Ирод: архитектура и злодейство
Сериал Земля раскопок (сезон 2, серия 3)
Проект «Идеи без границ» культурного центра Бейт Ави Хай
Ведущая: журналист Эфрат Шапира-Розенберг
Гость: Орит Пелег-Баркат — доктор археологии, преподаватель и глава отделения классической археологии Института археологии Еврейского университета в Иерусалиме, участница археологических раскопок в Мидрасе, Рамат-ха-Надив и Эйн-Геди. Автор многочисленных публикаций, в том числе книги по иродианской архитектуре Иерусалима.
Эфрат Шапира-Розенберг (Э. Ш.-Р.): Добро пожаловать на новый сезон передачи «Земля раскопок», посвящённой израильской археологии. В этом сезоне мы сосредоточимся на эпохе Второго храма. А кто, как не царь Ирод лучше всего представляет эту эпоху? Можно с уверенностью сказать, что Иудея до неузнаваемости изменилась благодаря строительным проектам Ирода. От Панеады на севере до Масады на юге негде бросить камень, не задев хотя бы один из дворцов, построенных Иродом для себя, Октавиана Августа или Ливии. Кем же был Ирод — сильным независимым царём, возродившим Иудейское царство, или угодливым римским вассалом? Чужаком-идумеем, вторгшимся в семью хасмонейских царей ради статуса и власти, или ещё одним сильным звеном в их династической цепи? Параноиком и кровавым убийцей или одарённым строителем? А возможно, все эти ответы верны?
Наша гостья — д-р Орит Пелег-Баркат с кафедры археологии и древнего Ближнего Востока Еврейского университета в Иерусалиме, специалист по искусству и архитектуре эллинистической и римской эпох, по строительной кампании Ирода и по археологии Иерусалима с эпохи Второго храма по эпоху Византии. Поэтому никто лучше неё не опишет многогранную и неоднозначную фигуру Ирода. Здравствуйте, Орит.
Орит Пелег-Баркат (О. П.-Б.): Здравствуйте.
Э. Ш.-Р.: В этой личности много внутренних противоречий. Она, я бы сказала, загадочна. Чтобы приступить к её разгадке, как с точки зрения истории, так и биографии (хотя наша главная тема — образ Ирода с точки зрения археологии), начнём, пожалуй, с основного вопроса: «Кем же он был на самом деле?»
О. П.-Б.: Да, это основной вопрос, но одновременно и самый сложный. Фигура Ирода особенно интересна благодаря тому, что у него не одна идентичность, а сразу несколько. Начнём с его происхождения. Ирод родился в 72 или 73 г. до н. э. в очень уважаемой семье. По происхождению он идумей (эдомитянин). Идумеи — народ, известный начиная с железного века, с эпохи Первого храма, и обитавший в основном на юге Трансиордании. На протяжении железного века, особенно после Вавилонского вторжения, они, кочуя, приходят в Иудею и оседают в районе Шфелы, на склоне Иудейских гор. А в конце II в. до н. э. Йоханан Гиркан I захватил эту область, называемую Идумеей (Эдомом) ввиду преобладающего идумейского населения, и предъявил местным жителям ультиматум: покинуть этот район или принять иудаизм. Среди семей, принявших иудаизм, была и семья Ирода.
Э. Ш.-Р.: Это интересно, ведь идумеи были не просто нашими соседями. У нас с ними были сложные отношения ещё в библейскую эпоху.
О. П.-Б.: Это тема отдельной и очень интересной беседы.
Э. Ш.-Р.: Надо сказать, что присоединение идумеев к еврейскому народу было случаем нетривиальным, но на этом мы пока остановимся.
О. П.-Б.: В конце концов, деда Ирода, Антипу, назначает губернатором Идумеи Александр Яннай, один из царей Хасмонейской династии. Отец Ирода, Антипатр, был советником Йоханана Гиркана II, претендента на трон после смерти Александра Янная и его жены Саломеи Александры (Шломцион), правившей после него. И вот в эпоху Йоханана Гиркана II в 63 г. до н. э. Гней Помпей Великий захватывает Иудею, и Страна Израиля становится частью территории, контролируемой Римской республикой. В итоге этой борьбы за власть в семье Хасмонеев семья Ирода возвышается благодаря поддержке Йоханана Гиркана II, сохранившего хорошие отношения с Римом, несмотря на беспокойную атмосферу и частую смену военачальников в Римской республике. Римские власти назначили Ирода правителем Иудеи.
Э. Ш.-Р.: То есть у него уже налажены отношения с Хасмонеями через отца и деда, которые сотрудничали с ними. Мы подходим к моменту, когда он вошёл в их семью, не хватает лишь данных о его матери. Кем была мать Ирода?
О. П.-Б.: О его матери мы знаем немного. Её звали Кипрос. Здесь надо сказать, что наши знания об Ироде базируются в основном на свидетельстве Иосифа Флавия, историка, жившего в I в. н. э. Согласно Флавию, мать Ирода была набатейской царевной. Мы знаем о сложных и напряжённых взаимоотношениях Ирода с набатеями: в момент опасности он просит их о помощи, те не отвечают, он даже воюет с ними. По отцу он был идумеем (эдомитянином), принявшим иудаизм, а по матери — набатеем. А в итоге он становится царём, подвластным Риму, верноподданным Октавиана Августа. Он выражает свою лояльность Риму через грандиозные строительные проекты.
Э. Ш.-Р.: Фигура сложная. С одной стороны, ему необходимо выражать преданность Риму, с другой он и местный житель, верно?
О. П.-Б.: Он — иудей, который женится на царевне из рода Хасмонеев; конечно, Ирод очень «местный». Место его рождения спорно, но рос и воспитывался он в Иудее, хорошо знал о местных проблемах, о том, что, хотя в Иудее жили в основном евреи, но было и нееврейское меньшинство. Когда позднее в состав царства вошли территории, населённые неевреями, Ирод должен был балансировать, соблюдая интересы обеих групп населения и не допуская лишних конфликтов. Ирод был знаком с архитектурной традицией Хасмонеев и ощущал себя её продолжателем. Чтобы легитимизировать свои претензии на власть, он женится вторым браком на Мариамне (Мирьям), внучке Йоханана Гиркана II, и таким образом входит в семью Хасмонеев.
Э. Ш.-Р.: Давайте скажем пару слов о том, как его принял — не скажу «еврейский народ», но население Иудеи и мудрецы Талмуда. В двух словах: его считали своим, чужим?
О. П.-Б.: Эпоха Ирода наступает вслед за своего рода «золотым веком», когда Страна Израиля была независимой и ею правила Хасмонейская династия. Но Ирод не был Хасмонеем по крови, он не принадлежал по происхождению к священству, а происходил из прозелитов, и, конечно, не воспринимался жителями Иудеи как человек, достойный править ими. Права Хасмонеев тоже оспаривались, так как они не были потомками Давида.
Э. Ш.-Р.: Поскольку они священники.
О. П.-Б.: Да, и потому царями быть не могут. А с Иродом всё было ещё хуже. Благодаря Иосифу Флавию мы знаем о народных делегациях в Рим, пытавшихся противостоять выбору Марка Антония, а затем и Октавиана Августа, утвердивших Ирода правителем Иудеи. Они называли Ирода «простолюдином и идумеем», «полуевреем», так как его происхождение делало в их глазах невозможным его воцарение над ними.
Э. Ш.-Р.: Итак, мы вкратце обсудили его биографию и происхождение. Поговорим теперь о его «духовных генах». Кем он был с точки зрения, например, архитектурной традиции? Какой тип царя воплощал? Влияние каких традиций он испытывал?
О. П.-Б.: Несомненно, главное культурное наследие Ирода — архитектурное. Он считался «царём-строителем», в любом районе Страны Израиля можно встретить его акведуки, крепости, дворцы, театры, разнообразные архитектурные объекты. В них можно увидеть целый спектр мотивов, которыми он руководствовался.
Учёные выделяют четыре основных культурных элемента, повлиявших на дизайн и расположение его построек.
Первый элемент — римский. Как вассал Рима, он возводил здания, названные в честь императора и членов его семьи, храмы в их честь, а также использовал в дизайне техники и мотивы римского происхождения.
Второй элемент — эллинистический. Как продолжатель эллинистической традиции на Востоке, он строит множество дворцов для себя самого и тем самым повышает свой престиж в глазах подданных.
Третий элемент — хасмонейская традиция, которую он продолжал. Например, он продолжил строительство крепостей в пустыне, начатое Хасмонеями, проведение воды в разные районы, строительство плавательных бассейнов, даже в пустыне.
А последним и, вероятно, наиболее замечательным элементом стала личность самого Ирода. Ряд характеристик повторяется во многих его архитектурных проектах, в частности, «драматический» выбор места для дворцов. Например, Северный дворец в Масаде построен на скале, дворец в Кейсарии расположен на морском мысе, Иродион построен на специально возведённой горе, Храмовую гору он выводит за пределы горы Мориа, то же самое в Иерихоне. В общем, несмотря на то, что Ирод является вассалом Рима, он остаётся и восточным эллинистическим царём.
Что означает «эллинистический царь»? Царь, заботящийся о своём престиже, что выражается как в строительстве роскошных дворцов, так и в пожертвованиях на реставрацию и строительство за пределами его царства. В определённый год Ирод также отвечает за проведение Олимпийских игр в Греции. И он делает то, чего не мог позволить себе сам Август: строит великое множество дворцов. Август должен был остерегаться вести себя как царь, вынужден был соблюдать умеренность. В тот период в Риме слово «царь» было ругательным. Ирод во всём ведёт себя по-царски: он строит два дворца в Иерусалиме, два в Масаде, три в Иерихоне, в Шомроне (Самарии) — каждую ночь он мог проводить в новом дворце.
Э. Ш.-Р.: Ирод мог позволить себе развернуться, он вёл себя как типичный восточный царь-эллинист.
О. П.-Б.: Да, по крайней мере, в этой области. Прежде всего, в том, что касается продолжения традиции Хасмонеев, так как они были первыми, кто построил цепь дворцов-крепостей вдоль восточной границы царства: Александрион, Гиркания, Кипрос, и, возможно, также Масада и Махерон в Трансиордании. Они первыми построили акведуки в этой пустынной местности. Они строили не только крепости и размещали в них свои гарнизоны, у них были и дворцы. Они хотели провести туда воду, они строили и бассейны, конечно, в своих зимних Иерихонских дворцах, при двух из этих крепостей. Они были первыми, кто провёл воду в пустыню в количествах, достаточных для всех насущных нужд. А Ирод строил в той же местности: он добавляет новые акведуки, расширяет бассейны, строит бани — в этом смысле Ирод продолжает дело Хасмонеев. С точки зрения иудейской традиции мы видим, что во многих отношениях Ирод придерживается общепринятых в ту пору норм. Во всех его дворцах мы видим миквы, то есть и придворные Ирода, и, возможно, он сам соблюдал законы о ритуальной чистоте и нечистоте. Мы видим, что он придерживается подхода Хасмонеев, избегая изображений (не считая Иродиона, о котором мы поговорим позже): на всех упомянутых мною элементах декора — мозаичных полах, фресках, рельефах — изображены лишь геометрические фигуры и растения, и нет ни животных, ни сцен.
Э. Ш.-Р.: Надо отметить, что это своего рода еврейское табу.
О. П.-Б.: Да, которое тогда действовало. В этом смысле Ирод придерживается иудейской традиции. И, конечно, венец того, чего Хасмонеи не сделали, а он сделал, это реставрация, но, по сути — восстановление Храма и расширение комплекса строений, окружающих Храм.
Э. Ш.-Р.: Мы, конечно, обсудим это подробно, а сейчас давайте попробуем сделать некоторый обзор, чтобы представить себе размах его строительства в Иудее. Давайте посмотрим на карту Иудеи, чтобы понять, как далеко он забрался, в каких точках на карте Ирод «отметился».
О. П.-Б.: Часть самых важных объектов мы уже назвали. Прежде всего, Ирод строит в столице — Иерусалиме, но он также закладывает важный для нас город — Кейсарию. Город-порт Кейсария (Цезарея) прежде была бедным поселением под названием Стратонова Башня. На месте этого незначительного поселения Ирод строит современный город с большим, специально построенным портом, куда прибывают товары, и который служит «витриной» нового царства. Здесь он строит дворец, театр, ипподром («иппостадион»), здание для занятий спортом и конскими скачками. Он закладывает город, впервые спланированный по примеру римских городов. Это первый город в Стране Израиля с прямыми улицами, пересекающимися под углом 90 градусов, хорошо и тщательно спланированный. Видно, что Ирод воспринимает римскую культуру как достойную подражания и восхищения, привносит в местное искусство и архитектуру широкое разнообразие форм, структур, материалов, видов отделки, ранее здесь неизвестных, которые «импортирует» из Рима.
Э. Ш.-Р.: Однако это не только «импорт» римских архитектурных идей. Он буквально, физически привозит из Рима материалы, сырьё.
О. П.-Б.: Да. Самый известный пример — пуццолан, измельчённая вулканическая пемза, которую Ирод привёз из Италии для строительства волнореза в Кейсарийском порту, получившем название Себастос в честь Октавиана Августа. Он использует это изобретение, знаменитый римский бетон, и привозит пуццолан сюда, чтобы построить стены посреди моря, во влажной среде. Есть и другие примеры: он привозит пигменты, которые используют для фресок в различных дворцах.
Но кроме материалов он привносит в Иудею первые театральные представления, ипподромы, здания для соревнований в беге колесниц и конских скачек, бани в римском стиле, где есть «горячие комнаты» с двойным подогреваемым полом, литые потолки, различные виды плитки.
Ещё один восстановленный Иродом город — Шомрон, которая была его «командным пунктом» в период борьбы за власть во время его долгого странствия в 40–37 гг. н. э., когда он взял страну под свой контроль. Шомрон он отстраивает заново под именем Себастия, возводит акрополь, храм в честь Августа и Рима и, возможно, собственную резиденцию рядом с этим храмом.
Э. Ш.-Р.: Откуда известно, что это его резиденция?
О. П.-Б.: Это не уверенность, а теория, предложенная Йонатаном Адлером. В Кейсарии есть некое разделение. Дворец Ирода примыкает к ипподрому, театр тоже располагался фасадом к дворцу, и мы видим связь между этим зданием и дворцом; возможно, чтобы зритель, который наслаждается спектаклем, всегда помнил, что должен быть благодарен за эту возможность Ироду.
В Шомроне же мы видим, что к храму в честь Августа и Рима непосредственно примыкает именно жилой дом, так называемый «атриум». Его планировка проще, чем в других дворцах, хотя в нём есть ванная комната. Из примечательного в этом доме надо назвать миквы. Когда дом только был обнаружен, на миквы не обратили особого внимания и решили, что, возможно, в этом здании жрецы проводили какие-то ритуалы.
Э. Ш.-Р.: Языческие ритуалы и культы, то есть не культ Бога Израиля.
О. П.-Б.: Конечно. Однако, если подумать, единственным, кто, с одной стороны, был связан с культом Августа, а с другой — мог иметь дома микву и соблюдать традиции иудаизма, мог быть только Ирод. Мы не знаем другого кандидата на роль хозяина этого дворца в Шомроне. Возможно, это была его резиденция.
Очень интересно, что сам Октавиан Август делает нечто подобное. Дом Августа на Палатинском холме в Риме примыкает к построенному им храму его бога-покровителя Аполлона. Август опасается демонстрировать, что он — царь, но он может показать (и именно это он и делает), что у него есть особая связь с богами.
Ирод, конечно, не может сказать, что связан с богами, но он может показать свою связь с Августом, своего рода богом, так как на Востоке существует его культ. И в этом — источник силы Ирода в Иудее.
Э. Ш.-Р.: Это Шомрон. А где проходят самые северные границы строительной деятельности Ирода?
О. П.-Б.: Мы уже сказали, что он построил три храма в честь Августа и Рима — в Кейсарии, Шомроне и Панеаде. Существует дискуссия по поводу того, где именно находился третий храм: в самой Панеаде или чуть южнее — в Омрите, ближе к долине Хула. В любом случае мы точно знаем, что Ирод построил ещё один дворец в Панеаде. От него остался лишь фрагмент, но мы идентифицируем его как дворец Ирода, так как фундамент построен с использованием типично римской строительной технологии, которую мы наблюдаем во многих странах восточной части Римской империи. Это так называемый opus reticulatum — решётчатые стены, которые в Италии обычно строили из бетона, замешанного с камнями, в результате чего образовывался узор в форме решётки.
И если вспомнить, что храм Августа и Рима стоял вплотную к дворцу, то здесь мы снова видим сочетание дворца и храма. Однако сегодня, в свете новых раскопок Ади Эрлих в районе Пещеры Пана в Панеаде эта идентификация Иродианского храма была подвергнута сомнению. Подождём и посмотрим, что будет. Ирод постоянно преподносит нам всё новые и новые сюрпризы.
Э. Ш.-Р.: Есть ещё один центр в районе Иерихона, верно?
О. П.-Б.: Мы упоминали цепь крепостей в пустыне: Александрион, Док, Кипрос, Гирканию, Масаду и Махерон в Трансиордании. К этой цепи дворцов-крепостей Ирод добавил новый объект, расположенный на границе с пустыней, а не в ней самой. Это — Иродион, расположенный к югу от Иерусалима. На сегодня это единственный объект, построенный Иродом в свою честь. В итоге Ирод решает, что даже похоронен он должен быть в Иродионе. Это место необычайно важно для Ирода.
Э. Ш.-Р.: Остановимся на нём подробнее. Нам уже известна крепость Антипатрида в районе Тель-Афек.
О. П.-Б.: Да, она названа в честь отца Ирода.
Э. Ш.-Р.: И Масада, южная крепость. Менее южная, чем мы думаем, но, тем не менее, один из наиболее «южных» объектов.
О. П.-Б.: Да.
Э. Ш.-Р.: И там тоже были дворцы. Нам трудно это представить, но часть строений и дворцов дошла до нас, хоть и не всё в хорошем состоянии. Но о строительной кампании Ирода невозможно говорить, не обратив внимания на то, что он сделал на Храмовой горе.
О. П.-Б.: Верно. Два наиболее значительных архитектурных объекта Ирода — это Кейсария, включая порт, и восстановление Храма с расширением храмового комплекса. Сегодня мы всё больше понимаем, что размах этого строительства был таким, что оно продолжалось долгие годы после смерти Ирода. Ирод проложил курс. Его архитекторы первыми начали проектировать в новом стиле и использовать новые материалы, но раскопки последних лет показали, что завершение внешних стен достроенной Храмовой горы следует датировать началом I в. н. э.
Э. Ш.-Р.: То есть после смерти Ирода.
О. П.-Б.: Да, Ирод умер в 4 году до н. э.
Э. Ш.-Р.: Давайте проясним. Прежде всего, уточним, что его деятельность на Храмовой горе — это на самом деле два проекта: Храм и Храмовая гора.
О. П.-Б.: Верно.
Э. Ш.-Р.: Что касается самого Храма, то он просто снёс его и отстроил практически заново?
О. П.-Б.: Нам об этом известно только из исторических источников. У нас нет руин самого Храма, приходится полагаться на описания. Такие описания есть у Иосифа Флавия и в Мишне — в трактате Мидот. Там всё запутано, есть противоречия в размерах. Иосиф Флавий явно хочет сообщить нам, что часть народа опасалась того, что Ирод разрушит Храм и не восстановит его. Согласно галахе, служба в Храме никогда не должна прекращаться. Мы видим, что Иосиф Флавий вкладывает в уста Ирода речь, призваную успокоить народ и смягчить его гнев, избежать народных волнений, которые могли начаться после этого решения. Сначала он объясняет, что приступит, только умилостив Августа. Три храма в его честь, о которых мы говорили, конечно, вызывали недовольство жителей Иерусалима и Иудеи. Теперь же Ирод объясняет, что их постройка была насущной необходимостью и позволит ему сделать сейчас то, что он хотел с самого начала.
Э. Ш.-Р.: Он как бы покупает разрешение у Рима.
О. П.-Б.: Абсолютно верно! Чтобы перестроить Храм, построенный вернувшимися из Вавилона, который не соответствует Храму Шломо эпохи железного века. И чтобы избежать народного негодования, Ирод объясняет, что уже приготовил все строительные материалы и обучил священников строительству и плотницкому делу, ведь только им позволено входить внутрь Храма. Флавий пишет, что пока длилось строительство, дождь чудесным образом шёл лишь ночью, и реконструкцию Храма удалось закончить за год и пять месяцев.
Э. Ш.-Р.: Вы сказали, что у нас нет исторических фактов, позволяющих оценить длительность реконструкции, нет руин Храма, но мы можем поговорить о втором, ещё более «драматичном» проекте Ирода — проекте расширения комплекса на Храмовой горе.
О. П.-Б.: Да, поговорим о храмовом комплексе на Храмовой горе. Итак, Храм располагался на вершине горы Мориа. Возможно, в конце эпохи Первого храма и наверняка в эпоху Второго храма, это уже была не просто природная гора. Вокруг неё постепенно рос рукотворный комплекс в форме квадрата. Мы знаем, что древний священный комплекс имел, согласно Мишне, размеры 500 на 500 амот, то есть приблизительно 250 на 250 метров. В эпоху Хасмонеев этот комплекс «нарастили» в южном направлении. Представим себе коробку, на иллюстрации мы увидим различные этапы её «наращивания». Ещё до Ирода она выросла в южном направлении. Восточная стена Храма «фиксировала» изменения комплекса на Храмовой горе, так как Ирод расширял гору на север, запад и юг. Он не расширял её на восток, так как с той стороны слишком крутой склон, который спускается к Кедрону, и это уже чересчур масштабный для него инженерный проект. Но Ирод расширяет комплекс на запад, за пределы горы Мориа, в центральную долину, известную как Ге-хином (долина Еннома), которая отделяет Храмовую гору от Верхнего города.
Э. Ш.-Р.: То есть он, собственно, расширил и заполнил гору, чтобы поддержать эту плиту на вершине, где хочет разместить весь комплекс.
О. П.-Б.: Да. Для этого необходимы гигантские подпорные стены, и они нам хорошо знакомы. Ведь что такое Стена Плача? Стена Плача — это подпорная стена, её строительство было начато в эпоху Ирода, чтобы поддержать эти дополнения, расширяющие комплекс на Храмовой горе к западу от Храма.
Э. Ш.-Р.: Что же изменилось? Как вы сказали, в свете новых открытий стало известно, что этот процесс продолжался и после смерти Ирода.
О. П.-Б.: В той же главе, где Иосиф Флавий рассказывает о сроках возведения Храма, о 17 месяцах, он говорит, что строительство всех дополнительных зданий, дворов и служебных построек длилось ещё семь лет. Ранее считалось, что это грандиозное строительство завершилось при Ироде. В последние годы Управление древностей проводило раскопки у подножия юго-западной части Храмовой горы, под улицей, проходившей параллельно Стене Плача, и там мы начали по-настоящему понимать, с чем была связана эта кампания по расширению горы.
Ирод ведь строил не на пустом месте. Иерусалим был застроен, и застроен тесно. Первое, что делают сразу после планирования и обмеров — выселяют жителей, а все дома в долине Еннома, в районах, позднее «включённых» в Храмовую гору, разрушают. Но объекты, высеченные в скале, в подвалах этих зданий, сохранились и поныне, и мы можем их увидеть, если пройдём под улицей-террасой. Среди этих объектов была обнаружена миква, расположенная прямо под фундаментом южной части Стены Плача. Ступени этой миквы начинаются под Стеной Плача и ведут с востока на запад. Чтобы построить Стену Плача, необходимо было, прежде всего, заполнить эту микву. Её заложили камнями и, когда Ронни Райх и Эли Шукрон из Управления древностей очень осторожно извлекли весь заполнявший микву материал, в нём обнаружили керамику, изготовленную после смерти Ирода, включая резные светильники и монеты, принадлежащие к более поздней эпохе префекта Валерия Грата — это 17 год н. э. То есть если микву запечатали в 17–18 гг. н. э., то фундамент построили позже, и верхняя часть подпорочной стены, а также плиты, которые на неё опираются, должны быть построены ещё позже.
Э. Ш.-Р.: Надо сказать, что Ирод умер в 4 г. до н. э. А вы упомянули даты намного более поздние.
О. П.-Б.: Конечно. По следам этих раскопок обнаружили ещё одну микву, севернее первой; параллельно велись раскопки улицы, которая пересекала город с севера на юг, от ворот до пруда Шилоах и вдоль Храмовой горы до арки Уилсона. Сегодня мы можем датировать эту улицу 30–31 гг. н. э., эпохой префекта Понтия Пилата. Мы считали, что весь этот план — расширение Храмовой горы и изменение системы дорог — можно отнести к эпохе Ирода, но сегодня видим иную картину. И это хорошо согласуется с историческими источниками, содержащих много намёков на то, что строительство продолжалось очень долго. Мы должны представлять себе Иерусалим I века н. э. как город с множеством строительных лесов и телег, наполненных строительным камнем.
Э. Ш.-Р.: Итак, в целом это проект по расширению Храмовой горы, который Ирод распланировал и запустил, но не удостоился закончить и увидеть завершённым. Давайте приблизимся ещё на шаг: не только Иерусалим, не только Храмовая гора, но и конкретный угол Храмового комплекса, благодаря которому можно узнать что-то ещё об Ироде.
О. П.-Б.: Да, это здание известно как Царская галерея. Это — строение на южном крае Храмовой горы. Сейчас на этом месте расположена мечеть аль-Акса, и мы бы не узнали о галерее, если бы не книга Иосифа Флавия. В своих «Иудейских древностях» он необычайно подробно описал это здание, в том числе его размеры: длину, высоту, число колонн, тип капителей, отделку потолка.
Э. Ш.-Р.: А почему галерея называется на иврите став, через тэт?
О. П.-Б.: Это слово произошло от греческого стоа, в книге Иосифа Флавия она называется Stoa Basileios («Царская галерея»). А в иврите слово стоа превратилось в став. Как правило, галерея — это длинное узкое здание, примыкающее к более крупному комплексу — святилищу, агоре, городскому рынку. Для него характерен ряд колонн со стороны фасада. Это не закрытое строение с дверьми, его фасад открыт и имеет некое естественное продолжение внешнего двора. Галерею часто использовали для тех же дел, которыми занимались на внешней площади. Если на площади располагался рынок, то в галерее, к примеру, работали менялы. Евангелие рассказывает о том, как Иисус пришёл на Храмовую гору и перевернул их столы. Наверное, эти менялы не стояли на солнце, а сидели в тени галереи.
Э. Ш.-Р.: Своего рода крытый рынок.
О. П.-Б.: Это была одна из функций галереи. Но на таком «рынке» продавали не мясо и рыбу, а что-нибудь более уместное.
Уникальность Царской галереи в том, что в ней, как и во многих архитектурных объектах Ирода, сочетаются эллинистический и римский элементы. С одной стороны, она длинная и узкая, как греческая стоа, но её внутренняя структура — это структура римской базилики: узкий и высокий центральный зал и две боковые галереи, не настолько узкие и высокие.
Это древнейшая из всех базилик Земли Израиля. Она представляет собой пример использования Иродом римского стиля, который позднее станет более популярным в самом Риме.
В Риме базилику используют и как крытый рынок, и как место судопроизводства, поэтому выдвигались теории, согласно которым Царская галерея была возможным местом заседания Синедриона. Мы знаем, что заседания Синедриона были перенесены из Палаты тёсаных камней в лавки.
Иосиф Флавий очень подробно описал здание, но, к сожалению, не указал, для чего галерея служила. Наша проблема в том, что Иосиф относит галерею к эпохе Ирода, но работы по расширению Храмовой горы, на которой располагалась галерея, не были закончены при Ироде, поэтому, возможно, это здание начинали строить при Ироде, но завершили уже после его смерти.
Э. Ш.-Р.: Отмечу, что вы написали диссертацию об этом здании. О нём и о разнообразном «мусоре» — о камнях, найденных после Шестидневной войны у подножия Храмовой горы. А сейчас вы заняты реконструкцией фасада этого здания.
О. П.-Б.: Да, по крайней мере, её теоретической реконструкцией. Реконструировать Царскую галерею пыталось немало учёных, а благодаря детальному описанию Иосифа Флавия у нас есть все размеры, необходимые для виртуальной реконструкции. Но в моём распоряжении сейчас есть то, чего не было у моих предшественников — возможности участвовать в проекте подготовки к изданию результатов раскопок Беньямина Мазара у подножия Храмовой горы, проходивших в 1967–1968 гг., и его же раскопок у южной части внешней стены Храма. Найденные объекты — десятки, сотни архитектурных фрагментов, датируемых концом эпохи Второго храма — использовались вторично в более позднюю эпоху или оказались в оползне. Некоторые из них мы уверенно определяем как фрагменты галереи, так как это — куски колонн, найденные в грунте после оползня под южной стеной, а другие фрагменты можно соединить, подобрав по стилю и размеру. Так, из 500 фрагментов, с которыми я работала, я собрала группу фрагментов, соответствующих предметам из оползня и описанию Иосифа Флавия, и реконструировала колонны и балки над ними. И сейчас мы чуть лучше понимаем, как выглядело одно из важнейших строений на Храмовой горе в эпоху Второго Храма.
Э. Ш.-Р.: Галерея и Храм были связаны друг с другом — как аль-Акса и Купол скалы, извините за невольное сравнение. Меня всегда восхищало, как археологи исследуют прошлое, продвигаются вперед, совершают новые находки, и картина прошлого делается всё яснее, всё ярче, и это потрясающе. Можно ещё долго говорить и об этом здании и о Храмовой горе в целом, но давайте поговорим о другом строительном проекте, который вы назвали «вторым по значимости или даже ещё более важным», так как он назван в честь самого Ирода. Это Иродион.
О. П.-Б.: Иродион, несомненно, наш самый большой сюрприз. Нам кажется, что мы уже хорошо знаем Ирода после стольких раскопанных объектов — Кейсарии, Масады, Иерихона, но раскопки, постоянно ведущиеся в Иродионе (сначала под руководством Гидеона Ферстера, потом Эхуда Нецера, а сейчас там экспедиция во главе с Рои Поратом), постоянно обнаруживают что-то, проливающее новый свет на фигуру Ирода.
Иродион находится именно там вовсе не случайно Это единственный дворец-крепость, построенный не на месте старого дворца Хасмонеев. Ирод выбрал место для своего дворца там, где произошло одно из самых важных и драматических событий раннего периода его правления. В 40 г. до н. э. ему пришлось бежать вместе со свитой, матерью и ближней родней из Иерусалима, захваченного другим хасмонейским кланом при поддержке парфян. Он бежит на восток и на юг, хочет добраться до Петры, чтобы получить там помощь от семьи своей матери Кипрос. В пути преследователи нагоняют их, и в том месте, где нагнали, недалеко от будущего Иродиона, завязывается битва. Колесница его матери переворачивается, Ирод думает, что она погибла, и хочет покончить с собой, но в последний момент друзья останавливают его, не позволив ему упасть на меч. Мы знаем всё это из Флавия, который цитирует Николая Дамасского — биографа Ирода и его приближённого советника. В итоге им удаётся добраться до Набатейского царства, где они не получают никакой помощи, и едут в Александрию, а оттуда — в Рим, где в итоге Ирод получает поддержку Марка Агриппы, Октавиана (будущего Августа) и сената. Но событие, во время которого Ирод чуть не покончил с собой, стало решающим моментом, неким фундаментом, с этого момента его дела шли только в гору. В этом заключается предположение, почему он построил дворец именно там.
Дворец необычен ещё и тем, что он — административная столица этого района. Это не просто дворец, а целый дворцовый комплекс. На вершине холма расположен дворец-крепость, внизу есть ещё один, более просторный дворец, а кроме того, руины, обнаруженные в последние десятилетия на склоне, соединяющем две части. И там, среди прочего, находится его мавзолей. Мы знаем, что Иродион стал местом последнего упокоения Ирода.
Э. Ш.-Р.: То есть он не только назвал Иродион в свою честь и построил там свои дворцы, но и завещал похоронить себя там?
О. П.-Б.: Да. Предполагают, что Ирод чувствовал себя в Иерусалиме менее комфортно, чем в Иродионе.
Э. Ш.-Р.: Это само по себе интересно в контексте нашей беседы о его самоидентификации, её составляющих, о том, какие места он воспринимал как свои, а какие — нет.
О. П.-Б.: Иерусалим, полагаю, не был для него приятным местом, несмотря на то, что в Иерусалиме у него были два дворца, мягкая постель, триклиний (столовая), кухня. Возможно, он хотел быть похороненным там, где его могила не станет жертвой вандализма сразу же после его смерти.
Э. Ш.-Р.: У него были такие опасения?
О. П.-Б.: Похоже, что были. И эти опасения были оправданы, так как, в конце концов, мавзолей, воздвигнутый в Иродионе, был разрушен (возможно, во время Великого восстания). Надо помнить, что Иродион находится к югу от Иерусалима, на северном краю Идумеи, а населяли Идумею эдомитяне (идумеи), оттуда происходила семья Ирода. Возможно, там он чувствовал себя увереннее.
Э. Ш.-Р.: Даже география показывает его двойственную, зыбкую идентичность. Так что же мы можем узнать? Этот дворец рассказывает нам о другой стороне личности Ирода, об эволюционной стадии его жизни, когда он начал, как бы это сказать простыми словами, слетать с катушек.
О. П.-Б.: У Иосифа Флавия есть очень нелестное описание последних лет жизни Ирода, когда он сперва казнил свою жену — хасмонейку Мариамну (Мирьям), а затем двоих сыновей от неё. Стоит напомнить, что у Ирода было десять жён и очень много детей, его сестра Саломея была большой занудой и вечно создавала проблемы, а приближённые Ирода постоянно плели интриги.
В этом смысле его проблема была противоположна проблеме Августа: у Августа была всего одна родная дочь, и не было сына-наследника, и он постоянно искал потенциального наследника, но все кандидаты умирали один за другим, пока, в конце концов, ему не пришлось выбрать Тиберия. А у Ирода, напротив, кандидатов было слишком много: сперва старший сын Антипатр, потом — сыновья Мариамны. Из-за этого он потерял сон. Кто же станет его преемником?
Э. Ш.-Р.: Не только из-за того, что надо было выбрать наследника, но, думаю, ещё из страха, что ему хотят наследовать.
О. П.-Б.: Да, поэтому в итоге и Антипатр, и двое сыновей Ирода от Мариамны, и сама Мариамна были казнены. Но у Ирода оставалось ещё достаточно сыновей. В итоге Ирод завещал разделить царство между троими — Архелаем, Иродом Антипой и Иродом Филиппом II. Однако у Флавия мы читаем о семи завещаниях. Ирод постоянно передумывал по поводу наследника. Мы видим, что в вопросах наследования Ирод был менее решителен и постоянен, чем в других вопросах. Это становится ясно, когда речь заходит о его могиле в Иродионе.
Как должно было выглядеть место последнего упокоения Ирода? Согласно теории Эхуда Нецера, проводившего в Иродионе раскопки, первоначальным местом своего погребения Ирод выбрал Нижний Иродион, нижнюю часть дворца. Там Ирод обустроил «погребальный маршрут», который заканчивался у памятника, закрывавшего вход в погребальную пещеру. Однако затем он решил, что это недостаточно впечатляет, передумал и построил на склоне здание 25-метровой высоты, мавзолей римского типа, перенесённый им в Иудею. Но, как видно, и этого ему оказалось недостаточно. Тогда Ирод решил превратить всю гору в монумент, в памятник самому себе, который будет виден издалека.
И вот в свои последние годы он осуществляет этот безумный проект — заполняет и перекапывает холм, на котором сейчас стоит Иродион, превращая его в вулканоподобную гору, видную издалека. Её форма очень напоминает римский «тумулус», некрополь в форме кургана. Могила Октавиана Августа в Риме тоже имела форму тумулуса, хоть и не такого большого, как в Иродионе.
Как мы видим, сначала Ирод думает, что после его смерти дворцом-крепостью в Верхнем Иродионе будут пользоваться, поэтому приказывает заполнить только верхнюю треть горы и через заполненную часть устроить коридор, чтобы горой можно было по-прежнему пользоваться. Однако в какой-то момент он, желая покончить со всем, решает, что после его смерти никто не будет пользоваться ни верхним дворцом, ни чудесным театром на склоне, и заполняет холм целиком.
И снова происходит некий бриколаж — создаётся некий гибрид «тумулусоподобной» горы, то есть могилы римского типа, и мавзолея, представляющего собой единственный элемент, возвышающийся на склоне.
Э. Ш.-Р.: Иродион в этом смысле показывает сложность его натуры — его принадлежность к определённой культуре, его региональную принадлежность, тип зданий, которые он строит, паранойю, овладевшую им в конце жизни. Возможно, это подходящий момент, чтобы приостановить захватывающую дискуссию об Ироде, которую мы начали с вопроса о том, кем же он был: иудеем или идумеем, римлянином или эллинистом, одарённым строителем или мегаломаньяком и параноиком, убийцей или мечтателем. Сейчас мы можем выбрать вариант «все ответы верны».
О. П.-Б.: Это действительно необыкновенная личность. Когда речь заходит о персонажах древности, в нашем распоряжении подчас только исторические источники, но их мало и они очень пристрастны, а иногда есть лишь археологические находки. Но в случае Ирода у нас есть и очень подробное жизнеописание, и множество археологических находок. Вместе они дают представление о подлинной, многогранной личности, совмещающей в себе множество идентичностей. Так что, действительно, «все ответы верны».
Э. Ш.-Р.: Но последнее слово ещё не сказано. Думаю, у Ирода ещё остались сюрпризы для нас. Большое вам спасибо, доктор Орит Пелег-Баркат, за то, что были с нами.
Все беседы второго сезона:
Черная дыра израильской археологии
Ирод: архитектура и злодейство
Что раскопали на горе Геризим?
Альтернативный еврейский храм в Египте
Почему Курманские свитки остаются сенсацией?
Как проникнуть в мысли людей древности?
Масада и мифология современного Израиля
Восстание Бар-Кохбы — героизм или ошибка?
