек». Считается, что она перерисована с утраченной работы его отца, изображающей вспышку такой разновидности психических эпидемий, как «пляска св. Иоанна (или св. Вита)». Что ещё за пляска?

Представьте, что какая-то группа людей внезапно начинает танцевать. Представили? Но отличие психической эпидемии от дискотеки в том, что танцующие не могут остановиться. Глядя на них, к флешмобу присоединяются другие. Танцевальная лихорадка в Страсбурге в 1518 году охватила 400 человек. И вот эти люди пляшут без отдыха несколько дней, в итоге умирая от потери сил.

Психические эпидемии — наиболее яркая разновидность коллективных психических явлений. Можно без устали отрицать наличие коллективной психики — до тех пор, пока вы не столкнётесь с феноменом психических эпидемий. Почему и зашла речь о них.

Оные активно изучались в конце XIX — начале XX веков. Правда, танцевальные лихорадки в то время не встречались, но зато в повестке дня стояли эпидемии кликушества. Это уже когда люди начинают массово говорить от лица каких-то духов, давать от их имени пророчества и т.п. Поэтому более-менее подробную информацию о психических эпидемиях можно встретить главным образом в книгах старых авторов: Генриха Гегера, Поля Реньяра, Владимира Бехтерева.

Мне часто попадалась легенда о том, что сочинение Бехтерева о массовых психозах открыло какую-то очень страшную тайну о роли манипуляции в управлении обществом. Поэтому советские партаппаратчики, дескать, скрывали его от народа. Вследствие чего, мол, после Бехтерева никто и не писал на эту тему. Легенда кажется мне неправдоподобной, и вот почему.

На самом деле Бехтерев никаких страшных тайн не открыл. Он застал эпоху массового увлечения гипнозом, о которой я уже упоминал. Поэтому логично, что медик пытался найти причину массовых психозов во внушении. Дальнейшее падение интереса к теме также можно объяснить событиями рубежа веков, без привлечения конспирологии. А именно: в тот момент набирала популярность психоаналитическая теория Пьера Жане. Она говорила, что чем больше у человека осознанности, тем меньше он поддаётся влиянию бессознательного (в том числе гипнозу). А раз так, то по мере прогресса и роста цивилизованности общества его всё меньше будут беспокоить психические эпидемии. Следовательно, какой смысл их изучать?

В этой мысли есть резон: действительно, наши современники вроде не пляшут до изнеможения (я сейчас не про TikTok) и не кликушествуют. Но значит ли это, что психические эпидемии исчезли? А вот в этом вопросе работа Бехтерева исключительно важна. Ибо он выделял такую разновидность массовых психозов, как спекулятивные эпидемии. И относил к их числу, например, знаменитую «тюльпановую лихорадку» в Голландии.

А это значит… А это значит, что бум ICO в 2017 году Бехтерев назвал бы психической эпидемией. Тогда уж, чтоб два раза не вставать, взрыв популярности Pokemon Go годом ранее тоже следовало бы отнести к числу такого рода эпидемий.

А тогда как насчёт вспышек массового насилия? Я имею в виду якобинский террор, красный и белый террор во время Гражданской войны в России, 1937 год в Советском Союзе, немецкий нацизм, войны на руинах Югославии и в солнечных окраинах бывшего СССР в 1990-е годы. Разве у этих событий нет признаков психических эпидемий? Получается, что данное явление никуда не исчезло.

С другой стороны, если считать причиной массового психоза внушение, как считал Бехтерев, то кто кому внушал, чтобы указанные события состоялись? Может, Гитлер внушил немцам, что необходимо жечь евреев? Тогда почему он не внушил советским солдатам, что надо сдать Москву и Сталинград? Или не всем солдатам, а хотя бы одному Сталину почему не внушил? На таком простом примере видим, что отстаиваемая Бехтеревым концепция внушения повисает в воздухе.

Получается, что цивилизация цивилизацией, а влияние бессознательного на поведение больших масс людей остаётся достаточно сильным. Но механизм неизвестен; гипноз как причина психических эпидемий не выдерживает проверки практикой. То есть мы не до конца понимаем, что за зверь это бессознательное. Даже не можем пока договориться о терминологии. Так, Карл Густав Юнг считал, что если речь идёт о коллективной психике, то и бессознательное следует называть коллективным. А вот Якоб Морено говорил «групповое со-бессознательное». А Эрих Фромм употреблял термин «социальное бессознательное».

На мой взгляд, механизм влияния архетипа на историю должен быть чем-то похож на механизм психических эпидемий. Впрочем, это явление можно объяснить и более приземлённо. Даже совсем материалистически. О чём в другой раз.