Убийство в Лемберге
Сериал «Стертые следы. Загадки еврейской истории Украины» проекта «Идеи без границ» культурного центра Бейт Ави Хай в Иерусалиме
Йонатан Меир — профессор кафедры истории еврейской мысли Университета им. Бен-Гуриона в Негеве.
Смотреть видео (иврит с русскими субтитрами)
Слушать аудио (оригинал на иврите)
С удовольствием присоединяюсь к серии лекций о евреях Украины в рамках проекта «Идеи без границ».
В следующей короткой лекции хочу рассказать вам об одном интересном и странном случае, произошедшем в Галиции в середине XIX века, а именно об убийстве раввина общины города Львова (Лемберга) 6 сентября 1848 года.
История интересна тем, что убитый, Авраам Кон, был реформистским раввином. Не очень понятно, каковы были мотивы преступления. Однако быстро возникает целый миф об убийстве по политическим и религиозным мотивам, связанным с разногласиями, существовавшими между различными группами Лемберга в этот период. Но если мы откроем историческую литературу о евреях Галиции, об этом убийстве почти не будет упоминаний, в частности из-за нехватки источников.
Недавно были обнаружены крайне ценные исторические документы о расследовании этого убийства. Они были опубликованы в незаурядной книге историка Майкла Станиславского: «Убийство в Лемберге. Политика, религия и агрессия». Книга вышла несколько лет назад в издательстве «Мерказ Залман Шазар».
В ней разбираются архивные документы, относящиеся к расследованию. Но мы увидим, что и эти документы не дают возможности до конца разобраться в произошедшем.
Майкл Станиславский стремится показать, что происшествие во Львове было, по сути, первым политическим и религиозным убийством Нового времени, и, следовательно, можно провести параллель между этим случаем и недавним политическим убийством в Израиле. Справедливо ли это? Была ли то некая битва титанов, приведшая, в конечном итоге, к крайнему проявлению насилия, или же дело в чем-то другом? Не обещаю раскрыть тайну в этой лекции. Сначала я хотел бы в упрощенном виде представить расстановку сил в Галиции первой половины XIX века, далее кратко рассказать про Авраама Кона, а затем немного поговорить о мифологии радикальной Хаскалы второй половины XIX века, писавших об этом убийстве.
Начнем с самого простого, но чрезвычайно важного: разногласий, существовавших в Галиции в первой половине XIX столетия. Галиция под властью Австрийской империи — очень интересное явление.
Там возникает интеллектуальная элита, отчасти солидарная с тенденциями развития империи. Ее цель — поправить положение евреев и внести изменения в еврейское образование. Они пытаются бороться с мистическими настроениями в еврейской среде, которые они называют религиозным бредом. Есть нечто общее между настроем еврейских маскилов и амбициями Австрийской империи в сфере образования и культуры. Это выражается в попытках контролировать распространение хасидизма, цензурировать книги с идеями, противоречащими политике властей этого периода, то есть главным образом книги о мистике.
Однако в Галиции того времени существуют не только маскилы, которые являются малочисленной элитой. С 1815 по 1848 гг. действует еще несколько влиятельных групп. Имеется нехасидская раввинская элита. По некоторым параметрам она близка по духу Хаскале, однако речь идет о митнагдим, то есть о противниках хасидизма. Это раввинская аристократия — семьи Горнштейн, Бавад, Маргалиот. На протяжении ряда поколений они занимают все ключевые раввинские посты в Польше и Галиции, естественно, с разрешения властей империи. Иначе говоря, все раввины этих областей относятся к нехасидской элите митнагдим.
Впрочем, начав с маскилов и противников хасидизма, не забудем и о хасидах. Одно из самых неожиданных явлений еврейской истории — распространение и рост влияния хасидизма в 1800–1850 гг. Он очень быстро становится массовым течением, объединяющим более половины всего населения. В Галиции хасидизм также получает распространение и захватывает ключевые позиции. Появляются новые адморы.
Конечно, есть и четвертая группа, самая важная — не маскилы, не хасиды, не раввины, а «просто» евреи. Эти четыре группы борются друг с другом за силу и влияние в некоторых весьма животрепещущих сферах.
Одна из них — школы, образование. Маскилы создают новые учебные заведения, где изучаются предметы, которые мы сегодня называем «основными». Это полностью ортодоксальное образование, хотя речь и идет о маскилах. Они очень консервативны, но в какой-то степени открыты внешнему миру. Они изучают языки. Конечно, по поводу этих современных школ ведется борьба мнений. Разногласия заметнее всего в крупных городах Галиции — Лемберге, Бродах, Тернополе, где присутствует интеллектуальная и раввинистическая элита, а также адморы. Возникают конфликты вокруг школ, а также синагог — по форме и содержанию молитвы. Иногда одна группа объявляет бойкот другой. Разногласия не прекращаются. Впрочем, подобная ситуация была свойственна еврейским общинам всего мира.
Одно из характерных и красивых явлений Галиции — литературное возрождение Хаскалы. В Галиции мы видим целый ряд писателей, чьи произведения легли в основу ивритской и идишской литературы Нового времени. Они не пишут романов, редко сочиняют стихи, а если и сочиняют, то не очень хорошие. Их конек — сатира, особенно в адрес хасидизма.
Главным автором антихасидской сатиры считается Иосиф Перль, проживавший в Тернополе, но многократно бывавший в Лемберге и Бродах.
Перль создал два сатирических произведения, имевших историческое значение. Их влияние было огромным. Первое из них называется Мегале Тмирин («Раскрывающий тайны»). Эта книга, изданная в Вене в 1819 году, написана как бы в хасидском стиле.
Однако, начав читать книгу, сразу понимаешь, что все в ней — пародия. Автор высмеивает адморов, которых интересуют только деньги, секс и власть. Это очень грубая сатира. И красота ее в том, что речь в ней не только об общем, но и о частном. Перль, как и другие маскилы, создает произведение с двойным дном. С одной стороны, он говорит о широком явлении: «Вот адмор, и так он себя ведет», а с другой — намекает на конкретные личности. Каким образом? Он шифрует тексты при помощи гематрии. В обсуждаемой нами книге зашифровано около двухсот имен. Тому, кто способен их расшифровать, сразу становится ясно, что в этой книге упомянуты в завуалированном виде все адморы Галиции, все нехасидские раввины Галиции и многие другие маскилы. Например, персонаж по имени «Кальцкий из Кольшкик». Нет такого имени, нет такого места, однако при гематрической расшифровке выясняется, что имеется в виду рабби Меир из Перемышля, известный раввин того времени.
Я упоминаю об этом в контексте истории убийства, поскольку сатира пишется не для единичных читателей. Эта книга подняла много шума. В среде хасидов, маскилов, и в особенности среди раввинов поднялся ужасный переполох.
Перль написал еще одно сатирическое произведение — под названием Бохен цадик («Испытывающий праведника»). Оно было издано в 1838 году.
В нем он тоже высмеивает, при помощи гематрических шифров, нехасидских раввинов Лемберга, Бродов, Тернополя — за то, что они недостаточно борются с хасидизмом. Интересная сатира, но о ней мы не будем подробно говорить.
Две эти книги — только пример. Существует около сотни антихасидских произведений, написанных в этот период. Они вызвали сильнейшие трения в еврейском обществе. Отношения между хасидами и маскилами существенно осложнились. Напряженность не только выплескивалась в литературных и теологических дискуссиях, но и выражалась в актах физического насилия. Следует задать вопрос: действительно ли разногласия между разными группами евреев в первой половине XIX века привели к агрессии, вылившейся в убийство реформистского раввина в Лемберге? Простого ответа, конечно, нет. Как выясняется, нет прямой связи между напряженностью в обществе и убийством.
В 1840 году в Лемберге была открыта немецко-еврейская синагога.
Все молитвы читались на иврите, а проповеди раввин произносил на немецком. Были внесены незначительные изменения в молитвы, например, был отменен поклон в «Алейну Лешабеах». По радикальности преобразований это не сравнить с реформистским движением, которое мы наблюдаем в XX веке в США. И все же эта синагога основана прогрессивными евреями, богатыми купцами, в строгом смысле даже не являющимися маскилами. Они более либеральны. Нужно помнить, что еврейская Хаскала в Галиции консервативна, ортодоксальна. Маскилы ничего не меняют ни в Галахе, ни в форме молитвы, ни в еврейских традициях. Реформистское движение, возникшее в Германии, к 1840 году еще не успело добраться до Галиции.
Официально эта великолепная синагога называлась: «Еврейско-немецкий молитвенный дом». В Моравии находят раввина, Авраама Кона (Коэна).
У него уже есть раввинский опыт, он изучал философию в Праге и получил реформистскую смиху. Он происходит не из галицийской элиты, а из другого мира, гораздо более прогрессивного с точки зрения религиозных реформ. Приехав в эту синагогу, он читает длинную проповедь, очень умеренную, без серьезных нововведений, без особой революционности, однако он все равно находится в новом контексте.
Строительство синагоги заняло некоторое время. Это очень красивое здание. Критике подвергалась в основном сама роскошная постройка, больше похожая на церковь, чем на синагогу.
Сам же раввин не произвел никаких серьезных нововведений. Хотя Авраам Кон и пишет по-немецки в журнале Авраама Гейгера статьи об истории обычаев еврейского народа, содержащие резкие утверждения о том, что следует отменить некоторые традиции, но это лишь теория. В самой синагоге он ничего не меняет.
Современные исследователи пытаются поставить Авраама Кона в один ряд с деятелями антихасидской Хаскалы, приведшей к масштабной борьбе внутри Галиции. Но здесь не тот случай. Кон происходит из других мест, принадлежит к другой социально-культурной среде, его интересуют другие вопросы. В его словах нет ничего революционного. Более того, в одной из своих немецких статей он пишет о хасидизме следующие прекрасные слова: «Хотя хасидизм и является возвращением не только в детство, но и в инфантилизм, во многих смыслах он ценнее, и, безусловно, внушает гораздо больше надежды, нежели талмудизм». То есть он говорит — лучше уж хасидизм, чем консервативная ортодоксальность. Потому что хасидизм оставляет некую лазейку для реформы. Этот дискурс очень отличается от дискурса галицийской Хаскалы.
1848 год, как известно, приносит с собой политическое и революционное брожение. В Лемберге чувствуется сильное напряжение в связи с событиями, происходящими во Франции, в Кракове и других местах. У лембергской общины складывается впечатление, что некоторые законы бюрократического характера могут быть изменены. Например, отмена налогов — евреям приходилось платить различные налоги, в частности на кошерное мясо. Были еврейские коллекторы, занимавшиеся сборами средств. Эти люди относились большей частью к ортодоксальной общине. Возможно, из страха перед изменением ситуации они пытаются надавить на Авраама Кона, который тем временем получил должность областного раввина.
Возникают трения — не из-за религиозных реформ, а из-за официальной должности, в которой он находится, и из-за экономического риска для элит общины. У нас есть свидетельства об угрозах, проклятиях и попытках взлома общинного центра. Но, опять же, подобная картина не является исключением для еврейских общин того времени.
Как мы видим, ситуация быстро выходит из-под контроля. В 1848 году, пока Авраам Кон ужинает со своей семьей в Лемберге, в кухню заходит человек и бросает в суп отраву. Авраам Кон съедает отравленный суп. На следующий день умирает он и его маленькая дочь. Эта трагедия, безусловно, требует немедленного расследования. Конечно, подозрение сразу падает на теологических противников Кона как реформатора и основателя первой реформистской синагоги в Галиции. Власти, естественно, сразу начинают расследование.
Газеты полны обсуждений. Арестовывают несчастного врача по имени Авраам Бер Пилпель и обвиняют его. Он не хасид и не имеет отношения к раввинской элите. Он, впрочем, связан с некоторыми раввинскими семьями, однако его мотивы неясны. Свидетельства о том, что он совершил убийство, — сомнительны. Через короткое время этот Пилпель выходит из-под стражи и дело закрывается. Хочу процитировать один короткий текст, важный для понимания атмосферы.
Заметка в одной из газет: «Вчера среди бела дня во Львове произошло ужасное преступление. Вся семья местного раввина отравлена. Ортодоксальные евреи уже давно ведут постоянную борьбу с евреями-реформистами. Власти поставили во главу общины раввина, поддерживаемого реформистами, однако ортодоксы никогда не прекращали против него протестовать». В этой еврейско-немецкой газете утверждается, что убийство произошло из-за религиозного фанатизма. Справедливо ли это? Такой нарратив старается внедрить еврейско-немецкая пресса: «Мы погибаем во имя Господа, во имя нового теологического пути, который мы прокладываем».
Однако источники свидетельствуют о том, что мотивы неясны. Возможно, раввин был убит из-за мелкой незначительной причины. Убийцей мог быть Пилпель или кто-то другой, но мы не видим признаков убийства по серьезным теологическим мотивам или с целью политического переворота. Вероятно, убийство во Львове, которое некоторые современники пытались изобразить как поворотный момент еврейской истории, — всего лишь простое бытовое убийство.
Литература об истории евреях Галиции не ставит этот случай в центр исторического повествования. Однако маскилы пытались разглядеть в нем некое знамение. Одной из таких личностей был Шломо Рубин, интеллектуал из Галиции, переводивший на иврит Спинозу, автор нескольких очень интересных произведений.
В предисловии к переводу пьесы он пишет примечательный текст, в котором пытается выразить смятение от убийства и представить себя воином света, готовым погибнуть во имя еврейского прогресса.
Он пишет:
«Народ моей родины, Галиции. Глазами, полными слез, как кипящий котел, душою, смятенной, как бурлящие морские глубины, руками, опускающимися от горя, помните стыд матери своей, града Лемберга. Помните ужасную и отвратительную мерзость, совершенную ею пять лет назад. Среди красот Кармеля и Шарона, цветущих советами мудрых из народа Яакова во всех поселениях своих, в каких бы землях они ни были, осталась земля наша, Галиция — проклятою душой в оковах и веригах, в смрадной выгребной яме, окруженной тьмою и окутанной непроницаемым туманом: вечный путь ее по ступеням родословия человеческого скорбен, благороден и упорен. Тропа, заросшая терниями и крапивой… И вот, сказал Господь рабу своему Аврааму Коэну, пребывающему в покое в землях Ашкеназских: „Встань и иди, ибо глас вопиет в пустыне польской, приготовлен путь в степях галицийских. Проложена там стезя для огня благодеяния и света учения“. И оставил он дом свой, покинул отчизну свою, и странствовал из страны своей, текущей мудростью и знаниями, в путь — к лесам Галиции. И объявил народу Яакова преступления его и народу Израиля грехи его, и укорял их за грехи их, и указал им, упрямым и заплутавшим, путь праведный. И голос его гремел о чудесах Господних, а на устах его — учение милосердное. И огонь знания и мудрости исходит от его речей, и пламя любви к народу своему горит в словах его. И явился дьявол из геенны огненной, и предстал духом Господним перед святыми ложными и учениками суетными и лживыми. И повел за собой толпу гиен из сынов раввинов, и подсыпали они в его пищу желчь, и смерть в котел человека божьего, и умер он в расцвете лет…»
Здесь Кон при помощи библейских и талмудических метафор описывается как человек, пожертвовавший собой во имя истинной веры, каковой является европейское Просвещение. Это лишь один из примеров того, как современники-интеллектуалы пытались вплести убийство в историю современной еврейской идентичности. Мы, не будучи ни маскилами, ни хасидами, ни раввинами из Галиции, не обязаны разделять этот нарратив. Похоже, что обсуждаемый инцидент представляет собой обычное бытовое убийство. Но эта история свидетельствует об одном важном явлении. Общины в восточноевропейской традиции принято именовать «святыми общинами» (кехилот кдошот). И вот мы вновь обнаруживаем, что «святых» общин не бывает. В любой общине, как бы мы ее ни романтизировали, существуют свои убийцы, раввины, хасиды, преступники — и тогда, и в наши дни.
Смотреть видео (иврит с русскими субтитрами)
Слушать аудио (оригинал на иврите)
Материалы для дополнительного чтения:
Рейчел Манекин. «Убийство в Лемберге» Майкла Станиславски
Каплан Д. Современные формы иудаизма
Прошлое, настоящее и память: Открывая заново еврейский Львов
Все эпизоды сериала:
Семен Якерсон. Киевское письмо. Первое упоминание Киева — на иврите?
Павел Мачейко. Еретики в Подолии. Евреи признали кровавый навет?
Йонатан Меир. Убийство в Лемберге. Зачем евреи отравили раввина?
Йонатан Меир. Херсонская гениза. Письма Бешта — фейк?
Валерий Дымшиц. Черная свадьба. Зачем евреи женятся на кладбище?
