Маятник
Пятая глава первого издания книги Культура дизайна • Второе издание — лучше, проще, понятнее и точнее — на dc.exmachina.ru.
В «высокой» (попросту говоря, дорогой) европейской кухне классовое чувство было представлено не менее, чем в других видах дизайна (кулинария, в рамках создания новых рецептов или доработки старых, тоже по сути дизайн).
Дорогие ингредиенты ценились в том числе и потому, что они дорогие — например, в средневековье в блюда клали значительно больше пряностей, чем кладут теперь; как только пряности подешевели, эта традиция благополучно умерла (разумеется, объяснялось это отнюдь не приземлённой дорогостоимостью; переперченная и ужасно пряная пища разгоняла также и хуморы, что бы это ни значило).
Ценились и дорогие техпроцессы. Крестьяне, например, ели варёное мясо (если ели вообще), господа же ели исключительно мясо, пожаренное на вертеле на открытом огне, поскольку такой способ приготовления требовал гораздо больше дров и гораздо больше усилий (специальные работники все время крутили и переставляли вертел в зависимости от силы пламени). Такой способ был очевидно предпочтительным для демонстрации дорогостоимости еды (и разгона хуморов; считалось, что варёное мясо хуморы замедляет). Как только появились (сначала механические, а потом и электрические) моторы для вращения вертела и стабильные источники тепла (газ, электричество), как мясо на вертеле немедленно потеряло свою демонстрационную составляющую, что в наши дни может почувствовать каждый, откушав шаурмы или курицы-гриль.
Но процесс денежной гибели мяса на вертеле был довольно длительным (механический мотор для вертела пытались придумать со времён средневековья). Гораздо интереснее, когда что-то схлопывается очень быстро/внезапно. Кулинария тут даёт другой поучительный пример — шинковка и превращение ингредиентов в пюре. В дело вступают кнели.
Кнели (фр. quenelle) по сути просто тефтели, но не из грубого фарша, а из ингредиентов (мяса или рыбы), переработанных в пюре. Многие пожившие при советской власти хорошо помнят блюдо отечественного общепита «кнели паровые», поэтому сразу замечу, что настоящие кнели к советскому варианту прямого отношения не имеют. Коммунистические кнели суть продукт сознательной адаптации высокой кухни к условиям жизни при социализме — они делались не из пюре, а именно из фарша, а советская власть их не истребила только потому, что в фарш можно было класть мясо/рыбу даже низкого качества и внешне это не было заметно (такая трансформация по тем же причинам произошла в советское время и с котлетой, из цельного куска вырезки ставшей изделием из фарша).
Делать кнели традиционным способом — та ещё работа. Мясо или рыбу нужно сначала мельчайше нашинковать, а потом долго растирать в ступке до полного разрушения волокон. Даже и с мясорубкой дело не идёт быстрее, т.к. фарш приходится пропускать через неё несколько раз и всё равно получится неубедительно — на языке будут ощущаться комочки пищи, и вся прелесть кнелей пропадёт.
Неудивительно, что т.н. «высокая» — попросту говоря классовая — кухня кнели любила, равно как и вообще все блюда, требующие очень большого объёма ручного труда, вроде пудинга Нессельроде (замечательно, что в интернете, когда я это пишу, на русском языке все рецепты этого «пудинга» адаптированы для пролов и найти оригинальный можно только на английском).
Настал день, когда это изменилось. В 1963 году француз Пьер Верден изобрёл первый кухонный комбайн. Сначала комбайн продавался в расчёте на промышленное производство еды под названием Robot Coupe. Потом Верден понял, что его можно продавать обычным гражданам и в 1971 году появился компактный вариант под названием Magimix.
Довольно быстро машинка попалась на глаза американцу Карлу Сонтеймеру. Успешный инженер, он собирался основать новую компанию и как раз искал идею для бизнеса. Увидев Robot Coupe на промышленной выставке, он лицензировал устройство и, после некоторых доработок конструкции, в 1973 году выпустил на американский рынок кухонный комбайн Cuisinart.
Успех был феноменальный, даже учитывая высокую цену комбайна (поначалу он продавался за $160, что эквивалентно примерно восьмистам современным долларам). Стоило появиться паре хвалебных обзоров (в журнале Gourmet и в New York Times), как началась настоящая мания покупки комбайнов и потребления еды, в процессе готовки превращённой в пасту. Все ели только пищу, превращённую в монотонную массу. У Cuisinart появились многочисленные аналоги. Было написано множество книг с рецептами для кухонных комбайнов (но уже в восьмидесятые, когда комбайны подешевели и стали доступны всем).
Оргия мелко размолотой еды продолжалась до середины девяностых, а затем, как обычно бывает, произошло то, что обычно происходит — человечество пресытилось гомогенной едой. Пресытилось настолько, что, например, сейчас лишь в минимуме рецептов на epicurious.com, даже по смыслу и подходящих, упоминаются кухонные комбайны. Обладание кухонным комбайном потеряло всякие коннотации с изысканной едой и связано теперь только с пошлым мещанством.
Разумеется, не потому, что кухонный комбайн суть плохо (штука удобная и действительно многие блюда без него практически не сделать) и не потому, что гомогенные блюда нехороши (кто пробовал хорошие кнели, никогда их не забудет). А просто потому, что когда чего-то становится много и надолго, отношение к этому ухудшается — ровно до того момента, когда об этом забывают (можно не сомневаться, что время кухонных комбайнов и гомогенной еды ещё вернётся).
Это — просто маятник. Сразу после того, как нечто становиться возможным, оно становится хорошим, модным и актуальным — а затем неминуемо плохим, затёртым и пошлым. После этого начинается маятник, т.е. возвращение этого нечто в актуальность с примерно одной и той же периодичностью, пусть и с затуханием. За первым сильным импульсом следует сильная противофаза (что видно на примере тех же кухонных комбайнов), затем с каждым колебанием маятника амплитуда между ненавистью и любовью сокращается. При этом эффект маятника появляется только если начальный импульс был очень сильным; если импульс был слабым или возник очень давно, сила маятника снижается. В любом случае рано или поздно явление становится привычным и качание маятника прекращается.
Такие маятники есть во многих областях. Яркий пример — актуальные цвета одежды. Они ходят по кругу с небольшими вариациями, за исключением стабильного чёрного. Важно, однако, понимать, что в цветах одежды есть сразу три маятника — светлый/тёмный, ядовитый/приглушенный и собственно цветовое колесо. Наличие сразу трёх маятников делает прогноз цветов следующего сезона делом довольно сложным, тем более что начальный импульс (появление дешёвых и ярких анилиновых красителей) произошёл ещё в конце позапрошлого века и немного затух. Иногда три независимых маятника на некоторое время оказываются в одной фазе; в этом случае происходят необъяснимые иначе явления вроде Великого Периода Коричневого Семидесятых или (маятники ещё качались в той же фазе) Вырвиглазных Цветовых Сочетаний Восьмидесятых. Надо полагать, что со временем маятники снова одновременно попадут в ту же фазу и всем нам не поздоровится.
Вот ещё пара маятников, много других вы можете найти сами.
В 1998 году появился уже упоминавшийся мной iMac с полупрозрачным поликарбонатным корпусом, оказавшийся очень популярным. Уже через пару лет появилось множество других массовых продуктов с полупрозрачными корпусами. Например, через 4 года Филипп Старк спроектировал ставший бешено популярным стул Louis Ghost Chair — обыкновенный барочный стул, пусть и несколько упрощённой формы, но зато выполненный из прозрачного поликарбоната. Ещё через пару лет этот импульс докатился и до китайских подражателей и корпуса крупных изделий из прозрачного пластика живо вышли из моды (что, впрочем, не мешает прозрачному стулу продаваться до сих пор). Можно, однако, не сомневаться, что скоро анти-импульс выдохнется и прозрачные корпуса внезапно вернутся — начальный импульс появился сравнительно недавно, так что маятнику ещё работать и работать.
Зная способность Филиппа Старка держать нос по ветру, можно смело постановить, что как только он выпустит новую крупную прозрачную вещь — так и настанет новый цикл маятника.
Вот другой маятник. В середине девяностых появились компакт-диски с данными. На них влезало невообразимо много информации — целых 600 мегабайт. И хотя компьютеры того времени были небогаты — 256 цветов и мониторы с диагональю 11 дюймов были нормой, — интерфейсы консумерских программ немедленно стали пышными (тогда это были прежде всего игры и интерактивные энциклопедии). Внезапно расцвели ранее невозможные красоты вроде текстурированных интерфейсов (камень! льняная бумага! градиенты!), заранее нарисованных кнопочек (с пиктограммами!), заставок (анимированных!). На дискету не влезало, а на диск влезло. Очень быстро это приелось, приелось настолько, что рынок интерактивных энциклопедий и книг просто исчез — даже самые лояльные потребители устали покупать такую красоту.
Интерфейсы стали простыми и скромными. Например, самая успешная интерактивная энциклопедия того времени, Microsoft Encarta, обновлялась каждые пару лет и каждый раз получала новый, актуальный интерфейс. В начале пути, в 1993-1996 годы, интерфейсы каждый год радовали пользователей тенюшками, скруглёнными углами, ядовитыми цветами и пиктограммами на решительно каждой кнопке. К 1997 году стало окончательно ясно, что это не работает, и версия того года вышла в пастельной гамме с минимумом украшательств. Ещё меньше «красоты» осталось в версии 1999 года, даже интерфейс почернел. Маятник вышел на противофазу.
Маятник, однако, продолжал раскачиваться и очень скоро интерфейс Encarta снова стал обогащаться. Например, Encarta 2004 не получила изобилия скруглённых углов и пиктограмм сильно не прибавилось, но вернулись яркие цвета и градиенты. С каждой версией энциклопедия становилась все ярче и пышнее и неизвестно, до каких горних высот она бы добралась, но к 2009 году интернет окончательно убил дистрибуцию на CD. Encarta приказала долго жить и даже снова появившиеся градиенты и скруглённые уголки не смогли её спасти.
Эту эволюцию вы можете проследить самостоятельно. В интернете немного скриншотов, но довольно много видео (достаточно поискать на YouTube слово Encarta; особенно советую ознакомиться с Encarta 1999, которая для своего времени была просто потрясающим продуктом, в частности, для неё дизайнеры Microsoft изобрели адаптивный дизайн).
Маятник всё ещё качался. В 2002 году вышла в свет (искусительно написать «в цвет») MacOS X с текстурированными окнами и реалистичными пиктограммами. В 2007 году появился iPhone с ещё более богатым интерфейсом. Однако всё, что имеет начало, имеет и конец, и сейчас, когда я это пишу, наступила очередная противофаза и дизайнеры всего мира бросают рисовать богатые интерфейсы и — кто с восторгом, а кто и с муками — перепрофилируются на т.н. «плоский дизайн».
Аналогичный маятник в веб-дизайне предлагаю вам опознать самостоятельно (на моей памяти в том же периоде было на один цикл больше, чем в остальных интерфейсах; дополнительный цикл появился благодаря дивной технологии Macromedia Flash, c которой можно было делать такие чудеса, как переливающийся и даже шевелящийся интерфейс).
Мода на прозрачные корпуса à la Аймак появилась ещё когда интернет был маленьким. Процесс мыслительной деятельности дизайнеров того времени проследить уже очень трудно. Сейчас интернет большой, пишущих дизайнеров в нем много, так что легко наблюдать как восторг дизайнеров от плоского дизайна (попытки оправдать), так и муки (критика). И то, и другое очень интересное чтение, однако, если признать существование маятника, становится понятно, что это чтение не очень продуктивно.
«Плоский дизайн» в интерфейсах хорош не потому, что он плоский и не потому, что он хороший, а потому, что дизайн интерфейсов был неплоским слишком долго. Как только пройдёт достаточно времени, он перестанет быть хорошим. В этом смысле гораздо продуктивнее думать не о том, какой дизайн хорош, а о том, какой дизайн хорош сейчас и будет хорош ещё хотя бы пару лет. Филипп Старк, по-видимому, только об этом и думает — и получается у него лучше многих, есть чему поучиться. Кроме того, с практической точки зрения полезно следить не только за тем, что актуально, но и за тем, что было неактуальным достаточно долго, т.к. с большой вероятностью оно войдёт в моду снова и тот, кто угадает, когда, получит много персональной пользы.
На сайте dc.exmachina.ru можно раздобыть второе издание этой книги, гораздо лучше, но платное. Там же вы найдете версии этого издания для электронных читалок.
