Дух улья (1973) Виктора Эрисе
Пронзительный фильм о том, как «Франкенштейн» научил девочку понимать жизнь
1940-е, Испания медленно остывает после Гражданской войны и привыкает в диктатуре генерала Франко. В кинотеатр провинциального городка привозят «Франкенштейна» Джеймса Уэйла, зал — ожидаемо переполнен детьми. Среди юных зрителей оказывается и Ана (Ана Торрент) вместе с сестрой Изабель (Изабель Тельерия). На девочку фильм производит неизгладимое впечатление, особенно — отношения с чудовищем маленькой героини. Изабель обещает ей всё объяснить, но вместо этого ночью принимается травить жуткие байки и убеждать сестру, что монстра можно вызвать, если закрыть глаза и произнести свое имя. В какой-то момент она действительно «вызывает» беглого солдата-республиканца, укрывающегося в их сарае.
«Дух улья» — первый самостоятельный полнометражный и уж точно самый известный фильм баскского режиссера Виктора Эрисе. Поэтическая, завораживающе красивая всеми оттенками желтого, живописная и вместе с тем тревожная история взросления, в которой находится место и детскому мировосприятию, и влиянию на него кинематографа, и легкому прикосновению исторического момента. Эпизод с беглым солдатом потерпевшего поражение Народного фронта кажется незначительным, но вместе с тем оказывается искрой, которая подсвечивает в «Духе улья» режиссерский комментарий к эпохе. Высказаться напрямую, конечно, не представлялось возможным: в 1973 году Франко только-только передал правление Луису Бланко, а до конца франкистской Испании оставалось и вовсе два года, чего Эрисе знать, конечно, не мог.
Говоря о названии, режиссер ссылается на эссе «Жизнь пчел» Метерлинка, где фигурирует загадочный дух улья, которому пчелы подчиняются. В легонечко мистическом повествовании фильма очень уместно смотрится слово дух, но слишком уж плотно с ульем и пчелами ассоциируется устройство человеческого социума. Абсолютно нездешняя Ана с блестящими карими глазами еще не понимает концепцию своих и чужих, обмана, права на убийство другого. “Франкенштейн” рождает в ней непонимание, ощущение, что мир не столь прекрасен и безобиден, как может показаться в небольшом городке, где все друг друга знают и подчиняются единому распорядку, некоему «пчелиному укладу». Вместе с тем такое обманчивое единство легко ретранслировать на пространство всей страны, где еще недавно гремела Гражданская война.
Виктори Эрисе виртуозно разыгрывает все ту же историю чудовища Франкенштейна без кокетливого готического флера, а натурально рассматривает культового хоррор-персонажа как образцовую фигуру другого. Тут грань между кино и реальностью начинает истончаться и приводить к неудобным вопросам — разве не ради этого все фильмы о важных проблемах? Связь между вымышленным и настоящим подчеркивает и совпадение имен двух центральных героинь с именами юных актрис: Эрисе пришлось назвать девочек, как есть, чтобы они не путались. Торрент и Тельерия не могли понять, почему они вдруг превращаются в кого-то другого. Эта закадровая история столь же проста и восхитительна как сам фильм: вопрос “зачем быть кем-то еще, как не самим собой?” не покидает список вечных на протяжении всей истории человечества.
а что еще было в “фильмах на выходные”?
отчасти похожее: “Плетеный человек” Харди, “Гармонии Веркмейстера” Тарра, “Лабиринт Фавна” Дель Торо, “Мизандристки” ЛяБрюса
канал “Тинтина вечно заносит в склепы” (кино, комиксы, театр и снова кино)
