Как я ездил на стажировку для журналистов в США — часть 4, Чикаго
Части первая, вторая, третья, пятая
Чикаго находится где-то посередине моего личного рейтинга, ближе к первым строкам. Красивый город, более упорядоченный, чем невротический хаос Нью-Йорка, со своим характером и очень музыкальный, что тоже лично для меня находится на самом верху списка приоритетов. Вообще я первый раз в США был именно в Чикаго, на фестивале Lollapalooza ровно 10 лет назад.
Центр Чикаго очень красивый. Видимо, потому что был отстроен с нуля после Великого пожара 1871 года, полностью уничтожившего тогдашний центр. Ну и нам повезло с погодой.
Но ночью центр Чикаго тоже смотрится завораживающе.
Если вы интересуетесь современной архитектурой и урбанистикой, советую съездить на тематическую экскурсию по одноимённой реке Чикаго, с прогулочного катера открываются лучшие виды на город.
Мы ходили на экскурсию на второй самый заметный (но не самый высокий) небоскрёб Чикаго, который по привычке называют Хэнкок-центром, потому что новое название какое-то ммм…. незапоминающееся.
Наверху есть бар с довольно невыразительным совковым интерьером и ничем не примечательным меню, но туда идут не за коктейлями за 15 долларов, а за видами на город и озеро Мичиган (Мишигэн, если хотите сойти за местного). Но меня больше всего поразили два паука на наружной, как ни в чём не бывало вьющие паутину на высоте 400 метров.
В Чикаго есть ещё несколько достопримечательностей, которыми все гордятся, но знаменитая чикагская пицца на толстом слое теста как-то не особенно впечатлила. То есть вкусно, конечно, но реально слишком много теста!
Ещё одна чикагская традиция регулярно напоминала о себе сама. Именно чикагским рабочим, если помните, мы обязаны Первомаем. Поэтому я совершенно не удивился, первым делом наткнувшись на митинг профсоюза гостиничных работников, вышедших на забастовку. Стачка была отлично скоординирована, бастовали работники разных гостиничных сетей по всему городу, требовали улучшения условий медицинской страховки (чтобы для сотрудников, которых увольняют в несезон, перекладывая всю работу на оставшихся, она сохранялась), и, кажется они своего добились.
Это фото не из Чикаго, а из Миннесоты, но это шлем, дубинка и газовый баллончик одного из чикагских полицейских, которые крайне жестоко разгоняли протесты во время съезда Демократической партии в 1968 году:
А вот это уже из современного Чикаго: плакат, призывающий на митинг против безнаказанного полицейского насилия:
Нам, правда, с чикагской полицией повезло больше. Ну то есть как повезло: у нашей португальской коллеги Жоаны украли сумку со всеми документами, в том числе паспортом с американской визой. А у нас на следующий день улетать в Сан-Франциско. И уже вечер. И у неё нет вообще никаких документов, все были в сумке. Чтобы её посадили на самолёт, ей нужно хотя бы заявление в полицию, что её паспорт украли. И вот этот добрый офицер спас Жоану, потратив на это час уже после окончания своей смены. В результате хоть она и провела лишние два часа в аэропорту, но всё-таки улетела вместе с нами.
В деловой части программы мы ходили в НИИ молекулярной инженерии при Университете Чикаго:
И, кажется, встретили прототип Леонарда Хофстадера из «Теории большого взрыва». Знакомьтесь, заведующий лабораторией квантовых исследований Дэвид Шустер. За спиной у него криогенная камера, в которой в жидком азоте при температуре, близкой к абсолютному нулю, охлаждается сверхпроводник.
Снаружи стоит работа знаменитого британского скульптора Генри Мура «Ядерная энергия». Установлена она на месте лаборатории, в которой проходили первые испытания Манхэттенского проекта, а если вы когда-нибудь видели снимки первых ядерных взрывов, сделанные сверхскоростной камерой, то вы сразу поймёте, чем вдохновлялся скульптор.
Ходили навестить коллег в Chicago Tribune и посмотреть на их работу. В центре сидит Алекс Родригес, бывший московский корреспондент «Трибьюн», а сегодня член редколлегии и один из редакторов отдела мнений (как я уже писал раньше, в американских газетах они довольно жёстко отделены от отделов новостей).
Крайняя слева — Маргарет Холт, легендарная… я затрудняюсь это как-то понятно перевести на русский, но что-то вроде заведующей редакционными стандартами (standards editor). На практике это означает, что Маргарет не только следит за исправлениями допущенных журналистами «Трибьюн», но и следит за тем, чтобы их не допускали впредь. Для этого она создала целую базу данных всех фактических ошибок на страницах газеты, и по её инициативе журналисты сами вносят туда свои ляпы, даже если на них ещё не пожаловались читатели. Ну и вообще в целом следит за журналистской этикой в одной из самых известных американских газет.
Сложно поверить, что ещё 10 лет назад, когда Родригес писал репортажи из России, «московский корреспондент» не было такой экзотической должностью в американских СМИ. Но реальность такова, что не только ни в одной из крупных региональных газет, в редакциях которых мы были (миннеаполисская Star Tribune, Miami Herald, Chicago Tribune), не осталось не только московского или любого другого зарубежного бюро, но и просто отдела международных новостей. Я специально полистал свежий выпуск «Чикаго Трибьюн»: нашёл на предпоследнем развороте три коротюсеньких заметочки, взятых с ленты «Ассошиэйтед пресс». Всё остальное — это сугубо местные новости, журналистика очень высокого качества, неоднократно удостоенная самых престижных премий типа Пулицеровской, но повестка редко выходит за пределы штата.
А ведь когда-то «Трибьюн» гордо называла себя «Величайшей газетой в мире», а стены величественной неоготической башни в самом центре города, в которой располагалась её редакция, украшены артефактами со всего мира: лепнина из мечети Сулеймана Великолепного, камень из кладки афинского Парфенона и так далее.
«Располагалась» в прошедшем времени — это не случайно. Как и многие известные американские газеты, последнее десятилетие «Чикаго Трибьюн» балансировала на грани банкротства и только ценой огромных усилий и потерь его избежала. Поэтому здание их бывшей редакции, проданное за долги, но до сих пор с названием газеты на фасаде, перестраивают под элитные апартаменты. Из их окон будет открываться отличный вид на элитные апартаменты в Trump Tower, построенной на месте бывшей редакции другой газеты, Chicago Sun-Times. Сама редакция «Трибьюн» теперь ютится на первом этаже безликого небоскрёба на другом берегу реки. Вот такая история американских СМИ в одном фото.
Ещё мы ходили в чикагский офис благотворительной организации World Relief, которая занимается помощью беженцам и переселенцам: помогает им с документами, трудоустройством, учит их детей английскому и так далее. Мы поговорили с Юмико, бухгалтером из Венесуэлы, которой удалось сбежать от товарищей Чавеса и Мадуро с третьей попытки: первый раз все самолёты авиакомпании, на которую она купила билет, реквизировало правительство, второй раз она попыталась лететь через Канаду, но её развернули в Торонто, потому что не было транзитной визы, и вот наконец с третьего раза она в Чикаго, учит английский, ходит на курсы переподготовки бухгалтеров, а сын учится в местной школе и уже свободно говорит по-английски (тут Юмико расплакалась, видимо от счастья). Мы спросили — а вы вообще рассматриваете возможность вернуться на родину, если там что-то поменяется? Ответ меня поразил: нет, потому что у страны нет будущего, выросло целое новое поколение, привыкшее не работать, а только получать деньги от правительства за то, что они ходят на митинги в поддержку власти. Надо, чтобы сначала сменилось это поколение, но мы с мужем до этого уже не доживём.
Поскольку грех оказаться в Чикаго и не послушать живую музыку, напоследок мы сходили в клуб Kingston Mines, где на двух сценах попеременно играют разные группы, и оценили отличный местный блюз.
А дальше опять отель-чемоданы-аэропорт, и нас ждёт Сан-Франциско, о котором следующий пост.
Часть 1: Миннесота https://medium.com/@alexey__kovalev/wpi-fellowship-part1-6e1f1136f239
Часть 3: Майями и Остин https://medium.com/@alexey__kovalev/usatrip-part3-a45e9dc653d7
