[КПД] #28: «Чем дальше, тем меньше ориентиров»
Эксплуатационка, классика, закос под 80-е и аниме.
[Культура Потребления Домашнего] Бандероль #28
Привет! Снова мы, снова о разном: жанровое кино, аниме, музыка, косящая под 80-е, удивительные мюзиклы и нестареющая классика. Хочется верить, что каждый сможет найти что-то для себя.
Начать получать письма раньше, чем они появляются здесь, можно кликнув по ссылке (или этой красивой картинке с рукой).
Двигатели [внутреннего культурного потребления] этого выпуска: Ева Иванилова, Денис Салтыков, Максим Бугулов, Дарья Жирнова, Сергей Сергиенко, Алексей Филиппов
Музыка 🎷
«Эта дорога не дает нам умереть»: Still Corners — Strange Pleasures (2013)
Иногда что-то прекрасное происходит благодаря случаю. Так было и со Still Corners: группа появилась практически случайно, благодаря короткой встрече в Лондоне на автобусной остановке. Грег Хьюз, американский эмигрант, столкнулся с Тессой Мюррей в 2009, а уже в 2010 выходит их первый сингл. Все 700 копий разлетелись в один день: интересное звучание привлекает к ним внимание и вскоре выходит альбом, а в 2013 — второй.
Эстетика звучания группы разнообразна: вдохновение черпается из Эннио Морриконе, космических экспериментов Vangelis (один из первых электронщиков) и чистого гитарного звучания в стиле Shadows. Первая пластинка опиралась на стилистику 60-х; вторая черпает вдохновение из звуков, типичных для 80-х. Звучит она именно так, как ждешь от дрим-попа: воздушно, легко, красиво и совершенно ненапряжно. Синты плотно сплетаются с чистым гитарным звуком, голос плывет над легкой драм-машиной. Даже самые динамичные треки вроде Berlin Lovers все еще не назвать зажигательными: это музыка полудремы, пришедшая из другого времени и пространства. Неудивительно, что альбом засыпали наградами и многим он полюбился. Ничего лучше для тихого вечера в компании близких или самого себя попросту не придумать.
Отдельно стоит обратить внимание на The Trip и Fireflies — треки простые структурно и лирически, но берущие чарующей атмосферой (оба в свое время отметил Pitchfork).
(C.С.)
“…И внезапно Аид стал человеком”: Hadestown
В мире, похожем на смесь постапокалипсиса и Великой депрессии мистер Аид — промышленник, заправляющий городком Хэйдистаун. Добраться туда можно поездом, направление путнику подскажет — конечно же — мистер Гермес. Сам город окружен стеной, при входе — сторожевые собаки, а внутри — возможность работать и зарабатывать (спасибо, мистер Аид!) в эпоху кризиса.
Жена мистера Аида Персефона каждый год на шесть месяцев уезжает гулять и развлекаться, а потом с неохотой возвращается к опостылевшему супругу. Мечтатели Орфей и Эвридика пытаются выжить в холоде и безработице, но одними песнями сыт не будешь…
“Hadestown” — маленький, но очень бойкий мюзикл, выросший из концепт-альбома/фолк-оперы Анаис Митчелл, в видеозаписи его достать не представляется возможным, но в этом скорее прелесть. Смесь джазового ретро и классического мифа при отсутствии картинки превращается в аудио-спектакль, ироничную сказку для взрослых и игру с реальностью.
Быть мертвым здесь — это круглые сутки вкалывать за гроши на фабриках и в шахтах (песня с говорящим названием Chant и харизматичным звукоподражанием паровой машине). Жизнь — это фруктовый сад, город с его неживым ночным светом — загробный мир. А самый яркий образ — стена, защищающая Хэйдистаун от чужаков — удивил даже свою создательницу тем, как пару лет спустя метко попал в риторику Трампа (…because we have and they have not, because they want what we have got. The enemy is poverty and the wall keeps out the enemy).
При этом постоянная игра с английским языком придает истории объем мифа с его верхним и нижним мирами, используя для этого разговорные интонации джазовой эры. Веселящаяся Персефона, к примеру, is livin’ it up on top, отправляются герои на поезде way down to Hadestown, а Мистер Аид sets you free to work yourself into the ground. Когда каждая фигура речи вдруг обретает буквальный смысл, через реальность как раз и начинает пробиваться мифическое.
И совсем уж магия — у Орфея звучание и на уровне тембра, и на уровне мелодий чрезвычайно напоминает Джеффа Бакли. А если певец, чарующий богов, звучит не как Бакли, то уж и не знаю как.
(Д.Ж.)
Кино 🎬
Они никогда не станут старше: «Свой среди чужих, чужой среди своих» (1974), реж. Никита Михалков
После Гражданской войны в России воцаряется бюрократический мир, от которого бывшие красногвардейцы (Солоницын, Пороховщиков, Шакуров etc) лезут на стену. Страна тем временем нуждается в золоте, которым хотят завладеть аполитичные бандиты (во главе с Михалковым) и при участии белогвардейца (Кайдановский). Все смешалось в СССР.
Вписывающийся в группу патриотических истернов (между «Неуловимыми мстителями» и «Белым солнцем пустыни»), «Свой…» Михалкова начинается с финала какой-то другой картины — об изматывающей войне, которая счастливо увенчалась гомоэротической пляской красногвардейской братии в чистом поле (по кругу пустили повозку). Дальше ад бумажек и построения мира, который приводит к череде двойных игр и предательств. Номинальная детективная интрига, озвученная одной из целых двух тут композиций Эдуарда Артемьева (вторая отвечает за воспоминания о военном братстве), лишь оттеняет душевные метания людей, чья жизнь в копоти сражения была понятна и ясна, а теперь потонула в рефлексии и подавленным желаниях (рубить с плеча, а не то, о чем вы подумали; хотя, может, и это тоже).
В итоге у Никиты Михалкова получилась огнестрельная версия «Вишневого сада» с привлечением артистов и художественности «Сталкер», чья ключевая мысль: жизнь спасительно просто во время войны (как бы жутко это ни звучало) и изматывающие запутанна в мирное время. Об этом же, в сущности, документальный фильм Питера Джексона, описывающий ужасы Первой Мировой. Интересно, что Михалков снял и формальный сиквел на эту тему: в «12» скопировано ряд мизансцен «Своих…», а также вновь звучит монолог про то, что русский офицер бывшим не бывает. Сама жизнь режиссёра, кажется, тоже вписывается в эту концепцию, но это уже совсем другая история.
(А.Ф.)
Хитилова встречает Жулавски: «День идиотов» (реж. Вернер Шрётер, 1981)
Киновед Томас Эльзессер описывал Вернера Шрётера как «величайшего маргинального режиссера немецкого кино», Райан Вернер Фассбиндер называл его просто «величайшим». Эльзессер оказался точнее: сегодня редкий зритель (и критик) назовет Шрётера через запятую с Вимом Вендерсом, Вернером Херцогом и другими гигантами «нового немецкого кино». Так что как бы ни хотел Фассбиндер увековечить друга, кино и имя Шрётера прочно осели в поле андеграундной экзотики.
«День идиотов» — всё лучшее, что умеет режиссёр. Юную Кароль сводят с ума две противоположные силы: равнодушный бойфренд и пристальный общественный контроль. Она мечтает о внимании первого и очень не хочет стесняться вторым: заказывает три кофе по-венски, нервно измазывается в пенке и кричит, чтобы ее убили. Бойфренд по-прежнему вяло смотрит сквозь подругу, а затем вовсе предлагает съехать. Тут Кароль не выдерживает и устраивает настоящий перформанс: звонит в полицию и говорит, будто ее соседка — террористка. Сразу после Кароль определяют в психушку, где меланхоличная докторша лечит пациенток, делая вид, что они в порядке.
В едва просматриваемый сюжет Шрётер зашивает важный комментарий: немецкое общество, расправляющееся с террористами (леворадикалы РАФ) панически боится эксцессов и работы с травмами. Чем дальше, тем меньше ориентиров: попадая в психушку, Кароль теряется в психозах, которые наслаиваются один на другой и аллегорически воспроизводят сюжеты большого мира. Пока одна соседка мочится в религиозном экстазе, другая (из каких-то своих соображений) подставляет голову под струю. Разнузданным шабашом руководит почти столь же невменяемый медперсонал, и больница начинает трещать по швам — буквально. Все это выверенно снято и сыграно: истерия дается не только ведущей актрисе Кароль Буке (талантливое сочетание Изабель Аджани и Лив Тайлер), но и оператору, и всему женскому ансамблю. Благодаря им коллективная истерия даётся зрителю — в разнообразных преувеличениях, беспокойных символах, песенках и смертях.
(Е.И.)
На полпути к «Акульему торнадо»: «Змеиный полёт» (2006), реж. Дэвид Р. Эллис
Трэш-франшиза «Акулий торнадо» стала культовой, а ее название у знающих людей ассоциируется с эталоном эстетики «так плохо, что уже хорошо». Такие фильмы уже давно создаются сразу с прицелом на фанатов культового кино, но не всегда добиваются успеха. В этом смысле интересен случай «Змеиного полета» — проекта, который оказался слишком нормальным для собственного названия.
Работник администрации Питтсбургского университета Дэвид Даллесандро решил написать сценарий, в котором будут совмещены две часто встречающихся фобии — боязнь полетов и боязнь змей. За производство взялась компания Mutual Film, а для раскрутки проекта создатели запустили рекламную кампанию в интернете. Пользователи оценили концепт, обещающий нахальный эксплотейшн, так что доделывать «Змеиный полет» команде пришлось уже при участии студии New Line Cinema (принадлежащей мейджору Warner Bros.). Сюжет и впрямь многообещающий: на Гавайях молодой парень случайно становится свидетелем бандитской расправы над прокурором; теперь парню тоже грозит опасность, но его берут под охрану два агента ФБР (одного из которых играет Сэмюэл Джексон). Они сопровождают его на авиарейсе в Лос-Анджелес, а злодеи решают не мелочиться и подкидывают в самолет множество различных ядовитых змей. Пассажиры, как водится, тоже колоритные — боящийся прикосновений рэпер, блондинка с мелкой собачкой, а среди стюардесс затесалась Лин Шэй.
Очень часто фильм становится культовым за счет стилистической чрезмерности, но проблема «Змеиного полета» оказалась в том, что это вполне нормальное кино. Производственный бюджет в $33 млн не дает этой работе скатиться слишком низко, и сценарий дурацкий лишь умеренно. Да, змеи атакуют с задором, а персонажи ведут себя забавно, но у этого хулиганства явно существует предел. В конце концов, даже необыкновенную агрессию рептилий авторы решили ближе к финалу пояснить (спойлер: феромоны). Сборы не были высокими, но и полным провалом дело не закончилось. «Змеиный полет» оказался слишком низкопробным, чтобы стать большим хитом, но слишком умеренным, чтобы снискать любовь гиков-культистов. Это неплохой жанровый фильм — примерно на уровне с предыдущими тремя работами режиссера Дэвида Эллиса: «Дорога домой 2» (комедия про двух собак и кошку, потерявшихся на улицах Сан-Франциско), «Пункт назначения 2» (достойный сиквел молодежного хоррора про действующую Смерть, которая устраивает людям сложные и зрелищные несчастные случаи) и «Сотовый» (про Джейсона Стейтема, спасающего похищенную женщину от продажных акабов). А посмотреть «Змеиный полет» стоит хотя бы ради того, чтобы увидеть жертву глазами атакующей змеи. Почти как в «Хищнике».
(Д.С.)
Красное и белое: «Госпожа Кровавый Снег» (1973), реж. Тосия Фудзита
В конце 19 века Японию сотрясали крестьянские восстания, что дало дополнительный толчок для роста преступности, особенно в удалённых от крупных городов поселениях. В одном из таких поселений пятеро бандитов нападает на семью Косима: они убивают мужчину и ребёнка, а женщину (её звали Сайо) многократно насилуют. Одержимая местью Сайо успевает обрушить воздаяние лишь на одного из членов группы, прежде чем её арестовывают. В тюрьме женщина всеми силами старается забеременеть, чтобы негодяи не ушли от возмездия. Так рождается Юки, прозванная «дитём преисподней» — девочка, рождённая для убийства. 20 лет она тренируется под покровительством разных учителей — бывшего военного, монаха, профессиональной воровки. 20 лет она живёт лишь ради того, чтобы найти и убить оставшихся четверых бандитов.
Ни минимальный бюджет, ни жанровые ограничения не помешали основанной на одноимённой манге картине Тосия Фудзиты оставить свой след в мировой культуре. Своими корнями «Госпожа Кровавый Снег» уходит глубоко в японскую культуру, почти дословно цитируя постулаты знаменитого «Хагакурэ» Ямамото Цунэтомо. Месть — это блюдо, которое нужно подавать не только холодным, но и с палочками. Там, где западная культура взывает к христианскому прощению или предлагает посмотреть на мир глазами заклятого врага, чтобы пересмотреть свои собственные суждения, японцы непоколебимы: единожды встав на путь мести, ты уже не можешь свернуть в сторону. И даже если сам Господь или Будда встанет на твоём пути и посоветует отложить меч, его следует зарубить на месте и продолжить свой путь.
Фудзита снабдил эту историю гипнотически красивым бэкграундом и фонтанирующей из отсечённых конечностей жидкостью. Что совершенно нереалистично, зато создаёт потрясающий эстетический эффект. Режиссёру явно доставляет удовольствие играть с эстетикой цветов крови (красный) и смерти (белый). Эти регулярные контрасты и создают атмосферу фильма, позволяя не только понять (по диалогам и экспозиции), но и прочувствовать сцены. Исторический и социальный подтексты (тут змеятся такие родные темы, как классовая борьба, коррумпированность институтов власти, капитуляция правительства перед давлением Запада) добавляют эксплуатационному нарративу дополнительного веса. А там, где исполнительнице главной роли Мэико Кадзи не хватает боевых навыков, в дело вступает продуманная хореография и мастерство монтажёра.
Что до культурного влияния, то «Госпожа Кровавый Снег» до сих пор остаётся признанным шедевром японского эксплуатационного кино. В частности, Квентин Тарантино позаимствовал оттуда основную идею для «Убить Билла», а также несколько сюжетных ходов, детали ключевых сцен (например, когда Беатрикс Киддо узнаёт кого-то из своих палачей), задники и главную тему (Shura no Hana в исполнении всё той же Кадзи). А Ёсихиро Нисимура явно черпал вдохновение из фильма Фудзиты, создавая свою «Токийскую полицию крови»: некоторые ракурсы почти дословно цитируют «Госпожу…»
(М.Б.)
Сериалы 💻
Падение дома Цепешей: Кастлвания, сезон 2 (2018)
Голливуд до блеска отполировал формулу кинокомикса, чего не скажешь об экранизации видеоигр, то наступающих на очевидные грабли, то проваливающихся в полыньи с непредвиденными подводными течениями. Всё это ни в коей степени не касается мультипликационного сериала от Netflix.
Стартуя с того самого места, где события прервались в 2017-м, второй сезон серьёзно расширяет ростер персонажей и углубляет собственную историю. В замке Дракулы появляются лидеры вамирских кланов — главный женский голос всего сериала Кармилла и варвар-кровосос Годбрэнд. Но наибольший акцент сделан на человеческих союзниках Дракулы — кузнецах Гекторе и Айзеке. На другом конце спектра обретаются противники Влада Цепеша — знакомые по первому сезону охотник за нежитью и алкоголем Тревор Бельмонт, полувампир (и родной сынок Дракулы) Алукард и заклинательница Сайфа Бельнадес. Пока упомянутая тройка пытается разрешить вопросы взаимоотношений, мотиваций и инфантильности (на эту тему сериал напирает с особой силой), в замке повелителя вампиров кипят страсти и вовсю идёт борьба за власть. Дьявольские кузнецы выделяются особо: не только неоднозначной бэкстори, но и влиянием, которое они оказывают на войну Дракулы со всем человечеством. Повествование разрывается между персонажами, пытаясь никого не обделить вниманием, и порой экшн-сцены втискиваются с громким скрипом. Что никак не влияет на их качество: боёвка прорисована и срежиссирована с бешеным драйвом и не скупится на расчленёнку, отчего и без того короткие серии летят за секунды. Но. как ни странно, даже эпизоды, начисто лишённые борьбы одних с другими, вынуждают сидеть на самом краешке кресла. Потому что teh drama. Драма, взывающая не столько к выбору сторон, сколько к очевидным, но от того не менее триггерующим вещам. И когда стороны всё-таки сталкиваются в открытом противостоянии, уже и сам не знаешь, кто прав.
Отрадно видеть, что «Кастлвания» привносит в культовый тайтл новые мысли и собственные наработки, не полагаясь только лишь на безотказные тропы и фансервис (хотя последний и присутствует в небольших дозах). После финальных трёх эпизодов второй сезон иначе как ураганным не назовёшь, а клиффхенгер уверяет, что история ещё далека от финала. Что ж: ждём третий сезон, над которым уже упорно трудятся.
(М.Б.)
Ссылки недели ⌨
- Познавательный лонгрид про Астерикса и Обеликса
- 80 фактов о фильме Вернера Херцога «Носферату: Призрак ночи» в честь 40-летия его выхода
- Рассказ о творчестве Льва Кулешова к его юбилею
