Рёдзи Араи: самый известный неизвестный японский иллюстратор
Рёдзи Араи (荒井良二, р. 1956) — японский художник-иллюстратор, автор книг для детей и подростков. Он родился в префектуре Ямагата, учился на факультете искусств университета Нихон в Токио, и сейчас продолжает жить и работать в Токио.
Возможно, на сегодняшний день это один из самых известных, продаваемых и плодовитых художников-иллюстраторов в Японии. На его счету 45 авторских книг и более шестидесяти (!) иллюстрированных текстов других авторов. Его работы удостоились множества наград, а в 2005 году он стал первым японцем, получившим Премию памяти Астрид Линдгрен.
Тем не менее, в России его книги практически неизвестны: они не переводились и не издавались, и немногие упоминания этого автора на русском языке — короткие формальные записи о вышеупомянутой премии, или же записи в этом блоге.
В англоязычном интернете информации о нем тоже немного, но на японских сайтах можно найти огромное количество интервью с художником, видео с его выставок, воркшопов и публичных выступлений, в том числе на телевидении, и многие из этих записей есть на Youtube. Например, на канале Fukukou Live, который был создан в поддержку пострадавших от Великого восточно-японского землетрясения 2011 года, есть видео, где Рёдзи Араи участвует в концерте-перформансе вместе с дуэтом Tenniscoats. Такого рода концерты — это достаточно популярный в Японии и совсем не распространенный в России формат коллабораций художников и музыкантов, когда одновременно в общем действии создаются музыка, движение и изображение:
На сайте японского Института образования Кумон, где регулярно публикуют интервью с художниками и художницами, работающими с детской книгой, один из выпусков — интервью с Рёдзи Араи, в котором он рассказывает о своем подходе и своих работах: https://mi-te.kumon.ne.jp/contents/article/12-73/
В этой статье хочется рассказать о самых интересных фрагментах этого интервью.
Рёдзи Араи начал рисовать рано, с 2–3 лет, и уже в третьем классе решил стать художником. Он рассказывает, что когда после школы он переехал в Токио для учебы, его поразил масштаб токийских книжных магазинов, разительно отличавшихся от маленьких лавок в родной префектуре. В одном из таких книжных ему попалась знаменитая книга Маргарет Уайз Браун «Баю-баюшки, луна», впервые опубликованная в 1947 г.
Внешний вид этой книги привлек меня больше, чем ее содержание.
Поскольку мне было всего 19, меня притягивали вещи в первую очередь красивые. Я был шокирован: как это так — и переплет, и оформление, и качество бумаги — всё так хорошо сделано. «Вот, что я сам хотел бы рисовать!»
Сегодня японская авторская книга часто ассоциируется с нарочито “детским”, наивным и как бы “неумелым” рисованием при минимуме текста, — и книги Рёдзи Араи сыграли не последнюю роль в формировании этого образа. Тем не менее, в 70-е, по его же словам, японская детская книга была устроена совершенно иначе:
По сравнению с иностранными книгами, японским книжкам того времени, казалось, не хватает радости игры. Если вчитаться, было интересно, но содержание в этих книжках было как будто важнее картинок.
Неожиданным образом это описание перекликается и с российскими реалиями, где литературная традиция в значительной мере определяет музыкальную и визуальную культуру. И сегодня текст занимает крайне важное положение в отечественной детской литературе, и на рынке по-прежнему мало работ, в которых роль “локомотива” книги однозначно отведена иллюстрации. Показательным примером в этом смысле стала история издания “Настоящего кораблика” Марины Аромштам и Вики Семыкиной: когда авторы еще только искали издателя на Болонской ярмарке, несмотря на обилие предложений, все — кроме британского издательства Templar Publishing — отказывались печатать историю в полном виде, предлагая урезать текст вдвое. “Послушайте, 500 знаков — это норма, а у вас — аж 64 страницы” — такой ответ, по словам Вики Семыкиной, приходилось слышать очень часто. Она же говорит:
Для нас, для постсоветского пространства, это [64 страницы] в принципе норма, потому что мы любим книги, в которых много текста. Мы обращаем внимание на текст, его содержание, объем; и если уж ты заплатил за книжку, то там должно быть много всего — и текста, и картинок.
Рёдзи Араи не ставит на первое место смысловое содержание книги, если под содержанием иметь в виду «сюжет» или «словесное наполнение». В первую очередь его книги — это настроение, ощущения, музыкальность, радость спонтанности и игры. Тем не менее, неверно было бы говорить, что слова в его книгах не имеют значения, просто подход к ним принципиально иной: во многих его работах они выступают скорее отправной точкой, игрушкой, из которой вырастает вся игра. Так, например, его книга “Дитячить” (こどもる, обложка — внизу) основана на игре со словами, в которой слова, обозначающие элементы повседневной реальности ребенка, становятся глаголами: “снаружи” превращается в “наружить”, то есть — гулять, “вода” — в “водичить” (мыть руки), “ванна” — в “ваннить” (принимать ванну).
Это книжный текст, который имеет смыслообразующее значение, но при этом не является “историей”. И вот это очень важная особенность книг Рёдзи Араи, поскольку она ставит под сомнение “непреложную истину” о том, что иллюстрация — это про “рассказывание историй”. У читателя, привыкшего к тому, что детская книга — это про “историю” (“Жили-были…”, “В некотором царстве…”) — книги Рёдзи Араи могут вызвать непонимание, о чем он сам и рассказывает:
Мне кажется, у многих людей от моих книжек возникает чувство смутного неудовлетворения. Четкого послания в них нет, сюжет вроде бы есть, а вроде и нет… из-за этого и возникает такое чувство. Мне кажется, взрослые ищут в книжках с картинками какие-то ответы. А я ответов не даю, и оттого им как-то неудобно.
Многим взрослым читателям в России, должно быть, знакомо это навязчивое чувство необходимости “объяснений” всего непонятного, необходимости следования знакомой структуре. Если книга не подчиняется привычным нарративным схемам с конфликтом главного героя, с преодолением препятствий, с “моралью”, то становится непонятно, как книгу читать. В “Солнечном органе”, обложка которого показана в начале статьи, нет никакого конфликта и уж точно — никакой морали. Герой — “слонобус”, автобус в виде слона — никак не “раскрыт”, и все, что книга представляет из себя в плане повествования — это перемещение героя по разным локациям, никак не связанным друг с другом, под звуки “солнечного органа”. Единственное “понятное” движение в книге —это движение ото дня к ночи. Слонобус, начиная день под звуки пробудившегося солнца, отправляется в путь, преодолевает невероятные расстояния, оказывается посреди шумного города, в пустыне, под дождем, посреди моря, и заканчивает свое путешествие ночью, когда и читатель переходит ко сну. В этом смысле книга Рёдзи Араи — “книжка-колыбельная”, а каждый разворот — как вид из окна поезда (или — слонобуса), то есть череда удивительных пейзажей, главная задача которых — просто представать перед взором во всей своей красоте.
В “Солнечном органе” вовсе не отрицается нарратив. Просто он опирается не на текст, а на движение, на изменение как таковое. Когда мы едем на поезде, мы продолжаем смотреть в окно не потому, что там сейчас покажут, что произошло с человеком с предыдущей станции, а потому, что там покажут что-то, чего мы еще не видели, “следующую картинку”.
Можно подумать, что “Солнечный орган” — это абсолютно внеконцептуальная вещь, и она действительно работает совершенно безо всяких к ней пояснений. Тем не менее, это вовсе не значит, что в её основе не лежала некая идея. Так, сам Рёдзи Араи дает пояснения относительно своей книги, и в интервью на сайте Кумон говорит, что “Солнечный орган” — это книга о людях, заботу которых чувствуешь, даже когда они далеко: родителях в другом городе, друзьях в другой стране. В качестве метафоры для этой заботы он выбирает солнце — то, что всегда есть, даже если мы его не видим за облаками. Слонобус продолжает движение под звуки органа даже тогда, когда самого солнца мы не видим.
Может быть, мы понимаем даже в пасмурную погоду, что солнце где-то там, потому что у него есть звук? […] Раз так, то какой он — этот звук солнца? Для меня это был звук органа. […] Этот органный звук ты не слышишь осознанно, но он всегда присутствует. Где бы я ни находился, я всегда нахожусь под защитой. Такие вот отношения защищающего и защищаемого мне хотелось изобразить в книжке. Наверное, никто больше не пытается сделать книжку с картинками из такой тягомотины!
И вот это авторское пояснение — очень важное свидетельство того, что работа, будучи завершенной, начинает существовать независимо от интенций художника. Несмотря на то, что при создании произведения действительно важна идея и мотивация автора, результат может прекрасно существовать и без них, и это не будет значить, что работу “не поняли” или “неверно интерпретировали”. Эта работа не родилась бы, если бы не было желания рассказать о защите и дорогих людях, но живет она как чистая радость от созерцания разнообразия мира.
Сайт Рёдзи Араи: http://ryoji-arai.com/
Сайт Института образования Кумон: https://mi-te.kumon.ne.jp/contents/article/12-73
IINE! благодарит переводчицу Елизавету Ванеян и представителей Института образования Кумон, оказавших неоценимую помощь в подготовке этого материала.
