Через суфизм к хасидизму
Моше Идель
Восьмая лекция серии «Каббала Кордоверо»
Проект «Идеи без границ» культурного центра Бейт Ави Хай
Популяризация идей Кордоверо
На сегодняшней встрече я буду говорить о способах распространения учения рабби Моше Кордоверо на широкую аудиторию. Я начну также говорить о последствиях этого процесса не в Италии и не в Цфате, а в Восточной Европе.
Как я уже говорил, многие ученики и последователи Кордоверо сами стали известными людьми. Некоторые из них учились у Кордоверо лично. Сегодня мы побеседуем об Элияѓу де Видасе.
Некоторые из них не знали его, но увлекались его учением — как, например, рабби Авраам Азулай. Он родился после смерти Кордоверо, приехал из Марокко в Эрец-Исраэль и популяризировал многие аспекты учения Кордоверо для широкой публики.
Сочинения Кордоверо — большей частью длинные и сложные произведения. Есть и маленькие, но это сочинения совсем иного плана, и они слишком коротки. Мы можем видеть применительно к XVI веку, что у Кордоверо старались брать идеи, близкие к учению о поведении человека согласно каббале, и придать им доступную форму, сместив длинные теологические диспуты на второстепенные позиции.
Речь не идет о полном отвержении теологии. Но она теперь не рассматривается как центральный момент учения Кордоверо. Предполагается, что это все и так известно. Вместо этого разъясняются варианты идеального поведения человека, без упоминания подробностей, имеющихся в текстах Кордоверо. Это явление я называю «слом теологии».
То есть теология все еще существует; есть соответствующие книги, и любой желающий может ее изучать. Но авторов книг, опирающихся на труды Кордоверо, гораздо больше занимают варианты поведения человека, чем глубокие теософские истины.
Элияѓу де Видас и его «Решит Хохма»
В этом плане выделяется рабби Элияѓу де Видас, который был непосредственным учеником Кордоверо. Он написал книгу «Решит Хохма», которая стала классикой сразу после того, как была написана и издана в Италии, в 1575 году.
Это длинное сочинение, но оно не утруждает читателя теологическими знаниями, а состоит из «Раздела о любви», «Раздела о трепете», «Раздела о кротости». Это длинные разделы, они опираются на Кордоверо, но дополнены множеством цитат, особенно из зоѓарической литературы, а также из тех материалов, которые, на мой взгляд, были в распоряжении Кордоверо, но он почему-то решил их не приводить. Все это находится в книге де Видаса, и имеет серьезное влияние, как мы увидим.
Я хочу сейчас сосредоточиться на двух цитатах, которые приводит Элияѓу де Видас, из сочинений, которые, к сожалению, утеряны, их у нас нет, но они были известны в кругу Кордоверо.
Эти цитаты иллюстрируют явление, с помощью которого де Видас хочет уравновесить вопрос, который мы уже обсуждали — вопрос Италии. Как известно, Цфат XVI века — не в Италии. Он находится в Османской империи. Правят турки. Вокруг живут друзы. Неподалеку, а именно в Дамаске, находится важнейший центр суфизма. С середины XIII века Дамаск становится оплотом учеников великого мусульманского мистика, Ибн Араби, который родился в Испании, странствовал, и его учение дошло до Дамаска. Там у него были ученики, оказавшие влияние на каббалу уже в конце XIII века.
Традиция эта продолжалась чуть ли не до наших дней. Французские интеллектуалы, которые хотели исследовать суфийский ислам, ехали в Дамаск. Полагаю, что сегодня таких меньше. Судя по всему, в конце XIII — начале XIV в. появилось произведение, написанное каббалистом, которого звали рабби Ицхак демин Акко. Акко, как известно, не очень далеко от Цфата. Этот рабби Ицхак демин Акко был в Галилее и, видимо, встречал учеников Ибн Араби.
В сохранившихся его сочинениях приводятся цитаты о людях, которые иногда уединяются, отходят от мира, и ясно, что мы говорим о суфийской мистике. Он написал еще одну книгу, которая утеряна. Видимо, эту книгу знали Кордоверо и де Видас.
Де Видас цитирует ее, Кордоверо лишь намекает на существование этой книги. Из всех утерянных каббалистических книг я хотел бы найти именно эту, по причинам, о которых я сейчас расскажу.
Мистическое поведение суфиев встречается в текстах де Видаса, конечно, в виде притч или историй. Это не столько теологический момент, сколько определенного рода воздействие на людей, которым нужен пример, как себя вести, а не готовые теории.
Притча о бездельнике и царской дочери
Эти притчи, содержащиеся в книге «Решит Хохма», потом попали в хасидизм, они цитируются. И нет никаких сомнений, те ли это притчи. Первая цитата, на которой я хочу остановиться, касается человека, о личности которого нам ничего неизвестно. Самая важная ценность, которая в нем есть — «прилепленность» к Богу. Эта «прилепленность» станет, по сути, неотъемлемой частью хасидского мира. История, которую мы прочтем, цитируется Бештом — не вся, но частично. Совершенно ясно, что на него эта история оказала влияние. На мой взгляд, эту историю знал и Кордоверо, но он ее не цитировал, он лишь ссылался на выводы, которые приводятся здесь. С одной стороны, есть желание воспитывать человека в духе еврейской раввинистической культуры — изучения Торы. Но для воспитания этих ценностей цитируются притчи, которые не относятся к изучению Торы. В первой части введения к «Разделу о любви» (глава 4) речь идет о том, что человек, «прилепившийся» к Богу, не чувствует своей боли. Поэтому «прилепленность» к Торе выносит человека из обычной жизни и приводит его к некоему экстазу.
«Из-за его сильной прилепленности к Торе». Эти слова относятся к поведению. Как нужно себя вести.
«И также я слышал от многих мудрецов новейшего времени, что у них была эта сильная прилепленность к Торе, пока они не переставали чувствовать этот мир полностью». То есть люди выходят из мира благодаря прилепленности к Торе.
«Потому что, как отменяет человек, одержимый страстью, все прочие свои мысли во имя этой страсти, и разжигает в своем сердце огонь ее любви, и даже когда ест, и пьет, и спит, все его мысли в его страсти, так нужно, чтобы у человека была любовь к Творцу, Благословен Он».
Это, конечно, крайнее выражение ценности, которая имеется в раввинистическом мире, и в каббале тоже. Но здесь интересна история, которая иллюстрирует довольно распространенное явление. История не совсем обычная, мы это увидим.
«Это мы учим из одного деяния, записанного рабби Ицхаком демин Акко, да будет благословенна его память». Речь идет про деяние. В хасидском мире будет много таких деяний, включая эту историю.
«В один из дней вышла царская дочь из купальни, и увидел ее человек из местных бездельников и опечалился великой печалью, и сказал: “Ах, если бы она была моя, и я бы делал с ней все, что пожелается!”». Пока все обычно, правда? Бездельник — это тот, кто не сидит ни в синагоге, ни в бейт-мидраше. Религиозных ценностей у него нет. То, на что он смотрит, — это тоже совсем не изучение Торы. Он видит царскую дочь и желает ее. О чем он думает? «Хорошо бы, чтобы она была моя». Видимо, царская дочь прочла его мысли.
«И ответила царская дочь, и сказала ему: на кладбище будет это, а не здесь». Она назначает ему своего рода свидание. Мы встретимся не здесь, на глазах у людей, в купальне, а «на кладбище будет это».
«Когда услышал он ее слова, обрадовался, потому что подумал, что сказала она ему пойти на кладбище и сидеть там, а она придет к нему, и сделает он с ней все, что пожелается». Видите, на первый взгляд не очень моральная история.
«А она не это имела в виду, но хотела сказать, что именно там сравнятся малый и великий, молодой и старый, презренный и уважаемый, “все малые и великие”». Она говорит: я царская дочь, а ты бездельник. Ты думаешь, что у нас могут быть отношения? Только после смерти. Мы будем в одном и том же месте, и все, разделяющее нас, исчезнет. Вы можете видеть два разных подхода. Ицхак демин Акко приводит третий подход.
«Потому что не может быть, чтобы к царской дочери приблизился человек из простого народа. И встал этот человек, и пошел на кладбище, и сидел там, и привязал мысль своего разума», выражение Ицхака демин Акко, «привязал мысль своего разума к ней», начал думать о ней, «и все время думал о ее образе, и от сильного желания к ней освободил свою мысль от всяких других ощущений и направил ее всю к образу этой женщины и к ее красоте. И день и ночь всегда сидел на кладбище…» То есть он идет и ждет царскую дочь из плоти и крови. Но тем временем что он делает? Концентрируется на ее красоте, на ее образе. Здесь есть состояние максимальной концентрации не на царской дочери из плоти и крови, а на способе, которым он воображает ее красоту.
«И там он ел и пил, и там спал, потому что сказал: если не придет сегодня — придет завтра, и так он делал многие дни. И из-за его отстранения от всех чувств, чтобы привязать мысль его разума лишь к одной вещи, и его уединения…» Здесь уединение не означает, что он один. Мы знаем, что он один. Уединение в средневековье, в каббале и иногда в хасидизме, означает концентрацию мысли, изоляцию мысли от того, что происходит вокруг.
«…и его полного желания освободилась его душа от чувств и возвратилась», то есть, говоря языком Средних веков, стала, «прилепляться к мыслительным понятиям, пока не очистилась от всех чувств, и даже от женщины, и прилепилась к Всевышнему, Благословен Он…»
То есть он проделал некий процесс. Сначала он концентрировался на теле женщины, потом на ее красоте, потом на самом Боге. Он проходит процесс интеллектуального возвышения. Он начинает с тела, переходит к красоте, потом к Богу. Он все время концентрируется только на этом. Он превращается в совершающего идеальное служение, в человека Бога, в святого.
У нас здесь есть полная трансформация бездельника, который не молится и не изучает Тору, и на кладбище он тоже не молился и не изучал Тору, а делал только одно — все время концентрировался. И эта концентрация привела его от чувств, как здесь написано, к мыслительным понятиям, и он превратился в человека Бога, в святого.
Что у нас тут? Описание простого человека, самого простого, которого можно представить в еврейском мире, который превращается в святого человека. Насколько святого?
«Такого, что его молитва была услышана, и благословение его действовало на всех прохожих…» То есть он не просто святой человек, но и благодаря своей святости он может молиться за других, и на эту молитву приходит ответ. Поэтому: «…на всех прохожих, которые проходили там, и купцов, и всадников, и пеших, которые проходили там, и все они склонялись к нему и получали его благословение, пока не разошлось его имя на далекие расстояния. На этом мы заканчиваем разговор об этом случае для наших целей».
К большому сожалению. Ясно, что история была длинная. Он приводит лишь малую ее часть «для наших целей», то есть для изучения Торы.
Давайте попробуем проанализировать, что здесь происходит. Простой человек может превратиться в «человека Бога». Он превращается в цадика, не произнося даже этого слова. Он говорит слова «святой», «его молитвы услышаны», «его благословение» и так далее. Но, по сути, у нас тут пример того, как концентрацией мысли на Боге человек достигает исключительных способностей, которые помогают другим людям.
Чтобы раздразнить нас еще больше, де Видас говорит: «И он еще много пишет о возвышенности этого отшельника». Вы понимаете, почему я хочу найти эту книгу.
Здесь мы видим пример того, как будет выглядеть потом хасидизм цадиков. История, как человек становится центром общества. Изначально он находится на его окраине. Бездельник. Он находится на окраине общества — и еврейского, и общества вообще. И вот он становится центром общества. Причем он центр определенного общества — тех, кто в пути, всадников, пешеходов, и так далее. Но все идут к нему, отклоняются от пути, чтобы получить его благословение. Этот тип мышления, который видимо, идет из суфийского мира (сейчас я расскажу об источнике), описан здесь как способ лучше понять прилепленность к Торе.
Как видите, он приводит этот текст не для того, чтобы нас развлечь. Он приводит этот текст, чтобы сказать: смотрите, даже человек, который не учит Тору и не молится, может этого достичь. Тем более — тот, кто учит Тору.
Ясно, что он приводит это не для того, чтобы восхвалять простой народ. Он хочет сказать: и простые люди могут начать служить Богу. Тот, кому немного известна история западной мысли, сразу почувствует, что за всей этой историей кроется… кто? Платон.
Сначала вы смотрите на что-то ощущаемое, постепенно поднимаетесь наверх и наверх, пока не узрите высшую красоту. Эта притча Платона пришла своими путями к суфиям, суфии добавили религиозный аспект, и Ицхак демин Акко воспринял ее, а от него восприняли хасиды.
Он рассказывает продолжение. «И писал рабби Ицхак демин Акко, мир ему, в “Историях отшельников”, [это книга, которую я хотел бы найти], что тот, кто не желал женщины, подобен ослу, и даже менее того, и смысл сего в том, что нужно, чтобы от чувств он отличал служение Богу». Это очень сильная фраза. Ее приводит Кордоверо. Поэтому ясно, что Кордоверо она была известна. Вывод: у того, кто не желал женщины, очевидно, нет энергий. Он не сможет служить и Богу.
Вот пример платонически-суфийского текста в еврейском облачении. Его записал на иврите, видимо, в начале XIV века Ицхак демин Акко, который бывал в Цфате. Бешт цитирует его, не полностью, просто ссылается: «Как написано у рабби Ицхака демин Акко…» Он приводит эту последнюю цитату о желании к женщине. Здесь мы видим попытку с помощью деяний, а позже — с помощью притч, изобразить высшую религиозную ценность. Это продолжение того, о чем я говорил на прошлых уроках. Изначально центральным образом притчи является царская дочь. Как видите, она превращается в историю человека, который концентрируется на царской дочери.
Вопрос, который я сейчас не готов подробно обсуждать, — приходит ли к нему царская дочь и если да, то в какой мере? Это интересный вопрос, в который я не буду вдаваться. Но если мы предполагаем, как в каббалистической терминологии, что царская дочь — это Шхина, и он в конце концов прилепляется к Шхине, «источнику» царской дочери, то получается, что царская дочь назначает ему встречу и приходит на нее в виде высшей божественной красоты. Он прилепляется к ней (не случайно написано «прилепляется») и таким образом доходит до итогового уровня. Из любви к Торе. А потом он приводит вывод… Понимаете, он хочет сказать кое-что другое, не то, о чем говорю я, когда вырываю историю из контекста.
«Из любви к Торе и прилепленности к ней он изменил [то есть оставил] дела этого мира». Интересный вопрос, в какой мере можно говорить здесь об аскезе. Того, кто идет на кладбище и не выходит оттуда, в целом, можно назвать аскетом. У меня, впрочем, есть сомнения по этому поводу.
Но я хочу обратиться сейчас к другому тексту Ицхака демин Акко. Его название не упомянуто, но понятно по контексту. Он тоже находится в книге «Решит Хохма» и тоже повлиял на хасидизм.
Притча о служке
«Танаи и амораи, которые занимались часть дня своим ремеслом [это мы знаем из Талмуда], хотя делалась их работа их открытыми органами, и их мысль и душа были прилеплены к Всевышнему, Благословен Он, и к Торе Его [мы видим некоторое сходство с текстом, который мы читали раньше], и да не будет это тяжело в твоих глазах, как написано в книге деяний хасидов, найденной в рукописи…» Де Видас говорит: у меня есть рукопись. По-моему, это та же рукопись, о которой мы говорили ранее. «…что один хасид был уединяющимся среди уединяющихся, отстраняющихся от этого мира, был постоянно прилеплен к Всевышнему, Благословен Он. Через какое-то время пришел этот хасид в город, и его не узнали, и сделали его служкой в синагоге. Когда он наливал масло в свечи, он выливал немного масла наружу, потому что из-за своей прилепленности не мог намереваться налить масло в свечи…» То есть тот, кто прилеплен к Богу, не может функционировать в этом мире. Даже налить масло он не способен.
«И мудрец общины понял это и сказал: этот служка достоин быть мудрецом вместо меня, а я буду служкой вместо него. И о том, что стало потом, сказано: “ее любви отдавайся постоянно”, потому что из любви к Торе и прилепленности к ней отошел от дел этого мира».
Вы видите тут ту же самую модель. Такие люди уединяются и находятся поначалу вне общества, уединяются, отстраняются и так далее. Потом они входят в общество людей, в обществе функционируют не бог весть как, но находятся те, кто понимает, что именно из-за прилепленности, а не от убогости, им не удается быть как все. То есть качество прилепленности — очень возвышенное, оно признано людьми, и если мы возьмем эти два примера, а эти примеры приводились хасидами в XVIII веке, мы поймем, что в определенном смысле Цфат — переходное место, тексты Цфата — переход от секретов суфиев с их платоническими источниками к Восточной Европе.
Приведу забавный факт. В одной из книг, которую я написал о хасидизме, сказано: если вы хотите увидеть последних последователей Платона, идите в Меа Шеарим.
Вопросы слушателей:
Связана ли каббала Кордоверо с изучением Торы? Не важнее ли это, чем интенция в молитве?
Это огромный вопрос про историю каббалы. Каббала основана на раввинистическом мире или раввинистический мир основан на каббале? Я последователь первой концепции. Каббалистический мир развивает, усиливает понятия раввинистического мира при помощи теологических концепций, и так была создана каббала.
Стремились ли Кордоверо и его последователи сделать каббалу достоянием общественности, или они хотели, чтобы она осталась только в среде образованных каббалистов?
На мой взгляд, и де Видас, и Авраам Азулай намеренно обращались к большей аудитории. Вот они и совершили «слом теологии», поскольку широкие массы не будут долгие годы изучать учение о сфирот, об их аспектах, мужском и женском началах в каждой из сфирот. Это отдалило бы их от еврейского образа жизни. Им, простым людям, пришлось бы сидеть и изучать все это. Поэтому я утверждаю, что и де Видас, и Авраам Азулай, и другие авторы этических сочинений и книг о поведении, хотели сократить путь. Они понимали теологические концепции Кордоверо, но считали, что эти концепции слишком сложны, и популяризировали кордоверианский мир, объяснив, как вести себя идеально. На мой взгляд, я ответил на вопрос. Да, они собирались сделать каббалу достоянием общественности. Если Кордоверо собственной рукой переписал книгу «Пардес Римоним», чтобы послать ее в Италию, смысл этого действия очевиден. Он хотел, чтобы книга была издана. Она была издана, распространена, и никто не говорил, что это противоречит видению Кордоверо. Кроме того, Кордоверо не просто изучал каббалу в молодом возрасте и написал «Пардес Римоним» в возрасте 28 лет, но и в одной из книг говорит прямо: можно изучать каббалу с 20 лет, а не с 40. Если человек говорит такое, значит он стремится к большей открытости каббалы, а не к большей ее закрытости.
Являются ли эти идеи божественной сексуальности оригинальным плодом творчества каббалистов?
Это сложный вопрос. Именно в первобытных религиях есть божества, которые постоянно вступают в интимную близость. Вы знаете, что на Синае нашли надпись о «Боге и его Ашере». Была Ашера, верно? В древних религиях все это есть. В этом плане каббалисты ничего не изобрели. Когда это появилось? Это появилось в каббале или раньше? На мой взгляд, это имеется в очень небольшом количестве уже в мире мудрецов Талмуда. Община Израиля перед Святым, Благословен Он, украшает себя… Это в раввинистических текстах (трактат Брахот, 35). Тот, кто ест, должен благословить. Чтобы поблагодарить кого? Отца и мать. Отца — Святого, Благословен Он, мать — общину Израиля. Это написано в первом трактате, который изучают. Даже дважды написано, на двух разных листах. Что значит — отец и мать? Что значит «община Израиля — его мать»? Я говорю сейчас о классических воззрениях мудрецов Талмуда, не о какой-то рукописи. Каббалисты очень усилили эту концепцию. Нет никакого сомнения. Но само появление термина «Шхина», которого нет в Танахе, у мудрецов Талмуда, это удивительная вещь. Зачем изобретать такой важный теологический термин в женском роде? Об этом я могу говорить долго, но сейчас это неуместно. Зададимся вопросом. Вот внезапно появляется важнейший термин — в женском роде. Он будет развиваться в каббале и очень широко распространяться, но вопрос в том, откуда этот термин взялся у мудрецов Талмуда? Почему у мудрецов такие термины? И почему «община Израиля» тоже женского рода? И почему «община Израиля» — мать? Смотрите, в книге Пророков (Йешаяѓу, 50) говорит Святой, Благословен Он: Я дал вашей матери разводное письмо… Вашей матери — это кому? Ведь речь от лица пророка. Эта увлекательная история была неудобна множеству еврейских теологов. Поэтому ее сочли маргинальной. Сказали: да, это женский род, но это не говорит о сексуальности. Но ведь написано — мать? Это огромная тема для серии лекций, а не для вопросов.
История Ицхака демин Акко напоминает истории Бешта
Да. Напоминает истории Бешта, потому что Бешт ее как раз и заимствовал. Вполне логичное объяснение.
Имеется ли понятие «сфирот» у суфиев?
Нет. У суфиев есть другие концепции. Каббалисты взяли этот термин из «Сефер Йецира» и других еврейских сочинений.
Нет ли большого поворота от молитвы и деяний у Кордоверо к «прилепленности» у де Видаса?
Я уже говорил, но хочу еще раз подчеркнуть. Кордоверо, без всякого сомнения, был интеллектуальным гением. Написать столько всего и помнить все, что он написал… Я уже не говорю о том объеме литературы, которую он прочел. Запомнить столько, сколько он написал, может только гений. Сегодня люди даже с компьютерами на это не способны. Поэтому в разных текстах он может сам себе противоречить. В его философии нет систематичности, хотя его пытаются изобразить педантом. Он писал комментарии к разным произведениям и их содержание подчас увлекало его. Он мог противоречить себе, несмотря на свою фантастическую память. Поэтому, когда мы анализируем его тексты: «здесь он сказал то, а здесь это, и одно не соответствует другому, значит, что-то не в порядке», — я говорю: все в полном порядке. Это очень по-человечески. У такого великого философа, как Кант, были противоречия. Потребовались годы, чтобы понять, что делать с этими противоречиями. Единственное, что он сделал как философ, — создал метод. А Кордоверо сделал еще несколько важных вещей. Прилепленность разума очевидным образом упоминается и у Кордоверо. Он брал материал из каббалистических текстов XIII века, в том числе у Ицхака демин Акко.
Почему возникло намерение подчеркнуть достоинства простого народа?
Я предполагаю, что еврейская элита в целом имела намерение поднять духовный уровень народных масс. Не все подчеркивали это как задачу, но совершенно ясно, что таковы были приоритеты. Я не говорю обо всех каббалистах, потому что некоторые такой задачи себе не ставили, понимая, что это невозможно. Но определенные элиты, особенно Кордоверо и его последователи, старались поднять духовный уровень народа, насколько это возможно. Почему? Потому что тогда придет Избавление.
У Платона речь о рациональном созерцании, а здесь — о желании.
Разумеется, они не читали Платона. Суфии, видимо, не читали, и, конечно, не читал ни Ицхак демин Акко, ни де Видас. Конечно, есть разница. Рассуждение, о котором я уже упоминал, Платон вкладывает в уста женщины, Диотимы, что само по себе удивительно. И что-то в нем, несомненно, меняется, когда оно становится элементом монотеистической религии. Платон, как вам известно, не отличался особым монотеизмом. Когда суфии взяли концепцию Платона, они поместили ее в гораздо более религиозные рамки. Всегда, когда речь заходит о заимствовании, возникают недопонимания и искажения. Любая человеческая культура так себя ведет. Человек передает только ту информацию, которую считает достойной передачи; а слушающий слышит только то, что хочет услышать, а не то, что говорят. Это совершенно по-человечески.
Есть ли описание техники прилепленности?
Да, есть описания, и у Ицхака демин Акко, и у Кордоверо, и особенно у де Видаса, а потом и в хасидизме. Но хочу подчеркнуть, что нет единой техники. Есть разные техники. Одни говорят о прилепленности души, другие — о прилепленности разума, третьи — о прилепленности… «И прилепись к Богу». В общем, не разум и не душа, а действие, как написано в Танахе, в книге Дварим, выполнение божественного предписания. Это называется «прилепиться к Богу», если вы посмотрите книгу Дварим, 4:4. Существует большое разнообразие техник прилепленности. Иногда они похожи, иногда нет, потому что не всегда прилепляется одно и то же. Иногда душа, иногда разум, иногда поведение.
Может ли простой человек, у которого нет семьи и работы, достичь Бога с помощью состояния прилепленности?
У всех каббалистов, насколько мы знаем, была семья. У меня нет термометра, чтобы проверить, до какого уровня они дошли. Я обсуждаю лишь то, о чем они пишут, к чему стремятся, к чему хотят подтолкнуть других людей. Утверждать, что кто-то дошел или не дошел… Понятия не имею. По поводу одной моей книги на тему прилепленности один уважаемый читатель посетовал на невозможность доказать, что Бешт, к примеру, дошел до прилепленности. Мой ответ был очень прост. Когда мы придем в Олам ѓа-Ба («Мир грядущий») и встретим Бешта, я его спрошу. А до тех пор я занимаюсь тем, что он говорит, а не тем, что было в реальности.
Остальные лекции серии:
1. Почему каббалисты приехали именно в Цфат?
2. Чем каббала Кордоверо отличалась от других?
3. Великое множество книг Кордоверо
5. Какова цель религиозной жизни?
6. Культ женского начала в каббале
