Проще выжить мертвым душам: «Обычная женщина» Бориса Хлебникова (2018)
Несколько соображений про сериал ТВ-3 (спойлер-френдли)
В великом венгерском фильме «Пятая печать», притче о гуманности на фоне триумфа национал-социалистических настроений в Венгрии 1944-го, всё запускается с моральной задачки, которую загадывает собутыльникам случайный прохожий. Жили-были тиран и раб; первый, не подозревая о том, что это плохо, второго всячески гнобил, резал и насиловал вместе с семьей, а тот думал, что он сам хороший человек — и славно. Слушателям предстоит выбрать, какой из двух путей им ближе, а потом выберут за них.
«Обычная женщина» Хлебникова раскручивает в российских реалиях 2010-х тот же выбор из двух стульев. У Марины (Анна Михалкова) есть две дочери, студентка и младшеклассница (на подходе — третий ребенок), славный на вид муж-хирург Артем (Евгений Гришковец), укомплектованный любовницей-медсестрой (Мария Андреева), деятельная свекровь (Татьяна Догилева) с десятком бесполезных советов, мелких претензий и уверенностью, что молодые живут неправильно, небольшой цветочный бизнес, который якобы помогает семье очень даже неплохо жить, а также бизнес сутенерский, который помогает им очень даже неплохо жить на самом деле. Однажды убивают одна из её сотрудниц, Марина решает замести следы — и понеслось.
Сюжетная структура «Женщины» выглядит следующим образом: по всем фронтам — дом, семья, работа, вторая работа — у Марины возникает куча проблем, и она уже несколько лет решает их практически в одиночку. Методично, сурово, со знанием дела и законов потусторонней единой России. В восьмой серии стремительно перескажут анамнез её превращения из законопослушной гражданки и любящей матери в «решалу», хотя и без легкого политического (а также социального) флера всё понятно.
Тут «Обычная женщина» выписывает вполне нутряной триллер про то, как токсична власть и как она вступает в конфликт с эмпатией: потому что эффективность плохо сочетается с пресловутыми сочувствием и человечностью в условиях тотальной коррупции и гоббсовской войны всех против всех, где лучшая подруга готова оттяпать половину твоего бизнеса, потому что ей тоже надо. Иными словами, как только Марина начинает действовать по законам несправедливого российского микрокосма, все люди обращаются для неё в орудия и функции, потому что иначе дальше бессмысленных слов поддержки и восклицаний «Что же делать?» никакой поддержки она не получает.
Эту ситуацию можно прочитать сразу в нескольких измерений — от пресловутого политического до вполне феминистского, — хотя ни одна сторона этого клубка проблем не существуют сама по себе. Это монолитная ситуация, где невозможно отделить индивидуальную шкуру от разномасштабных институтов, — будь то конфликт гражданина и государства или же обычной женщины и её многочисленных функций (лучшее кино про последнее, как ни странно, «Бабадук»). И тут начинается серая зона общественной дискуссии, где очень много времени и сил касается вопросов морали и попытки разграничить жизнь-как-она-вероятно-есть и жизнь-как-она-вероятно-должна-быть. Иронично, что это протекает на фоне призывов принимать свою слабость, звучавших после «Сердца мира» и «Человека, который удивил всех», а виртуозная и жесткая мимикрия Марины под изменчивый массаракш явно проистекает не от хорошей жизни (Хлебников говорит в интервью, например: «в России женщине не нужно ждать смерти мужа, чтобы взять все в свои руки. Она в 40 лет зарабатывает деньги, держит дом и всем управляет»).
Помимо того, что сериал показывает пертурбации обычных женщин всех возрастов — от восьми лет до пенсионного возраста (и на каждом этапе полагаться приходиться преимущественно на себя — так, как говорится, и жизнь пройдет), занятно, как в шоу сливаются «новые романы» и «старое мыло». Лонг стори шорт: сюжет здесь движется незамысловатыми прыжками «А затем все стало еще хуже» (в переводе на местный — «Марин, у нас ЧП»), а женская доля (тм) в самом широком смысле долгие десятилетия находилась на откупе благостного равнодушия России-1 (до «ОЖ» и, вероятно, «Ольги»), потому что те считают обычных женщин (что бы это ни значило) своей ц/а, о чем напоминает сдержанный визуальный ряд и некая схематичность происходящего, порой еще и украшаемая джинглами из «Интернов». Вместе с тем всё это приподнимается до драматических высот благодаря ходам, темам и характерам в духе «Во все тяжкие» (ох), «Доктора Хауса» (линия со следовательницей в исполнении Дарьи Савельевой), а то и «Убийства Джанни Версаче», где спорная стилистика является важной частью диалога о неоднозначных людях в неоднозначных обстоятельствах. И это важная (тм) история для отечественного телевидения, учитывая сколько не слишком обсужденных тем в итоге повсплывало.
Несмотря на то, что заявлен второй сезон, хочется пофантазировать, как бы круто и радикально было бы обойтись одним: не с точки зрения драматургии (тут героине Михалковой, конечно, нужны искупление и возможность все поменять), но с позиции концепта. Все начинается с УЗИ, после которого выясняется, что у третьего ребенка предположительно гидроцефалия, а заканчивается непосредственно родами, во время которых Марина попросту не может глубоко вздохнуть и закричать, такими сверхусилиями она себя держит в руках. И в этом есть радикальная красота: зритель ворвался в жизнь героев, составил о ней представление — и так же стремительно потерял из поля зрения. Есть в этом какая-то красота неопределенности. Слишком уж определенность у нас везде любят: казнить нельзя помиловать.
